2. Ситуативная теория перевода

 

        С идеями, близкими денотативной теории перевода, мы столкнулись, обсуждая проблему переводимости / непереводимости / всепереводимости. Универсалистские взгляды наводили на мысль о глубинном сходстве всех языков.

 Приверженцы денотативной теории считали, что языковые знаки отражают те или иные предметы, явления реальной, окружаю­щей человека действительности или связывающие их отношения, на­зываемые денотатами. Окружающую действительность отражают все языки, и денотаты их объединяют. Иногда в роли денотатов выступают целые ситуации. Отсюда вто­рое название данной теории — ситуативная теория перевода. Ситуация при этом понимается как набор денотатов, находящихся в тех или иных соотношениях. Такая модель перевода представлена прежде всего в работах Дж. Кэтфорда, В.Г. Гака.

      Логика денотативной теории перевода следующая. Наблюдаемый и отражаемый человеком мир в общем и целом един для всего челове­чества. В любых языках можно найти разнооформленные внешне и несколько отличающиеся друг от друга по своему содержанию слова, которые, тем не менее, указывают на одни и те же реалии. Отсюда со­держанием межъязыковой коммуникации является экстралингвисти­ческая реальность, а процесс перевода, согласно денотативной тео­рии, — это процесс описания денотатов, отраженных в языке оригинала, на языке перевода. Таким образом, переводчик, воспринимая текст оригинала, связывает языковые единицы ИЯ с соответствующими и внеположенными им денотатами, фрагментами объективной реальности. Затем, вы­явив эти денотаты, он описывает их, но уже средствами не ИЯ, а ПЯ. Обычно переводчик заранее (без обращения к этапу выявления дено­тата) знает, какие языковые единицы ИЯ и ПЯ описывают одни и те же денотаты. Поэтому ему не нужно сопоставлять их с соответствую­щими денотатами, он просто заменяет единицы ИЯ соответствую­щими тем же денотатам единицами ПЯ. Однако такой укороченный путь возможен благодаря тому, что когда-то было установлено соответствие единиц ИЯ и ПЯ как обозначающих один и тот же фрагмент реальности.

        Пока что мы исходили из того, что оба языка имеют наименования для одних и тех же явлений окружающего нас мира. Но на практике  оказывается, что в одном языке есть обозначение того, что никак не обозначено в другом, т.е. мы имеем дело с определенным расхождени­ем в языковой картине мира. Кроме того, языки часто членят окружа­ющую человека реальность по-разному. Хрестоматийными примерами являются следующие расхождения между, скажем, английским и русским языками: английское прилагательное blue соответствует рус­ским голубой и синий или английский глагол go соответствует русским идти и ехать, а в определенных контекстах и лететь, и плыть.

      Еще более сложными могут показаться случаи с культуронимами, обозначениями тех или иных явлений культуры, выраженных с помо­щью средств того или иного языка, выступающего в процессе перево­да в качестве языка оригинала. Так, культуронимами будут, например, английские слова из политического и социологического лексиконов соответственно: barn-storming, societal.Подобные случаи расхождения в обозначениях феноменов окру­жающего мира, тем не менее, не создают трудностей в рамках денотативной теории. Дело в том, что при таких несоответствиях всегда можно объяснить, что имеется в виду, дав описание фигурирующего в оригинале денотата или ситуации на ПЯ. Это особенно хорошо видно на примере как раз культуронимов. Так, barn-storming можно перевес­ти описательно как поездки кандидата в ходе предвыборной кампании по провинциальным городам с целью привлечь потенциальных избирате­лей, a societal — как имеющий отношение к обществу в целом.

      Именно в успешном решении подобного рода задач заключается главное достоинство данной теории. Можно выделить следующие слу­чаи, когда без выяснения, какой денотат или какая ситуация стоит за тем или иным языковым комплексом, перевод оказывается невозможным.

      1. Денотативная модель (теория) хорошо описывает перевод при отсутствии в ПЯ обозначения денотата или ситуации из оригинала. В этом случае переводчик описывает денотат или ситуацию сочетанием не­скольких языковых единиц ПЯ (описательный перевод). Оба вышепри­веденных примера (barn-storming и societal) подпадают под этот случай. Еще одним решением может быть нахождение близкого по значе­нию знака ПЯ, т.е. знака, называющего похожий денотат или похожую ситуацию, например: sit-in можно перевести как сидячая забастовка. Наконец, переводчик может создать неологизм, новое обозначе­ние для денотата ИЯ. Подобным образом поступают (надо сказать, отнюдь не всегда оправданно) в настоящее время переводчики, рабо­тающие с текстами по электронике, банковскому делу, психологии и многим другим областям знания, на которые оказали и продолжают оказывать влияние соответствующие англоязычные (прежде всего  американские) области знания и практической деятельности. Так у мае появились термины компьютер (computer), вытеснивший ЭВМ, овердрафт {overdraft), фрустрация (frustration) и многие другие.

        2.         Денотативная (ситуативная) модель позволяет объяснить перевод в случае узуального описания той или иной фигурирующей в оригинале ситуации. При этом и в ИЯ, и в ПЯ может существовать только один способ описания подобной ситуации. В данном случае для перевода избирается именно наличествующий в ПЯ узуальный вариант обозначения ситуации, описанной соответствующим узуальным же, но в условиях ИЯ выражением: Wet paint— Окрашено. Встречаются случаи, когда, в принципе, возможен более близкий перевод, но переводчик избирает распространенный оборот, фразу, выражение, опять-таки опираясь на узус ПЯ, например: спальный рай­он — bedroom community (а не sleeping district). В научно-технических текстах квалифицированный переводчик, исходя из понимания предмета разговора (денотата, ситуации), может дать более точный по сравнению с оригиналом вариант его описания на ПЯ, несколько даже подредактировав оригинал.

        3.         Денотативная модель дает возможность объяснить своеобразное переводческое «лавирование» в тех случаях, когда на первый план при описании каких-либо ситуаций средствами ПЯ выходит критерий их уместности для реципиентов перевода. Достаточно много тому примеров можно найти в политической публицистике и художественной литературе. В русском переводе следующего английского предложения можно уловить усиление эмо­циональной окраски выделенного прилагательного по очевидной причине, связанной с идеолого-политическим контекстом времен «холодной войны»:

Looking back over the 1960's, the political historian might describe it as the time when the American Government began to think of the American people as a tiresome nuisance. — Оглядываясь назад на шестидесятые годы, политиче­ский обозреватель, возможно, охарактеризует их как время, когда амери­канское правительство начало смотреть на американский народ как на до­садную помеху [См.: Левицкая, Фитерман. С. 175].

     Таковы основные черты денотативной модели перевода, которые позволяют объяснить действия переводчика при выборе тех или иных ва­риантов перевода благодаря обращению к реальной действительности.

      Однако денотативная модель имеет ряд недостатков. 

1) Она более эффективна для перевода ситуаций, однозначно определяющих подходящий вариант перевода, а потому хороша для объяснения перевода терминов и терминоподобных единиц ИЯ (клише).

 2) Она учитывает лишь содержательную сторону оригинала. Перевод формальной его стороны, т.е. то, как выражено данное со­держание в плане выражения, в ней не отражается. Например, не учитываются прагматические аспекты переводимых запретительно разрешительных клишированных оборотов. В рамках денотативной модели можно объяснить, что переводится определенный запрет (скажем, курить в данном месте), но невозможно объяснить, почему более мягкой форме (Просьба не курить) предпочитается более строгая (Не курить!) или наоборот [См.: Комиссаров, 1973. С. 36]. Однако этот аргумент может быть опровергнут, если учесть второе название теории — ситуативная, ведь информация о денотате-ситуации вполне может (и, скорее всего, будет) включать в себя и информацию о прагматико-стилистических допущениях переводимого оригинала. Например, если обратиться к нашему примеру, при переводе запретительно-разрешительных клишированных оборотов перевод­чик, рассматривая денотат-ситуацию, будет знать, где этот оборот произносится или, если это объявление, пишется.

      Тем не менее данная теория не отражает всей сложности переводческого процесса.