16.Особенности Средневековой философии: теоцентризм, учение о первородном грехе, спасение души как высшая цель. Фома Аквинский о соотношении веры и знания.

В основе средневекового человекознания лежали религиозные (теоцентристские) о своей сути установки о том, что Бог — начало всего сущего. Он создал мир, человека, определил нормы человеческого поведения. Первые люди (Адам и Ева), однако, согрешили перед Богом, нарушили его запрет, захотели стать наравне с ним, чтобы самим определять, что есть добро и зло. В этом заключается первородный грех человечества, который частично искупил Христос, но который должен искупиться и каждым человеком через раскаяние и богоугодное поведение, Средневековая философия поставила принципиальные вопросы о сущности и существовании, о Боге, человеке и Истине, смысле вечности, соотношении градов «земного» и «Божьего» (Августин, Боэций, Эриугена, Альберт Великий и др.).

На вершине средневекового интеллектуального мышления стоит Фома Аквинский. Согласно Фоме Аквинскому, «есть некоторые истины, которые превосходят сколь угодно мощный разум: например, Бог един в трех лицах. Другие истины вполне доступны разуму: например, что Бог существует, что Бог един и подобные этому». Фома Аквинский впервые ввел различие истин факта и веры, которое широко распространилось в религиозной философии. Бог — действующая и конечная причина мира, мир создан Богом «из ничего»; душа человека бессмертна, его конечная цель — блаженство, обретаемое в созерцании Бога в загробном мире; сам человек тоже творенье Божье, а по своему положению — промежуточное существо между тварями (животными) и ангелами. В целом влияние Фомы Аквинского на европейскую культуру трудно переоценить, поскольку именно он синтезировал христианство и идеи Аристотеля, гармонизировав соотношение веры и знания. В его концепции они не противостоят друг другу, а сливаются в целое, что достигается допущением возможности рационального постижения сущности универсума, созданного Творцом.

Перворо́дный (прародительский) грех — христианский богословский термин, означающий первый совершившийся на земле — прародителями Адамом и Евой — грех^[1], вина и последствия которого переходит на всех живших или живущих на земле людей в силу наследования осуждённой и повреждённой человеческой природы.

ПЕРВОРОДНЫЙ ГРЕХ

согласно христианскому вероучению, состояние всего человеческого рода, приобретенное им в результате грехопадения Адама. Учение о прирожденной греховности, унаследованной всеми людьми от Адама, основано на рассказе о грехопадении в Книге Бытия, ряде других текстов Ветхого Завета (например, Сир 2:24) и на интерпретации этих текстов в посланиях апостола Павла (особенно Рим 5:12-21). Желая показать универсальность и действенность искупления, осуществленного Христом в отношении всего человечества, Павел проводит прямую параллель между "ветхим" Адамом, как родоначальником и главой грешного человечества, и Христом, безгрешным "вторым" Адамом и главою искупленного человечества. Первый Адам положил начало царству греха и смерти ("одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили"), а второй Адам - царству благодати и жизни. Учение о первородном грехе подробно разрабатывал Августин в противовес Пелагию, который учил о том, что люди обладают свободой воли, позволяющей им подчиниться заповедям Божьим, и что они могут достичь совершенства своими собственными усилиями. Августин отстаивал мысль о том, что люди предрасположены ко греху и что все они рождены во грехе, поскольку восприняли по наследству греховность Адама. С возникновением протестантизма учение о первородном грехе получило новое развитие. Лютер определял его как "внутреннее, самое сокрушительное и самое глубокое, непостижимое и неизъяснимое повреждение человеческой природы в целом и во всех ее проявлениях". Римско-католическая церковь на Тридентском соборе (1545-1563) отвергла этот взгляд как преувеличение, подтвердив, вместе с тем, традиционное учение о том, что Адам, "осквернив себя грехом неповиновения, передал всему человеческому роду не только телесные скорби и смерть, но и самый грех, который есть смерть души". Начиная с эпохи Реформации многие протестантские теологи, вследствие трудностей, связанных с интерпретацией грехопадения как исторического события, и вследствие непроясненности момента личной виновности и ответственности в ситуации наследственного греха, пришли либо к полному отрицанию первородного греха, либо к более или менее радикальному пересмотру традиционного учения о первородном грехе.

В средневековой философии человек редуцируется до, субъекта спасения. Цель его бытия — спасение души и соеди­нение с Богом. Отношения с миром и другими людьми имеют смысл только в качестве средств восхождения в Царство Божье. Желание личности стать самостоятельной и свободной однозначно трактуется как греховное.

вопрос о соотношении философии, веры и знания (науки). Если у Аристотеля это соотношение выглядело так:

sophia - мудрость, первая философия; обоснование основ бытия

episteme - подлинное знание, т.е. обоснование причин

techne - умение, искусство

empeiria - опыт, реальное бытие

то в переработанном Фомой виде соотношение стало таким:

3. теология - наука в высшем смысле

2. философия - (теория перспективы, например)

1. наука - в обычном понимании (арифметика, геометрия).

Здесь п.п. 1 и 2 дают разумные истины, п. 3 - сверхразумные истины. Мудрость же (sophia) у Фомы не зависит от всякого иного знания (как было у Аристотеля), она есть мудрость сама по себе. Если наука и философия описывают окружающий мир, то теология "объясняет", например, чудеса, как-то: исцеление больных, воскресение из мертвых, чудеса природы и т.д. Все это доступно только божественному уму, человеку же - лишь отчасти и не всегда.

В связи с этим Фома сформулировал ряд принципиальных положений:

1. Теология самодостаточна: она использует науку и философию в целях лучшего понимания божественных истин, но не зависит от них.

2. Истины теологии имеют своим источником откровение, а истины науки - чувственный опыт и разум. Поэтому они (теология и наука) не мешают друг другу, а лишь дополняют одна другую, существую в согласии. Он говорит: "Размышляю о теле, чтобы размышлять о душе, а о ней размышляю, чтобы размышлять над отдельной субстанцией, над ней же размышляю, чтобы думать о Боге". Как видно, Фома высказывает относительно мягкую позицию, как бы примиряя их. Он говорит, что с помощью разума можно доказать истины (догматы) о бессмертии человеческой души, о существовании Бога, о сотворении мира и др. Но нельзя доказать догмат о воскрешении, святую Троицу, сотворение мира во времени, что такое Бог. Это прерогативы теологии.