Размещено на http://www.allbest.ru/

Реферат: Социально-историческое значение и роль в мировой литературе произведения Т. Манна «Будденброки»

Содержание

Глава I. Автобиографичность романа «Будденброки» Томаса Манна

1.1 История создания романа «Будденброки» Томаса Манна

1.2 Вертикальный контекст при восприятии романа

1.3 Роль немецких философов

Выводы по главе I

Глава II. Социальная значимость романа «Будденброки» Томаса Манна

2.1 Социально-историческая значимость романа и его место в мировой литературе

Выводы по главе II

Глава I. Автобиографичность романа «Будденброки» Томаса Манна

Томас Манн крупнейший немецкий писатель XX века, родился 6 июня 1875 года в семье богатого негоцианта и сенатора «вольного города» Любека. Начало литературной деятельности писателя совпало с последним пятилетием XIX века, с пресловутым «fin de siècle» («концом века» в значении чуть ли не исторического светопреставления). То было время, когда капитализм уже вступил в империалистическую фазу своего развития, а это привело к крайнему обострению всех общественных противоречий и к глубокому кризису буржуазной культуры.

Известность Манну принес его первый роман «Будденброки». Роман был опубликован 26 февраля 1901года в количестве 1000 экземпляров. Стоил он недешево и расходился туго. Однако уже следующее издание (1903) принесло автору успех. В 1918 было выпущено 100-тысячное издание, разлетевшееся в магазинах мигом - цена при этом была вполне приемлемой для читателя из среднего класса. В 1929 г писатель получил Нобелевскую премию именно за "Будденброков", и издание 1930 стало первым в Германии, достигшим планку 1 000 000 экземпляров. Любопытно, что большинство членов Нобелевского комитета считало подлинным шедевром другой роман писателя "Волшебную гору", но роман был слишком злободневен и присуждение за него Нобелевской премии было бы по обстановке тех лет крайне неполиткорректно, поэтому "Будденброков" использовали как благопристойный повод. Роман почти сразу встал в ряды классики и не выходит из них вплоть до сегодняшнего дня, хотя черные дни и он переживал. Роман был запрещен в фашисткой Германии, признавался устаревшим поколением "нового романа" (1960-1970). В 2002 вышло 2-х томное издание романа, причем 2-й том составили сплошь комментарии: нечто вроде похоронной процессии - роман стал памятником самому себе. В 2005 году впервые роман «Будденброки» был инсценирован режиссером Д. фон Дюффелем. Режиссер выбрал из романа выигрышные драматические сцены и на них построил спектакль. Спектакль пользуется успехом. После дюссельдорфской премьеры, его поставили и продолжают ставить многие театры Германии, включая Любекский, где постановки время от времени идут в Доме Будденброков - музее, воссоздающем обстановку жизни немецкой бюргерской семьи, как она описана. Таким образом интерес к роману был подогрет и для большинства читателей «Будденброки» были и, не без оснований, остаются сагой о четырех поколениях одной семьи (приблизительно между 1835 и 1880 гг.), в которой описания быта, нравов перемежаются с различными сценами, как отчасти комичными, так и трагическими.

Именно по таким образом немцев зарубежная аудитория долгое время будет составлять свое представление о Германии, немецком…

1.1 История создания романа «Будденброки» Томаса Манна

Когда Томас Манн в двадцать лет впервые отправился в Италию, эта «классическая страна искусства» была для молодого писателя прежде всего местом уединения, где, отключившись от семьи, друзей и привычного немецкого быта, он мог разобраться в своих задатках и взглянуть на свое происхождение, на среду, которая родила его и сформировала, как бы из-за барьера. Именно в Италии были начаты «Будденброки», история гибели одного семейства, история собственной семьи автора, его собственная история, которую поистине можно назвать разговором «один на один со своей жизнью, своей судьбой». Именно там состоялся решающий разговор с самим собой, здесь определились вкусы и интересы, здесь Томас Манн впервые осознал их связь со своим происхождением и со своей родиной. «Лишь в процессе писания, - говорил он через тридцать лет, - я познал себя самого, то, чего я хочу и чего не хочу, я понял, что мне не нужно эффективное южное краснобайство, а нужен север, этика, музыка, юмор; мне стало ясно, как я сам отношусь к жизни и смерти. И еще я понял, что человек может познать самого себя только в действии».

Тома Манн писал по возможности ежедневно, непременно в утренние часы, отдавая сбору и обдумыванию материала вторую половину дня. В Италии он много читал, главным образом русских и скандинавских писателей. Романы норвежского писателя городка Александра Хьеллана и датского – Германа Банга привлекли Томаса Манна прежде всего сходством атмосферы скандинавских приморских городов с атмосферой родного Любека. «Материал для романа, - писал Томас Манн через тридцать с лишним лет после начала работы над «Будденброками», - сам шел ко мне, очень молодому человеку, просто потому, что он был целиком моей собственностью, моим происхождением, миром моих социальных истоков. Внутреннее художественное завоевание материала и овладение им совершалось с помощью любимых образцов с Севера, Востока и Запада». Исключительно велика была роль русской литературы: прежде всего Льва Толстого и Тургенева.

Психологическая точность и глубина Л.Н. Толстого и необычайная правдивость его языка несомненно оказали свое влияние на молодого Томаса Манна, хотя конкретные формы манновского психологизма и те языковые средства, которые он использует для создания у читателя ощущения полной истинности повествования, весьма отличны от художественных форм и средств Л.Н. Толстого. Русский роман многому научил Томаса Манна и в плане постановки его основной проблемы – постепенного разрушения, размывания старого уклада жизни и смены его новым. Здесь, наряду с Толстым и И.С. Тургеневым, велико было влияние «Обломова» И.А. Гончарова.

Но самым важным, кажется, для Томаса Манна в русской литературе и особенно в Толстом была, однако, содержащаяся в них огромная нравственная сила и опыт соединения предельной конкрктности в изображении реальной, исторически определенной действительности с углубленным и также предельно конкретным изображением внутренней жизни героев. О таком общем моральном воздействии на Томаса Манна русской литературы свидетельствует впоследствии сказанная писателем фраза о том, что при работе над «Бедденброками» ему приходилось «подкреплять свои неустойчивые силы» чтением – и именно чтением русских писателей.

Толчком к написанию стало знакомство с романом братьев Гонкур «Ренэ Моперен». Томас Манн был восхищен изяществом и структурной четкостью этого произведения, совсем небольшого по объему, но насыщенного значительным психологическим содержанием.

Все лето 1897 года прошло в подготовке к большому эпическому труду. На столе, за которым ежедневно проводил утренние часы Томас Манн, появился сложенный вдвое крупноформатный лист бумаги с подчеркнутой надписью «К роману» на лицевой стороне. Обе страницы разворота заполняло генеалогическое древо некой семьи Буттенброков (так она именовалась покамест). На четвертой странице следовали перечни, озаглавленные «Второе поколение. Друзья, знакомые etc.» и «Третье поколение. Друзья, знакомые сенатора».потом в листок заносились исправления, менялись имена и даты, иные зачеркивались окончательно, иные потом восстанавливались корректорскими знаками. Этот листок содержал общий обзор персонажей будущей книги, ее канву и появился, несомненно, на очень ранней стадии предварительной работы, когда ни заглавие романа, ни его хронология, ни имена героев еще не определились. Также благодаря постоянному контакту живших бок об бок братьев участие Генриха в «Будденброках» не свелось к разговорам о сотрудничестве. Впоследствии, когда Генрих писал «Верноподданного», Томас «подбросил» ему материал, вспомнив и изложив в письме некоторые подробности своего пребывания на военной службе. Это было в некотором роде возвращением долга, ибо немалым количеством конкретных деталей «Будденброки» обязаны щедрой памяти старшего брата их автора. Точную оценку своего вклада в произведение, костяком которого послужила как-никак подлинная, хорошо знакомая ему история его семьи, дал сам Генрих Манн: «Если ч вправе приписать себе эту честь, то и я принял участие в знаменитой книге; просто как сын того же дома я мог внести свою долю в данный материал… Молодой автор вслушивался в тишину: знать подробности быта нужно было непременно. Каждая просилась на сцену. Главное же, их аранжировка, направление, в котором двигалась вся совокупность персонажей, сама идея – это принадлежало автору одному».

«Будденброки» написаны в манере широкого, неторопливого повествования, с упоминанием множества деталей, с развернутым изображением отдельных эпизодов, со множеством диалогов и внутренних монологов. Развивается повествование в романе свободно, на первый взгляд даже прихотливо. Оно не связано какими-нибудь внешними формальными ограничениями. Роман делится на одиннадцать книг, они в свою очередь делятся на главы (всего в романе 97 глав), но отдельные главы и даже книги строго не отгорожены друг от друга; порой глава самым непосредственным образом продолжает предшествующую, так что граница между главами оказывается в высшей степени условной ( можно сравнить главы 2-3 первой книги, 6-7 второй книги). Небольшой размер отдельных глав восходит к соответствующему построению гонкуровских романов, но у Томаса Манна отсутствует смысловая законченность глав, свойственная Гонкурам.

Все это не означает, однако, полной бесформенности романа. Он организован, и организован очень прочно и тщательно, но организован как бы внутри себя, не внешними средствами. Его широкое течение, внешне ничем не сдерживаемое, напоминает течение жизни, и это, несомненно, и было одним из важнейших моментов художественного замысла Томаса Манна. Но внутри этого течения явственно вырисовываются отдельные периоды и этапы в развитии изображаемой действительности (они в основном совпадают все же с границами частей) и осуществляется сложная смена и повторяемость эпизодов, связанных с различными персонажами, что обеспечивает и известную многогранность, и единство повествования.

1.2 Вертикальный контекст при восприятии романа « Будденброки» Томаса Манна

Читатель в какой-то степени наслышанный о Томасе Манне, ощущает, что роман неприкрыто автобиографичен.

Кроме собственных воспоминаний об отце, о доме бабушки, о гимназии, о сотнях подробностей любекской жизни, воспоминаний, постоянно освежавшихся и дополнявшихся беседами с братом Генрихом, важным источником фактического материала были для Томаса Манна письма родственников, полученные им в Италии в ответ на соответствующие вопросы. Сестра Юлия – ей в 1897 году исполнилось двадцать лет – прислала брату жизнеописание их тетки Элизабет Хааг-Манн, которая послужила прототипом Тони Будденброк. Над этим жизнеописанием Юлия трудилась неделю, и оно заняло 28 страниц. В приложенном к нему письму Юлия просила брата «обходиться со всеми сведениями очень, очень осторожно», так как «многие из упомянутых лиц еще живы». Несколько писем с разнообразной любекской информацией прислал двоюродный брат отца писателя, консул Вильгельм Марти, который по-прежнему жил в родном городе и занимался коммерцией. Откликнулась на просьбу сына прислать ему рецепт плеттенпуддинга и сенаторша Манн. Правда, вместо этого рецепта она, справившись с наследственной поваренной книгой, отправила ему рецепт приготовления карпов. Поэтому о плеттенпуддинге в романе сказано только, что это «мудреное многослойное иделие из макарон, малины, бисквитного теста и заварного крема», тогда как способ тушения карпов в красном вине составил тему выразительной реплики одной из второстепенных фигур – мадам Крегер: «Когда рыба разрезана на куски, моя милая, пресыпьте ее луком, гвоздикой, сухарями и сложите в кастрюльку, тогда уже добавьте ложку масла, щепоточку сахару и ставьте на огонь…».

С особым усердием собирал Тома Манн всякие обороты речи, которые могли пригодиться в романе. Он записывал претенциозные французские словечки патрицианского лексикона (affront, a la mode cavalier, surprise, mon vieux), выражения, характеризующие среду и героев («Он даже не купец»; «Дамы называют своих супругов «Мой дорогой Жан»; «Я женился на тебе только ради денег»), целые фразы на нижненемецком диалекте, употребительном у любекского простонародья. Позднее, продолжая работу над «Будденброками» в Мюнхене, он выпытал у своего младшего брата Виктора, которуму тогда было восемь, несколько специфически мюнхенских бранных слов, чтобы вложить их в уста второго мужа Тони, господина Перманедера ( «Фу-ты, окаянство какое!», «У-ух, черт!»).

Уже на подготовительном этапе работы автор дополняет собственный, собранный таким образом материал материалом, так сказать, из вторых рук, литературным. Он записывает: «Темы для беседы: петербургское наводнение 1824 года. Штормы по всему побережью. Наполеон и герцог Энгиенский». Обе темы взяты из известной книги Иоганна Петера Эккермана «Разговоры с Гете». В первой части «Будденброков», в сцене, относящейся к 1835 году, пожилые любекские патриции, беседуя на званом обеде, тоже, как Гете и Эккерман, вспоминают о петербургском наводнении и о расстрелянном герцоге. И связь с литературным источником проглядывает в пародировании гетовской сдержанно-неодобрительной оценки герцога Энгиенского: Томас Манн заставляет одного из эпизодичесикх лиц, пастора Вундерлиха, высказываться о нем тоже осуждающе, но вольнее, чем Гете, с категоричностью доморощенного политика: «Не исключено, что этот герцог был и в самом деле мятежным вертопрахом».

Появляется в записной книжке и такая заметка: «Банкротство Грюнлиха. См. «Пучина». «Пучина» - это повесть норвежского писателя Юнаса Ли. Она рассказывает об одном банкротством, которое привело к гибели богатую и уважаемую семью и перевернуло всю жизнь одного норвежского городка.

К автобиографическому материалу принадлежат также описания пейзажей и интерьеров, среди которых протекала жизнь автора, психологическое сходство между ним и кое-кем из его героев. Здесь нужно упомянуть прежде всего гостиную, которую называли «ландшафтной»: «На добротных упругих шпалерах, отделенных от стен небольшим полым пространством, были вытканы разновидные ландшафты таких же блеклых тонов, как и чуть стершийся ковер на полу, - идиллии во вкусе XVIII столетия, с веселыми виноградарями, рачительным хлебопашцами, пастушками в кокетливых бантах, сидящими на берегу прозрачного ручья с чистенькими овечками на коленях или целующими с томными пастушками… Все это, за редким исключением, было изображено на фоне желтоватого заката, весьма подходившего к желтому штофу лакированной белой мебели и к желтым шелковым гардинам на окнах». Символом домашнего очага семьи Маннов, так же как семьи Будденброков было чучело сибирского медведя, огромными лапами державшего шкатулку для визитных карточек. В романе можно прочитать следующее описание этого символа: «Они привезли Будденброкам великолепный подарок: чучело медведя на задних лапах, с разинутой пастью,- родственник Тибуртиуса пристрелил его где-то в глубине России. Теперь медведь стоит на лестничной площадке и держит в лапах поднос для визитных карточек».

Кроме того в доме Томаса Манна имелся полный набор принадлежностей для кукольного театра. Мальчик рисовал, вырезал и прикреплял к деревянным подставочкам «актеров», изображал дирижера и зрителей, подражал музыкальным инструментам, увлекаясь этой игрой в театр настолько, что часы, когда он ей отдавался, казались ему лучшими в жизни. Кукольный театр сыграет заметную роль в короткой жизни героя «Будденброков» - мальчика Ганно.

Автор «Будденброков» щедро наделил Томаса Будденброка, особенно Ганно чертами своего собственного характера. Ганно, также как и Томас Манн, невзлюбил школу с первого дня, потому что она положила конец его детской свободе. «Школа предстала ему воплощением суровой враждебности жизни к человеку, и обязанность ежеутренне покидать дом, а затем ждать минуты, когда кончится последний урок и он волен будет уйти от строгих учителей и шумных сверстников в независимое, мечтательное одиночество».