3. Римское право классического периода.

Важнейшим достижением классической юриспруденции явилось деление римского права на публичное и частное. Теоретическое обоснование такому разграничению права дал юрист Ульпиан (II в.): «Публичное право есть то, которое относится к положению римского государства, частное – которое относится к пользе отдельных лиц». Публичное право, рассуждает Ульпиан, охраняет общие интересы государства как целого, а частное право – интересы отдельных лиц. К публичному праву относятся нормы, определяющие правовое положение государства и его органов и регулирующие их отношения с частными лицами. Нормы частного права регулируют потребности отдельных индивидов, взаимоотношения их между собой, возникающие на почве имущественных отношений, находивших воплощение в институтах вещного, договорного, семейного, наследственного права и т.п. Методы правового регулирования публичного и частного интереса существенно разграничивались.

Публичные полномочия Римского государства, выраженные в его властных функциях, применялись каждый раз там, где этого требовали задачи непосредственной охраны коллективных интересов римского правящего класса. При этом инициатором императивных установлений выступало само государство. И естественно, что никакие частноправовые соглашения не могли изменить властных предписаний; императивные нормы действуют независимо от воли частного лица.

Однако правовое пространство, где регулятором правоотношений выступали уполномочивающие и диспозитивные нормы частного права, было достаточно обширным. И субъекты его практически были автономны в своих действиях. Здесь государство ограничивалось лишь принятием правовых установлений общего характера, непосредственная регулирующая деятельность его была ограничена. И если публичное право выступало гарантом коллективных интересов господствующего класса, то частное право обеспечивало защиту на уровне отдельных лиц. Частноправовые нормы, как правило, вводились в действие по требованию заинтересованного лица – собственника, защищающего своё имущество, кредитора, отстаивающего свои интересы перед должником, и т.п. Во всех случаях интересы лица защищаются лишь по его требованию и в пределах заявленного притязания. При этом, утверждали юристы классической эпохи, автономия субъектов частного права не беспредельна, ибо частные соглашения не могут изменить предписаний публичного права (Папиниан).

Публичное право, несмотря на свою «общественную значимость», оказалось менее разработанным, чем частное право. Одна из причин этого заключается в частой сменяемости политических приоритетов, обусловленных развитием формы Римского государства. Тем более, что в границах республиканской и монархической форм правления наличествовали свои исторические этапы с присущими им специфическими чертами. В силу этого римская юриспруденция «запаздывала» с разработкой теоретических основ, норм и институтов публичного права. Частая приспособляемость судебной практики и правоведения к кардинальным изменениям политического режима исключали стабильность научных постулатов публичного права. Последнее все более сводилось к обоснованию произвола римских императоров.

По сравнению с публичным, частное право – наиболее ценная составляющая часть римского права, оно более развито и в наивысшей степени приспособлено к регулированию товарного производства и торгово-денежного оборота, отличается высочайшим для своего времени уровнем юридической техники. Благодаря классической юриспруденции частное право освободилось от былого формализма и архаичности, преодолело разобщенность правовой системы. Правда, до начала периода империи, римское частное право состояло как бы из трех правовых систем: древнейшего цивильного права, а также возникших в III в. до н.э. преторского права и права народов. С течением времени цивильное право и право народов стали сближаться. Обе эти системы находились в постоянном взаимодействии и взаимовлиянии одна на другую. С началом III в. (212 г.), когда свободное население римских провинций получило права римских граждан, право народов (перегринское право) потеряло свое исключительное значение и обе эти системы римского права – цивильное и право народов – слились воедино, сохранив по традиции название цивильного. Последнее в дальнейшем, хотя и постепенно, но достаточно настойчиво стало приводиться в соответствие с правом преторским, в силу чего произошло объединение их в единый правовой комплекс – римское классическое (частное) право. Именно оно заняло особое место в правовой истории человечества, его рецепция в последующие столетия стала естественным процессом, а деление права на публичное и частное – характерной чертой национальных правовых систем современности.

Вещное право. Отношениям, возникающим по поводу вещей, римское классическое право уделяет весьма большое внимание. Особенно тщательной разработке подверглась классификация вещей, не утратившая практическое значение и поныне. Вся совокупность вещей подразделялась на вещи: а) в обороте и вне оборота; б) движимые и недвижимые; в) делимые и неделимые; г) потребляемые и непотребляемые; д) простые и сложные; е) определяемые родовыми признаками и индивидуальные и т.д. Каждая из перечисленных категорий вещей имела в имущественном обороте различные последствия. Римские юристы четко различали вещные иски и личные иски, и из наличия иска делали вывод о существовании права. К личным были отнесены права, связанные с обязательственными отношениями, а к вещным – право собственности, владение и права на чужие вещи, в том числе серветутное право, залоговое право, эмфитевзис и суперфиций.

Важнейшим объектом вещного права являлась земля. Наряду с частной собственностью на землю, длительное время существовала также государственная земля, которая служила предметом передела. Закон Тория (111 г. до н.э.) положил конец произвольному перераспределению земли, окончательно закрепил частную собственность на землю наряду с другими видами имущества (рабы, скот, строения и т.п.). С этого времени квиритская собственность становится единственной формой собственности, порождающей правовые последствия для участников сделки манципируемого имущества.

В последующем все явственнее стали обозначаться отрицательные последствия права квиритской собственности, обремененного архаическими условностями купли-продажи посредством манципации. К примеру, при реализации крупной партии рабов или скота было практически невозможно прибегнуть к манципации. Поэтому участники сделки ограничивались денежным возмещением стоимости товара.

Однако неузаконенная манципацией покупка не порождала правовых оснований защиты имущества в случае его пропажи, хищения или чужого неправомерного завладения. А недобросовестный продавец и вовсе отнимал проданное на том основании, что покупатель не сделался квиритским собственником. Это свидетельствовало о том, что цивильное право (право квиритов) перестало отвечать потребностям практики хозяйственной жизни.

Для римской классической юриспруденции стала актуальной задача: как, не отменяя институт квиритской собственности, все же обеспечить защиту интересов добросовестного приобретателя имущества. Выход был найден посредством регулирования претором защиты частных прав. Всякий раз, когда продавец, сославшись на бесформальную продажу, предъявлял иск об истребовании вещи, претор по просьбе приобретателя вещи (ответчика) включал в формулу иска эксцепцию, которая обязывала судью установить: состоялась ли фактическая передача спорной вещи ответчику; являлось ли свободным волеизъявление сторон; передана ли истцу соответствующая сумма денег за оплату вещи. При положительном ответе на поставленные вопросы судья обязан был отказать в иске, мотивируя свое решение недобросовестным поведением истца. При этом право истца (квиритского собственника) не отменялось, но не обеспечивалось защитой, становилось «голым». С этого момента приобретатель вещи становился преторским, или, как еще говорили, бонитарным, собственником (поскольку купленная вещь становится составной частью его имущества – ин бонис).

Преторская защита интересов бонитарного собственника обеспечивалась и институтом давности владения. При этом претор исходил из того, что истечение срока приобретательной давности превращает бонитарную собственность в квиритскую со всеми вытекающими из нее средствами защиты. Юридическое закрепление данного правомочия было выражено в эдикте претора Публициана (около 70 г. до н.э.).

Параллельно с развитием бонитарной собственности шло формирование особого института права собственности, основу которого составляли провинциальная собственность и собственность перегринов.

Неримские граждане (перегрины) получили доступ к римской собственности на основе права народов (юс гентиум). Сделки иностранцев с римлянами допускались первоначально по поводу движимого имущества, а затем и всех видов недвижимости. Но это не означало доступа их к квиритскому праву. Формы исковой защиты права собственности по цивильному праву не распространялись на перегринов.

Провинциальные земли в Европе и в Азии считались собственностью римского народа по праву завоевания. Одна часть этих земель составляла государственную собственность Рима, другая – предоставлялась прежним владельцам, но не более как «владеть, пользоваться и извлекать плоды». Поэтому прежние владельцы могли быть в любое время лишены предоставленного им права пользования. И только в период принципата они были наделены правом узуфруктариев и получили владельческую защиту, т.е. превратились в собственников.

Провинциальная собственность подлежала налогообложению в пользу казны. Частноправовые сделки по поводу провинциальной собственности регулировались исключительно правом народов. Это упрощало переход права собственности от продавца к покупателю и способствовало активному развитию в провинциях оборота недвижимости.

Различия этих видов собственности (квиритская, преторская, перегринская и провинциальная) со временем сглаживаются и в период домината складывается единая конструкция права собственности. Вырабатывается общее понятие собственности и признается, что право собственности может принадлежать не только римским гражданам, но и иностранцам, пользующимся правоспособностью. Юридическим содержанием права собственности становится объем полномочий собственника. К этим полномочиям римские юристы относили: право владения, право пользования, право распоряжения. В общем плане право собственности рассматривалось как наиболее полное, наиболее абсолютное господство лица над вещью с теми лишь ограничениями, которые установлены законом. Такое понятие права частной собственности и было воспринято из римского права буржуазными правовыми системами Нового времени.

В классическом праве получили дальнейшее развитие способы приобретения права собственности. Их основу составляют формальные обстоятельства – установленные законом юридические факты (сделки, договоры и т.п.), с наступлением которых приобретается право собственности.

Юридически значимыми являются первоначальные и производные способы приобретения права собственности. К первоначальным относятся те способы, при которых право собственности на вещь возникает у лица впервые либо независимо от прав предшествующего собственника. К ним относятся: завладение, спецификация, соединение вещей, приобретательная давность. Производными способами приобретения называются такие, при которых приобретатель получает свои права от собственника в порядке правопреемства, причем так, что «никто не может перенести на другого больше права, чем имел бы сам». Эти способы выражались в договорах по поводу имущества, а также в наследовании по закону и по завещанию и завещательных отказах.

Завладение (оккупация) бесхозяйственной вещью было известно с древнейших времен, но получило детальную разработку только в классическом праве. Бесхозяйственными считались вещи, не имеющие собственника (например, дикие животные, рыба в реке и т.п.), брошенные собственником вещи (но не случайно утерянные и найденные: тайное присвоение таких вещей приравнивалось к краже), и вражеское имущество. Сюда же относился спрятанный в земле клад, в древности принадлежавший собственнику земли; при императоре Адриане (II в. н.э.) половина клада становилась собственностью государства, а другая половина – землевладельца.

Спецификация – это создание новой вещи из чужого материала, например, подсвечника из бруска меди, не принадлежащего мастеру (спецификанту). В этом случае возникал вопрос, кому принадлежит новая вещь – собственнику материала или тому, кто ее создал. Одни юристы считали, что она принадлежит собственнику материала, другие – ее создателю. Судебная практика пошла по пути защиты интересов спецификанта, обязывая его при этом возместить стоимость материала собственнику. Эта практика нашла законодательное закрепление в кодификации Юстиниана.

Особым способом возникновения права собственности являлось соединение вещей, принадлежавших разным собственникам. В римских источниках содержатся различные случаи соединения движимых вещей (зерна, драгоценных металлов), движимой вещи с недвижимой (посев семян, деревьев на земельном участке), а также соединение недвижимых вещей (увеличение земельного участка за счет намыва прибрежной полосы реки). Во всех случаях соединения вещей одна из них считалась главной, а присоединяемая вещь становилась собственностью владельца главной вещи. Приоритет вещи всегда определялся в зависимости от ее хозяйственного назначения, ценности или общественной значимости. Стоимость придаточной вещи выплачивалась ее собственнику.

Другим способом приобретения права собственности является приобретательная давность (узукапио). Институт не новый, известный еще Законам XII таблиц, но в классическом праве получивший дальнейшее развитие. Прежде всего был расширен круг лиц, которые могли приобрести право собственности по давности владения; кроме римских граждан, к ним стали относить и перегринов. К объектам недвижимого имущества были отнесены провинциальные земли. Вводится правило: владелец становится собственником, если вещь приобретена добросовестно, а сроки владения соответствуют закону. Прежние сроки давности владения – один год для движимых вещей и два – для недвижимых – отменяются. В интересах упрочения отношений собственности и стабильности социально-экономических связей приобретательная давность устанавливается: для движимости – трехлетний, для недвижимости – десятилетний и даже двенадцатилетний срок.

Производные способы приобретения права собственности выражались прежде всего в договорах по поводу имущества. Необходимым условием договорного перехода права собственности являлось соглашение сторон о переходе и приобретении права собственности. При этом древнейшие способы приобретения права собственности манципация и ин юре цессио, все реже применяемые в ранней империи, в период домината практически выходят из употребления. В кодификации Юстиниана традиция закреплена в качестве единственного способа заключения вещного договора о перенесении права собственности на движимое и недвижимое имущество. В каждом таком договоре фактической передачи вещи должна предшествовать обоюдная воля сторон на отчуждение и приобретение имущества.

В классическом и позднейшем праве Юстиниана особое внимание уделялось защите прав частного собственника. Способами защиты нарушенного права собственности являлись вещные иски, которых в римском частном праве насчитывалось около семидесяти. Наиболее типичными из них были виндикационный и негаторный.

Термин «виндикация» означал в древности истребование вещи с угрозой применения силы – «где бы я ни нашел свою вещь, там ее и виндицирую». Со временем силовое решение вопроса о возврате собственности уступило место цивилизованным процедурам. При этом стал учитываться и интерес добросовестного владельца, что отвечало потребностям развивающегося имущественного оборота. Сложилось материально-правовое понятие виндикации как требование невладеющего собственника (истца) к владеющему несобственнику (ответчику) о возврате ему вещи. При установлении права собственности истца на спорную вещь (претором, судьей) последняя возвращалась собственнику либо возмещались понесенные им убытки. Обстоятельства приобретения вещи последним владельцем (ответчиком) во внимание не принимались.

По общему правилу добросовестный владелец вещи (т.е. тот, кто не знал о незаконности владения ею) возвращал собственнику вещь и все плоды, полученные от нее с момента возбуждения виндикационного иска. С этого же времени возникала и его ответственность за гибель или повреждение вещи. Вместе с тем он отвечал за упущенную выгоду при ненадлежащем отношении к вещи. Если добросовестный владелец понес материальные затраты по улучшению вещи, приносящей прибыль, то он мог потребовать возмещения расходов. При всяком добросовестном владении бремя доказывания прав собственности лежало на истце.

В негаторном (отрицательном) иске, в отличие от виндикационного, истец не утрачивает владения вещью, но нуждается в защите от вторжения в его право на вещь. Следовательно, этот иск предоставлялся владеющему собственнику с целью защиты от лица, присваивающего себе, например, сервитутное право в отношении чужого земельного участка. Собственник не признавал такого права у ответчика, поэтому ответчику нужно было доказывать свое право на ограничение прав истца. В итоге иск сводился к восстановлению нарушенных прав истца и возмещению ему причиненных убытков.

В юриспруденции классического периода получает окончательное оформление такой вид вещного права, как институт владения. Римские юристы (Ульпиан и др.) утверждают, что «между собственностью и владением не существует ничего общего». Дистанцируется институт владения и от таких понятий, как «пользование вещью» и «извлечение доходов из нее». Под владением начинает пониматься фактическое господство лица над вещью, соединенное с желанием осуществлять эту власть самостоятельно, для себя, на праве собственности.

Юридическим основанием возникновения владения служит уже известная ранее приобретательная давность и оккупация, не сопряженная с хитростью или насилием. Не является законным владение с помощью купли-продажи, дарения, мены, наследования, т.е. таких способов перехода вещей, которые обусловлены правом распоряжения, а значит, правом собственности.

Защита владения осуществлялась по нормам преторского права. Защищая добросовестного владельца от насильственных посягательств третьих лиц, претор выдавал ему запретительный интердикт (приказ) о немедленном прекращении самоуправных действий. Когда речь шла о восстановлении в правах по поводу захваченного владения, претор выдавал восстановительный интердикт, которым предписывал возврат отнятого владения.

Законодатель четко определял и условия прекращения владения. К ним относились: переход владения в собственность, добровольный отказ от владения, гибель вещи (например, смерть раба, вола), утрата вещи по вине владельца, смерть владельца.

Кроме рассмотренных выше прав собственности и владения, римское классическое право развило и такой вид вещного права, как право на чужие вещи. Последнее включало в себя большую группу норм, которые регулировали сервитуты, суперфиций, эмфитевзис и залоговое право. В отличие от права собственности, право на чужие вещи не порождало полного господства над вещью и являлось правом ограниченного содержания.

Древнейшим видом прав на чужие вещи являются сервитуты. К известным ранее сельским сервитутам в классический период добавляются новые: право выгона скота на водопой, право черпания воды, право пасти скот на чужом пастбище и др. С ростом городского строительства получили развитие городские сервитуты: право опирать балки на стену дома соседа, право пристраивать постройку к чужой стене или опирать ее на чужую опору, право отводить дождевую воду во двор соседа, право требовать, чтобы сосед не загораживал вида и света, право возведения строений не выше известной меры.

Наряду с земельными сервитутами получают развитие и личные сервитуты, связанные с пожизненным правом пользования чужой вещью. Видимо, наиболее ранним основанием их возникновения были завещательные отказы. Оставляя, к примеру, дом законным наследникам, завещатель предоставлял право пожизненного проживания в нем своей кормилице; он мог оговорить ее право и на плодоносящий сад – для пропитания или то и другое вместе.

Наибольшую известность среди личных прав имел узуфрукт, основанием которого являлось как пользование чужой вещью, так и извлечение из нее плодов. Пользователь (узуфруктарий) обязывался не повреждать и не изменять самой вещи, заботиться о ее доходности. При возвращении вещь должна была быть в состоянии, годном для дальнейшего пользования. Как чисто личный сервитут, узуфрукт не подлежал ни наследованию, ни отчуждению.

Другой вид личного сервитута – узус, во многом сходный с узуфруктом, имел одно принципиальное отличие – пользование чужой вещью не влекло за собой права извлечения доходов.

К праву на чужую вещь относится и суперфиций, представляющий собой наследственное и отчуждаемое право пользования строением, возведенным на чужой земле. Начало новым отношениям было положено арендой государственной земли под строительство домов, регулируемой нормами преторского права. Суперфиций обособляется в самостоятельный институт вещного права. Суперфициарий обязан был уплачивать собственнику земли поземельную ренту, а также все государственные налоги и подати. Он имел право передать свои правомочия по наследству; отчуждать (с согласия собственника), закладывать, обременять сервитутами, но без ущерба для прав собственника земли.

Защита интересов суперфициария обеспечивалась интердиктом претора.

Сходная с суперфицием аренда, но только не зданий, а земли для обработки получила в постклассическом праве Рима название эмфитевзиса. Этот институт греческого происхождения получил широкое распространение при аренде императорских, городских, церковных и частных земель, привлек внимание многих безземельных и малоземельных крестьян. И это естественно, поскольку эмфитевзис сложился как вечная (бессрочная), наследственная аренда при сравнительно небольшой плате за землю и хорошей защищенности от произвола.

Эмфитевзис прекращался, если арендная плата или государственные налоги не вносились в течение трех лет, при нарушении предписаний о продаже, при нанесении имущественного ущерба собственнику надела.

К числу прав на чужие вещи относится и залог. Остается действующей, но реже применяемой древняя форма залога (фидуция), в которой сделка между должником и залоговым кредитором называется фидуциарной, т.е. доверительной. Передавая закладываемую вещь кредитору в собственность, должник надеется, что в случае своевременной уплаты долга, предмет залога будет ему возвращен. На практике должник редко добивался возвращения залога, в лучшем случае он мог получить возмещение ущерба.

Другой формой залога служил пигнус, который в большей степени отвечал потребностям торгового оборота и деловой активности, меньше закабалял должника, чем фидуция. При этом виде залога должник передавал кредитору в обеспечение долга вещь, но не в собственность, как при фидуции, а во владение. Однако при залоге земельного участка не помогал и пигнус, поскольку должник, мелкий земледелец, лишенный земли и способности обрабатывать ее, не имел экономической возможности покрыть свой долг, а это не отвечало и интересам кредитора. Такая же ситуация складывалась и при закладе вещи, служащей для должника орудием его профессии; только пользуясь ею, должник мог заработать деньги, необходимые для расчета с кредитором.

Тогда жизнь и вслед за ней и юристы вырабатывали наиболее развитую форму римского залога – ипотеку, заимствованную, как полагают, у греков и сохранившуюся до настоящего времени. По ипотеке обязательство должника обеспечивается залогом, остающимся в его владении, а кредитору предоставляется абсолютный иск об истребовании заложенной вещи с целью ее продажи и покрытия своего требования к должнику.

Обязательственное право. В классическом праве получили наибольшую разработку нормы обязательственного права, что было обусловлено опытом предшествующего социально-экономического и правового развития Рима. К этому времени обязательства освободились от былого формализма, утвердилась имущественная, вместо личной, ответственность должника, из односторонних они превратились в основном в двухсторонние. Главная область действия обязательств – сфера товарно-денежного обращения. Именно в этой сфере происходит перемещение имущества вследствие его продажи, обмена, предоставления взаймы.

Многие обязательства направлены на приобретение имущества в собственность. Таковы, в частности, обязательства, возникающие из договоров купли-продажи, мены и др. Но иногда результатом обязательства может явиться получение имущества не в собственность, а в пользование, как при имущественном найме, или даже не в пользование, а только во владение, как при сдаче имущества в залог. Несмотря на различие в конечных целях, обязательства всегда приводят к приобретению прав на имущество одним или обоими своими участниками.

Обязательство расценивается в римских источниках как определенная правовая связь, устанавливаемая в отношениях по крайней мере двух лиц. Одно из них именуется кредитором, поскольку обязательство связывает его правом требования, а другое – должником, связанным не правом, а обязанностью, не требованием, а долгом.

Определяя содержание обязательства, римский юрист Павел (III в.) писал: «Сущность обязательства в том состоит, … чтобы связать другого перед нами, дабы он дал что-нибудь, или сделал, или предоставил». Следовательно, содержание обязательства состоит в обязанности должника в совершении определенных действий: дать, сделать, предоставить.

Для римских юристов стало правилом: где нет ни кредитора, ни должника, нет и не может быть обязательства. Как субъекты правоотношения, кредитор и должник равны друг другу в праве, в деловой практике, в судебной защите. По общему правилу, в случае неисполнения обязательства должник по иску кредитора может быть принужден к исполнению обязательства. Следовательно, непременный признак обязательства – возможность его принудительного исполнения.

Важнейшим основанием возникновения обязательства является договор (римский термин – контракт). Римская договорная система различала два вида договоров: контракты и пакты. К контрактам в классическом праве относились договоры, признанные цивильным правом и снабженные исковой защитой. К числу контрактов относился только определенный (исчерпывающий) круг договоров.

В противоположность контрактам пакты представляли собой неформальные соглашения самого разнообразного содержания. По общему правилу, пакты не пользовались исковой защитой. С течением времени некоторые из них получили исковую защиту, сначала в преторском праве, а затем и в императорском законодательстве.

В соответствии со значением договора римские юристы большое внимание уделяли как общим проблемам договорного права, так и вопросам классификации договоров, условиям действительности и последствиям для сторон, их заключивших. Форма заключения договора (устная или письменная) не влияла на его юридическую силу.

Договор заключался по обоюдному волеизъявлению сторон и был направлен на достижение определенной цели. Предмет договора не должен противоречить действующим нормам права, а в ряде случаев должен соответствовать нормам морали и «добрым нравам». Не имеет юридической силы договор с невозможным для исполнения предметом (к примеру, продажа вещи, изъятой из оборота). Воля лица должна быть выражена в договоре сознательно и свободно. Когда налицо обман, насилие или принуждение, то это служит основанием для оспаривания договора с помощью специальных исков.

Договор для сторон, в нем участвовавших, признавался нерушимым и неукоснительно соблюдаемым. Даже просрочка исполнения договора имела отрицательные последствия. Кредитор вправе был требовать возместить ущерб и взыскать с должника проценты. Просрочка кредитора имела своим последствием, прежде всего, ослабление ответственности должника. При неисполнении договора наступала юридическая ответственность, например, принудительное изъятие вещи или обязанность возместить убытки, понесенные другой стороной. Но для этого требовалось доказать наличие вины в действиях стороны, не выполнившей условий договора. «Если все сделано, как следовало делать достаточно осмотрительному человеку, вины нет», – констатирует Гай.

Классифицируя договоры (контракты) по их основанию, римский юрист Гай разделил их на четыре основные группы: вербальные, литеральные, реальные, консенсуальные.

Юридическое значение вербального договора состоит в произнесении определенных слов, литерального – в письменной форме, в которую облечено соглашение; реальный договор считается действительным с момента передачи вещи, а консенсуальный не требует ничего, кроме заключения соглашения между сторонами.

Вербальные договоры, известные еще Законам XII таблиц, в классическом праве обрели новую форму, освободились от религиозности и клятв-заклинаний, и в силу своей простоты и доступности получили широкое применение в обороте.

Важнейшим видом вербальных договоров была стипуляция, известная еще в древности, приобретавшая обязательную силу с момента произнесения сторонами определенных слов, фраз: «Обещаешь – обещаю, дашь – дам, сделаешь – сделаю» и т.д. Обязательство из стипуляции (как односторонний договор) наделяло кредитора правом требования, а должника – обязанностью исполнения.

Простота и абстрактный характер стипуляции превратили ее в универсальную юридическую форму, напоминающую современный вексель, в которую стало возможным облечь любое обязательственное отношение - и перевод договора купли-продажи в заемное обязательство, и обязательство уплатить цену за купленную вещь, и обязательство по установлению процентной ставки на долг и т.д. Стипуляцией пользовались нередко в целях новации, т.е. прекращения существующего обязательства и замены его новым.

Стипуляция не была единственной формой вербального договора, существовали и другие, менее значимые, и в силу этого менее известные. Одной из таких форм являлось назначение приданого, делавшееся при обручении и снабженное специальной оговоркой исполнения обещания. Это обещание установить приданое приобрело самостоятельное значение, как отдельная форма устного договора.

Другой формой устного договора являлось обещание вольноотпущенника своему патрону, отпустившему его на свободу, моральной обязанности, преданности и предоставлении всевозможных услуг. Обязанность приобретала юридический характер только после принесения присяги или клятвы.

Литеральные договоры – это особые письменные соглашения сторон, принятые в торговом обороте. В раннереспубликанском Риме учет движения товара осуществлялся посредством записи в книгах доходов и расходов, которые велись римскими гражданами. Запись делалась на основании соответствующего соглашения сторон, иначе не могло быть речи о договоре. В силу специфики правового регулирования, литеральные договоры являлись абстрактными (как и вербальные).

По мере развития и расширения форм торгового оборота книги доходов и расходов вытесняются заимствованными из греческой практики долговыми расписками, разрешенными не только римским гражданам, но и перегринам. Они были двух видов: синграфы (греч. «письменный документ») и хирографы (греч. «собственноручная подпись»), напоминающие современную форму договора. Синграфы, составленные в двух экземплярах, излагались в третьем лице («такой-то должен такому-то столько-то») и подписывались должником и кредитором в присутствии свидетелей. В римском постклассическом праве наибольшее распространение получают хирографы – простейшие долговые расписки, составленные от первого лица («я, такой-то, должен такому-то, столько-то») и подписанные только должником. Это было типичное долговое обязательство, поскольку «подписавший расписку обязывался платить».

Реальные договоры возникают в результате соглашения и фактической передачи вещи, составляющей предмет обязательства, одним контрагентом другому. Где нет передачи вещи, там не может быть и реального обязательства. Эти договоры просты по форме и неабстрактны, поскольку снабжены конкретным правовым основанием. Наиболее типичным в этом смысле будет договор займа. Его содержание заключается в том, что одна сторона (заимодавец) передает другой стороне (заемщику) деньги или иные вещи в собственность с обязательством заемщика вернуть их по истечении указанного в договоре срока или по востребованию, в том же количестве и того же качества, какие были получены. Договор займа – беспроцентный, но уплата процентов с занятой суммы в жизни применялась достаточно часто. Размер процентов зависел от конъюнктуры рынка: до 12% годовых в классическом праве и 6% (для торговцев – 8%) – при Юстиниане.

Другим реальным договором, близким по содержанию к займу, являлась ссуда. Предметом ссуды являются лишь индивидуально-определенные вещи, предаваемые ссудодателем ссудополучателю в безвозмездное пользование, но не в собственность (как в договоре займа).

К реальным договорам относились также договор хранения и закладной договор. На безвозмездное хранение сдавались вещи, определяемые индивидуальными или родовыми признаками, на определенный срок или до востребования. Держатель вещи (депозитарий) не вправе пользоваться вещью, в противном случае он считается вором. За уклонение от возврата вещи депозитарий подвергался инфамии (бесчестию). Но его расходы по хранению вещей возмещались поклажедателем (депонентом). Споры между сторонами разрешались предъявлением специального «иска из хранения».

В закладном договоре речь шла о передаче заложенной вещи кредитору и ее возврате в случае уплаты долга.

Консенсуальные договоры считались действительными с момента заключения соглашения сторон. Им присуща простота, отсутствие какой-либо обязательной формы или требования передачи вещи. Придание обязывающей силы самому факту соглашения свидетельствует о высоком уровне оборота и юридической техники. Понятно поэтому, что ряд важнейших для делового оборота договоров являются консенсуальными.

К таким договорам относятся: купля-продажа, наем, поручение, товарищество.

Договор купли-продажи возникает тогда, когда какое-либо лицо (продавец) связывает себя обязательством продать, а другое (покупатель) – купить какую-либо вещь за определенную цену. Договор приобретает законную силу сразу после установления стоимости вещи в денежном выражении, независимо от того, совершалась ли эта сделка на основании устной договоренности, или она оформлялась в письменном виде.

Цена вещи устанавливается соглашением сторон с учетом рыночной конъюктуры.

Ответственности продавца за проданную им вещь римские источники уделяют большое внимание. И это в значительной степени связано с утвердившимся правилом, что с момента заключения договора риск случайной гибели вещи лежит на покупателе. А если вещь до передачи ее покупателю будет уничтожена или повреждена не по вине продавца, то покупатель обязан уплатить покупную цену. Проданная вещь, но умышленно удерживаемая продавцом, изымается у последнего в принудительном порядке.

К консенсуальным относится и договор найма. В этом договоре наиболее важным, существенным является временное пользование одной стороной каким-либо объектом (вещью), услугами или результатом труда за денежное вознаграждение другой стороны. Римское классическое право знает три отдельных договора найма: наем вещей, наем услуг, наем работы или подряд.

Исторически к найму вещей прибегали еще в эпоху принятия Законов ХII таблиц, в которых говорится о найме вьючного животного. Видимо, в это же время складывается практика найма рабов, используемых на уборке урожая. В классическом Риме, но особенно в поздней античности, договор найма вещей получил довольно широкое применение, в частности, в области найма земельных участков с развитием колоната, городских жилищ, помещений для занятия торговлей и т.п.

Договор найма прекращается с истечением срока пользования, в случае гибели вещи, односторонним отказом от него той или другой стороны, если наниматель не платит наемную плату.

В договоре найма услуг нанявшийся обязуется исполнять в пользу нанимателя определенные услуги за установленное вознаграждение на срочной основе. Обязательственные отношения складываются по поводу личного найма или найма рабочей силы. Содержание договора составлял, главным образом, неквалифицированный труд, не требовавший специальных знаний. Формой оплаты труда лиц свободных профессий (писателей, поэтов, художников и т.п.) служило почетное вознаграждение – гонорар, не имевшее никакого отношения к данному договору.

Договор подряда напоминает внешне договор найма услуг, но фактически имеет дело не с услугами как таковыми, а с результатом этих услуг. Подрядчик обязуется выполнить определенную работу, например, построить дом из материалов заказчика или перевезти груз по морю. Здесь существенными являются два элемента договора: работа с материалом заказчика (полностью или частично) и оплата по конечному результату, без этих составляющих нет и договора подряда.

К консенсуальной группе договоров относились также договор поручения и договор товарищества. В договоре поручения одно лицо (доверитель) возлагает на другого (поверенного) выполнение какого-либо дела, например, заключение сделок, представительство в суде, выполнение услуг. Наряду с разовыми поручениями поверенные часто выполняют и защиту общих интересов доверителя, выступая в качестве прокураторов. Поверенный всегда действует в рамках поручения, по исполнении договора представляет отчет доверителю. Существенной чертой договора поручения является его безвозмездность. Однако следование праву и добрым нравам не мешало поверенным получать за свою работу гонорар, временами достаточно высокий. В конце III в. н.э. поверенные обрели право иска на истребование вознаграждения.

Договор товарищества представляет объединение равноправных лиц, имеющих единую хозяйственную цель, согласованную волю и денежный или имущественный вклад каждого в общее дело. Древнейшим видом товарищества является совместное ведение хозяйства братьями после смерти отца. С развитием оборота появляются товарищества для ведения торговли или промысла, других хозяйственных целей. Различаются товарищества с вкладом участниками всего своего имущества или с вкладом определенного имущества, товарищества для выполнения определенной деятельности или какого-либо одного дела. Товарищество не является юридическим лицом; это всего лишь совокупность лиц, объединенных личной договорной связью. Средством прекращения товарищества является смерть одного из участников, решение суда, достижение цели или отказ от нее, по обоюдному или одностороннему отказу от договора.

Обязательства из деликтов (правонарушений) также стали объектом внимания классических юристов. В условиях развития рабовладельческого государства и обострения классовой борьбы некоторые из частных деликтов переходят в разряд публичных (например, убийство, некоторые насильственные действия и т.п.), содержание других уточняется, а также появляются новые виды частных деликтов (обман, угроза и т.п.). Деликтное право является важной составляющей обязательственных отношений вообще, поэтому интерес к частным деликтам правомерен.

Римское право не дошло до широких обобщений; оно не содержит даже общего понятия деликта, которое служило бы основой, правилом ответственности за причиненный имущественный вред. Все сводилось к запретам и искам: нет запрета – нет и иска, нет иска – нет и деликта. Институции Юстиниана, вслед за Гаем, различают три вида исков из деликтов: а) штрафные иски; б) иски, направленные на возмещение причинного деликтом вреда, и в) иски, направленные одновременно как на взыскание штрафа, так и на возмещение убытков. Однако никакие новации не разорвали исторической преемственности римской системы деликтов, прошлое органически вошло в деликатное право классического периода. К отдельным деликтам, образующим обязательства, относились следующие:

– Инюриа (букв. – несправедливость), известная еще Законам ХII таблиц как посягательство на телесную неприкосновенность личности (от членовредительства до пощечины) со строго установленными штрафными санкциями, в преторском праве была превращена в деликт против личности вообще, включая телесную неприкосновенность, честь, достоинство, вторжение посторонних лиц в семейные отношения и т.п. Вместо фиксированных штрафов по видам, как это было раньше, (например, за побои – 25 ассов, перелом кости – 300 ассов), устанавливается зависимость их от конкретных случаев по определению претора или судьи, с учетом оценочного иска. В дальнейшем происходит переключение деликтов инюриа из частной в публичную сферу. Императорское законодательство предоставило потерпевшему во всех случаях инюриа право выбора между взысканием с нарушителя штрафа и привлечением его к личной ответственности перед государством.

– Фуртум (кража), известный также Законам ХII таблиц, получил дальнейшее развитие в классическом праве, особенно с точки зрения понимания его содержания. Римское представление о краже имущества не совпадает с кражей в современном смысле; для них кража – это посягательство на имущественные права вообще. По утверждению римского юриста Павла, «кража есть намеренное, в целях создания для себя выгоды, присвоение себе или самой вещи, или даже пользование ею, либо владения». Из этой сентенции следует: кража всегда сопряжена с намерением получения имущественной выгоды противоправным воздействием на чужую (движимую) вещь; действие нарушителя направлено против воли законных собственников или владельцев вещи. Кража выражается: а) в тайном похищении имущества (подобно современной краже); б) в присвоении найденной вещи; в) в краже пользования (например, пользование вещью хранителем, которому это право не предоставлено); г) в краже владения (например, залогодатель, незаконно изъявший вещь у залогодержателя); д) в действиях, которые в современном праве были бы признаны присвоением, растратой, мошенничеством.

На стороне потерпевшего – виндикационный иск (для истребования похищенного) и иск из краденного (для компенсации иных потерь). Возвращение похищенного является обязательным – не может вор быть собственником. Если предъявление виндикации было невозможно в результате гибели вещи, то потерпевший ограничивался вторым иском (из краденного). Имущественные санкции были не единственными. Интересы истца (потерпевшего) защищал двойной и даже учетверенный штраф.

– Грабеж (рапина), в отличие от кражи, не тайное, а открытое насильственное завладение чужой вещью, выделяется из состава кражи эдиктом претора Лукулла (76 г. до н.э.). Новый деликт преследует цель усиления репрессии. Это нашло выражение в возвращении четырехкратной стоимости похищенного; по истечении года со дня грабежа ответственность понижалась до простого возмещения реально причиненного ущерба.

– Угрозы и обман (метус и долус) встречались в деловой жизни уже в древние времена, но юридического значения тогда не имели, их вообще не принимали во внимание: был ли заключен договор по доброй воле или под влиянием угрозы или обмана, он все равно подлежал исполнению. И только в I в. до н.э. угрозы и обман были признаны основанием возникновения обязательств из деликтов.

Деликт из обмана, мошенничества имел санкцию инфамии (бесчестья) и, кроме того, причинитель вреда присуждался к возмещению фактически причиненного ущерба. Деликт из угрозы компенсировался арбитрарным иском, по которому ответчик, добровольно выдавший истцу неправомерно полученное, освобождался судом от ответственности. Договор, заключенный под влиянием угроз и обмана, признавался недействительным. Деликт «из обмана кредиторов» устанавливал ответственность должников в возмещении понесенного кредиторами ущерба.

Брачно-семейное право. Глубокие изменения в экономике, политике и идеологии, которые произошли в классический период, с объективной неизбежностью привели к разрушению патриархального уклада римской семьи. Уже в середине III в. до н.э. резко уменьшилось число «правильных браков» (кум ману). Богатые римлянки (и не только) не хотели идти под власть мужа. «Покупка» невесты становится редкостью, известна не более как исторический пережиток. Та же участь постигает и брачные отношения, основанные на давности владения. Религиозно-обрядовая (конфарреативная) форма правильного брака сохраняется (и надолго), но главным образом в жреческих фамилиях. Прошло не менее столетия и господствующей формой брака стал «неправильный брак», брак без власти мужа – сине ману, историческое признание которого содержится еще в Законах XII таблиц. Основным правовым основанием заключения брака служит свободно выраженное согласие брачующихся – как жениха, так и невесты. Отдельные ограничения свободы выбора продиктованы требованиями нравственности. В их числе запрещение браков между родственниками (дядей и племянницей, теткой и племянником, опекуном и подопечной), а также браков с вольноотпущенниками, актрисами и проститутками. Отцовский запрет на брак преодолевался преторской защитой.

В новом браке женщина более свободна, она вправе распорядиться собственным имуществом, оказывает влияние на воспитание детей. И все же брак не порождает прочных семейных отношений. Брак по расчету становится обычным явлением. Многие браки заключаются с единственной целью: извлечение материальной выгоды. Равноправие супругов формальное. Главой семьи, хотя и с меньшим объемом прав, считается по-прежнему муж. Расторжение брака не имеет правовых ограничений, главное здесь – взаимное согласие супругов или одностороннее заявление одного из них об этом.

Серьезным испытаниям семейные отношения подверглись в I в. до н.э., когда эпоха «гражданских смут», связанных с беззаконными расправами и общим падением нравов, привела к фактическому разрушению семейных связей. Молодежь предпочитала не «связывать» себя узами брака, умножились разводы. Широкое распространение получило внебрачное сожительство – конкубинат, не порождающее юридических последствий для мужчины и женщины; прижитые дети не считались «законными», однако позднее они стали наделяться некоторыми правами наследования после родителей, был установлен порядок их узаконения.

Римские императоры (нач. I в. н.э.) пытаются мерами государственного принуждения восстановить статус семьи, сделать брак гражданской обязанностью, принудить юношей и холостяков к вступлению в брак и деторождению. Законами Августа римские граждане в возрасте от 25 до 60 лет (женщины – с 20 до 50-ти) были обязаны к вступлению в брак и деторождению под страхом ограничений в наследственных правах. Лица, не состоящие в браке, лишались наследственной доли по завещаниям, а бездетные имели право только на половину завещанного. Право на развод ограничивалось. Вводится уголовная ответственность за супружескую измену, при этом не только для жены, но и для мужа. Во всех случаях прелюбодеяния жены развод для мужа был обязателен, отказ от развода в таком случае рассматривался как сводничество с целью извлечения дохода. Вторичные браки (после прекращения первых) не имели запретов. В интересах детей родитель, вступающий в новый брак, не может распорядиться семейным имуществом, подарить или продать новому супругу. После смерти родителя оно переходит к детям от первого брака.

Все эти меры, несмотря на настойчивость Августа, не привели к достижению поставленной цели, некоторые из них пришлось отменить или смягчить. При императоре Константине Великом христианство превращается в государственную религию (337 г. н.э.), брак объявляется священным институтом, охраняемым церковным (каноническим) правом. С подачи столпов церкви принимаются правительственные решения по ограничению развода. В кодификации Юстиниана основаниями к разводу являются: прелюбодеяние жены, сводничество, государственная измена одного из супругов. Допускался и развод без вины супруга: в силу импотенции или по решению уйти в монастырь. Именно отсюда берет начало концепция оснований для развода, которая была воспринята каноническим правом и законодательством периода Новой истории.

Внутрисемейные отношения в период империи претерпевают существенные изменения. Малые семьи кровных родственников уже лишены прежней власти домовладыки. Имущественные отношения супругов строились на раздельности имущества. Каждый из них сохранял за собой имущество, принадлежавшее ему до брака и приобретенное в браке. Материальное содержание семьи – обязанность мужа, на это он тратил свои средства и доходы с имущества жены. Со временем отношения между супругами утрачивают юридическую разобщенность, становятся мягче, взаимоприемлемее. Личные отношения между супругами строятся по принципу: «муж должен охранять жену, жена обязана почитать мужа».

Сложнее и длительнее шел процесс освобождения детей из-под власти отца. Объективная целесообразность изменений в этом направлении обосновывалась признанием: «отцовская власть гуманна и не может использоваться во вред детям». Вначале запреты на продажу и лишение жизни коснулись новорожденных младенцев, а затем и взрослых детей. При императоре Адриане (II в.н.э.) право отца на убийство сына (или дочери) было сначала резко ограничено, а затем признано преступным. Тогда же стало возможным обращение детей за государственной защитой в целях принуждения отца к отказу от власти над ними. Наконец, император Константин (IV в. н.э.) разрешил это противостояние, и теперь уже навсегда, в пользу детей. Сын освобождался от власти отца через эмансипацию, но чаще по указу императора или в судебном порядке.

Усилилась имущественная самостоятельность детей. Сыновья добиваются раздела семейного имущества или выделов из него. Получив в пекулий часть отцовского имущества, они начинают активно заниматься хозяйственной деятельностью, покупать и продавать, вступать в обязательства. Отец, как собственник пекулия, не вмешивался (ему это было не выгодно, да и не поощрялось), что способствовало обособлению пекулия на правах владения. Сыновья, находившиеся на военной службе, становились собственниками трофейного (право оккупации) и иного купленного на жалование имущества, а также земельных участков в провинции после увольнения со службы. Со временем и гражданская служба стала служить средством имущественного обогащения. Сложившийся таким образом служебный пекулий передавался по наследству в порядке завещания.

Наследственное право. Восприняв из Законов XII таблиц наследование по закону и по завещанию, классическое право авторитетом претора обеспечивает прежде всего защиту интересов кровных родственников (когнатов). При отсутствии завещания имущество умершего переходило к наследникам по закону, которые подразделялись на четыре очереди: а) дети умершего, в том числе эмансипированные и кем-то усыновленные, если они ко времени открытия наследства стали правоспособными; б) ближайшие агнаты, но вышедшие из-под власти домовладыки, например, ради государственной службы, а также мать умершего; в) все прочие кровные родственники умершего, вплоть до шестой степени родства (из седьмой только дети троюродных братьев и сестер). Ближайшая степень родства устраняет дальнейшую, родственники одной степени делят наследство поровну; г) переживший супруг: муж после жены или жена после мужа. Окончательное признание в наследственном праве когнатического родства и порядок призвания законных наследников к наследованию нашло законодательное закрепление в период империи.

Получает дальнейшее развитие и такой способ передачи наследства, как завещание, в котором заранее, на случай смерти наследодателя, назначен наследник. В период принципата существуют устные и письменные частные завещания. Устное распоряжение по поводу наследуемого имущества требует присутствия семи свидетелей. Письменное завещание подписывалось завещателем и семью свидетелями.

В период домината появились публичные завещания, имевшие несколько форм: перед судом, магистратом или императором. В первых двух случаях завещание заносилось в протокол, а императору вручалось письменно оформленное завещание. Кроме того, существовали специальные формы завещания. Например, завещания слепых совершались с участием нотариуса, завещания солдат (в силу «неопытности» последних в делах) были свободны от каких-либо формальностей, во время стихийного бедствия круг участников завещания сужался и т.д.

В римском наследственном праве издавна сложилось правило свободы завещания. На практике это приводило к злоупотреблениям. В целях защиты интересов законных наследников, в римское классическое право были внесены нормы, которые ограничивали свободу завещательных распоряжений. В результате было выработано правило обязательной доли, в соответствии с которым каждый из необходимых наследников, а ими признавались нисходящие (дяди, внуки, правнуки и т.п.) и восходящие (отец, дед, родные братья и сестры и т.п.) родственники умершего, имел право не менее чем на одну четвертую часть (а в некоторых случаях, в зависимости от наследственной доли – на 1/3 и ½) того имущества, что он получил бы при отсутствии завещания. Сложившееся понятие обязательной доли наследования прочно утвердилось в праве, вплоть до наших дней.

Учет интересов законных наследников не исключил прав наследодателя на легаты (завещательные отказы), т.е. определенные действия или материальные выгоды в пользу лица, не являющегося наследником. Вступившие в наследство родственники умершего были обязаны исполнить волю завещателя (например, передать вещь, часть имущества, деньги и т.п.). Легаты получили широкое применение в конце республики, а начинают ограничиваться во II в. н.э. Успех легатов понятен: они не создавали для легатария никаких обязательств из долгов умершего. Напротив, принявшие наследство в случае его обременения всегда платили по долгам. Закон Фальцидия (40 г. до н.э.) установил, что легат не может превышать трех четвертей наследуемого имущества.

Другой формой распоряжения имуществом, но в обход наследников по закону служили фидеикомиссы (доверительные поручения). Обычно такие поручения (вначале устные, а затем письменные в виде отдельного документа), адресованные наследнику, выражали просьбу передать часть наследственного имущества (или все имущество) определенному лицу. Например, кровному родственнику, но не имеющему права наследования в силу несовершеннолетия. Исполнение поручения не имело обязывающего характера, полагаясь, как правило, на честность, порядочность лица, к которому адресована просьба. И только при императоре Августе (I в. до н.э.) фидеикомиссу придают юридическое значение с правом отыскания защиты в лице консула, а затем специального претора. В кодификации Юстиниана фидеикомисс слился с легатом и вновь возник, но теперь уже в феодальном праве Западной Европы.

Уголовное право. Наиболее гибким инструментом, обслуживающим государственную власть, является уголовная политика. Она остро реагирует на все политические перемены в римском обществе и государстве, определяет, что считать преступным и как наказывать. Общего понятия преступления, как и единого уголовного закона, не выработало ни классическое, ни постклассическое право. С целью защиты государственных институтов поздней республики и империи против любого неповиновения рабов и малоимущих принимаются многочисленные законы и постановления народных собраний и сената, законы и распоряжения диктаторов, конституции и указы императоров. А там, где уголовный закон и суд не обеспечивают желаемого результата, правящие круги прибегают к внесудебной расправе, открытому вооруженному подавлению своих политических противников и нелояльных к государственному режиму лиц.

Классовая юстиция Рима, полагаясь в большей степени на карательно-силовое воздействие в борьбе с преступностью, не занималась сколько-нибудь серьезной разработкой вопросов теории уголовного права, систематизацией и анализом преступлений и наказаний. В Риме не были выработаны общие правила уголовной ответственности за преступное поведение. В лучшем случае уголовный закон определял преступный характер тех или иных действий, подлежащих рассмотрению уголовного суда, но редко указывал на меру ответственности (наказания), предоставив установление ее суду. Чаще признание конкретного деяния преступным и определение меры наказания отдавалось на усмотрение диктаторов, высших чиновников и особенно императоров. В силу этого и наказания могли налагаться не только в особом судебном порядке, но и в силу административного распоряжения указанных лиц. В этих случаях никакой предварительной процедуры рассмотрения дел и постановления наказания, основанных на законе, не было.

Классическое право все же сделало некоторые шаги в развитии теории уголовного права. Римские юристы подвергли анализу внутреннюю сторону преступного деяния. И пришли к выводу, что наказание должно налагаться не столько за совершенное действие, сколько за злую волю, т.е. за умысел. По их понятиям, если нет умысла, то и нет вины, а если нет вины, то и нет наказания. Но и оценка умышленного деяния не однозначна. Различают деяния, совершенные под влиянием гнева, внезапного порыва или в силу случая. Случайное совершение преступления не порождает наказания. Преступления умышленные и совершенные по неосторожности влекут различную степень ответственности, во втором случае меньшую. За покушение или приготовление к совершению преступления ответственность ниже, чем за оконченное преступление. При неоконченном преступлении и чистосердечном раскаянии виновные освобождаются от наказания. Подстрекатели и соучастники преступления отвечают в меру содеянного. Ответственность малолетних избирательна: наказание им смягчается или не применяется вовсе. Как отмечал Павел, «почти во всех уголовных делах им оказывается снисхождение». Не несут ответственности безумные, даже если они совершили тягчайшее преступление – убийство близкого родственника, но изоляция от общества, с содержанием под стражей или даже в кандалах, является обязательной.

Даже этот сравнительно небольшой арсенал общих понятий уголовно-правовой ответственности и наказания, не получил в императорском Риме не то что развития, но в большинстве случаев и применения в судебной практике. Общий кризис рабовладельческой системы, попытки ее реанимации, привели к усилению репрессий и произвола правящих кругов. Император и его окружение произвольно определяли степень опасности тех или иных деяний, признавая их преступлениями, а также субъективно устанавливали наказания, руководствуясь при этом своими классовыми или сословными интересами.

Римская юриспруденция не выработала классификации преступлений. Об этом свидетельствует и кодификация Юстиниана, где содержится всего лишь перечень преступлений (кн. 47 и 48 Дигест), поэтому, руководствуясь общими признаками, содержащимися в отдельных преступлениях, сгруппируем важнейшие из них по видам: а) государственные преступления; б) преступления против порядка управления; в) религиозные преступления; г) воинские преступления. При этом следует учесть, что отсутствие в римском праве точно определенных и разграниченных составов отдельных преступлений делает и группировку условной, поскольку одно и то же деяние могло подходить под несколько видов преступлений.

К государственным преступлениям относились любые посягательства на интересы государства. В раннереспубликанском Риме существовало организованное преследование органами государства ряда действий, представляющих опасность для государства. К числу таких преступлений относится прежде всего государственная измена, восстание и сопротивление властям. Особенно частым становится применение этих составов в период «гражданских войн». Но их оказалось недостаточно и Сулла (I в. до н.э.) издает Закон об «оскорблении величия римского народа». Под это преступление подводились любые действия, прямо или косвенно направленные против существующего строя, сената, магистров, армии и т.п. Сулла ввел понятие «враг народа». Позднее Юлий Цезарь включил в посягательство на величие римского народа поддержку врага, освобождение плененных, дезертирство, заговоры.

В дальнейшем, в период империи, этому же преступлению был посвящен Юлианов закон (конец I в. н.э.), и область применения правил об «оскорблении величия» еще более расширилась. К посягательствам против государства стали относиться восстания против императора, убийство его чиновников, государственная измена, составление и распространение «оскорбительных писем». Вообще, любое недовольство существующим строем, любое посягательство на «благо императора» подводились под это преступление и карались смертной казнью через повешение или понуждение к самоубийству.

Преступления против порядка управления «тянут» на самостоятельные в значительной степени условно. Практически все они вычленяются из законов об «оскорблении величия», имеют целью защиту государства, императора и политического режима империи. Их отличие от государственных преступлений в том, что они больше находятся в плоскости противоправной деятельности должностных лиц, направленной на извлечение личных выгод в силу занимаемой должности. Об этом свидетельствует и перечень преступлений: казнокрадство, взяточничество, вымогательство, коррупция, фальшивомонетничество, подлог, подкуп, неуплата налогов, хищение государственного имущества, участие в запрещенных сборищах и объединениях и т.п.

Религиозные преступления еще не стали предметом особой заботы государственной власти, хотя христианство, получив статус государственной религии (IV в. н.э.), претендовало на роль самостоятельной власти в государственном управлении. Традиционно поклонение языческим богам оставило заметный след в правоприменительной практике Римской Республики. К их числу относились: заклинание посевов (с намерением погубить урожай) и уничтожение межи (оскорбление богов, ведавших межами), за что виновных предавали смерти. В период империи появляются такие преступления, как нарушение церковных правил и ересь. Вводится ответственность предсказателей и прорицателей, которые, по мнению официальной церкви, только «смущают души народа», сеют неверие и смуту в умах. Но наиболее существенными в постклассическом праве стали преступления против христианской веры и морали. Следуя библейским законам, объявляются преступлениями самоубийство и нарушение предписаний церкви относительно брачных запретов (браки родственников, кровосмешение). Смертная казнь стала обычным наказанием за эти преступления.

Воинские преступления получили значительную разработку в классическом праве, особенно с начала империи. И это естественно, поскольку шло становление профессиональной армии, в которой дисциплина и порядок, правовое положение воинов должны быть ясно и четко изложены. В ряду других преступлений тягчайшим считалась измена. Она выражалась в переходе на сторону врага, разглашении военной тайны, бегстве с поля боя. Правомерным считалось наказание в виде сожжения заживо, повешение публично, перед строем войска.

Тяжким преступлением признавалось уклонение от воинской службы. За неявку рекрутов несли ответственность землевладельцы (обложенные рекрутами) и родители последних. Отца могли лишить земли и части имущества или подвергнуть телесному наказанию. Наказуема симуляция болезни вследствие страха перед врагом. Несвободные и лица свободные, но подвергнутые наказанию за тяжкие преступления в армию не принимались, а проникшие в ее ряды обманным путем, подвергались смертной казни.

Служба в армии для римлян являлась не только средством к существованию, но и делом чести, почета и уважения. Поэтому дезертирство, особенно во время войны, считалось тяжким преступлением и наказывалось вплоть до смертной казни. Временное оставление воинской части самовольно каралось мягче (лишение льгот, жалованья на срок и т.п.). Дисциплина в армии поддерживалась мерами устрашения. Подстрекательство к мятежу, как и сам мятеж, а также оскорбление начальника карались смертной казнью. Воин, утративший оружие в бою (потерял или продал), в зависимости от степени вины, мог быть подвергнут смертной казни или разжалован. Если с поля боя бежало целое подразделение, то командир имел право прибегнуть к децимации – казнить каждого десятого из подразделения в случае ненахождения виновного. Интересна военно-правовая оценка такого состава преступления, как покушение на самоубийство. И военные, и юристы полагали, что лицо, его совершившее, лишено мужества и доблести, так необходимых солдату. Поэтому императоры жестоко карали подобные случаи и циркулярно предписывали: «Воин, который наложил на себя руки и не довел этого дела до конца, должен быть уволен с воинской службы с позором».

Преступления против личности получили дальнейшее развитие. Среди них убийство считалось наиболее опасным. Специальный закон Суллы «Об убийцах и отравителях» расширил круг деяний, подпадающих под убийство. С этого времени поджог, ношение оружия, изготовление и продажа яда, лжесвидетельство по делу, влекущему смертный приговор, стали рассматриваться как приготовление к убийству. Наказание – от ссылки и конфискации имущества (в конце I в. до н.э.) до смертной казни (в период империи). Позднее законы Суллы были дополнены статьями об убийстве родителей и близких родственников, устанавливающими ужесточение ответственности. За нанесение ран и побоев, кроме уголовной ответственности, могла применяться и имущественная в порядке частного деликта.

Римляне к преступлениям против личности относили публичное и частное насилие. При публичном насилии ответственность несли должностные лица, которые совершили убийство, причинили телесные повреждения или заключили под стражу лицо, обратившееся с жалобой на его неправомерные действия. По этой же статье отвечали за незаконное хранение оружия, вооружение рабов с целью восстания, похищение имущества с оружием в руках, воспрепятствование отправлению правосудия. Наказанием за содеянное служила смертная казнь или ссылка.

Под частным насилием понималось избиение кого-либо с привлечением группы лиц, изгнание кого-либо из его дома, самовольное вступление кредитора во владение имуществом должника. Виновный отвечал своим имуществом (в размере одной трети) и лишением права занимать почетные должности. Любое посягательство на личную свободу человека с целью извлечения выгоды, связанное с похищением людей или лишением их свободы, равно незаконное удержание чужих рабов, наказывалось направлением на пожизненные работы в рудники, что означало лишение гражданства и обращение в рабство.

Расширился круг преступлений, относящихся к сфере семьи и нравственности. Становится наказуемым нарушение супружеской верности. Виновная жена подвергалась конфискации приданного и одной трети прочего ее имущества, а ее сообщник – половины своего имущества. Кроме того, оба прелюбодея подлежали ссылке, что влекло за собой лишение римского гражданства. Позднее, по юстиниановому праву, виновная жена подвергалась телесному наказанию и заключалась в монастырь. Отец, застигнувший дочь при прелюбодеянии, имел право убить тут же и прелюбодея, и дочь, не подвергаясь ответственности. Если же он убивал только прелюбодея, то отвечал за убийство. Сожительство с рабом каралось смертной казнью, причем раба сжигали заживо.

В период поздней античности под влиянием христианских догматов императорское законодательство активно преследует инцест, внебрачное сожительство, незаконный развод, а также сексуальные насилия, мужеложство и другие половые преступления. Даже непристойные изображения и литературные описания, особенно из жизни проституток, являются уголовно наказуемыми. Виновным грозит бесчестье, ссылка, лишение гражданства. Светские наказания дополняются церковными – от епитимьи до отлучения от церкви.

Группа имущественных преступлений значительна. Одни из них ведут свое начало из древнейшего права, прошли этап частноправового деликта, переросшего в публичный деликт, другие – весьма сходны с преступлениями против порядка управления, но различаются по предмету правового регулирования. Общим для всех имущественных преступлений является корысть, извлечение материальной выгоды. Основными видами имущественных преступлений являются: воровство, кража государственного имущества, взяточничество, похищение скота, уничтожение или перемещение пограничных знаков, подлог, поджог.

Целью наказания в поздней республике является возмездие, а в период империи – устрашение. Наказания делились на тяжкие (смертная казнь, изгнание и ссылка) и нетяжкие (денежный штраф и телесные наказания). Система наказаний отражала экономические, социальные и политические интересы власть имущих. Убийство свободного гражданина, государственная измена, поджог и т.д. карались смертью. Денежные штрафы были введены ок. 200 г. до н.э. за игру в кости и подкуп на выборах, затем их применение расширилось. В середине II в. до н.э. были введены новые наказания, например, лишение права быть избранным на общественную должность, исключение из сената, конфискация имущества, штраф. В это же время смертная казнь для римских граждан была отменена и заменена изгнанием. Вскоре, в период гражданских войн, смертная казнь вновь получает распространение, и применение ее в дальнейшем непрерывно расширяется. Это привело к изменению содержания многих правовых понятий, что позволило дифференцировать наказание в зависимости от конкретных обстоятельств дела. Однако в период домината этот процесс был приостановлен и наказания вновь были усилены. Смертная казнь приняла жестокие формы: сожжение заживо, распятие не кресте, растерзание дикими зверями, понуждение к самоубийству. И это при сохранении прежних способов лишения жизни, таких как отсечение головы мечом, сечение розгами насмерть, повешение и закапывание живым в землю. Добровольное изгнание за пределы Рима (в целях избежания более тяжелого наказания) было запрещено.

Смертная казнь была не единственным способом наказания за тяжкие преступления. Часто назначались и такие наказания, как ссылка (пожизненно или на срок), каторжные работы в рудниках (с наложением оков и без наложения оков), принудительные работы (пожизненно или на срок), отдача в гладиаторы, что, в сущности, являлось той же смертной казнью, только более длительной и мучительной. Присуждение к каторжным и пожизненным работам приводило к тому, что свободные утрачивали римское гражданство и становились рабами.

Размер наказания, как правило, законодательно не устанавливался. Его определял император, а по его уполномочению любой чиновник и судья, постановлявшие приговор. Практика административного усмотрения порождала произвол. Многое значил и подкуп лиц, выносивших решение по делу. Однако чаще всего политика наказаний преступников определялась их сословной и классовой принадлежностью: рабов и представителей низших сословий всегда ожидало более суровое наказание, чем представителей высших сословий (сенаторов, служилой знати, военной аристократии). Например, за уничтожение или повреждение пограничных знаков рабы присуждались к каторжным работам в рудниках, свободные низших сословий отправлялись на принудительные работы, а «благородные» подлежали ссылке на острова с конфискацией 1/3 имущества. За участие в вооруженном восстании рабы мучительно и долго умирали, распятые на кресте, лица низших сословий отдавались на растерзание зверям или сжигались заживо, а лица высших сословий наказывались отсечением головы мечом. Ответственность без вины (объективное вменение) стала правилом в отношении рабов по закону 10 г. до н.э. К «благородным» не применялись такие виды наказаний, как каторга и принудительные работы, телесные наказания и нетрадиционные способы лишения жизни. Некоторые «привилегии умереть» имели и солдаты. Их не приговаривали к повешению, растерзанию дикими зверями и каторжным работам. К ним не применялись пытки, как и к римской знати.

Эти привилегии распространялись и на солдат, находившихся в отставке (ветеранов), и их детей. Они не подвергались и наказанию палками. Но если солдат «занимается искусством, служащим для забавы других, то он наказывается смертной казнью». Кастовость службы не позволяла подрывать приоритеты военных в обществе.

Процессуальное право. Порядок судопроизводства по уголовным делам в первые века республики не имел правовой регламентации. Магистраты руководствовались собственным усмотрением, апелляционная инстанция – центуриатные и трибутные комиции – также. И только в середине II в. до. н.э. появляются специальные судебные органы – постоянные комиссии, возглавляемые преторами, реорганизованные позднее, при Сулле получают окончательное организационно-правовое завершение. В каждую из восьми комиссий по жребию назначалось от 300 до 450 судей из числа граждан высших сословий – нобилей и всадников. В установленном порядке комиссии публично рассматривали определенный круг дел, при этом по конкретному делу участвовало не более 30-40 судей. Коллегиальность рассмотрения уголовных дел (как и гражданских) стала важнейшим принципом римского судопроизводства. Инициатива возбуждения дела в суде, как и сама процедура обвинения, являлись частным делом римских граждан. В необходимых случаях их интересы представлял адвокат. Суд оценивал позиции сторон и выносил решение от имени государства. Апелляционная инстанция в виде народных собраний сохранилась. Такой порядок судопроизводства был достаточно демократическим для позднереспубликанского Рима. Формально сложившийся порядок судопроизводства просуществовал до начала III в. н.э. Фактически уже в период принципата он претерпевает изменения. Вначале лишаются прав апелляционной инстанции народные собрания, уступив свои полномочия сенату, затем (с I в. н.э.) права постоянных комиссий постепенно переходят к префекту города, в провинциях – к наместникам, а также и к другим высшим чиновникам по распоряжению императора. Лишается судебных полномочий сенат.

В период доминанта от прежних демократических процедур судопроизводства не остается и следа. Императорские судьи (чиновники) полностью сосредотачивают в своих руках функции следствия, обвинения и суда. Только они имеют право толкования и применения уголовных законов. Частное обвинение полностью заменяется государственным. Малозначительные дела не требуют особой процедуры, в упрощенном порядке их решает полицейский надзиратель.

Административное усмотрение пронизывает всю процедуру рассмотрения основных уголовных дел. Ключевой стадией в судопроизводстве становится допрос (от лат. инквизицио), в силу чего и весь процесс получил название инквизиционного. Для инициирования ареста лица и его допроса широко прибегали к услугам платных доносчиков, они же представляли и необходимые «доказательства» по делу. Если последних оказывалось недостаточно или обвиняемый не признавал своей вины, его пытали, как это всегда делали в отношении рабов. Обязательными стали пытки обвиняемых в государственных преступлениях. А с начала III в. н.э. допросы под пыткой любых обвиняемых и даже свидетелей вошли в практику уголовной юстиции, лишь бы на это была воля судьи. Но и здесь император щадил свое окружение и опору: рабовладельческая знать и солдаты от пытки были освобождены. Судебный процесс утратил публичный характер. Подсудимый лишился права на защиту и других процессуальных гарантий. Он обязан был доказывать свою невинность, что непросто в условиях пыточного допроса. Царицей доказательств стало признание обвиняемого. Делопроизводство в суде было письменным и тайным. Судебными округами первой инстанции были провинции (включая Италию) во главе с наместниками и Рим во главе с городским префектом. Ревизионная инстанция состояла из четырех префектов претория, государственного совета и самого императора. В последние десятилетия империи обжалование приговора допускалось и в порядке сословной принадлежности подсудимого.

Заключение.

Классическая юриспруденция совершенствует судопроизводство по гражданским делам. И этому были свои причины. Расширение пределов государства, появление на его территории иностранцев (перегринов), все увеличивающийся объем обмена и торговли, денежного обращения, в том числе между римскими гражданами и перегринами, делают актуальным введение новых форм судебной защиты интересов сторон. Легисакционный процесс, отличавшийся строгим формализмом, не отвечал требованиям новых отношений.

На смену ему пришел формулярный процесс, возникший первоначально в преторском праве, а затем легализованный законами Эбуция и Юлия (II в. н.э.). Общий смысл совершившейся реформы заключался в переложении обязанности формулировать предмет спора с заинтересованных сторон на претора. В легисакционном процессе стороны сами должны были формулировать свои претензии, облекая их в соответствующие закону формулы. В формулярном процессе стороны перед магистратом могли излагать дело в любых выражениях и в любой форме; дать же претензиям сторон соответствующее юридическое выражение составляло теперь заботу претора.

Так, претор из пассивного участника гражданского процесса превратился в центральную фигуру, поскольку из его правовой формулировки спора вытекало предоставить защиту или отказать в ней, опираясь не на устаревшие нормы цивилизации права, а на принципы справедливости и доброй совести. В связи с этим первая стадия судопроизводства (ин юре) приобретает иное значение, чем прежде. Особенность ее заключается в правовом предписании (формуле) претора, адресованном судье, как решить данное дело. Неисполнение исключалось, судья четко следовал формуле претора. И как следствие – возникали новые иски и формулы, обеспеченные преторской защитой, что способствовало интересам собственников и торгового оборота, наполнению частного права новым содержанием.

Императорская эпоха вносит свои коррективы в судопроизводство по гражданским делам. Уже первые принцепсы ограничивают независимое правотворчество претора, а с введением окончательной редакции «вечного эдикта» (130 г. н.э.) развитие преторского права прекращается. Пробелы в праве восполняются декретами принцепса, обязательными к исполнению, эдикты претора и его исковые формулы остаются невостребованными. Сам претор становится исполнителем воли принцепса. Императорские чиновники, даже не имеющие судебной юрисдикции, рассматривают гражданские споры в форме административного производства. Этот новый порядок рассмотрения, в обход действующего формулярного, получил название экстраординарного процесса. Его юридическое закрепление в качестве единственной формы гражданского процесса было осуществлено в конституции Диоклетиана 294 г. н.э. Многовековое размежевание исполнительной власти и суда, являвшееся свидетельством существования демократии, было устранено, административная юстиция стала вершить суд по гражданским делам.

Рассмотрение дела, по существу, осуществлялось чиновником единолично. Он принимал заявление к рассмотрению, обеспечивал явку ответчика, решал вопросы о допуске адвокатов. В подчинении судей-чиновников были асессоры и многочисленные канцелярии, имевшие существенное влияние на исход процесса. Делопроизводство становится письменным, вводятся судебные пошлины, ограничивается публичность судоговорения, но сохраняется состязательность. В ходе судебного разбирательства судья выслушивал объяснения сторон и свидетелей (не менее двух, ибо «один свидетель значения не имеет»), адвокатов, давал оценку письменным документам. Решение по делу являлось мотивированным и конкретным: удовлетворить иск полностью или частично, отказать в иске. Исполнение решения производилось не истцом, как прежде, а органом государственной власти, в том числе в принудительном порядке с наложением взыскания на имущество должника. Обжалование (от лат. апелляцио) решения допускалось в вышестоящий суд. За неосновательно поданую жалобу апеллянт подвергался штрафу в размере до трети цены иска или нес уголовную ответственность.