Историография.
В своих исследованиях самозванчества Р.Г. Скрынников акцентирует внимание на реакции населения на появление самозванца. На том, как его воспринимали разные слои общества. Если брать Лжедмитрия I, то у Скрынникова можно увидеть, как отнеслись к появлению самозванца бояре, например Шуйские, возглавившие «боярскую оппозицию», простой народ. Мы думаем, что самым важным фактором в раскрытие феномена самозванчества Скрынников считал действия лжецарей на народное сознание.
Б.А. Успенский в большей степени обращает внимание на особенности сознания русского народа. По мнению Успенского русские люди XVII – XVIII вв. обладали такой чертой традиционного сознания, как «мифологическое отождествление». «Мифологическое мышление» с помощью признака не выделяет в целом какой-либо аспект, а сливает, отождествляет признак и объект в целом. Например, уже сама постановка вопроса: какое имя в паре «Петр III – Пугачев» является истинным? – для носителей «мифологического сознания» была абсурдной, некорректной. Так как для такого человека верно утверждение Емельян Пугачев – это государь Петр Федорович. Таким образом, можно сказать, что, возможно, самозванцы искренне считали себя царями, не преследуя корыстных целей.
Ключевский так же говорит о роли народа в процветании самозванчества. Если бы самозванцы не получили поддержки со стороны народонаселения, то они бы не смогли даже претендовать на трон и корону.
Таким образом, среди, выше приведенных, мнений можно увидеть, что немалую роль в превознесении лжецарей играют различные слои населения. Но все-таки большая роль досталась простому народу. Народ продолжал верить в царя-спасителя и, поэтому признавал самозванцев, надеясь на лучшее будущее. Изучим некоторых исторических личностей, чтобы понять характер самозванцев.
Исторические личности
Лжедмитрий I
(ск. 17.05.1606) — авантюрист, самозванец, выдававший себя за царевича Дмитрия Ивановича, русский царь в 1605—06. Лжедмитрия I активно поддерживали антирусские католические круги Речи Посполитой, а позднее оппозиционные правительству Бориса Годунова слои русских феодалов. Происхождение Лжедмитрия I неясно. Наиболее общепринятой является версия правительства Бориса Годунова о том, что Лжедмитрий I — беглый дьякон Чудова монастыря Григорий Отрепьев, сын галичского феодала Богдана Отрепьева. Появился Лжедмитрий I в Польше в 1601, но активная подготовка к авантюре происходила в 1603—04. Лжедмитрий обещал после воцарения отдать Польше Северскую и Смоленскую земли, жениться на Марине Мнишек, в виде «вена» отдать ей Новгород и Псков и уплатить Ю. Мнишеку 1 млн злотых. Тогда же Лжедмитрий I тайно перешел в католичество, обещал участие России в антитурецком союзе и введение в ней католичества. Осенью 1604 Лжедмитрий I перешел границу Русского государства. Успеху авантюры способствовали волнения крестьян, развернувшиеся в южных районах государства. Поддержали Лжедмитрия I и русские феодалы этих районов. Лжедмитрий I укрепился на Юге страны, несмотря на поражение под Добрыничами. После смерти Бориса Годунова его армия под Кромами перешла на сторону Лжедмитрия I. 1 июня 1605 в Москве произошло восстание горожан, и правительство Годуновых было свергнуто. 20 июня Лжедмитрий I вступил в Москву. Заняв царский престол, он стремился проводить самостоятельную внутреннюю и внешнюю политику. В интересах русских феодалов правительство Лжедмитрия I провело верстание их увеличенными денежными и земельными окладами, произведя при этом денежные и земельные конфискации у монастырей. Южные районы государства были освобождены от налогов на 10 лет, там же прекратилась обработка «десятинной пашни». Усиление налогов, в частности из-за отправки денег в Польшу, вызвало весной 1606 подъем вооруженной борьбы народных масс. Не успев заручиться полной поддержкой всех феодалов, Лжедмитрий I должен был делать уступки восставшим — он не пошел на подавление движения силой и включил в Сводный судебник, который не успел, однако, издать, статьи о крестьянском выходе. Произошло и ухудшение отношений с Польшей из-за нежелания Лжедмитрия I выполнить свои обязательства. Он оттягивал введение католичества и отказался делать территориальные уступки Польше, предлагая Сигизмунду III деньги за оказанную им помощь. Кризис внутренней и внешней политики Лжедмитрия I создал условия для организации заговора дворцовой знати во главе с Василием Шуйским. Во время восстания горожан Москвы против поляков, прибывших на свадебные торжества Лжедмитрия I с М. Мнишек, самозванец был убит заговорщиками.
Лжепетр (Илейка)
самозванец (1605-1607), принявший имя царевича Петра Федоровича, сына будто бы царицы Ирины, подмененного Борисом Годуновым девочкой (Феодосией). Родом Муромец, Илейка, осиротевший в детстве, служил несколько лет у одного нижегородского торговца, причем по его делам побыл месяцев 5 в Москве; потом ходил на торговых судах по Волге, служил казаком, стрельцом, работником. Зимой 1605-1606 гг., в качестве казака, был в Терском городе. Раздраженные долгой задержкой жалованья и корма, казаки собирались было в поход на турских людей или на службу к шаху, но потом решили идти грабить торговые суда на Волге, прикрывая грабеж самозванством; измышлен был царевич Петр, и роль его была поручена бывавшему на Москве Илейке. Весной 1606 г. казаки явились к Астрахани и, не впущенные в город, пошли вверх по Волге. В Самаре их встретил посол от сидевшего на Москве «царя Димитрия», звавшего «племянника» к себе. Казаки согласились отправиться в столицу, но, миновав Казань и Свияжск, получили весть об убийстве «царя Димитрия», спустились Волгой до Камышинки, а оттуда ушли за Дон. Здесь их разыскали посланцы кн. Гр. Шаховского, давно уже поднявшего восстание во имя Димитрия, но не находившего человека, согласного выдавать себя за Димитрия. По приглашению Шаховского Илейка со своим сильно возросшим отрядом пришел к нему в Путивль. Весной 1607 г. они вместе отправились на выручку осажденного в Калуге Болотникова и заняли Тулу. После несчастной для Шуйского битвы на Пчельне к ним присоединился и освободившийся Болотников. Илейка засел в Туле, попал в плен после ее сдачи (10 октября) и был повешен.
Лжедмитрий II
("Тушинский вор") (?-11.12.1610 гг.) — самозванец, выдававший себя за "царя Димитрия Ивановича" (т.е. за Лжедмитрия I), будто бы избежавшего расправы москвичей. Объявился весной 1607 г. в городе Стародуб на Северской Украине. К новому самозванцу стали стекаться казаки, поляки и литовцы, участвовавшие в восстании "рокоше" против короля Сигизмунда III. ЦарьВасилий IV Шуйский поначалу недооценил нависшей опасности. И только после поражения своих воевод в сражении под Волховом в мае 1608 г. попытался, но безуспешно, организовать отпор походу Лжедмитрия II на Москву. Выйдя к столице, самозванец тем не менее овладеть ею так и не смог. Хорошо укрепленная Москва упорно сопротивлялась, надеясь на помощь северорусских городов. Войска Лжедмитрия И расположились в сельце Тушино, в нескольких верстах к северо-западу от столицы в месте впадения в реку Москва небольшой речки Сходня. Здесь заседала его Боярская дума, работали его приказы, отсюда его отряды уходили воевать и грабить непокорившиеся ему русские города и земли. Сюда же привезли к самозванцу жену Лжедмитрия I Марину Мнишек, которая "признала в нем своего мужа". Они на удивление быстро поладили и вместе стали править своим разбойным "царством". Почти полтора года продолжалась осада Москвы "тушинцами". Избавление пришло из Новгорода, где М.В. Скопин-Шуйский, собрав земское войско и присоединив к нему наемные шведские отряды, двинулся с ними на выручку Москве. Приверженцы тушинского самозванца очень быстро оставили его. В декабре 1609 г., бросив опустевший подмосковный стан, он тайно, спрятавшись в телеге с навозом, бежал в Калугу. Здесь, в новой "столице", 11 декабря 1610 г. Лжедмитрий II был убит своими же охранниками.
Емельян Пугачев
предположительно родился около 1740 или 1742 года в станице Зимовейской Донской области (в настоящее время станица Пугачевская Волгоградской области). Здесь же ранее родился Степан Разин. Точная дата рождения неизвестна. Был участником Семилетней, а затем русско-турецкой войн. Смелый и предприимчивый, не склонный к оседлой жизни и земледельческой работе, он с ранних лет обнаружил черты лидера, стремление выделиться среди прочих казаков. Так, он хвастался перед товарищами саблей, якобы подаренной ему Петром I. А во время скитаний по стране выдавал себя за богатого купца, приехавшего из Царьграда. Несколько раз бежал из-под стражи и, наконец, весной 1773 года на Яике объявил себя чудом спасшимся от гибели императором Петром III. Умный, находчивый, храбрый Пугачев воплощал в себе типичнейшие черты русского казака. Для яицких казаков появление самозванного императора, призывавшего идти вместе с ним на борьбу с изменниками-дворянами, было как нельзя кстати. Лишь за два года до прихода Пугачева на Яик здесь был жестоко подавлен очередной казачий бунт. Позднее к Пугачеву примкнули тысячи крестьян – в нем воплотилась их надежда на избавление от крепостного гнета, становившегося во второй половине 18 века все более нестерпимым. Присоединились к Пугачеву и представители некоторых народов Поволжья, боровшиеся за свое национальное освобождение, рабочие уральских заводов, мечтавшие о возвращении к крестьянскому труду, сосланные на Урал поляки. Попавший на благоприятную почву призыв Пугачева быстро собрал под его знамена значительные силы, и, когда в октябре 1773 года весть о восстании достигла Петербурга, трехтысячное войско мятежников уже осаждало Оренбург. Несколько раз правительственные войска одержали верх над пугачевцами. Тысячи мятежников были убиты. Но Пугачеву удавалось уйти, легко пополняя войско новыми сторонниками. Скоро перед Пугачевым был открыт путь на Москву, лежавший через районы, где его поддерживали крестьяне. Его армия шла от города к городу, пока не остановилась под Царицыном. В итоге боя между трехтысячным отрядом регулярных войск и 9-10-тысячной армией повстанцев две тысячи пугачевцев погибли, а шесть тысяч попали в плен. Сам Пугачев вскоре был захвачен своими же сторонниками и выдан властям.
В XVII-XVIII вв. многие люди жили с постоянным страхом и надеждой — страхом перед Антихристом и надеждой на скором пришествии Спасителя. Народ ожидал восстания "последних времен" и быстрого "конца света". Для одних стремление покончить с господствующим в обществе злом прямо вело к самозванства.
Прослеживается еще одна параллель — история самозванства и история глубоких социальных конфликтов и крестьянских войн в России тесно связаны между собой. Эпоха самозванства длилась на протяжении XVII — нач. XIX века, а именно самозванство связано со средневековым мировоззрением и было характерно именно для этого периода развития российского общества. Становление буржуазных отношений, отмена крепостного права в России окончательно вытеснили самозванцев с исторической арены.
Теперь стоит вернуться к истории появления первого в России самозванца — царя Лжедмитрий И. Это нужно для того, чтобы проанализировать специфику обстановки, в которой он возник, рассмотреть официальные и неофициальные версии его загадочного появления, поскольку, по нашему мнению, этот случай был самым показательным примером самозванства в российской истории.
Кем же возникает самозванец в глазах современников и последующих поколений историков? Лжедмитрий И метеором пронесся над Европой начале XVII века, всколыхнул мнения многих своих современников, стал одним из самых заметных персонажей первых европейских газет. Европа внимательно следила за успехами самозванца, его история нашла широкий отклик в европейском искусстве.
В самой же Московском государстве, согласно официальной версии Бориса Годунова о отождествления самозванца с Григорием Отрепьев, XVII век стал для него время проклятий и анафемы, которые звучали во всех церквях.
Феномен тайны Лжедмитрий I заключается в том, что эпоха конца XVI — начала XVII века, сам дух боярских интриг, которых не остановило даже избрание Бориса Годунова, вызревания в обществе гражданской войны и многочисленные разбойничьи беспорядки подготовили почву, на котором выросла вера в законного царя и возможность его появления. Призрак убитого Дмитрия сопровождал все царствование Бориса, постоянно оживая в небылицах врагов Годунова. Одни утверждали, что Дмитрий жив и прислал им письмо, другие — будто Борис велел убить Дмитрия, а позже стал держать при себе двойника с таким расчетом: если самому не удастся завладеть троном, он выдвинет лжецаревича, чтобы забрать корону его руками. Относительно подобных интриг, то можно предположить, что "оживляли" призрак Дмитрия сторонники Романовых. После коронации Бориса рассказы о самозванца стихли, однако болезнь царя воскресила призрак Дмитрия повторно. И в 1603 таинственная тень стала реальностью: в пределах Речи Посполитой появился человек, которая называлась именем погибшего царевича.
"Бунтарский время" оставил и народную память о самозванца в народных песнях и былинах, вывод в которых сводится к тому, что последний — это Господня кара за тяжелые грехи. На протяжении XVII-XIX вв. происходит переосмысление истории самозванства и самозванцы в глазах многих ученых и деятелей искусств предстают уже более положительными героями. Первым в России художественным произведением о Смуту была трагедия А. П. Сумарокова "Дмитрий Самозванец" (1771), в которой автор главное внимание обратил на тайну взаимоотношений Лжедмитрий I и Ксении Годуновой. Позднее появляется трагедия В. Т. Нарижного "Дмитрий Самозванец" (1804), дума К. Ф. Рылеева "Борис Годунов" (1825), поэма В. К. Кюхербекера "Юрий и Ксения", первый исторический роман М.Н . Загоскина "Юрий Милославский" (1829), а также произведения Ф. В. Булгарина, А. Н. Островского, А. К. Толстого, Д. Л. Мордовцева и др.
Многочисленные произведения различного содержания, глубины и художественной ценности заметно подогревали интерес читателя к событиям Смуты и одного из ее главных героев — Лжедмитрий И.
Общее мнение о самозванца, представление о его деятельности и человека еще с XIX в. и до сегодня в значительной мере формируют два произведения — трагедия А. С. Пушкина "Борис Годунов" и третья часть трилогии А. К. Толстого "Царь Борис". Драма А. С. Пушкина создала некрасив, почти негативный образ самозванца-оборотня. Источником такой версии служила "История государства Российского" Н. М. Карамзина. Позже историография "дмитриады" составила сотни работ, среди которых есть много серьезных научных исследований и публикаций документов. Большинство из них посвящено тайны лица самозванца, начала его жизненного пути, политической карьере.
Эпоха русского Просвещения также оставила свои "критерии оценки" самозванства, тем более, что в настоящее время история превратилась в науку и стали очевидными попытки на основе аналитических методов исследования докопаться до сути явления самозванства, какой бы неожиданной она ни была. При этом инициатива исходила не только от историков, но даже от властных учреждений. В частности, царица Анна Ивановна приказала заново изучить вопрос о смерти царевича Дмитрия, его канонизации и заодно о происхождении самозванца. Екатерина II, углубившись в изучение российской истории и заинтересовавшись тайной Лжедмитрий I, специально вызвала к себе известного в те времена историка, члена российской академии наук Г. Ф. Миллера и попыталась выяснить у него конфиденциально, насколько правильная и справедливая мысль о Самозванца, которая была распространена в то время. Однако ученый, вследствие своей осторожности, уклонился от прямого ответа, не решившись подтвердить или оспорить официальную версию, которая формировалась на протяжении двух веков и сводилась к тому, что самозванец — это Григорий Отрепьев. Миллер закончил свой ответ риторическим вопросом: "Что станет с мощами, если будет доказано, что Гришко — настоянный Дмитрий?" . А вот в частном разговоре со своими коллегами он говорил, что считает Самозванца настоящим сыном Ивана Грозного. А российское правительство, по-прежнему придерживался официальной версии, предложенной еще Василием Шуйским. В конце XVIII в. была опубликована специальная книга о самозванство. Она была написана в связи с восстанием Е. Пугачева по заказу Екатерины II и имела целью показать случайность самозванства и причины его возникновения, а также ошибочность и авантюризм всех тех, кто отважится не по праву предъявить претензии на престол.
Главный вопрос, на который стремились ответить историографы "Дунь триады и смутного времени", — это вопрос об истинном происхождении самозванца. Проблематичность доказательств идентичности Лжедмитрий I сына Ивана Грозного состояла в канонизации царевича Дмитрия. В то же время, невозможно было пренебречь обвинительными материалами Василия Шуйского.
Серьезными знатоками этой проблемы в российской историографии стали С. Ф. Платонов, В. С. Иконников, Н. И. Костомаров. Здесь стоит заметить, что именно Н. И. Костомаров был первым, кто попытался критически переосмыслить наработанные к нему концепции самозванства в целом и появления Лжедмитрий, в частности. Наконец, были высказаны компромиссные точки зрения. В частности, В. Н. Александренко утверждал следующее: "Дмитрий самозванец был или истинным сыном царя Ивана Васильевича IV или с детства был воспитан как таковой. Во всяком случае, он не был сознательным обманщиком и политическим игроком: он был человеком искренним и глубоко чувствовал свое несчастье ". Кстати, еще известный русский историк С. М. Соловьев утверждал, что обман со стороны самозванца был не преднамеренный и что Григорий Отрепьев сам верил в свое царское происхождение. Е. М. Бакуниным был предложен и другой компромисс. Исследователь утверждал, что Самозванец не был ни сыном Грозного, ни Григорием Отрепьев, а был другим лицом — сыном Богдана Отрепьева, но не из Галича, а с Углича. Очевидно, утверждает автор, это был внебрачный сын Грозного или царевича Ивана, а может одного из опальных за Годунова бояр. В советской историографии заметные исследования этой проблемы относятся Р. Г. Скрынников.