33. Теория жизненных смыслов в. Франкла

Согласно В. Франклу, стремление к поиску и реализации смысла своей жизни является врожденной мотивационной тенденцией, присущей человеку изначально. Отсутствие смысла порождает у человека состояние, которое В. Франкл называет экзистенциальным вакуумом. Важная роль в его профилактике и преодолении принадлежит гуманитарному образованию, которое должно организовать встречу молодых людей с идеалами и ценностями общества. Смысл не субъективен, человек не изобретает его, а находит в мире, в объективной действительности среди ее ценностей, и гуманитарное образование, считаем мы, может и должно помочь сориентироваться в социальной жизни. Для поиска смысла жизни особое значение, по В. Франклу, имеют три группы ценностей - творчества, переживания и отношения. Поскольку каждая личность уникальна, постольку и уникален ее путь к обретению смысла жизни. В. Франкл считает, что человек выбирает не смысл, а призвание, в котором он обретает смысл. Согласно В. Франклу, найти смысл жизни в каждой конкретной жизненной ситуации человеку помогает совесть. Она помогает и осуществить смысл своей жизни, так как человек отвечает перед своей совестью, другими людьми и богом за свое призвание.

Эти положения теории дают ответ на вопрос о ценностно-смысловой направленности гуманитарного образования, которая заключается в его обращенности к целостному человеку, способному самостоятельно строить свою жизнь и наполнить ее ценностными смыслами. В свете теории личностных смыслов гуманитарное образование должно быть наполнено жизненными проблемам.

Личностный смысл - это индивидуализированное отражение действительности, выражающее отношение человека к тем объектам, ради которых развертывается человеческая деятельность и общение.

Личностные смыслы выступают связующим звеном между различными подсистемами личности. Являясь компонентами более сложной системы - личности, они сами представляют систему, организованную в определенной иерархической последовательности, отражающую процессы развития и функционирования личности на различных этапах жизнедеятельности человека.

34. Когнитивная психология.

В начале 20-х гг. 20 века в результате деятельности А. Эйнштейна, Н. Бора и др. ученых стал утверждаться новый подход к пониманию сущности объективного мира. Ученые физики осознали, что невозможно наблюдать объект не оказывая на него абсолютно никакого воздействия, никак не меняя его характеристик.

Современная наука отказалась от роли абсолютно независимого наблюдателя и приняла роль наблюдателя нового типа, т.е. наблюдателя участника. Эта тенденция возродила интерес к роли сознательного опыта в получении информации о внешнем мире. Появление нового направления в психологии связано с именами Джорджа Миллера и Улирика Найсера.

Дж. Миллер изучал английскую филологию и лингвистику в университете штата Алабама. В 1951 опубликовал книгу «Язык и общение». В середине 50-х увлекся использованием статистических методов в изучении процесса научения в теории информации и компьютерного моделирования. В этот период приходит к выводу о том, что бихевиоризм исчерпал себя и нужно искать новые направления в изучении процессов научения. Вместе со своим коллегой Брунером, он создает при Гарвардском университете исследовательский центр по изучению процессов мышления, кот. Был назван центром когнитивных исследований. В этом центре исследователи занимались разработкой широкого круга разнообразных тем, таких как: язык, мышление, процессы восприятия и образования понятий, мышление и психологическое развитие.

У. Найсер в нач. своей карьеры придерживался бихевиоризма. Однако в 1967г. Он опубликовал книгу, которая называлась « Когнитивная психология». Найсер определил познание как процесс, при помощи которого входящие сенсорные данные подвергаются трансформации, обработке, накоплению, воспроизведению и в дальнейшем используются. Он так же отмечал, что познание присутствует в любом акте человеческой деятельности. Т.О. он делает вывод, что когнитивная психология имеет дело с ощущениями, восприятием, воображением, памятью, мышлением и всеми видами психической активности. Спустя 9 лет он опубликовал: «Познание и реальность», в кот. выразил неудовлетворенность явным сужением позиций когнитивной психологии.

Когнитивная пс. интерпретирует прежде всего физиологические аспекты психических процессов с помощью которых можно понять способы и закономерности обработки различного рода сигналов, лежащих в основе процесса мышления. Свою главную цель когнит. направление видит в том, чтобы раскрыть те совокупности программ накопленных в памяти человека при помощи кот. индивид понимает звуки речи и сам создает новые слова и предложения, приобретает определенный опыт, способен решать совершенно новые проблемы.

От бихевиоризма когнит. пс. отличается по ряду моментов:

1. Когнитивная пс. обращает внимание, прежде всего на сам процесс познания, а не только реакцию организма на определенный стимул. С этой точки зрения важным оказывается вся совокупность психических процессов, а не только взаимосвязь стимулов и реакций. Акцент делается на сознании, а не на поведении.

2. Когн. пс. интерпретирует те способности и формы в кот. сознание человека организует имеющийся опыт. Представители этого направления считают, что именно сознание придает форму и связь психологическим процессам.

3. С точки зрения когн. пс. Индивид усваивает стимулы из окружающей среды в ходе некоторых активных и творческих процессов, т.е. человек способен активно участвовать в познавательном процессе на основе сознательного отбора тех или иных событий.

35. Трансперсональная психология как новое направление в психологии

Трансперсональная психология — направление в психологии, исследующее трансперсональные аспекты психики, или выходящее за рамки отдельной личности. В трансперсональной психологии человек представляет интерес не только на уровне доличностных и индивидуально-личностных процессов, но и на уровне надличностных (в том числе и духовных) процессов.

Трансперсональная психология изучает сознание в широком спектре его проявлений: множественность состояний сознания, духовный кризис, околосмертные переживания, развитие интуиции, творчества, высшие состояния сознания, личностные ресурсы, пара-психологические феномены. Она опирается на целостное видение человека в перспективе его духовного роста,классическую и неклассическую философскую антропологию, мировые духовные традиции, разнообразные способы самопознания и психотерапии, такие, как медитация, холотропное дыхание, телесно-ориентированная психотерапия, терапия искусством, работа со сновидениями, активное воображение, самогипноз и т.д.

Трансперсональная психология начала оформляться как самостоятельная область исследований в конце 60-х годов в США. Основателями этого направления выступили широко известные психологи, психотерапевты и мыслители: А. Маслоу, С. Гроф, А. Уотс, Э. Сьютич, М. Мерфи, С. Криппнер и др. Трансперсональная психология имеет глубокие корни в истории культуры и религии, в мировых духовных практиках, которые научно обоснованы в классической и современной психологии. Лидерами современной трансперсональной психологии являются С. Гроф, К. Уилбер, Ч. Тарт, А. Минделл, С. Криппнер и другие, каждый из которых развивает свое направление исследований, методы и школу.

Слово «трансперсональная» происходит от слов trans и persona и буквально может быть переведено как надличностная (а не «вводящая в транс», как полагают многие :-)). Первоначально трансперсональное направление называлось трансгуманистическим и по-мнению А.Маслоу и других основателей, должно было рассматриваться как продолжение гуманистической парадигмы.

Трансперсональная психология базируется на холистической парадигме. (holos- целостный).

Холистическая парадигма заменяет современное противоречие между «мозгом» и «разумом», «телом» и «психикой», «материей» и «духом» системно-ориентированной, построенной на взаимосвязях моделью сознания. То, что сегодня рассматривается как экстрасенсорика, завтра может быть названо суперсенсорикой, то, что сегодня считается бессознательным, когда-нибудь может быть названо вечным сознанием.

В этой парадигме признается возможность аномальных явлений, тонких энергий и не открытых еще законов природы и принципов, которые могут вступать в противоречие с материалистической моделью или привести к ее пересмотру.

Холистический взгляд на вещи ориентирован на системный подход, целое для него больше, чем просто сумма его частей.

Холистическая парадигма основывается на информации, отдает предпочтение развитию образования, обучения и социальных служб, а не производству товаров, балансируя работу игрой и любовью и заменяет бесчеловечную индустриализацию внимательным и тонким отношением к рациональному и гармоничному развитию человека.

Прикладное значение трансперсональной психологии состоит в том, что она предлагает новый взгляд на психическое здоровье и патологию, обеспечивая интегративный, многоаспектный подход к человеку. Трансперсональные (надличностные) переживания обладают особо мощными целительными возможностями, имеют огромное значение для творчества, эстетического и этического развития. Особую актуальность приобретает трансперсональный подход в лечении наркомании и алкоголизма как видов духовного кризиса, психотерапии неврозов и психозов, в психологическом оздоровлении общества.

Посредством техник трансперсональной психологии возможны глубокие психологические прозрения, проливающие свет на нашу личную историю, на бессознательные силы, которые движут нами, на наши эмоциональные затруднения и межличностные проблемы. Мы можем также испытать необычайные откровения, затрагивающие различные аспекты природы и космоса и намного превосходящие нашу образовательную и интеллектуальную подготовку. Большинство этих интереснейших прозрений, которые открываются в холотропных (направленных на обретение внутренней целостности) состояниях, сосредоточено вокруг философских, метафизических и духовных проблем.

36. Основные направления развития психологии в России в конце 19 – начале 20 века.

Состояние психологического знания в России в начале XX века

В начале XX столетия психология в России мощно заявила о себе, заняв достойное место в системе наук. Уходя своими корнями в две главные области научной мысли - в сферу философско-исторического и естественнонаучного знания - она в конце XIX - начале XX веков превращается в самостоятельную научную дисциплину. Этот процесс институционализации психологического знания сопровождался необходимыми логико-научными (определение задач и предмета исследования, разработка программ и выделение направлений развития, обоснование адекватных методических приемов и принципов исследования психической реальности и т. д.) и организационно-научными (создание специальных психологических центров и психологических научных изданий, формирование кадров ученых-психологов и т. д.) преобразованиями.

Огромное влияние на психологическую науку в России оказала мировая психология, проходившая тот же путь, но с некоторым опережением. Так, первая в Европе и в мире психологическая лаборатория была создана В.Вундтом в Германии в Лейпциге в 1879 г.

Отражением возрастающей роли психологии в обществе являлось обращение к психологическим вопросам специалистов-практиков: педагогов, работников различных промышленных сфер труда и военных областей.

Уровень интереса к психологии, признания ее научной и практической ценности отражался и во все более частом и настойчивом включении в рассмотрение психологических проблем представителей научного сообщества и художественной интеллигенции. Возрастал авторитет психологии. Она становилась предметом внимания специалистов смежных наук и практических сфер: врачей, педагогов, физиологов, этнографов, языковедов, юристов, биологов. Ученые разных профилей, литераторы, публицисты часто в популярной и, как правило, в дискуссионной форме, апеллируя к житейской практике, высказывали здесь свои мнения и суждения по широкому кругу насущных психологических вопросов, включая, таким образом, в их обсуждение широкую читательскую аудиторию. Ими рассматривались проблемы мотивов и поступков поведения человека; наследственности и психических состояний; развития психики ребенка, ее особенностей и связанные с этим вопрос гуманизации воспитания и обучения и т. д.

Междисциплинарные связи психологии с другими науками не ограничивались сферами "психология-философия", "психология-физиология", но включали широкий круг взаимодействующих с психологией научных дисциплин. Это существенно расширяло область психологических исследований, обусловливая возникновение новых проблем на стыке разных наук, открывая путь к более глубокому, многостороннему, комплексному рассмотрению исследуемых в психологии феноменов.

В этом отношении показательна деятельность Московского психологического общества, основанного в 1885 г. при Московском университете (до 1888 г. общество возглавлял М.М.Троицкий, затем его сменяли на этом поприще Н.Я.Грот и Л.М.Лопатин). Членами общества были ученые разных научных направлений и ориентации - выпускники и преподаватели историко-филологического и других факультетов Университета, представители естественнонаучных дисциплин, прежде всего врачи-психиатры. Наряду с учеными традиционного, философско-ориентированного подхода в психологии (Н.Я.Грот, Г.И.Челпанов, С.Трубецкой, М.Лопатин), в руководстве обществом были также сторонники естественнонаучного, экспериментального течения (С.С.Корсаков, А.А.Токарский). В числе почетных и действительных членов Московского психологического общества состояли лидеры нового естественнонаучного течения в психологии - И.М.Сеченов, В.М.Бехтерев и др.

Данное общество было тесно связано с зарубежными научными центрами и учеными. В состав его иностранных членов входили А.Бэн, Г.Спенсер (Англия), В.Вундт (Германия), У.Джемс (США), Т. Рибо и Ш. Рише (Франция) и др.

Наконец, факт признания психологии как самостоятельной науки и в научных, и в широких общественных кругах подтверждается успехами психологического образования, включающего 1) популяризацию психологических знаний в широких кругах общества, 2) преподавание психологии, 3) создание системы подготовки психологических кадров. Проведенный анализ позволяет сделать вывод, что в России начала XX века психологическое образование сложилось в некую более или менее целостную систему, охватывающую все выше перечисленные ступени и уровни. В частности, преподавание психологии осуществлялось в учебных заведениях всех типов (будь то духовные семинарии, лицеи или кадетские корпуса) и охватывало разные ступени обучения (среднее образование и высшее).

Выделившаяся в самостоятельную науку в конце XIX начале XX вв., российская психология в идейном и содержательном планах не представляла собой монолитного, гомогенного образования, а включала ряд мощных течений и направлений.

Бурное развитие естествознания в России подготовило почву для возникновения альтернативного подхода, включающего сторонников экспериментального пути развития психологии и концентрирующегося вокруг сеченовской программы опытного и объективного изучения психики.

Экспериментальная психология

Мощное течение в психологической мысли России было представлено так называемой экспериментальной психологией. Становление направления, базирующегося на экспериментальном методе исследования психических явлений, осуществлялось под воздействием, как общих тенденций развития мировой психологической науки, так и специфических социокультурных предпосылок и условий развития отечественного психологического знания.

Следует отметить, что именно возникновение этого направления знаменовало принципиально новый этап в истории психологии в России - обретение ею статуса самостоятельной области научного знания. Главной объективной предпосылкой введения эксперимента в психологию являлась назревшая потребность в точных, экспериментально проверенных результатах психологических исследований человека. Особенно нуждались в них быстро развивающиеся в конце 19 века медицина и педагогика. Не случаен, поэтому тот факт, что первые экспериментальные психофизиологические лаборатории в России возникли именно в стенах практических организаций - учебных заведений и клиник; их создателями в преобладающем большинстве были практики - врачи-психиатры, физиологи, деятели просвещения и образования. Первые лаборатории были нацелены на решение практических задач - определение диагноза психического состояния человека, поиск конкретных форм воздействия на его психику и поведение и т. д.

Второй предпосылкой становления психологии как научной дисциплины выступало взаимодействие с науками, с которыми она была тесно связана и исторически, и логикой своего развития, прежде всего с дисциплинами естественно – научного цикла.

Наконец, развитие экспериментальных исследований в психологии определялось также логикой самого психологического знания, его внутренними потребностями, осознание которых приводит передовых ученых к выводу о недостаточности и ограниченности интроспекции как теории и метода научного познания психических явлений и необходимости новых объяснительных категорий и объективных методов исследования психической реальности.

Наряду с этими общими предпосылками, развитие научной психологии в России было обусловлено специфическими историческими обстоятельствами. К их числу следует отнести сложившиеся в отечественной науке материалистические тенденции, нашедшие яркое воплощение в русском философском материализме. В работах Сеченова содержится материалистическое объяснение природы психических явлений, раскрыта их отражательная и регулятивная роль в жизнедеятельности организма. Им была разработана также первая программа развития психологии как экспериментальной дисциплины, выдвинута и глубоко обоснована идея объективного изучения внутреннего мира человека.

Сеченов выдвинул идею детерминистического объяснения психических явлений, их объективного изучения.

История развития отечественной экспериментальной психологии свидетельствует, что именно на основе материалистического учения Сеченова, его рефлекторной теории психической деятельности осуществилось становление многих, получивших дальнейшее развитие в русской психологической мысли, научных подходов и идей.

Развитие советской психотехники

Одним из направлений прикладной психологии, переживавшим в 20-30-е годы в СССР бурное развитие, была психотехника. Авторитет и влияние ее в этот период были столь велики, что есть все основания определить ее не как обычную научно-прикладную дисциплину, но и как масштабное обще-ственное движение, перешагнувшее рамки собственной предметной области и включившее в себя наряду со специалистами-психологами как ученых других отраслей знания (физиологов, гигиенистов, управленцев, педагогов), так и практических работников.

Формирование и быстрое развитие психотехники, шедшее в ногу с охватившим в 20-е гг. страну движением за научную организацию труда, объяснялось не только насущной необходимостью решения задач повышения производительности труда, роста темпов производственного строительства, но имело и определенные социальные предпосылки. Очевидно, что государство диктатуры пролетариата, каким изначально являлась послереволюционная Россия, не могло не уделять серьезное внимание проблемам руководства, управления человеческими ресурсами, различным формам воздействия на человека, включая и психологическое воздействие.

С достижениями зарубежной психотехники знакомится И.Н.Шпильрейн в период своего обучения за рубежом (в Гейтельбергском и Лейпцигском университетах). Вернувшись в 20-е годы в Россию он начинает реализовывать здесь основные идеи психотехники. В частности, аппелируя к зарубежному опыту, где оправдало себя взаимодействие производственников, медиков и психологов в решении совместных задач развития производства, повышения качества труда и квалификации ра-ботников, Шпильрейн рассматривал прикладную психологию как составную часть научной организации труда.

В 1923 г. Шпильрейн организует психотехническую лабораторию при Народном комиссариате труда СССР, вошедшую в 1925 г. в состав Московского государственного института охраны труда. Одновременно он создает секцию психотехники в Институте психологии при 1-м МГУ, задачей которой являлось проведение экспериментальных и теоретических исследований по психотехнике. Двадцатые годы становятся временем активной психотехнической практики. Объектами ее выступают: про-изводство, транспорт, школа, биржа труда, воинские подразделения и т. д. Основные направления психотехнических разработок: изучение профессий; профподбор и профконсультация; рационализация подготовки к профессиональному труду и условий труда; психогигиенические и психотерапевтические воздействия; повышение эффективности пропагандистской работы и т. д.

Огромный размах психотехнического движения требовал, в свою очередь, создания единого координирующего органа, который и был организован в 1927 г. - Всероссийское (а позднее Всесоюзное) общество психотехники и прикладной психофизиологии (ВОПиПП). В 1934 г. оно насчитывало уже более 900 членов. Председателем его был избран И.Н.Шпильрейн. Он становится и главным редактором учрежденного Об-ществом журнала "Советская психотехника" (первоначальное название "Психофизиология труда и психотехника"), который выходил с 1928 по 1934 гг.

Таким образом, в результате развития психотехнического движения был накоплен разнообразный и богатый опыт взаимодействия психологии с практикой; как самостоятельная дисциплина оформляется прикладная психология, включающая ряд направлений исследования; осуществляется попытка осмысления и использования достижений, накопленных в зарубежной психотехнике, для решения практических задач хозяйственного строительства. Оценивая в целом вклад психотехники в становление советской психологии.

Развитие советской педологии

Другим важным научно-практическим направлением, существенно определявшим картину развития психологического знания в послереволюционный период, являлась педология. В России истоки педологического движения восходят к началу XX в. и представлены работами А.П.Нечаева, Г.И.Россолимо, А.Ф.Лазурского, Н.Е.Румянцева, И.А.Сикорского, К.И. Поварнина, В.П.Кащенко и др. В центре их внимания был ребенок в его индивидуальном своеобразии. Отсюда вытекало требование глубокого изучения ребенка, выявления его склонностей и интересов как отправных моментов развития, гуманистические принципы заботы о ребенке, индивидуального подхода к нему в выборе средств и методов воздействия. После Октябрьской революции педология получает благоприятную почву для развития: новое общество ставило задачу сформировать нового человека. Об этом неоднократно заявляли Л.Д. Троцкий, Н.К.Крупская, А.В.Луначарский и другие идеологи государства.

Глубокое знание личности ребенка, законов ее развития и воспитания рассматривалось в качестве основания эффективного педагогического процесса, включающего не только познание ребенка, но и его целенаправленное изменение. Разрабатывались и использовались разнообразные приемы и средства исследования детей, их диагностики: опросники, интервью, тесты. Объектом изучения и воздействия выступали как трудные дети, так и одаренные, талантливые. Тем самым практически отрабатывался принцип индивидуального подхода к ребенку в процессе его обучения и воспитания.

37. Философская психология в России. (Н.А.Бердяев, Л.И.Шестов, Н.Лосский, С. Франк.)

Н.А.Бердяев - русский религиозный философ XX века. В 1922 году был выслан из Советской России, с 1925 года проживал во Франции. Во время ссылки за революционную деятельность Бердяев перешёл от марксизма («Маркса я считал гениальным человеком и считаю сейчас», — писал он позднее в «Самопознании») к философии личности и свободы в духе религиозного экзистенциализма и персонализма.

В своих работах Бердяев охватывает и сопоставляет мировые философские и религиозные учения и направления: греческую, буддийскую и индийскую философию, неоплатонизм, гностицизм, мистицизм, масонство, космизм, антропософию, теософию, Каббалу и др.

У Бердяева ключевая роль принадлежала свободе и творчеству («Философия свободы» и «Смысл творчества»): единственный механизм творчества — свобода. В дальнейшем Бердяев ввел и развил важные для него понятия:

царство духа,

царство природы,

объективация — невозможность преодолеть рабские оковы царства природы,

трансцендирование — творческий прорыв, преодоление рабских оков природно-исторического бытия.

Но в любом случае внутренней основой бердяевской философии являются свобода и творчество. Свобода определяет царство духа. Дуализм в его метафизике — это Бог и свобода. Свобода угодна Богу, но в то же время она — не от Бога. Существует «первичная», «несотворённая» свобода, над которой Бог не властен. Эта же свобода, нарушая «божественную иерархию бытия», порождает зло. Тема свободы, по Бердяеву, важнейшая в христианстве — «религии свободы». Иррациональная, «темная» свобода преображается Божественной любовью, жертвой Христа «изнутри», «без насилия над ней», «не отвергая мира свободы». Богочеловеческие отношения неразрывно связаны с проблемой свободы: человеческая свобода имеет абсолютное значение, судьбы свободы в истории — это не только человеческая, но и божественная трагедия. Судьба «свободного человека» во времени и истории трагична.

Лев Исаа́кович Шесто́в — философ-экзистенциалист. Обучался в Московском университете сначала на физико-математическом, затем на юридическом факультете. Диссертация, посвящённая рабочему вопросу, была отвергнута цензурой.

Несколько лет Шестов жил в Киеве, где работал в деле отца, одновременно интенсивно занимаясь литературой и философией. Однако совмещать бизнес и философию оказалось нелегко. В 1895 г. Шестов тяжело заболел (нервное расстройство), а в следующем году уехал за границу для лечения. В дальнейшем коммерческое предприятие отца станет для мыслителя своего рода семейным проклятием: он неоднократно ещё будет вынужден отрываться от семьи, друзей, любимой работы и мчаться в Киев, чтобы навести порядок в делах фирмы, расшатанных стареющим отцом и безалаберными младшими братьями.

В Риме Шестов женился в 1896 г. на православной девушке Анне Елеазаровне Березовской. Поскольку отец Шестова был ортодоксальным иудеем, мыслитель был вынужден долгие годы хранить этот брак в тайне, большую часть времени проводя за границей. В 1898 г. в свет вышла первая книга Шестова «Шекспир и его критик Брандес», в которой уже были намечены проблемы, позже ставшие сквозными для творчества философа: ограниченность и недостаточность научного познания как средства «ориентировки» человека в мире; недоверие к общим идеям, системам, мировоззрениям, заслоняющим от наших глаз реальную действительность во всей её красоте и многообразии; выдвижение на первый план конкретной человеческой жизни с её трагизмом; неприятие «нормативной», формальной, принудительной морали, универсальных, «вечных» нравственных норм

Вслед за этой работой появилась серия книг и статей, посвященных анализу философского содержания творчества русских писателей — Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого, А. П. Чехова, Д. С. Мережковского, Ф. Сологуба. Шестов развивал и углублял темы, намеченные в первом исследовании. В это же время Шестов познакомился с известным русским меценатом Дягилевым, сотрудничал с его журналом «Мир искусства».

В 1905 г. была опубликована работа, вызвавшая самые острые споры в интеллектуальных кругах Москвы и Петербурга, самые полярные оценки (от восторга до категорического неприятия), ставшая философским манифестом Шестова — «Апофеоз беспочвенности (опыт адогматического мышления)».

Февральская революция особенного восторга у Шестова не вызвала, хотя философ всегда был противником самодержавия. В 1920 г. Лев Шестов с семьёй покинул Россию и обосновался во Франции, где и жил до своей смерти.

Никола́й Ону́фриевич Ло́сский — выдающийся представитель русской религиозной философии, один из основателей направления интуитивизма в философии. Философия

Интуитивизм Лосского является теорией, разрабатывающей философские проблемы связанные с христианским истолкованием мира. Начиная с гносеологических аспектов, Лосский занимается и другими основными разделами философии.

Гносеология Лосского строится на основе положения о том, что познанный объект, даже являясь частью внешнего мира, включается сознанием познающего субъекта непосредственно в личность, и поэтому существование объекта не ставится в связь с актом познания. Такое учение получило в истории философии название интуитивизма. Лосский выделяет три вида интуиции — чувственную, интеллектуальную и мистическую. Чтобы объяснить возможность такого интуитивного познания Лосский рассматривает и разрабатывает многие положения онтологии.

Онтология В онтологии Лосского одним из главных является положение о том, что мир является неким органическим целым. Интуиция, как непосредственное созерцание других сущностей является в этом мире возможной, так как и человек есть сверхвременное и сверхпространственное бытие, тесно связанное с целым миром.

Аксиология

Этика

Эстетика

Тема реинкарнации. Н. О. Лосский придерживался теории перевоплощения души (реинкарнация).

Семен Людвигович Франк. Основной мотив его философии — стремление примирить рациональную мысль и религиозную веру, причем образцы такого синтеза он ищет как в западной философии, так и особенно в концепции всеединства В. Соловьева.

В подходе С. Франка к пониманию концепции всеединства проявляется интерес к двум ее аспектам: онтологическому, проблеме соотношения материального и идеального, и гносеологическому, проблеме соотношения постижимого и непостижимого.

Первую из указанных проблем он решает в духе последовательного пантеизма, путем обоснования идеи всеобщей одухотворенности мира, «всесущебожия». Весь мир, полагает он, есть инобытие Бога, его раскрытие, выражение.

При рассмотрении гносеологических аспектов всеединства мыслитель исходит из того, что познание осуществляется не столько рационально, сколько сверхрационально, интуитивно, и не столько через активность самого познающего субъекта, сколько через воздействие на этого субъекта некоего абсолюта, >всеединого, непостижимого. По мнению С. Франка, всякая вещь и всякое существо в мире есть нечто большее и иное, чем все, что мы когда-либо сможем о нем узнать. Поэтому только при соединении рационального и иррационального, интуитивного способов постижения может быть раскрыт сам предмет в его трансцедентальной реальности.

Философия всеединства внесла весомый вклад в развитие мировой философской мысли. Она способствовала преодолению односторонности, неполноты как материалистических, так и идеалистических систем классической философии, противопоставив им учение о целостности, органичности бытия, его несводимости к материальной или духовной основе.

38. Эмпирическая психология Г.И.Челпанова

Гео́ргий Ива́нович Челпа́нов— русский философ и психолог.

В 20-е гг XX века в ходе дискуссии о предмете социальной психологии предложил разделить психологическую науку на социальную психологию и собственно психологию.

Книга Челпанова «Мозг и душа» — ряд публичных лекций, прочитанных в Киеве в 1898-99 гг.; автор дает критику материализма и очерк некоторых современных учений о душе. Критическая часть работы выполнена обстоятельнее, чем положительная; критикуя учение о параллелизме и о психическом монизме, автор заканчивает свое исследование словами: «дуализм, признающий материальный и особенный духовный принцип, во всяком случае лучше объясняет явления, чем монизм».

В «Проблемах восприятия пространства в связи с учением об априорности и врожденности» Челпанов в главнейших чертах защищает точку зрения, которую высказал Штумф в своей книге «Ursprung der Raumvorstellung». По существу это — теория нативизма, утверждающая, что пространство в психологическом отношении есть нечто непроизводное; представление о пространстве не может быть получено из того, что само по себе не обладает протяженностью, как это утверждают генетисты. Пространство есть такой же необходимый момент ощущений, как и интенсивность; интенсивность и протяженность составляют количественную сторону ощущения и одинаково неразрывно связаны с качественным содержанием ощущения, без которого они немыслимы. Отсюда следует, что все ощущения обладают протяженностью; но вопроса об отношении этих протяженностей ближайшим образом Челпанов не рассматривает. Не все содержание протяженности, как оно является в развитом сознании, Челпанов признает непроизводным, а лишь плоскостную протяженность; из неё путем психических процессов вырастают сложные формы восприятия пространства. Представление глубины есть продукт переработки опыта плоскостной протяженности. Сущность непроизводной протяженности Челпанов видит во внеположности, а глубина есть преобразование этой внеположности или плоскостной протяженности.

От Штумфа Челпанов отступает в том, что первый сближает качество ощущений с протяженностью, полагая, что различию мест в пространстве соответствует различие качеств; поэтому Штумф отрицает теорию Лотце о локальных знаках. Челпанов, наоборот, полагает, что теория локальных знаков может быть соединена с учением о непроизводности восприятия протяженности и что хотя локальные знаки и не являются необходимой составной частью первоначального представления о пространстве, но в расширении и развитии этого представления им принадлежит важная роль.

Первая половина работы Челпанова посвящена обстоятельному изложению теорий нативизма и генетизма, в лице главнейших представителей этих учений.

Философские свои воззрения Челпанов высказал в книге: «О современных философских направлениях» (Киев, 1902). Автор доказывает мысль, что ныне возможна только идеалистическая философия. Философия есть метафизика. Особого метода она не имеет. Предмет философии — «исследование природы вселенной»; философия есть система наук, но этого не следует понимать в духе позитивизма.

Главный недостаток позитивизма состоит в том, что у него нет теории познания; поэтому позитивизм должен был перейти в иную форму. Челпанов следит за различными формами философской мысли в XIX веке, а именно за агностицизмом, неокантианством, метафизикой, как она выразилась у Гартмана и у Вундта. «В настоящий момент всякого ищущего научно-философского мировоззрения может наиболее удовлетворить именно метафизика Вундта или вообще построение, совершающееся по этому методу. Мировоззрение может быть удовлетворительным, если оно идеалистическое. Если же оно вдобавок построено на реалистических началах, то это оказывается как раз в духе нашего времени» (стр. 107).

Таким образом, Челпанов объявляет себя последователем Вундта, и критика мировоззрения Вундта в то же время будет и критикой философии Челпанова.

Вторым направлением в психологии России начала XX века являлась «эмпирическая психология», представленная такими известными учеными, как М.И.Владиславлев, М.М.Троицкий, Н.Я.Грот, Г.И.Челпанов, А.П.Нечаев и др.

Общими характеристиками этого направления являлись: непоследовательность и противоречивость методологических позиций; ориентация в большей мере не на национальную тра¬дицию в области человекознания, а на современные ученым данного направления европейские концепции и методы иссле-

33

дования психического.

В методологическом плане наиболее важными идеями, раз¬виваемыми в рамках данного течения психологической мыс¬ли, являлись: утверждение специфичности психических явле¬ний в силу их независимости от явлений физиологического и физического ряда, приверженность идеям эмпиризма, призна¬ние необходимости опытного пути развития психологии и ис¬пользования эксперимента при сохранении в качестве главного метода исследования психики интроспекции. Иначе говоря, в качестве концептуальной основы понимания природы психи¬ческого ими использовались учения В.Вундта, Дж.Локка и других основоположников эмпиризма в мировой психологичес¬кой науке. Например, «метафизический идеализм» Вундта оце¬нивался Челпановым как вершина современной ему философии.

Критикуя материализм, который по их мнению, растворяет психическое в физиологическом, ученые данного направления обосновывали идеи о реальности, автономности и специфично¬сти внутреннего психического мира человека, его несводимо¬сти ни к каким другим явлениям, о бесплодности физиологи¬ческих методов для его изучения. Это определяется, например, согласно взглядам Челпанова, природой самого психического не обладающего протяженностью. А так как протяженные (ма-териальные) процессы не могут выступать в качестве детерми¬нирующих воздействий на непротяженные (психические), то от¬сюда вытекает утверждение о параллелизме («эмпирическом па¬раллелизме», по терминологии Челпанова) психического и материального, о наличии собственной психической детерминации: «психическое объясняется только из психического» [48, с. 279].

В соответствии с идеями Вундта, Челпанов считал предме¬том психологии субъективные состояния сознания человека, что качественно отличает ее от физиологии головного мозга. При¬знание этого исходного, базисного положения оценивалось как важнейшая предпосылка создания психологии как самостоя¬тельной науки: «Разве если кто-нибудь говорит, что психоло¬гии как особой науки нет и что она собственно всецело исчер-пывается физиологией мозга, то это не значит понимать пси¬хические явления материально ?» [там же, с. 7]. Материалистические тенденции в понимании психического рассматривались лишь в их вульгарно-материалистической форме, отсюда острота утверждений о противоположности, принципиальном различии «мира психического» и «мира

34

физического».

Соответственно, главным методом исследования психических явлений, как имманентного внутреннего мира («внутреннего опыта») субъекта, может быть только интроспекция. Более того, она является и условием психологического познания других людей. Как утверждал Челпанов, только сам человек, непосред¬ственно пережив те или иные психические явления, может по¬средством апелляции к своим состояниям и испытанным ра¬нее чувствам воспринять аналогичные переживания у друго¬го человека, адекватно интерпретировать их и понять. Этот процесс опосредованного восприятия внешних для человека событий через призму его собственного внутреннего опыта ха-рактеризуется как процесс умозаключения, а не непосред¬ственного наблюдения: «следовательно, необходимо мне само¬му пережить хоть раз то, что переживает другой человек, для того, чтобы судить о его душевном состоянии» [там же, с. 97]. Отсюда делается вывод, что «психология не была бы возмож¬на, если бы не было самонаблюдения» [там же].

Противоречивость эмпирической психологии особенно ярко проявляется в отношении к эксперименту и оценке его мес¬та в психологии. С одной стороны, Челпанов как основатель психологического института в Москве (1912), ставшего одним из центров экспериментальных исследований в нашей стра¬не в тот период времени, автор ряда статей по вопросам пси¬хологического эксперимента и книги «Введение в экспери-ментальную психологию» (1915), объективно способствовал распространению экспериментального метода. С другой сто¬роны, в оценке его как метода исследования психических явлений, Челпанов являлся последовательным сторонником Вундта и поэтому рассматривал эксперимент лишь как усло¬вие улучшения интроспекции, доказывал, что значение экс¬периментального метода в психологии незначительно и не с ним связано ее дальнейшее развитие.

39. Развитие естественнонаучной психологии в работах И.П.Павлова, В.М.Бехтерева, Н.Н.Ланге

Н.Н.Ланге: естественнонаучная ориентация психологии. Совсем другую позицию занял профессор Новороссийского университета (Одесса) Н.Н.Ланге (1858-1921). Именно он в те годы выступал как главный оппонент Челпанова.

Николай Николаевич Ланге окончил историко-филологический факультет Петербургского университета, где обучался у Владиславлева. После стажировки во Франции и Германии (в Лейпцигском психологическом институте Вундта) он стал профессором Новороссийского университета, где проработал до конца дней. Первая крупная психологическая работа Ланге – "Элементы воли" (опубликована в 1890 году в журнале "Вопросы философии и психологии"). Как уже было сказано, он создал в университете при кафедре философии кабинет экспериментальной психологии с целью развития психологии как объективной науки и преподавания ее как учебной дисциплины. Это была первая университетская лаборатория экспериментальной психологии в России. Последний обобщающий труд Ланге – книга "Психология" (1914). Наряду с научной он активно занимался и общественной деятельностью, защищая принципы общедоступности образования, организовывал деятельность школ, пытался реализовать там принципы трудового обучения и методы пробуждения у детей научных интересов и умения самостоятельно мыслить.

Разрабатывая объективные методы исследования сознания, Ланге изучает акт внимания и становится автором моторной теории внимания. В соответствии с этой теорией колебания внимания при так называемых двойственных изображениях (когда, например, рисунок воспринимается то как лестница, то как нависшая стена) определяются движениями глаз, оббегающих изображенный контур. Моторная теория внимания Ланге принесла ему широкую известность, в том числе на Западе.

Работы Лаете ознаменовали начало открытой борьбы за утверждение экспериментального метода в отечественной психологии, которая в то время определялась главным образом как наука о сознании, открываемом субъекту его самонаблюдением. Этому воззрению, сопряженному с субъективным методом, Ланге противопоставил понятие о психическом мире – огромном целом, простирающемся по планете, – "от едва брезжущей зари сознания у низших животных и до высокого его развития у исторического и социального человека". Следуя генетическому стилю мышления, Ланге представил систему движений, совершаемых организмом, в образе ступеней, "лестницы форм". Тем самым он предвосхитил идею различных уровней построения движений. Он также пересмотрел (вслед за Сеченовым) исходное понятие о рефлексе как своего рода "дуге", которое он заменил схемой "кольца".

Ланге выделил ряд стадий в психической эволюции, соотнося их с изменениями, претерпеваемыми нервной системой. К ним он относил: стадию недифференцированной психики, недифференцированных ощущений и движений инстинктивного типа, стадию индивидуально-приобретенного опыта и, наконец, как качественно новую ступень – развитие психики у человека как социокультурного существа. С переходом к человеку психическая регуляция поведения меняется. Если у животных действует биологическая наследственность, то у людей передача от одного поколения к другому всей совокупности достигнутой культуры осуществляется через подражание и обучение, т.е. путем социальной преемственности. Ланге писал, что "душа человеческой личности в 99% случаев есть продукт истории и общественности". В связи с этим решающая роль отводится языку: "Язык с его словарем и грамматикой формирует всю умственную жизнь человека, вводя в его сознание все те формы и категории, которые исторически развивались в предыдущих поколениях". В значении любого слова, писал Ланге, можно найти множество "полей сознания", уходящих все глубже в неопределенную темную даль. Говоря его словами, океан истории мысли плещется за каждым словом.

Таким образом, в конце концов Ланге переходил от дарвинизма к истинному историзму. В этих его суждениях отразилась одна из общих тенденций развития мировой психологической мысли. Работы Ланге явились самым крупным достижением русской экспериментальной психологии в дооктябрьский период.

И.П.Павлов – создатель учения об условно-рефлекторнай деятельности. Если Сеченов разрабатывал свое учение в одиночку, то Иван Петрович Павлов (1849-1936) создал огромный коллектив, к которому примыкали ученые из многих стран. По существу им была создана интернациональная, международная школа, равной которой мировая наука не знает. Он был великим командармом армии исследователей, энергией которой учение о поведении составило мощный раздел современного научного знания.

С именем Павлова ассоциируется, прежде всего, понятие об условном рефлексе. Термин "рефлекс" был паролем научного объяснения поведения у Сеченова. И мы видели, каким помолодевшим вышло это древнее понятие из сеченовских рук. Павлов пошел вперед. Впитав сеченовскую идею нераздельности организма и среды и сигнальной регуляции отношений между ними, Павлов изобрел множество экспериментальных моделей, на которых изучалось, каким образом организм приобретает новые формы поведения, перестраивает сложившиеся.

Живое существо действует в неразлучной с ним среде, представляющей огромное количество раздражителей, на которые оно ориентируется и с которыми должно совладать.

Не все раздражители из этого потока становятся для организма сигналами. Есть раздражители, которые безусловно вызывают ответную реакцию (типа реакции зрачка на свет, отдергивания руки от горячего предмета и т.п.). Раздражители этих рефлексов принято называть безусловными. Но имеется и другая категория раздражителей. Организм не остается безразличным к ним только в том случае, если их действие становится биологически значимым, т.е. способным принести ему пользу или вред – не своим воздействием на живое тело, а сигнальной функцией. Эти раздражители указывают на условия, которых следует избегать или к которым нужно стремиться путем соответствующих действий (рефлексов). Эти рефлексы получили название условных.

Для порождения условного рефлекса нужен не только раздражитель, воспринимаемый органами чувств (в виде звука, запаха и т. д.), но и подкрепление правильности реакции на него. Именно тогда раздражитель трансформируется в сигнал. Сигнал и подкрепление, достигаемое действием организма, образуют основу поведения. Сигнал указывает на "картину среды", в которой оказался организм. Подкрепление позволяет организму выжить в этой среде (спастись от опасности или добыть нужную пищу).

Сочетание сигнала с подкреплением позволяет организму набираться опыта. Выработка условных рефлексов – основа обучения, приобретения опыта. Зная набор условий, от которых зависит создание условного рефлекса, можно предписать программу поведения. Павлов доказал это на множестве экспериментов.

Из этого вовсе не следовало, что Павлов, подобно американским бихевиористам, считал, что нужно вообще разделаться с сознанием и изгнать его, как фикцию, из науки. В этом случае он оказался бы на позициях примитивного дуализма и редукционизма (в чем, кстати, его не раз обвиняли). Это не соответствовало ни его исходному замыслу, ни его поискам путей сближения с психологией. Это видно, в частности, если обратиться к представлению Павлова о сигнальных системах как регуляторах поведения.

Воспринимаемые органами чувств сигналы вызывают в организме не только нервные, физиологические процессы. Полезное и вредное выступает в виде психических образов (первым сигналам, согласно Павлову, соответствуют ощущения и восприятия). Поэтому сигнальная функция придает рефлексу двойственный характер. Он, подчеркивал Павлов, является столько же физиологическим, сколь и психическим явлением.

Павлов ставил свои эксперименты над животными, сначала собаками, затем – обезьянами. Главная же его надежда, как заявил ученый в первом же своем сообщении об условных рефлексах, заключалась в том, чтобы наука пролила свет на "муки сознания". Это заставило Павлова заняться нервно-психическими больными. Переход от изучения животных к исследованию организма человека привел его к выводу, что следует разграничивать два разряда сигналов, управляющих поведением. Если поведение животных регулируется первой сигнальной системой (эквивалентами которой являются чувственные образы), то у людей в процессе общения формируется вторая сигнальная система, в которой в качестве сигналов выступают элементы речевой деятельности (слова, из которых она строится). Именно благодаря им в результате анализа и синтеза чувственных образов возникают обобщенные умственные образы (понятия).

Если сигнал ведет к успеху (или, говоря языком Павлова, подкрепляется, то есть удовлетворяет потребность организма), то между ним и реакцией на него организма устанавливается связь. Она прокладывается в том главном центре, который соединяет воспринимающие органы (рецепторы) с исполнительными (эффекторными) органами – мышцами, железами. Этот центр – кора больших полушарий головного мозга. Связи при повторении становятся все более прочными, хотя и остаются временными. Если в дальнейшем они не подтверждаются полезным для организма результатом (не подкрепляются), то прежние условные рефлексы задерживаются, тормозятся. Организм постоянно учится различать сигналы, отграничивать полезные и вредные от бесполезных. Этот процесс называется дифференцировкой.

Варьируя бессчетное число раз вместе с много численными учениками условия образования, преобразования, сочетания рефлексов, Павлов открыл законы высшей нервной деятельности. За каждым, на первый взгляд, несложным опытом стояла целая система разработанных павловской школой понятий (о сигнале, временной связи, подкреплении, торможении, дифференцировке, управлении и др.), позволяющая причинно объяснять, предсказывать и модифицировать поведение.

Незыблемым постулатом павловской концепции являлось положение о том, что условный рефлекс возникает на основе безусловного. Теоретические контуры этой картины со множеством экспериментальных вариантов придавали ей репутацию классической. "Но будущее научного исследования, – любил говорить Павлов, – темно и чревато неожиданностями".

В то же время на динамике этого познания сказывались процессы в социокультурном мире, где наступала эпоха потрясений и стрессов, конфликтов и переворотов. Впереди была первая мировая война. Полная тревог и надежд в своей жажде перемен, Россия шла к революции. И вряд ли случайно, что перед самой мировой войной в Павловской лаборатории началось изучение проблем, которые в дальнейшем стали относить к категории эмоциональных стрессов.

Первая из таких проблем касалась соотношения условных рефлексов, имеющих "полярное" подкрепление, которое в одном случае удовлетворяло потребность организма в пище, в другом – угрожало его существованию. Раздражая сильным электрическим током кожу собаки (вызывая болевое ощущение), его превращали (путем подкрепления) в условный сигнал пищевой реакции. Усиление тока (требующее оборонительной двигательной реакции) вызывало позитивную секреторную реакцию.

С этого момента ведет свое начало развитие учения Павлова об "экспериментальных неврозах". Не возможно было объяснить в терминах нейродинамики, почему неожиданно для экспериментатора возникало состояние срыва рефлексов, когда поведение приобретало характер, который впоследствии стали называть невротическим. Силы, которые вступали в действие, следовало искать не в корковой нейродинамике, а за ее пределами, а именно – в поле поведения. Именно в нем вспыхивают конфликты, пламя которых "взрывает" нейромеханизмы и придает реакциям патологический характер. Нам неизвестно, когда Павлов познакомился с теорией Фрейда. Но русская литература к тому времени уже была наводнена психоаналитическими сочинениями. О том, что на новый план экспериментов его навело чтение Фрейда, Павлов упомянул не в публикациях (где ссылок на венского психолога вообще нет), а на одной из "павловских сред". Сшибка двух противоположных нервных процессов (раздражительного и тормозного) таков, по Павлову, механизм неврозов.

Невролог Р.Джерард вспоминал, как, посетив в начале 30-х годов Павлова в Ленинграде, он узнал от него, что стимулом к опытам по экспериментальным неврозам послужило знакомство с работой Фрейда. Через неделю Джерард приехал в Вену и рассказал о своей беседе с Павловым Фрейду, который воскликнул: "Это бы мне страшно помогло, если бы он рассказал об этом несколько десятилетий раньше!"

В период, непосредственно предшествовавший революции в России, интересы Павлова устремляются к анализу движущих сил поведения, его мотивов. Он выступает с докладом о "рефлексе цели", "рефлексе свободы", говорит о "рефлексе рабства". Здесь явно сказалась роль социальной перцепции, изменившей в новой, смутной общественной атмосфере направленность его научной мысли.

Биологическое понятие о рефлексе (за которым стоял прочно испытанный в эксперименте физиологический механизм, детерминистски объяснивший взаимодействие организма со средой – поведение) Павлов "примерял" к социальным явлениям.

"Рефлекс цели, – подчеркивал Павлов, – имеет огромное жизненное значение, он есть основная форма жизненной энергии каждого из нас". Рефлекторная концепция ставит деятельность организма в зависимость от внешних влияний. В то же время, вводя понятие о рефлексе цели, Павлов указывал на важность энергетического потенциала живой системы.

В научном плане выделение Павловым рефлекса цели означало включение принципа мотивационной активности в детерминистскую схему анализа поведения. Вместе с тем обращение к одному лишь научному плану недостаточно, чтобы объяснить зарождение у Павлова нового понятия. В данном случае категориальный сдвиг был обусловлен воздействием той напряженной социальной атмосферы, в которой работал ученый. Ею овеян весь павловский текст. Павлов впервые заговорил о рефлексах применительно к людям, имея, однако, в виду не объяснение их действий работой механизма, изученного на собаках, а энергию мотива. Ее нарастание у каждого русского человека представлялось ему фактором, который позволит покончить с дрянными историческими наносами. Обратим внимание на дату доклада и аудиторию, в которой он был прочитан. Это было в 1916 году. Аудиторией же являлся съезд по экспериментальной педагогике. К русскому учительству обращался великий физиолог, призывая его воздействовать на "опекаемую массу" во имя возрождения творческой силы народа.

39 + 40. Вклад В.М. Бехтерева в становление и развитие отечественной психологии

Объективная психология В.М.Бехтерева. Идеи, сходные с павловскими, развивал в книге "Объективная психология" (1907) Владимир Михайлович Бехтерев (1857-1927). Между воззрениями этих двух ученых имелись различия, но оба стимулировали психологов на коренную перестройку представлений о предмете психологии.

Разрабатывая свою объективную психологию как психологию поведения, основанную на экспериментальном исследовании рефлекторной природы человеческой психики, Бехтерев тем не менее не отвергал сознание, включая, в отличие от бихевиоризма, и его в предмет психологии. Признавал он и субъективные методы исследования психики, в том числе и самонаблюдение. Он исходил из того, что рефлексологические исследования, в том числе рефлексологический эксперимент, не заменяют, но дополняют данные, получаемые при психологических исследованиях, при анкетировании и самонаблюдении. В принципе, говоря о связи между рефлексологией и психологией, можно провести аналогию о соотношении между механикой и физикой, так как известно, что все многообразные физические процессы можно в принципе свести к явлениям механического движения частиц. Аналогичным образом можно допустить, что все психологические процессы сводятся в конечном счете к различным типам рефлексов. Но если из общих понятий о материальной точке нельзя извлечь свойства реальной материи, то невозможно и вычислить логически конкретное многообразие изучаемых психологией фактов только из формул и законов теории рефлексов. В дальнейшем Бехтерев исходил из того, что рефлексология в принципе не может заменить психологию, и последние работы его Психоневрологического института, в частности исследования В.Н.Осиновой, Н.М.Щелованова, В.Н.Мясищева, постепенно выходят за рамки рефлексологического подхода.

Говоря о значении рефлексологии, Бехтерев подчеркивал, что научнообъясняющая функция, содержащаяся в понятии рефлекса, основана на предпосылках механической и биологической причинности. Принцип механической причинности, с его точки зрения, опирается на закон сохранения энергии. Согласно этой мысли все, в том числе и самые сложные и тонкие формы поведения, можно рассмотреть как частные случаи действия общего закона механической причинности, так как все они не что иное, как качественные трансформации единой материальной энергии. В таком стремлении связать психическую деятельность с энергетическими законами, в частности с законом сохранения энергии, Бехтерев не был одинок. Такие попытки были достаточно популярны в начале века не только в отечественной, но и в мировой психологии и были связаны с переложением теории энергетизма Маха в теории психологизма, предпринимаемым Вундтом, Овсянико-Куликовским и другими психологами.

Однако Бехтерев не ограничивался теорией энергетизма, связывая рефлекс и с биологией, с точки зрения которой жизнь есть сумма сложных физиологических процессов, обусловленных взаимодействием организма со средой и приспособлением к среде. С этой точки зрения, рефлекс есть способ установления некоторого относительно устойчивого равновесия между организмом и комплексом условий, действующих на него. Таким образом появляется одно из основных положений Бехтерева о том, что отдельные жизненные проявления организма приобретают черты механической причинности и биологической направленности и имеют характер целостной реакции организма, стремящегося отстоять и утвердить свое бытие в борьбе с меняющимися условиями среды.

Исследуя биологические механизмы рефлекторной деятельности, Бехтерев отстаивал мысль о воспитуемости, а не наследуемом характере рефлексов. В своей книге "Основы общей рефлексологии" (1923) он доказывал, что не существует врожденного рефлекса рабства или свободы, и утверждал, что общество как бы осуществляет социальный отбор, создавая нравственную личность, и, таким образом, именно социальная среда является источником развития человека. Наследственность же задает лишь тип реакции, но сами реакции воспитываются обществом. Доказательством такой пластичности, гибкости нервной системы, ее зависимости от окружающей среды являлись, по мнению Бехтерева, исследования генетической рефлексологии, доказавшие приоритетность среды в развитии рефлексов младенцев и детей раннего возраста.

В Психоневрологическом институте Бехтерева был заложен опыт строго объективного исследования ребенка – его поведения, мимики, речи. Исследовались и соответствие психических процессов внешним раздражителям, настоящим и прошлым, а также наследственные особенности детей. Важная для Бехтерева мысль о необходимости изучения целостной реакции организма совпадала с требованиями детской психологии. Рефлексологический подход к детскому развитию и рефлексологические методы исследования были чрезвычайно распространены в 10-20-е годы XX столетия, заменяя подчас собственно психологические методы исследования душевной жизни детей.

Наибольшее значение имели разработанные Бехтеревым рефлексологические методы изучения младенцев. Первая попытка такого исследования была осуществлена им в 1908 году, им же был разработан и обоснован метод генетического рефлексологического исследования, который он считал одним из важнейших достижений своей школы.

Изучая психику младенцев, Н.М.Щелованов и его сотрудники получили важнейшие факты, которые дали возможность установить этапы развития детей младенческого возраста и разработать методы диагностики этого развития. Полученные лабораторией генетической рефлексологии материалы позволили установить основные закономерности психического развития детей раннего возраста: слуховое и зрительное сосредоточение, комплекс оживления, кризис одного года, – без знания которых невозможно представить современную детскую психологию.

Бехтерев считал проблему личности одной из важнейших в психологии и был одним из немногих психологов начала XX века, которые трактовали в тот период личность как интегративное целое. Созданный им Педологический институт Бехтерев рассматривал как центр по изучению личности, которая является основой воспитания. Как ни были разносторонни интересы Бехтерева, он всегда подчеркивал, что все они концентрировались вокруг одной цели – изучить человека и суметь его воспитать. Бехтерев фактически ввел в психологию понятия индивида, индивидуальности и личности, считая, что индивид- это биологическая основа, над которой надстраивается социальная сфера личности. Большое значение имели и исследования структуры личности, в которой Бехтерев выделял пассивную и активную, сознательную и бессознательную части. Интересно, что, как и Фрейд, он отмечал доминирующую роль бессознательных мотивов во сне или при гипнозе и считал необходимым исследовать влияние опыта, приобретенного в это время, на сознательное поведение. Исследуя отклоняющееся поведение, он исходил из ограниченности тех способов коррекции, которые во главу угла ставили положительное подкрепление желательного поведения и отрицательное – нежелательного. Он полагал, что любое подкрепление может зафиксировать реакцию. Избавиться от нежелательного поведения можно, создав более сильный мотив, который вберет в себя всю энергию, затрачиваемую на нежелательное поведение. Таким образом, Бехтерев во многом предвосхитил идеи о роли сублимации и канализации энергии в социально приемлемом русле, разрабатываемые психоанализом.

Бехтерев отстаивал очень важную мысль о том, что во взаимоотношениях коллектива и личности приоритетной является именно личность, а не коллектив. Из этой позиции он исходил, исследуя коллективную соотносительную деятельность, объединяющую людей в группы. Он выделил людей, склонных к коллективной или индивидуальной соотносительной деятельности, изучая, что происходит с личностью, когда она становится участником коллектива, и чем вообще реакция коллективной личности отличается от реакции отдельно взятой личности. В своих экспериментах, посвященных влиянию внушения на деятельность человека, Бехтерев обнаружил такие явления, как конформизм, групповое давление, которые только через несколько лет стали изучаться в западной психологии.

41.Развитие психологии в России в 20-е гг. XX в. (Г.Челпанов, К.Корнилов, П.Блонский).

Челпанов в вопросе 38.

Корнилов, Константин Николаевич (1879-1957) - советский психолог, академик АПН РСФСР (1943), значительное внимание уделявший также взаимоотношению психологии и философии. В 1898—1905 был народным учителем в Сибири. По его словам, с 1905 состоял в социал-демократической партии, а с 1917 — в партии социал-демократов — интернационалистов (Голос работника просвещения. 1922. № 6). В 1910 окончил Московский университет. На I и II Всероссийских съездах по психоневрологии (1923 и 1924) обосновывал необходимость связи психологии с диалектикой. В 1926 вышло 1-е издание его «Учебника психологии». Был одним из организаторов педагогического факультета Московского университета, превращенного затем в педагогический институт, был его деканом. С 1928 по 1931 — редактор журнала «Психология». Разрабатывал концепцию реактологии, которую в качестве марксистской психологии пытался противопоставить как рефлексологии, так и идеалистической эмпирической психологии. После «реактологической дискуссии» 1931 отказался от этих взглядов на реактологию. В 1923—1930 и 1938—1941 — директор Института психологии С 1943 — действительный член и вице-президент (до 1953) Академии педагогических наук РСФСР.

[править]

Сочинения

Учение о реакциях человека с психологической точки зрения («реактология»). М., 1921 (3-е изд. М.—Л., 1927)

Современная психология и марксизм // ПЗМ. 1923. № 1, 4—5;

Диалектический метод в психологии // ПЗМ. № 1

Современная психология и марксизм. Л., 1924 (2-е изд. — Л., 1925)

Психология и марксизм // Психология и марксизм. Сборник статей. Л., 1925

Современное состояние психологии в СССР // ПЗМ. 1927. № 10—11

Учебник психологии, изложенной с точки зрения диалектического материализма.

Как можно оценить вклад Корнилова в отечественную психологию? По–видимому, самым существенным надо признать то, что ему удалось преодолеть традицию — существовавшую не только в Московском университете, — в соответствии с которой экспериментальная психология ставилась в рамки решения чисто схоластических вопросов (о душевной субстанции, психической причинности и т.д.), мало связанных и с методологией естественнонаучных исследований, и с практикой воспитания. Хотя важность диалектики и материализма для психологии Корнилов скорее только декларировал, все же именно его статьи и выступления заставили психологов осознать важность вопросов, действительно ключевых для психологии, — о формировании психического и о воздействии на психику социального окружения, об активности и пр. Вопросы, принятые для решения уже его учениками, как непосредственными, так и перенявшими от него лишь общий энтузиазм в отношении перспектив построения марксистской психологии.

Па́вел Петро́вич Бло́нский— философ, педагог и психолог. Родился в Киеве. В 1902 поступил на историко-филологический факультет Киевского университета, который окончил в 1907 г., получив золотую медаль за работу «Проблема реальности у Беркли». Интересовался античной философией, опубликовал ряд работ по гносеологии и этике. С 1913 — приват-доцент. Примкнул к партии эсеров, неоднократно подвергался аресту, однако в 1917 порвал с ними, сблизился с большевиками. После революции испытывал нужду, занялся преподавательской деятельностью. Познакомился с Г. И. Челпановым, при содействии которого окончательно переехал из Киева в Москву и занялся психологическими исследованиями, став аспирантом Челпанова.

Блонский был не столько материалистом, сколько противником интроспекционизма, который к тому времени уже давно утратил позиции на Западе под натиском бихевиоризма, однако сохранял позиции в России, где у него были такие известные сторонники, как Г. И. Челпанов, Н. О. Лосский, С. Л. Франк и др. Противопоставляет интроспекционизму естественнонаучный подход. Рассматривая психологию как науку о поведении, повторяет постулаты бихевиоризма.

В 1920-е гг. исключительно плодотворен, выпустил ряд учебников, в том числе школьных, статьи его публикуются за рубежом. По рекомендации Н. К. Крупской становится членом научно-педагогической секции Государственного ученого совета[3], участвует в разработке учебных программ и в школьной реформе, пользуется поддержкой А. В. Луначарского.

В 1924—1928 заинтересовался педологией, позднее разочаровался в ней. Тем не менее, спорил со сторонниками «социогенетизма», то есть формирования характера средой: считал, что заложенные природой стадии развития человека (которые он понимал сугубо материально) нельзя ускорить. Позднее в книге «Очерки детской сексуальности» (1928) выступает с критикой психоанализа.

Круг исследуемых им проблем был чрезвычайно широк. В частности, разрабатывал проблемы, смежные для психологии и педагогики. Сформулировал генетическую (стадиальную) теорию памяти, согласно которой различные виды памяти — моторная, аффективная, образная и вербальная — описываются как этапы развития человека, его речи и мышления, изменения им окружающей действительности.

В конце жизни работал в Институте психологии в Москве, болел туберкулёзом. После выхода постановления ЦК ВКП(б) «О педологических извращениях…» (1936) подвергся травле, были арестованы два его сына.

Современная философия, т. 1-2 (1918—1922)

Трудовая школа (1919)

Реформа науки (1920)

Очерк научной психологии (1921)

Психологические очерки (1927)

Очерки детской сексуальности (1928)

Педология (1934)

Память и мышление (1935, переиздана в 2001)

К проблеме воспоминания. М., Директмедиа Паблишинг, 2008.

Развитие мышления школьника (1935)

Избранные педагогические произведения, — М., 1961;

Избранные психологические произведения. — М., 1964;

Избранные педагогические и психологические сочинения. Т. 1-2. — М., 1979.

Психологический анализ припоминания

42. Вклад в развитие психологической науки Басова М.Я.

В 1923 году появилась в печати книга М.Я. Басова "Воля как предмет функциональной психологии". Для педагогической психологии важнейшее значение имел развиваемый в ней тезис о регулирующей функции воли как особой форме организации психической деятельности. В своем понимании психики Басов боролся "на два фронта" - против субъективизма и против механического материализма. В поведении личности, Басов изучает не только внешний состав отдельных реакций, но и внутренние силы, толкающие ее на то или другое поведение, не только то, что личность делает, но и то, к чему она стремится и чего она желает.

Центральное место в системе взглядов Басова занимает представление о человеке как "активном деятеле в среде". Сущность этого положения, заключается в действенном проникновении в среду и в овладении ею посредством действенного познания ее. Это положение, Басов конкретизирует в нескольких направлениях, расковывая, прежде всего действенный характер познания, который заключается в том, что человек использует в жизненной практике познанные свойства вещей. Говоря о человеке как деятеле в среде, Басов обращается также к профессиональной трудовой деятельности людей.

Басов и его сотрудники подвергли детальному анализу игру как один из видов деятельности. Этот анализ содержал моменты принципиального характера. Среди них следует, прежде всего, отметить стимуляцию игры как данную извне ("внешнюю"), так и внутреннюю. Значение данного вида деятельности в жизни ребенка связывается с этапом его развития, с характером активности его личности. При этом Басов, говоря о роли активности ребенка, отмечает, что она не исключает возможности организации и руководства ее выявлением.

Положение, согласно которому активность личности предполагает вместе с тем детерминированность ее деятельности внешними воздействиями, проходит красной нитью через все произведения Басова. Рассматривая игровую деятельность, можно сказать о значении как неорганизованных, так и организованных ее форм. Большинство последних, опирается на качество личности, выявляющее степень ее организованности. Именно эти качества и стимулируются играми данного вида.

Проблемы учения, Басов специально не разрабатывал, но в его высказываниях, имеющих общее принципиальное значение, мы находим очень ценные мысли, которые непосредственно относятся к процессу учения. Анализируя понятие стимула поведения, порождаемого окружающей средой, Басов говорит о задаче как стимуле, безразлично какова эта задача будет по содержанию, будет ли она математической задачей, или это будет задача в форме какого-нибудь физического или химического опыта, или, наконец, это будет задача практически жизненного значения, какие встречаются в повседневном обиходе ребенка, - во всех этих случаях важным является общий момент задачи как таковой. Этот общий момент связан с необходимостью для человека открыть то, чего он не знает и что нельзя просто увидеть в предмете, для чего требуется определенное действие с этим предметом.

Решение задачи как умственный (психический) процесс выступает в качестве действия, деятельности. Таким образом, мы встречаемся в произведениях Басова с употреблением термина "деятельность" в двух значениях. Одно значение используется тогда, когда речь идет об осуществлении психических процессов в деятельности (игровой, трудовой) и учебной деятельности. Другое значение имеется в виду, когда сам психический процесс трактуется как деятельность.

Фактически М.Я. Басов предвосхитил важнейшие идеи, развиваемые в советской психологии. У него со всей отчетливостью выражен тот "деятельный" подход, который характерен для современного этапа развития психологической науки в СССР. Согласно этим взглядам, психика, личность человека проявляются и формируются в "деятельности", сказал С.Л. Рубинштейн. В то же время к таким понятиям, как "учение", "решение задач" и др., можно с полным правом применить термин "психическая деятельность". Эти понятия очень важны, они должны войти в число основных понятий, в категориальный аппарат педагогической психологии.

Басову не была чужда постановка острых вопросов, актуальных для практики школы, - вопросов, которые в настоящее время не утратили свою актуальность. В его работах неоднократно ставится вопрос о том, какой путь решения задач является более целесообразным: когда ребенку указывается готовый путь выполнения определенных действий или когда ребенку предоставляется возможность для самостоятельных усилий мысли, допуская даже, что какие-то его действия окажутся неадекватными логике задач? Басов считает, что, указывая ребенку готовый путь, можно скорее и экономичнее научить его некоторым определенным приемам действия, но развить его творческие потенции, пробудить активность его мышления и содействовать ее росту этим способом невозможно. Последнее достигается только истинным трудовым путем, которым шло в своем развитии все человечество, т.е. путем самостоятельных, полноценно действенных усилий, опирающихся на весь запас опыта, но в то же время преодолевающих новые трудности и разрешающих новые проблемы. 1

В труде М.Я. Басова (глава "Мышление") заслуживает специального внимания использованное им понятие: "приемы действия". Оно неоднократно фигурирует на страницах его работ, так как неразрывно связано с анализом деятельности. Однако в это понятие Басов вкладывает более узкое значение (по сравнению с тем, как это принято в современной психологии обучения). Он имеет в виду только те действия, которые протекают как простой рефлекторно-ассоциативный процесс. Характеризуя этот процесс, автор использует термин "схема" (предметов и действий).

Такими определенными "схемами" снабжает ребенка окружающая среда, давая ему "множество готовых форм и различных сложных структур, относящихся как к статическим объектам, так и к разнообразным динамическим явлениям". Затем эти "схемы" ребенок отображает в своей деятельности. "Каждая такая "схема", ложась в основу деятельности, направляет его по определенному пути и обусловливает планомерность его развития". 1

Басовым понятия приема связана с тем, что он приурочивает его только к готовым формам, считая, что в его основе лежит простой рефлекторно-ассоциативный процесс. Басов исходит из положения относительно взаимоисключающей противоположности "схем" и творчества. Противоположность между этими двумя явлениями Басовым чрезмерно обостряется.

Такая тенденция долгое время существовала в педагогической науке, она проявилась, в частности, в противопоставлении проблемного и программированного обучения.

В современных исследованиях острота такого противоположения снимается, и в этом отношении симптоматичны попытки реализовать принцип проблемности в программированных пособиях. Очень важно в этой связи различать, анализировать и использовать приемы различной степени сложности: простейшие репродукции знаний, приемы эвристического типа, опирающиеся на сложные правила, определяющие процесс поисков решения новой задачи. Следует также учитывать, что самый процесс нахождения, самостоятельного "открытия" приема может явиться для учащихся новой задачей, включающей элемент творчества.

Самое ценное достояние теоретической мысли психолога 20-30-х гг., их самое важное приобретение в процессе освоения диалектического метода - это исторический подход к психике, изучение ее в динамике, в процессе развития.

43. Культурно-историческая теория развития психики Л.С.Выготского

Фундаментальная теория происхождения и развития высших психических функций была разработана Львом Семеновичем Выготским. Опираясь на идеи сравнительной психологии, Л.С. Выготский начал свое исследование там, где сравнительная психология остановилась перед неразрешимым для нее вопросами: она не смогла объяснить феномен сознания человека. Фундаментальная идея Выготского - о социальном опосредовании психической деятельности человека. Орудием этого опосредования является, по мнению Выготского, знак (слово).

Первый вариант своих теоретических обобщений, касающихся закономерностей развития психики в онтогенезе, Выготский изложил в работе «Развитие ВПФ». В этой работе была представлена схема формирования человеческой психики в процессе использования знаков как средств регуляции психической деятельности.

В механизмах мозговой деятельности Л.С. Выготский усматривал динамические функциональные комплексы («Развитие высших психических функций», 1931).

"Человек в процессе своего исторического развития возвысился до создания новых движущих сил своего поведения: так в процессе общественной жизни человека возникли, сложились и развились его новые потребности, а природные потребности человека в процессе его исторического развития претерпели глубокие изменения".

У человека есть 2 линии развития: 1) натуральная; 2) культурная (историческая).

Натуральная линия развития - это физическое, естественное развитие ребенка с момента рождения.

При появлении общения с окружающим миром возникает культурная линия развития.

1. НПФ - натуральные: ощущения, восприятие, детское мышление, непроизвольная память.

2. ВПФ - культурные, социальные; - результат исторического развития: абстрактное .мышление, речь, произвольная память, произвольное внимание, воображение.

ВПФ – сложные, прижизненно формирующиеся психические процессы, социальные по своему происхождению. Отличительными особенностями ВПФ являются их опосредованный характер и произвольность.

Применение знака, слова как специфически человеческого психического регулятора перестраивает все высшие психические функции человека. Механическая память становится логической, ассоциативное течение представлений – продуктивным мышлением и творческим воображением, импульсивные действия – действиями произвольными.

ВПФ возникли при помощи знака. Знак - орудие психической деятельности. Это искусственно созданный человеком стимул, средство для управления СВОИМ поведением и поведением других.

Знак, как чисто культурное средство возник и употребляется в культуре.

История развития человечества - это история развития знака- Чем более мощное развитие знаков в поколениях, тем более развита ВПФ.

Живопись имеет знаковую систему, т.к. она, как знак, отражает видение мира (пример: наскальный рисунок, пиктографическое письмо - условный образ названного слова).

Знаком можно назвать жесты, речь, ноты, живопись. Слово, как устная и письменная речь - тоже знак. Маленькие дети уже начинают осваивать знаки, которые выражены рисунком. Ребенок присваивает себе все, что было выработано человеком (психику). История развития ребенка напоминает историю развития человечества. Присвоение психики идет через посредника.

Выготский пытается соединить натуральную и историческую линии.

Историческое изучение означает применение категории развития к исследованию явления. Все современные ему теории трактовали детское развитие с биологизаторской точки зрения (переход от социального к индивидуальному).

ВПФ возможны первоначально как форма сотрудничества с другими людьми, и в последствии становятся индивидуальными (пример: речь - средство общения между людьми, но в ходе развития она становится внутренней и начинает выполнять интеллектуальную функцию)

У человека нет врожденной формы поведения в среде. Его развитие происходит путем присвоения исторически выработанных форм и способов деятельности. Выготский постулировал структурную аналогию между предметной и внутренней умственной деятельностью. Внутренний план сознания стал пониматься в отечественной психологии как деятельностно освоенный внешний мир.

Выготский впервые перешел от утверждения о важности среды для развития к выявлению конкретного механизма влияния среды, который собственно и изменяет психику ребенка, приводя к появлению специфических для человека высших психических функций. Таким механизмом Выготский считал интериоризацию знаков - искусственно созданных человеком стимулов-средств, предназначенных для управления своим и чужим поведением.

Говоря о существовании натуральных и высших психических функций, Выготский приходит к выводу о том, что главное различие между ними состоит в уровне произвольности. Иными словами, в отличие от натуральных психических процессов, которые не поддаются регуляции со стороны человека, высшими психическими функциями люди могут сознательно управлять.

Схема психических процессов в представлении Выготского выглядит так

В отличие от стимула-средства, который может быть изобретен самим ребенком (палочка вместо градусника), знаки не изобретаются детьми, но приобретаются ими в общении со взрослыми. Таким образом, знак появляется сначала во внешнем плане, в плане общения, а затем, переходит во внутренний план, план сознания. Выготский писал, что каждая высшая психическая функция появляется на сцене дважды: один раз как внешняя – интерпсихическая, а второй – как внутренняя – интрапсихическая.

При этом знаки, будучи продуктом общественного развития несут на себе отпечаток культуры того социума, в котором растет ребенок. Дети усваивают знаки в процессе общения и начинают использовать их для управления своей внутренней психической жизнью. Благодаря интериоризации знаков у детей формируется знаковая функция сознания, происходит становление таких собственно человеческих психических процессов, как логическое мышление, воля, речь. Иными словами, интериоризация знаков является тем механизмом, который формирует психику детей.

Сознание необходимо изучать экспериментальным путем, следовательно надо сблизить ВПФ, культурное развитие поведения, овладение собственными процессами поведения.

Одной из важнейших их характеристик является опосредствованность, т. е. наличие средства, при помощи которого они организуются.

Для высших психических функций принципиально наличие внутреннего средства. Основной путь возникновения высших психических функций - интериоризация (перенос во внутренний план, «вращивание») социальных форм поведения в систему индивидуальных форм. Этот процесс не является механическим.

Высшие психические функции возникают в процессе сотрудничества и социального общения – и они же развиваются из примитивных корней на основе низших.

Социогенез высших психических функций и есть их естественная история.

Центральный момент – возникновение символической деятельности, овладение словесным знаком. Именно он выступает тем средством, которое, став внутренним, кардинально преобразует психическую жизнь. Знак вначале выступает как внешний, вспомогательный стимул.

Высшая психическая функция в своем развитии проходит две стадии. Первоначально она существует как форма взаимодействия между людьми, и лишь позже – как полностью внутренний процесс. Это обозначается как переход от интерпсихического к интрапсихическому.

При этом, процесс формирования высшей психической функции растянут на десятилетие, зарождаясь в речевом общении и завершаясь в полноценной символической деятельности. Через общение человек овладевает ценностями культуры. Овладевая знаками, человек приобщается к культуре, основными составляющими его внутреннего мира оказываются значения (познавательные компоненты сознания) и смыслы (эмоционально - мотивационные компоненты).

Выготский утверждал, что психическое развитие идет не вслед за созреванием, а обусловлено активным взаимодействием индивида со средой в зоне его ближайшего психического развития. На этих основоположениях формировалась отечественная психологическая школа.

Движущая сила психического развития - обучение. Развитие и обучение - это разные процессы. Развитие - процесс формирования человека или личности, совершающийся путем возникновения на каждой ступени новых качеств. Обучение - внутренне необходимый момент в процессе развитая у ребенка исторических особенностей человечества.

Он считает, что обучение должно «вести за собой» развитие, это представление было развернуто им в разработке понятия «зона ближайшего развития». Обучение же представляет, по сути, особым образом организованное общение.

44. Развитие педологии в СССР в 1 половине 20 века.

Важным научно-практическим направлением, существенно определявшим картину развития психологического знания в послереволюционный период, являлась педология. Возникновение педологии в конце Х1Х в. связано с деятельностью известных ученых С. Холла, Э. Меймана, В. Прейера, Д. Болдуина и др.

В России истоки педологического движения восходят к началу ХХ в. и представлены работами А.П. Нечаева, Г.И. Россолимо, А.Ф. Лазурского, Н.Е. Румянцева, И.А. Сикорского, К.И. Поварнина, В.П. Кащенко и др. (2; 17; 59). В центре их внимания был ребенок в его индивидуальном своеобразии. Отсюда вытекало требование глубокого изучения ребенка, выявления его склонностей и интересов как отправных моментов развития, применение гуманистических принципов заботы о ребенке и индивидуального подхода к нему в выборе средств и методов воздействия (А.А. Никольская, В.В. Большакова, В.В. Аншакова и др.).

После Октябрьской революции педология обретает благоприятную почву для развития: новое общество поставило задачу - сформировать нового человека. Об этом неоднократно заявляли Л.Д. Троцкий, Н.К. Крупская, А.В. Луначарский и другие идеологи государства. Так, Троцкий указывал, что, сформирование нового "улучшенного издания человека" составляет важнейшую задачу социалистического общества.

Особенно острое звучание вопрос о воспитании нового типа личности, человека-строителя социализма, приобретает в конце 20-х гг., когда в политической сфере на повестку дня выносится проблема "кто кого".

Страна стояла перед выбором: либо дальнейшее движение по пути развития рыночных отношений, усиления кооперативного движения, альтернативности и плюрализма в сфере культуры, науки и образования, либо возврат к политике жесткой регламентации всех аспектов жизнедеятельности общества.

Одновременно это была борьба за человека: или признание его личностных и гражданских прав и свобод, или полное подчинение его интересам классовой борьбы и на этой основе - формирование психологии "нового человека" как "винтика", части единого механизма государственной машины. Постепенно верх берет антидемократическая тенденция. И в этих условиях на педологию возлагались задачи воспитания этого "нового человека". Она была призвана разработать научно обоснованные методы формирования, обучения и воспитания ребенка.

Среди авторитетных ученых, откликнувшихся на призыв государства, были: П.П. Блонский, М.Я. Басов, С.С. Моложавый, А.С. Залужный, А.Б. Залкинд, Л.С. Выготский и др. Возникает сеть педологических центров и учреждений; в педологическое движение включаются специалисты разных профилей, занимающиеся изучением ребенка. Таким образом, педология приобретает характер комплексного знания о человеке. О размахе педологического движения свидетельствовал I-й съезд по педологии, состоявшийся в конце 1927 - начале 1928 г. в Москве. В работе съезда приняло участие около трех тысяч человек из разных регионов страны; было представлено около 350 докладов, работало 7 секций. Съезд принял решение о создании Педологического Общества и специального журнала "Педология". На внимание к проблемам педологии со стороны государства указывало присутствие на съезде известных политических и общественных деятелей Н.И. Бухарина, А.В. Луначарского, Н.А. Семашко, Н.К. Крупской. В их выступлениях был четко сформулирован социальный заказ педологии: "...процесс производства нового человека наравне с производством нового оборудования..."(53, с.9).

Попытки определения предмета и методов, выделения научных постулатов педологии пронизывают всю недолгую историю ее существования и представлены прежде всего в трудах ее главных теоретиков. Именно это складывающееся новое понимание ребенка и условий его развития составляет главную ценность педологического наследия. Какова же педологическая интерпретация психического мира ребенка? Прежде всего, это признание биосоциальной природы ребенка. Социальное (среда) и биологическое (наследственность) рассматривались как неразрывно связанные, подчеркивалась невозможность как их противопоставления, так и чисто механической внешней связи. Среда оценивалась как условие социально-биологической эволюции ребенка. А отсюда вытекало требование всестороннего его изучения на разных онтогенетических стадиях, анализа закономерностей и тенденций развития, выявления внутренних его предпосылок (склонностей, способностей, мотивов, интересов) и особенностей среды обитания. Это стало основой понимания педологии как синтетической научной дисциплины, призванной дать целостное знание о ребенке. Блонский отмечал, что педология должна пониматься как наука о возрастном развитии ребенка в условиях определенной социально-исторической среды (13, с.9).

Глубокое знание личности ребенка, законов ее развития и воспитания рассматривалось в качестве основания эффективного педагогического процесса, включающего не только познание ребенка, но и его целенаправленное изменение. Разрабатывались и использовались разнообразные приемы и средства исследования детей, их диагностики: опросники, интервью, тесты. Объектом изучения и воздействия выступали как трудные дети, так и одаренные, талантливые. Тем самым практически отрабатывался принцип индивидуального подхода к ребенку в процессе его обучения и воспитания. Среди педологов имелись расхождения в понимании соотношения роли биологических и социальных факторов, сознательного и бессознательного, среды и воспитания.

В теоретическом смысле педологическое движение не было однородным, в нем было представлено несколько направлений:.

последователи психоаналитического учения (И.Д. Ермаков);

рефлексологически ориентированные педологи (И.А. Арямов, К.И. Поварнин, А.А. Дернова-Ярмоленко);

сторонники биогенетического подхода (П.П. Блонский);

сторонники социогенетического подхода (А.Б. Залкинд, С.С. Моложавый, А.С. Залужный и др.).

Автор биогенетической концепции П.П. Блонский утверждал, что в своем онтогенезе ребенок воспроизводит основные этапы биологической и исторической эволюции человечества.

Несмотря на спорность отдельных аспектов этого подхода, благодаря ему в психологии утверждалась идея развития, ставшая одним из методологических оснований не только педологии, но и всей современной психологической науки. Генетический принцип в исследовании ребенка развивался также в работах М.Я. Басова, Л.С. Выготского и др. Благодаря же социогенетическому подходу, возглавляемому А.Б. Залкиндом, методология психологии обогащалась не менее конструктивной идеей об обусловленности внутреннего психического мира человека внешними, социальными факторами.

В силу ряда причин, и в первую очередь под влиянием идеологического давления, границы применимости второго подхода все больше расширялись. Это привело на определенном этапе развития советской психологии к недооценке природных основ психики, игнорированию проблемы задатков и способностей, одаренности, индивидуально-психологических различий и проблемы индивидуальности в психологии в целом, роли бессознательного, а также умалению значения принципа индивидуального подхода к человеку и утверждению примата коллективного над индивидуальным. И хотя лидеры педологического движения П.П. Блонский, Н.К. Крупская и др. выступали за углубленное изучение индивидуальных наследственных предпосылок развития ребенка, большинство исследователей в 30-е гг. уже не рисковало включаться в разработку этих "идеологически опасных" тем. Например, в ходе организованной в 1932 г. в Обществе педагогов-марксистов дискуссии по педологии, Н.К. Крупская подчеркивала: "Как-то неприлично даже считается говорить о наследственности. А между тем, отрицать наследственность - значить говорить против здравого смысла... Мы должны научиться подходить к ребенку, учитывая его индивидуальные особенности, являющиеся результатом наследственности и тех условий, в которых ребенок рос. Это не противоречит коллективности - коллектив не обезличка" (46, с.40).

Указывала Крупская и на позитивное значение некоторых идей Фрейда: "Вопрос о переводе подсознательных импульсов поведения человека в сознательные - очень важен с педагогической точки зрения" (46, с.41).

Тем не менее к этому времени уже был закрыт Психоаналитический институт (директор - И.Д.Ермаков), сворачивается индивидуально-психологическая тематика в ряде центров, начинаются гонения на генетиков и т.д. Тем самым рядовые педагоги и педологи "воспитывались" на примерах того, что может быть с каждым, кто будет заниматься "буржуазными", "лженаучными" проблемами.

Таким образом, в результате проведения в 20-е гг. широкомасштабных прикладных исследований, психология в нашей стране, во-первых, накопила значительную новую научную фактологию, необходимую для построения системы психологической науки; во-вторых, обрела чрезвычайно полезный опыт взаимодействия с практикой. Укрепление фактологического базиса психологии вновь остро поставило вопрос о важности теоретико-методологических оснований ее развития.

45. Развитие психотехники в СССР в 1 половине 20 века

Одним из направлений прикладной психологии, переживавшим в 20-30-е гг. в СССР бурное развитие, была психотехника. Авторитет и влияние ее в этот период были столь велики, что есть все основания определять ее не как обычную научно-прикладную дисциплину, но и как масштабное научно-практическое движение, включившее в себя, наряду со специалистами-психологами, как ученых других отраслей знания (физиологов, гигиенистов, управленцев, педагогов), так и практических работников.

Формирование и быстрое развитие психотехники, шедшее в унисон с охватившим в 20-е гг. страну движением за научную организацию труда (так называемое НОТовское движение), объяснялось не только насущной необходимостью решения задач повышения производительности труда, роста темпов производственного строительства, но имело и определенные социальные предпосылки. Очевидно, что государство диктатуры пролетариата, каким изначально являлась послереволюционная Россия, не могло не уделять серьезного внимания проблемам руководства, управления человеческими ресурсами, различным формам воздействия на человека, включая и психологическое воздействие. Известно, как глубоко был знаком В.И. Ленин с приемами и методами рационализации труда Р. Тейлора, многократно подчеркивая необходимость использования опыта капиталистической науки для нужд социалистического строительства и совершенствования государственного управления страной. К вопросам НОТ обращались в своих работах известные государственные и партийные деятели - Л.Д. Троцкий, Г.М. Кржижановский, М.В. Фрунзе, Н.А. Семашко, А.Д. Цурюпа, Е.М. Ярославский, Н.К. Крупская и др. С начала 20-х гг. в России возникают многочисленные научные учреждения по изучению производства (Центральный институт труда (ЦИТ) в Москве, Казанский институт НОТ, Всеукраинский институт труда в Харькове, Центральная лаборатория труда в Институте мозга и психической деятельности в Петрограде и др.). В 1923 г. создается общественная организация Лига "Время", ставящая задачей развитие и пропаганду идей НОТ. Ее руководители - П.М. Керженцев, И.Н. Шпильрейн, А.К. Гостев, В.Э. Мейерхольд; почетные председатели - Ленин и Троцкий.

Большое влияние на становление российского психотехнического движения оказал опыт зарубежной психотехники, которая бурно развивается в начале XX в. в Европе и Америке, и прежде всего работы Г. Мюнстерберга, В. Штерна и др. С достижениями зарубежной психотехники знакомится И.Н. Шпильрейн в период своего обучения за рубежом (см. дополнительный материал 13.1). Вернувшись в 20-е гг. в Россию, он начинает реализовывать здесь основные идеи психотехники. В частности, апеллируя к зарубежному опыту, где оправдало себя взаимодействие производственников, медиков и психологов в решении совместных задач развития производства, повышения качества труда и квалификации работников, Шпильрейн рассматривал прикладную психологию как составную часть НОТ. Поэтому первая психотехническая лаборатория создается им в 1922 г. на базе ЦИТ.

В 1923 г. Шпильрейн организует психотехническую лабораторию при Народном комиссариате труда СССР, вошедшую в 1925 г. в состав Московского государственного института охраны труда. Одновременно он создает секцию психотехники в Институте психологии при 1-м МГУ, задачей которой являлось проведение экспериментальных и теоретических исследований по психотехнике. Двадцатые годы становятся временем активной психотехнической практики. Объектами ее выступают: производство, транспорт, школа, биржа труда, воинские подразделения и т.д. Основные направления психотехнических разработок: изучение профессий; профподбор и профконсультация; рационализация подготовки к профессиональному труду и условий труда; психогигиенические и психотерапевтические воздействия; повышение эффективности пропагандистской работы и т.д. По сути, речь шла о широкой программе участия психологов в социалистическом строительстве, в становлении и развитии культуры труда и хозяйствования в новых социально-экономических условиях обобществленного экономического механизма.

Огромный размах психотехнического движения требовал, в свою очередь, создания единого координирующего органа, который и был организован в 1927 г. - Всероссийское (а позднее Всесоюзное) общество психотехники и прикладной психофизиологии (ВОПиПП). В 1934 г. оно насчитывало уже более 900 членов. Председателем его был избран И.Н. Шпильрейн. Он становится и главным редактором учрежденного Обществом журнала "Советская психотехника" (первоначальное название - "Психофизиология труда и психотехника"), который выходил с 1928 по 1934 гг. Отделения ВОПиПП создаются в Москве, Ленинграде, Свердловске, Перми, Н. Новгороде, Саратове, а также на Украине и в Средней Азии. Сформировалась сеть профконсультационных служб, психотехнических и психофизиологических лабораторий на транспорте, производстве, в армии. Психотехническое движение собрало вокруг себя многих талантливых и инициативных исследователей-психологов, таких как С.Г. Геллерштейн, А.М. Мандрыка, Н.Д. Левитов, М.Ю. Сыркин, Д.И. Рейтынбарг, А.И. Колодная, К.К. Платонов, К.Х. Кекчеев, Н.А. Рыбников, В. Коган, А.А. Толчинский, А.И. Розенблюм и многие другие.

В концентрированном виде оценка достижений и научных результатов, полученных в данной области, представлена в следующем суждении одного из участников психотехнического движения: "Советская психотехника, насчитывающая десяток лет существования, имеет за собой ряд достижений. Сравнительно за короткое время мы имеем большой охват сетью научно-исследовательских и научно-практических учреждений в промышленности, транспорте и Красной Армии. Советскими психотехниками был поставлен и разработан целый ряд вопросов, отражающих нужды советской промышленности. Так, например, область профессиографии, почти не разрабатываемая буржуазными учеными, рядом наших психотехников далеко продвинута вперед как в отношении методов этой работы, так и в отношении содержания ее... Эта профессиографическая работа позволила усовершенствовать метод профотбора... В вопросах изучения утомления в некоторых работах правильно был выпячен социальный момент его и важность изучения утомления именно с учетом этого обстоятельства. Советскими психотехниками проделан ряд интересных рационализаторских работ по рабочей мебели и т.д., имеются достижения и в области рационализации и изучения советского конвейера, в области рационализации режимов труда и т.д." (Рахмель Э.А., 1931. С. 173).

Показателем роста авторитета советской психотехники в стране и за рубежом являлись и факты участия делегации советских ученых во всех международных психотехнических мероприятиях, а также то исключительное право, которое было получено нашим психотехническим сообществом на подготовку и проведение в СССР в 1931 г. очередной Международной научной конференции по проблемам психотехники, ставшей первым международным научным форумом, проведенным на территории нашей страны в послереволюционный период. В собственно научном отношении представляет интерес и та разнообразная фактология, которая была получена в ходе психотехнических разработок, и апробированные в них методы, а также те теоретические обобщения, которые возникали на этой основе.

Оценивая вклад психотехники в развитие психологической науки, необходимо отметить ряд моментов.

1. Серьезное внимание и глубокий интерес психотехников к проблемам дифференциальной психологии. Опираясь на концепцию персонализма В. Штерна, они стремились ответить на глубинные вопросы, возникающие при изучении человека: "...какие… признаки могут быть признаками классово-обусловленными, какие критерии существуют для того, чтобы считать различие устойчивым признаком или нет, случайно явившимся или проявлением типа, какие критерии имеются для того, чтобы считать уклонение от нормы действительно установленным, какие критерии для того, чтобы считать явление повторяющимся, чтобы считать его закономерным, чтобы считать его зависящим от того, а не от другого факта" (Шпильрейн И.Н., 1930. С. 95).

Обращение к дифференциально-психологической теории, с одной стороны, являлось важным для психотехники, работавшей с реальными людьми в естественных условиях их жизнедеятельности, с другой стороны, тем самым вносился определенный вклад в изучение конкретного человека в его своеобразии и во взаимодействии с разнообразными, определяющими его деятельность, условиями среды, в накопление огромного фактологического материала по проблеме индивидуальных различий. Его осмысление и анализ, к сожалению, исторически оказался существенно отсрочен и является уже результатом научных исследований последних десятилетий (История советской психологии труда, 1983; Кольцова В.А., Носкова О.Г., Олейник Ю.Н. И.Н. Шпильрейн и советская психотехника // Психол. журн. 1990. Т.11. №2. С. 111-133; Котелова Ю.В.,1986; Носкова О.Г., 1997).

Позитивным являлось также стремление изучить реального человека как активного деятеля, вносившее новую стратегию в саму процедуру и направленность психологического исследования. И в этом отношении Шпильрейн и его сотрудники, по сути, развивали идеи А.Ф. Лазурского о естественном эксперименте, но объект у них был еще более сложный - взрослый человек, профессионал, осуществляющий ту или иную производственную деятельность.

Сам Шпильрейн так определял влияние психотехники на психологию в целом: "Заставляя работников теоретической психологии следовать за своими успехами, психотехника тем самым разрушает старую психологическую лабораторию, изучавшую отвлеченного, отделенного от общества человека, ведя ее работников к постановке и решению теоретических вопросов, тесно связанных с конкретизацией психологии как науки, стоящей на грани естествознания и обществоведения" (Шпильрейн И.Н. Предисловие // Руководство по психотехническому профессиональному подбору / Под ред. И.Н. Шпильрейна и др. М.;Л., 1929. С. IV, С. IV).

2. В научном отношении по-новому и фактически впервые рассматривались И.Н. Шпильрейном такие сложные интегральные характеристики человека, проявляемые им в процессе освоения и осуществления трудовой деятельности, как профессиональное мастерство, профессиональные способности и т.д. Разработан и специфический метод изучения психологических механизмов овладения человеком профессией - метод "искусственной деавтоматизации" сложившихся у человека автоматизированных структур регуляции действий. Оригинальную трактовку в трудах советских психотехников получил и метод психологического анализа профессий. Накапливаемые в конкретных исследованиях данные, раскрывающие обусловленность профессиональных особенностей психики характером целей и задач трудовых действий, их содержанием, спецификой обстановки труда, подготавливали почву для возникновения деятельностного подхода в советской психологии.

3. Представляется интересной и приобретающей в настоящее время актуальное звучание реализованная в работах психотехников непосредственная практическая ориентированность исследований, согласно которой критерием их истинности выступала практика в ее высшей форме - научных предсказаний и конструктивных, целенаправленных изменений изучаемого объекта (Шпильрейн И.Н. О повороте в психотехнике // Психотехника и психофизиология труда. 1931. № 4-6. С. 245-246). Являющаяся новаторской для своего времени и решительно порывающая с антипрагматической традицией российской научной мысли и менталитета в целом (см. дополнительный материал 13.2), указанная методологическая стратегия направляла усилия ученого на полезный результат и в нем видела критерии и эталоны истинности научных поисков. И хотя полезность и истинность - не однопорядковые явления, но при учете таких характеристик, как целенаправленность изменений объекта, соотношение планируемого и осуществленного (реализованного) изменения, прогноз результатов воздействия и т.д., данный критерий получает необходимые основания для обретения статуса научности. К сожалению, глубокие теоретические поиски в этой области после запрещения психотехники не проводились. Некоторые же исследователи, признавая на словах важность практики как критерия науки, "де факто" в качестве и исходной, и конечной инстанций и критериальных признаков со временем начинают использовать прежде всего соответствие теоретических основ и результатов, полученных в ходе исследования, господствующей методологической парадигме. У этих психологов происходил как бы сдвиг критерия "вверх" при явном умалении и недооценки роли и значения практической ориентированности научного результата.

4. С этим же связана и еще одна важная идея, развиваемая психотехниками - об относительной независимости техники, методик и феноменологии научного исследования от его философских объяснительных основ. Не бесспорная в теоретическом смысле и имеющая позитивистский оттенок, эта идея тем не менее открывала некоторый простор для развития поисковых исследований и обоснования взаимодействия советской психологии с зарубежными научными психологическими школами и направлениями. На примере психотехники Шпильрейн доказывал идейную "нейтральность" науки, называл психотехнику "винтовкой", которая одинаково хорошо может служить и белым, и красным. И эта идея ученого (пересмотренная им самим в конце 20-х гг.) сейчас вновь обретает особую актуальность.

Таким образом, в результате развития психотехнического движения был накоплен разнообразный и богатый опыт взаимодействия психологии с практикой; как самостоятельная дисциплина оформляется прикладная психология, включающая ряд направлений исследования; осуществляется попытка осмысления и использования достижений, накопленных в зарубежной психотехнике, для решения практических задач хозяйственного строительства.

Оценивая в целом вклад психотехники в становление советской психологии, Л.С. Выготский в 30-е гг. отмечал, что психотехническая практика "пробила брешь" в здании старой психологии, показала ее несостоятельность, содействовала определению контуров методологии будущего строения марксистской психологии"

46. Трагедия прикладной психологии в России в 30-е гг.

К середине 30-х гг. были разгромлены также прикладные отрасли психологии, и прежде всего психотехника и педология.

Нападки на психотехнику начались в конце 20-х гг. на волне общих дискуссий, проводимых в секции естествознания Комакадемии, куда входила психотехника. В начале 30-х гг. они еще более усиливаются. Руководители психотехнических обществ пытались защищаться, используя метод самокритики и обличая собственные ошибки. Им вменялось в вину некритичное отношение к "идеалистическому мировоззрению Штерна", различные "уклоны" в исследовательской и практической работе. И вот 26 января 1935 г. психотехническое движение было обезглавлено: в этот день был арестован, а впоследствии расстрелян по приговору суда его лидер И.Н. Шпильрейн, которому было предъявлено обвинение в "контрреволюционной пропаганде" и "троцкизме". Вспомнили, вероятно, широкие международные связи ученого, его совместную работу с Троцким в Лиге "Время", неосторожные выводы, касающиеся высшей партийной элиты государства, сделанные в середине 20-х гг. при подготовке книги "Язык красноармейца" (82). После ареста Шпильрейна и последовавшими за ним гонениями на его ближайших учеников и сподвижников, психотехническое движение в России сворачивается. В газете "Известия" в 1936 г. в статье В.Н. Колбановского психотехника обвиняется в "псевдонаучности", "невежестве", звучит призыв покончить с психотехнической практикой: "Прежде всего, нужно покончить с психотехнической практикой... Существующие психотехнические лаборатории и станции нужно ликвидировать, а их работников вернуть к полезному труду" (40).

Одновременно с психотехникой проводилась ликвидация педологии. Кампания против этого "лжеучения" была значительно более шумной и помпезной. Центром педологических дискуссий также являлась Комакадемия, где специально было создано постановлением ЦК партии в 1929 г. Общество педологов-марксистов. Одним из кураторов Наркомпроса, членом его коллегии и ответственным за кадровую работу становится в конце 20-х гг. А.Я. Вышинский.

Развернувшаяся под руководством Н.К. Крупской в Обществе в 1932 г. дискуссия, показала, что педологи глубоко анализируют педологическую науку и практику и видят существующие в ней недостатки. Предметом обсуждения стали ключевые вопросы: о предмете педологии и ее основных принципах и категориях, о связи педологии с педагогической работой, с практикой обучения и воспитания, о приемах и способах изучения ребенка.

Подчеркивая синтетический характер педологии как целостного знания о ребенке, П.П. Блонский в то же время справедливо предупреждал о недопустимости и необоснованности претензий педологической науки "на синтез чуть ли не всех наук", рассматривая это как гибельный для педологии путь (12, с.53). Позже он выскажет эту идею еще более радикально: "Почему синтез, а не анализ знаний о ребенке?" (цит. по: 77, С. 61).Он остро поставит вопрос о праве педологии на монополию в области синтетического знания о ребенке и о том, что столь же весомы претензии других наук, в т.ч. психологии, привлекать различные данные для целостного рассмотрения своего предмета.

Глубокий анализ и саморефлексия педологии, предпринятые педологами в 30-е гг., свидетельствовали о значительных ресурсах развития педологии, о ее готовности к творческому самодвижению. Подтверждением этого являются и те серьезные труды, которые издаются в это время ведущими педологами: "Педология" П.П. Блонского (М., 1934), "Основы педологии" Л.С. Выготского (Л., 1934) и т.д. В них дается новая трактовка предмета педологии как науки об онтогенетическом развитии ребенка, исследуемом в контексте определенной социальной среды (13, 26). Акцент делается на изучении физиологических, психологических и социальных особенностей детей, в зависимости от их возрастной стадии и среды их обитания. По-новому ставится вопрос и о факторах развития ребенка. Так, рассматривая педологию как науку о целостном изучении ребенка, Выготский выносит вовне, в систему межличностных отношений источник его развития. Он показывает, что всякая психическая функция сначала была внешней, социальной, и затем в процессе интериоризации она превращается во внутреннее свойство личности. Это существенно отличало позицию ученого от традиционного для педологии представления о наличии "двух факторов". Но в стремлении преодолеть дуализм среды и наследственности, Выготский приходит к умалению роли внутреннего мира, опосредующего внешние влияния на личность (см. дополнительный материал 13.5)

Критическое переосмысление состояния педологии и опыта педологических исследований содержится и в одной из последних работ М.Я. Басова, которая так и называется "О некоторых задачах предстоящей перестройки педологии". В ней отмечается необходимость овладения педологией марксистско-ленинской диалектико-материалистической методологией, искоренения "враждебных идеологических установок". Болевыми точками педологической теории и практики, подлежащими глубокому рассмотрению и являющимися предметом анализа в этой работе, Басов называет: осмысление педологии как науки (ее предмета, метода и взаимодействия с другими науками), понимания развития в педологии, его закономерностей и факторов, проблема детской социальности и детского коллектива, вопросы детского труда и детского мировоззрения. Рассмотрение всех указанных проблем проводится автором в форме глубоко самокритичного анализа своих прошлых взглядов, уточнения и углубления тех или иных положений своей концепции. Так, говоря о предмете педологии как синтезе знания о развивающейся личности, Басов критически оценивает свое прежнее понимание этого синтеза как суммы частей целого и считает необходимым пересмотреть его с позиций диалектики. Анализируя далее предмет педологии, Басов подчеркивает, что "в отличие от того, как обычно ставился данный вопрос (педология - наука "биосоциальная" или "социально-биологическая"), мы должны теперь признать, что педология принадлежит полностью к числу социальных наук... Все биологические моменты развития, которые, как казалось прежде, не могут не учитываться педологией при всем нашем признании значения и важности социальной стороны развития, в действительности остаются за пределами педологии, как таковой, в ведении частных наук о развитии человека; в педологии эти моменты "сняты" социальной природой ее предмета... предметом педологии является социально-культурное развитие человека" (4, С. 6-8). Учитывая же историческую обусловленность социальности, предметом советской педологии необходимо признать " социально-культурное развитие социалистического человека" или "развитие "нового человека", закономерности и факторы этого развития" (Там же).

В понимании механизмов и факторов психического развития, по словам Басова, "активную, ведущую роль" играет среда, а значит, и сам человек, т.к. понятие среды охватывает и весь социальный мир. Путь решения этой проблемы - в выявлении диалектики отношений общего и частного, объективного и субъективного, внешнего и внутреннего и в признании ведущей роли социальной действительности в определении закономерностей развития человека.

В заключение статьи Басов высказывает оптимистическое мнение о перспективах педологии, полагая, что его задача состояла в том, чтобы "подвергнуть ревизии самые основные проблемы, которые должны определить дальнейшее развитие нашей науки" (Там же).

К сожалению, этим надеждам не было дано сбыться. В 1931 г. в возрасте 39 лет неожиданно и трагически умер М.Я. Басов (от заражения крови). Натиск на педологию продолжался. Началом конца педологии стало постановление ЦК ВКП(б) "О педологических извращениях в системе Наркомпросов" (1936). Оно клеймило педологию как лженауку, классово-враждебное течение, издевательски относящееся к детям и тем самым наносящее вред советскому государству. Педологов критиковали за использование бухаринской теории равновесия, недооценку наследия Ленина и Сталина, а также некритическое отношение к буржуазным педологическим и психологическим идеям. Указывалось, что педология опиралась на "закон фаталистической обусловленности судьбы детей биологическими и социальными факторами, влиянием наследственности и какой-то неизменной среды". Этот закон оценивался как реакционный, находящийся в "вопиющем противоречии с марксизмом" (61, С. 366). Педология как наука о целостном развитии ребенка прекращает свое существование.

Очевидно, что немаловажную роль в судьбе педологии сыграла развернувшаяся борьба в руководстве Компартии. Моральное и физическое уничтожение большевиков "ленинской гвардии" (Н. Бухарина, Н. Крупской, А. Бубнова, А. Луначарского), разгром троцкизма отразились и на отношении к тому научному направлению, которое ассоциировалось с их именами. Например, после педологического съезда журнал "Просвещение Сибири" указывал, "что хочет или не хочет того Н.И. Бухарин, но армия советских педологов будет считать его с I Съезда своим бойцом" (32).

Острота критики и санкций против педологии объяснялась также тем, что она не выполнила ожидаемой от нее миссии - научной поддержки ряда важных идеологических идей. Так, не соответствовали принципу партийности выводы педологов о более низком умственном IQ советских школьников по сравнению с американскими (28), об отставании в умственном и физическом развитии детей из рабочей и крестьянской среды сравнительно с детьми из семей интеллигенции (68; 74), заключение о национальных различиях в указанных показателях (36; 71 и др.).

Являясь относительно молодым и бурно развивающимся направлением науки, педология характеризовалась рядом серьезных внутренних трудностей, делающих ее уязвимой перед лицом обрушившейся на нее критики: отрыв педологических исследований от практики воспитания и обучения и отсутствие связи между теоретическими обобщениями в области изучения и понимания ребенка и практическими педологическими разработками; эклектическое соединение в педологическом учении разных по своей идейной направленности и теоретическим основаниям течений; отсутствие глубокого понимания особенностей педологии как специфической предметной области знания; серьезные недоработки в сфере методического обеспечения педологических исследований, в организации изучения и диагностики ребенка и обусловленная этим в ряде случаев некорректность выводов и практических рекомендаций.

Определенную роль в судьбе педологии сыграл и тот факт, что наряду с учеными-педологами педологическое движение включало огромное число практикующих педологов, к сожалению, часто слабо подготовленных для углубленной психологической работы с ребенком и не имеющих возможности критично и конструктивно оценить значение тех или иных выдвигаемых научных теоретических идей. Как правильно отмечал один из участников педологического движения Ф.А. Фрадкин, "когда открылись финансируемые педологические лаборатории, туда ринулось много профессионально некомпетентных людей. Неудавшиеся чиновники, учителя, физиологи, врачи стали занимать места, которые, как им казалось, не требуют специальной подготовки. Рекомендации педологов все чаще вызывали протесты учителей... Это компрометировало науку в глазах практиков и провоцировало расправу над педологией, готовило соответствующим образом общественное мнение" (77, С. 30-31).

Но, несмотря на указанные трудности и недостатки, в целом педология внесла серьезный вклад в развитие психологического знания о ребенке.

"Исключительно ценной была ее попытка видеть детей в их развитии и изучать их в целом, комплексно. Это было, безусловно, шагом вперед от абстрактных схем психологии и педагогики прошлого" (63, С. 250). Запрещение педологии негативно сказалось на развитии разных отраслей психологической науки в СССР: детской и педагогической психологии, психологии труда и социальной психологии.

Последовавшие за этими фактами непосредственного вмешательства идеологии и политики в науку репрессии коснулись многих психологов и выразились не только в отлучении их от научной деятельности, но и в административных санкциях, включая аресты и ссылки (А. Нечаев, С.Г. Геллерштейн, Д.Н. Рейтынбарг и др.). В результате такой "чистки" рядов психологов, отсекающей все уклоны "вправо" и "влево" от генеральной линии партии, чрезвычайно усложнилась общая обстановка, в которой развивалась психологическая наука в СССР.

47. Достижения российской психологии в предвоенный период.

Если разрушение старого и отжившего в науке, с точки зрения идеологических вождей государства, могло быть осуществлено административным путем, то созидательная работа требовала активной творческой интеллектуальной деятельности по преодолению кризиса в мировой психологии, по освоению марксистской теории, ее адаптации к решению научно-психологических проблем. И такая работа осуществлялась нашими учеными в трудных условиях.

Разумеется, у разных ученых был свой специфический путь к марксизму. Это определялось и уровнем профессиональной зрелости, и общенаучной культуры ученого, и присущей ему мерой социальной ответственности и честности. Наряду с догматическим, конъюнктурным, начетническим следованием положениям господствующей идеологии, их некритическим использованием и перенесением в готовом виде в научную теорию, имело место и творческое освоение и развитие философии Маркса. Так, С.Л. Рубинштейн, один из лидеров советской психологии, указывал, что "психологическую науку нельзя в готовом виде найти в каких-либо произведениях основоположников марксизма-ленинизма... Есть лишь один путь для построения советской психологии -это путь творческого исследования"

Именно на путях такого подхода к марксизму - не как к господствующей идеологии, а как к системе теоретических воззрений, советской психологией были достигнуты значительные успехи, персонифицированные в деятельности и трудах известных советских ученых - Б.Г. Ананьева, М.Я. Басова, Л.С. Выготского, А.Н. Леонтьева, А.Р. Лурии, С.Л. Рубинштейна, А.А. Смирнова, Б.М. Теплова, Д.Н. Узнадзе и др.

Несмотря на существенные интеллектуальные потери, понесенные психологией в результате обрушившихся на нее репрессий и гонений, психологическая наука в СССР продолжала развиваться. Благодаря таланту и творческой инициативе советских ученых, им удалось серьезно продвинуться в осмыслении психологии: исследовании материального субстрата психики и сенсорных процессов (В.М. Бехтерев, И.П. Павлов, Б.Г.Ананьев и др.), анализе процессуально-содержательных характеристик психики на основе рассмотрения единства сознания и деятельности (школа С.Л. Рубинштейна), изучении процесса формирования высших психических функций в русле культурно-исторической концепции (Л.С. Выготский и его последователи), психологическом исследовании деятельности и генезиса психического (А.Н. Леонтьева), разработке проблемы установки (школа Д.Н. Узнадзе) и психологии отношений (В.Н. Мясищев), изучении психологии памяти (А.А. Смирнов, П.И. Зинченко), рассмотрении проблем индивидуальности (Б.Г. Ананьев, Б.М. Теплов), формировании концепции целостности личности (М.Я. Басов, П.П. Блонский) и т.д.

Наряду с общепсихологической проблематикой проводились исследования в области возрастной и педагогической психологии труда, сравнительной психологии и т.д.

Показателем интенсивности научной деятельности являлось растущее число психологических публикаций в предвоенные годы: за 1938 - первую половину 1940 г. было издано более 160 работ (1). Обращает на себя внимание и растущая динамика психологических исследований. Так, в соответствии с планами научно-исследовательской работы по вузам Народного комиссариата просвещения РСФСР в 1937 г. было запланировано 49 тем по психологии (что составило 16 процентов от всей исследовательской тематики), а в 1941 г. - уже 148 тем (из 454, что соответственно составило 32,5 процента) (39, С. 34).

В 30-е гг. было подготовлено и защищено 9 докторских и 35 кандидатских диссертаций (80). Издан ряд учебных пособий по психологии для студентов педагогических техникумов и вузов, издан первый обобщающий труд в области психологии в СССР - "Основы общей психологии" С.Л. Рубинштейна.

48. Основные тенденции и направления психологии в СССР в первой половине 20 века.

49. Развитие психологии в России в период ВОВ.

Требования к прикладной психологии в связи с войной:

1.прикладную ориентированность теоретических и экспериментальных разработок на решение актуальных практических задач.

2. существенное сокращение сроков исследований.

3. открытость, доступность результатов исследований широкому кругу ученых и практических работников.

Таким образом, основными особенностями организации и проведения психологических разработок и исследований в период войны явились:

• четко выраженная прикладная направленность;

• единство научно-исследовательской и научно-практической работы;

• сокращенные сроки проведения;

• открытость и доступность результатов широкому кругу специалистов;

• междисциплинарный характер;

• завершенность исследовательско-внедренческого цикла;

• практичность и комплексность как основные критерии эффективности и ценности результатов.

Основными задачами, которые были поставлены перед психологией, являлись:

• активное, масштабное применение психологических разработок и результатов исследований в решении важнейших прикладных задач, обусловленных нуждами военного времени;

• изучение негативных психологических феноменов, вызванных войной, и разработка рекомендаций по их нейтрализации;

• осуществление консультационной работы по широкому кругу проблем с использованием психологических знаний и др.

Существенным образом изменялись и задачи психологов, работавших в области практического здравоохранения и посттравматической реабилитации.

Эвакуация научных и учебно-образовательных центров в тыловые районы страны была одним из направлений организационых переструктурирований в области психологии. Второе направление организационно-структурных изменений заключалось в привлечении отдельных ученых к работе уже созданных учреждений в тыловых районах страны. Так, например, один из лидеров ленинградской психологической школы Б.Г. Ананьев активно включился в деятельность неврологического центра, созданного на базе Н-ского госпиталя в Тбилиси. А.Р. Лурия и его коллеги вели работу по восстановлению боеспособности и трудоспособности раненых. Несмотря на сложности, связанные с возвращением к полноценной научно-творческой деятельности, большинство психологических центров к 1944-45 гг. возобновляют научно-исследовательскую деятельность в традиционных психологических центрах Ленинграда и Москвы.

Таким образом, подводя итоги организационно-структурным преобразованиям в сфере психологической науки и ее кадровому обеспечению, необходимо сделать следующие выводы:

1. Нужды военного времени привели к значительным трансформациям в структуре управления психологической наукой. При этом акцент был сделан на его централизацию и создание широкой сети новых психологических центров и организаций научно-исследовательской, научно-методической и научно-практической ориентации.

2. Процесс эвакуации психологических институтов и лабораторий, научных сотрудников из центрально-европейской части страны в другие, тыловые районы способствовал интенсификации научной деятельности по психологии в провинциальных учебных и клинических заведениях, пропаганде и распространению психологических знаний (см. дополнительный материал 14.12).

3. В целом существенно окрепли организационные основы психологической науки, которые были в определенной мере поколеблены после Постановления о педологии 1936 г.

4. Несмотря на трудности военного времени, продолжалась активная работа по подготовке специалистов-психологов, потребность в которых все более увеличивалась.

Многогранной и многоаспектной была деятельность советских психологов в годы Великой Отечественной войны:

• проведение научных исследований по оборонной тематике;

• работа в эвакогоспиталях (см. дополнительный материал 14.1) по восстановлению здоровья раненых бойцов;

• обеспечение психологической подготовки кадров для тыла и армии и учебно-воспитательного процесса;

• развертывание научно-просветительской, санитарно-гигиенической и профилактической работы;

• непосредственное участие в боевых операциях (в составе кадровых частей, народного ополчения, партизанских отрядов);

• строительство защитных сооружений; работа в тылу (на производстве, в сельском хозяйстве и практическом здравоохранении)

И надо подчеркнуть, что подавляющая часть предложенных тем просто не могла быть решена без участия в них психологов:

1. травмы центральной и периферической нервной системы (синдромы расстроенного сознания при коммоциях и контузиях, локальные и общемозговые симптомы в клинике травматических психозов и их динамика);

2. инфекционные и токсические заболевания центральной и периферической нервной системы (клиника постоперационных психозов, эндогенные психозы);

3. психогении военного времени (клиника, патогенез и классификация психогений, клиника, патогенез и лечение реактивных состояний, динамика различных форм психопатий);

4. экспертиза нервных и душевных болезней (отграничение шизофрении от реактивных состояний, диагностика и экспертиза эпилепсий);

5. терапия психических заболеваний, лечебная помощь инвалидам Отечественной войны (методы восстановительной терапии, профилактика инвалидности, экспертиза трудоспособности).

Деятельность психологических учреждений в системе образования и просвещения и Академии педагогических наук

Деятельность психологических учреждений в системе физической культуры и спорта и в региональных центрах

Исследования и практические разработки по восстановлению боеспособности раненых

Анализ социально-психологических и личностных качеств бойцов и командиров

50. Особенности рассмотрения проблем социальной детерминации психики в психологической науке в СССР (Л.С. Выготский, А.Н. Леонтьев, С.Л. Рубинштейн).

Творческий путь Рубинштейна свидетельствует о том, что представление о якобы насильственном внедрении марксизма в психологию в СССР упрощенно отражает реальную картину. В действительности был и другой, встречный поток - от психологии к марксизму. Что касается Рубинштейна, то его обращение к основным категориям марксистской философии не было продиктовано только ее авторитетом и статусом в обществе. Свидетельством тому является анализ ранних этапов творчества ученого. Так, в статье "Принцип творческой самодеятельности" (1922) уже поднимаются ключевые вопросы, составившие впоследствии основу его теоретической концепции: проблема субъекта, деятельности, единства личности в ее взаимодействии с миром. Это позволяет сделать вывод, что уже в начале творческого пути Рубинштейна им были заложены исходные основы того общеметодологического подхода, который теперь называется субьектно-деятельностным.

Дальнейшее формирование теоретической концепции Рубинштейна было связано с углубленным освоением марксизма и содержащихся в нем идей о первостепенной роли деятельности в процессе антропо- фило- и онтогенеза человека и его психики. В ряде своих работ - "Проблемы психологии в трудах Карла Маркса" (1933-1934), "Основы психологии" (1935) и др. Рубинштейн осуществляет глубинный анализ философии Маркса. При этом он подчеркивает, что изучение марксистского философского наследия для него не самоцель, а путь к познанию психической реальности.

Идеи Маркса об историческом характере сознания, его общественной природе учитывались Рубинштейном при осмыслении и обосновании принципа развития и историзма как базисных опорных точек рассмотрения психики.

Опора на марксистские идеи помогла ученому в 30-40-е гг. сформулировать и другие принципиальные положения методологии:

по-новому определить предмет психологии;

дать диалектико-материалистическую трактовку принципов детерминизма и личностного опосредования;

обосновать понимание человека как биосоциального существа;

выявить специфику психического как процесса и деятельности т.д.

Выход в свет основополагающего труда С.Л. Рубинштейна "Основы психологии" явился важным событием в научной жизни и свидетельствовал об обретении советской психологией собственного методологического фундамента. Неслучайно именно эта работа Рубинштейна была удостоена Государственной Премии.

Обращение к истории психологической мысли в СССР показывает, что именно творческое освоение марксистской теории и стоящей за ней целой системы научного знания, накопленного в истории человечества, стало тем важным условием, которое позволило советской психологии обрести методологический фундамент и стать цельным учением. В этом смысле методологический кризис был преодолен.

Внутреннее единство и общность базовых оснований, сложившихся в советской психологии, позволяют нам рассматривать ее как целостную научную психологическую школу, контуры которой уже были в основном очерчены к концу 30-х гг., когда завершается обоснование основных принципов и категорий психологии, путей и стратегий исследования психической реальности.

52. Основные психологические школы (С.Л. Рубинштейна, Б.М. Теплова, А.Н. Леонтьева, Б.Г. Ананьева).

школа Сергея Леонидовича Рубинштейна, руководившего в то время научными исследованиями на кафедре психологии в МГУ и в Институте общей и педагогической психологии. Советский психолог и философ, он был одним из создателей деятельного подхода в психологии.

В плане общей психологии проблема мышления разрабатывается в цикле экспериментальных исследований, проводившихся С.Л.

Рубинштейном и сотрудниками его коллектива. Теоретические установки и экспериментальные результаты этих исследований, направленных на создание общей теории психологии мышления, опубликованы в книге С.Л. Рубинштейна "О мышлении и путях его исследования", а также в осуществлении под его руководством коллективном труде "Процесс мышления и закономерности анализа, синтеза и обобщения".

Проведенные эксперименты ставили своей целью выявить самый процесс мышления, его ход и динамику, главным образом творческий аспект мышления - способность идти к новым обобщениям, - и те закономерности, которые регулируют творческий процесс..

По словам Рубинштейна, субъект в актах своей творческой деятельности не только обнаруживается и проявляется, еще он созидается и определяется. В теории Рубинштейна исходным выступает действие, проникающее в объективную действительность.

Деятельность - один из уровней практического и всегда непрерывного взаимодействия человека с миром. Главным моментом для Рубинштейна, определяющим развитие, является деятельность.

Крупнейшие последователи и ученики С.Л. Рубинштейна - Ксения Александровна Абульханова, Андрей Владимирович Брушлинский, развивают на базе идей своего учителя принцип субъективности - представление о человеке как активном преобразующим мир и самого себя существе. Психология, понятая с позиций С.Л. Рубинштейна, изучает психическое как живой непрерывный процесс, участвующий в регуляции всего взаимодействия человека с миром.

Школа С.Л. Рубинштейна - далеко не единственная крупная школа в отечественной психологии, хотя в теоретическом плане, вероятно, наиболее авторитетная.

Борис Михайлович Теплов (1896-1965) в работе «Проблемы индивидуальных различий» четко разграничил задатки как природные предпосылки становления способностей и сами способности как психические качества, необходимые для успешного исполнения деятельности.

Любую деятельность следует анализировать с точки зрения тех требований, которые она предъявляет к творческому потенциалу личности.

В своих исследованиях Теплов выделил одаренность, понимая под ней такое сочетание способностей, которое определяет успешность деятельности. Он исходил из того, что успешность может быть достигнута различными путями. Относительная слабость какой-нибудь одной способности вовсе не исключает возможности успешного выполнения даже такой деятельности, которая наиболее тесно связана с этой способностью. Недостающая способность может быть в очень широких пределах компенсирована другими, хорошо развитыми у данного человека.

Таким образом, Теплов рассматривал способности не изолированно друг от друга, а как целостную систему, в которой выделить какую-либо способность в качестве самостоятельной можно лишь в аналитических целях.

Теплову принадлежит одно из первых исследований способностей, которые обеспечивают успешность деятельности военачальника. Теплов изучал эту тему в годы войны, проанализировав различия меду теоретическим и практическим интеллектом. В классической работе Теплова «Ум полководца» (1961) рассматривался практический интеллект в его высших проявлениях на материале деятельности выдающихся военачальников, государственных деятелей. «Нет ни малейшего основания считать работу практического ума более простой и элементарной, чем работа ума теоретического. Ум Петра 1 ничем не ниже, не проще и не элементарнее, чем ум Ломоносова. Умственная работа ученого, строго говоря, проще, яснее, спокойнее (это не значит обязательно легче), чем умственная работа политического деятеля или полководца».

Отсюда вытекает ряд важных следствий: практический интеллект не является низшим по отношению к теоретическому интеллекту; практический интеллект в целом более сложен, чем интеллект теоретический; теоретический и практический интеллекты едины по своим общим механизмам, но специфичны по условиям применения, задачам, материалу, требованиям к результатам и др.

В последний период жизни Теплов занялся исследованием психофизиологических основ индивидуальных различий. Базой стало учение Павлова о свойствах типа нервной системы. Теплов выдвинул серьезную программу диагностики типологических свойств. На основе этой программы сложилась крупная научная школа дифференциальной психофизиологии.

Школа Леонтьева.

Работает по проблеме деятельности. Эта теория получила наибольшее распространение в отечественной психологии. Среди исследователей, внесших наибольший вклад в ее развитие, следует назвать прежде всего С. Л. Рубинштейна, А. Н. Леонтьева, К. А. Абульханову-Славскую и А. В. Брушлинского. Данная теория имеет ряд общих черт с поведенческой теорией личности, особенно с ее социально-наученческим направлением, а также с гуманистической и когнитивной теориями.

В этом подходе отрицается биологическое и тем более психологическое наследование личностных свойств. Главным источником развития личности, согласно этой теории, является деятельность. Деятельность понимается как сложная динамическая система взаимодействий субъекта (активного человека) с миром (с обществом), в процессе которых и формируются свойства личности (Леонтьев А. Н., 1975). Сформированная личность (внутреннее) в дальнейшем становится опосредствующим звеном, через которое внешнее оказывает влияние на человека (Рубинштейн С. Л., 1997).

Принципиальное отличие деятельностной теории от поведенческой заключается в том, что средством научения здесь выступает не рефлекс, а особый механизм интериоризации, благодаря которому происходит усвоение общественно-исторического опыта. Основными характеристиками деятельности являются предметность и субъектность.

Предметность — это характеристика, которая присуща только человеческой деятельности и проявляется прежде всего в понятиях языка, социальных ролях, ценностях. В отличие от А. Н. Леонтьева, С. Л. Рубинштейн и его последователи подчеркивают, что деятельность личности (и сама личность) понимается не как особая разновидность психической активности, а как реальная, объективно наблюдаемая практическая (а не символическая), творческая, самостоятельная деятельность конкретного человека (Абульханова-Славская К. А., 1980; Брушлинский А. В., 1994).

Субъектность означает, что человек сам является носителем своей активности, собственным источником преобразования внешнего мира, действительности. Субъектность выражается в намерениях, потребностях, мотивах, установках, отношениях, целях, определяющих направленность и избирательность деятельности, в личностном смысле, т. е. значении деятельности для самого человека.

По мнению представителей данного подхода, в личности основное место занимает сознание, причем структуры сознания не даны человеку изначально, а формируются в раннем детстве в процессе общения и деятельности. Бессознательное имеет место только в случае автоматизированных операций.

В рамках деятельностного подхода в качестве элементов личности выступают отдельные свойства, или черты личности; принято считать, что свойства личности образуются в результате деятельности, которая осуществляется всегда в конкретном общественно-историческом контексте - ЛеонтьевА. Н., 1975). В этой связи свойства личности рассматриваются как социально (нормативно) детерминированные. Например, настойчивость формируется в таких видах деятельности, где субъект проявляет самостоятельность, независимость. Настойчивый человек действует смело, активно, отстаивает свои права на самостоятельность и требует от окружающих признания этого. Список свойств личности фактически безграничен и задается многообразием видов деятельности, в которые включен человек как субъект (Абульханова-Славская К. А., 1980).

В деятельностном подходе наиболее популярной является четырехкомпонентная модель личности, которая в качестве основных структурных блоков включает в себя направленность, способности, характер и самоконтроль.

Таким образом, в рамках деятельностного подхода личность — это сознательный субъект, занимающий определенное положение в обществе и выполняющий социально полезную общественную роль. Структура личности — это сложно организованная иерархия отдельных свойств, блоков (направленности, способностей, характера, самоконтроля) и системных экзистенционально-бытийных целостных свойств личности.

Школа Ананьева.

53. Психология и физиология: дискуссии о предмете психологии в 50-60-е гг. XX века.

Бурное развитие психологии в годы войны и в первые послевоенные годы давало основание предполагать, что, наконец, психологическая наука в СССР сможет преодолеть трудности и обеспечить себе спокойное будущее. Однако действительность оказалась иной.

Через несколько лет после окончания Великой Отечественной войны в научной жизни страны происходит ряд событий, свидетельствующих о новой волне борьбы за чистоту ленинско-сталинских идей в различных сферах научного познания. Начало было положено в 1948 г. сессией Всесоюзной Академии сельскохозяйственных наук им. В.И. Ленина (ВАСХНИЛ), на которой была разгромлена генетика. Сама форма и результат обсуждения дискуссионных вопросов на сессии свидетельствовали о возврате в науку волюнтаристских, идеолого-политических методов разрешения спорных проблем, освященных старыми идеями борьбы со схоластикой, идеализмом, буржуазными реакционными учениями.

Очень отчетливо это проявилось в ходе организованной Академией наук СССР и Академией медицинских наук СССР 28 июня - 4 июля 1950 г. научной сессии, посвященной проблемам физиологического учения академика И.П. Павлова. Сессия была созвана по указанию И.В. Сталина, высказавшего идею о необходимости проведения дискуссии об учении И.П. Павлова и давшего соответствующее поручение Г.М. Маленкову, Ю.А. Жданову и Е.И. Смирнову (Ярошевский М.Г., 1994. С. 77) (см. Видео). Эта так называемая "Павловская сессия" явилась "одной из самых мрачных страниц истории советской науки послевоенного периода" (Грэхем Л.Р., 1991. С. 179). Формально главная задача сессии заключалась в том, чтобы "вскрыть недостатки, мешающие дальнейшему плодотворному развитию идей Павлова" (Быков К.М., 1953. С. 328). Было обозначено эталонное, единственно верное учение (учение Павлова об условно-рефлекторном характере высшей нервной деятельности) (см. Видео) и определены основные "отрицательные герои": Л.А. Орбели, который "не поднял на надлежащую высоту разработку идей Павлова" (Быков К.М., 1953. с. 10), Анохин, допускавший "не раз серьезные уклонения в сторону от павловского учения" и увлекавшийся "модными реакционными теориями зарубежных авторов", что "являлось формой проявления низкопоклонства перед зарубежной наукой и космополитизмом" (Там же. С. 10-11), А.Д. Сперанский, направление которого "выступало как особое, новое, отличное от павловского направления" (Там же), а также ряд других, не менее авторитетных ученых (И.С. Беритов, Л.С. Штерн, А.Г. Гинецинский и др.). Обозначен и "положительный герой" - К.М. Быков, который "не путаясь в тенетах морганизма-вейсманизма, не низкопоклонствуя перед зарубежной наукой, не создавая своего особого направления, шествует незапятнанно со своими учениками по прямой магистрали, проложенной великим Павловым" (Лейбсон Л.Г., 1990. С. 78-79).

Несмотря на то, что на этой сессии речь шла, в первую очередь, о физиологической науке, ее влияние и воздействие на психологию было огромно (Материалы совещания по психологии..., 1953; Учение И.П. Павлова и философские…, 1952). Во-первых, основные обвинения на сессии направлялись против Орбели и Анохина, которые участвовали в разработке психофизиологической проблематики и тесно сотрудничали с психологами. Так, по мнению Орбели, для понимания психики человека, наряду с объективным изучением его высшей нервной деятельности, необходимо пользоваться и его субъективными переживаниями (Научная сессия, посвященная проблемам…, 1950. С. 80). Теперь его обвиняли в неправильном (с точки зрения критиков) понимании соотношения объективных и субъективных явлений в жизни человека. Во-вторых, в ряде докладов на сессии (в первую очередь А.Г. Иванова-Смоленского) утверждалось, что субъективный метод изучения психических явлений должен быть заменен объективным исследованием физиологических процессов, т.к. объективное изучение психических явлений невозможно. А отсюда - один шаг до далеко идущего вывода "о замене психологии физиологией высшей нервной деятельности" (Там же. С 52). По сути дела, речь шла о возможности дальнейшего существования психологии как самостоятельной научной дисциплины со своим специфическим предметом, задачами и методами.

Психологи, понимая все пагубные последствия для судьбы своей науки основных идей, выдвинутых на сессии, обращаются к анализу естественно-научных основ психических явлений. Как отмечает Е.А. Будилова, "опасность сведения психического к физиологическому, которая вновь возникла на павловской сессии, заставила вспомнить о борьбе с механизмом в естествознании в 20-х гг." (Будилова Е.А., 1972. С. 215). Психология была поставлена перед необходимостью совершить поворот к павловской физиологии, восстановить преемственность с сеченовскими идеями. Психологи должны были оценить роль и значение учения И.П. Павлова для психологических исследований, а психологическая теория - найти точки своего роста в учении о рефлекторной природе психического. В качестве ближайшей основной теоретической задачи психологии определялось "ее философско-теоретическое перевооружение на базе диалектического и исторического материализма и павловского учения", утверждалось, что "без этого она не сможет стать подлинной наукой и успешно решать свои задачи" (Петрушевский С.А., 1952. С. 86). При этом, как и в 20-е гг., дискуссии сопровождались развертыванием большевистской критики и самокритики, ритуалами покаяния.

В сложной обстановке психологам необходимо было найти путь, позволяющий избежать как сведения психического к физиологическому, так и обособления психического от физиологического. Во главу угла ставились две ключевые проблемы: проблема детерминации психического и его связи с мозгом и проблема объективного метода в психологии. Основной ход и ключевые подходы перестройки психологии на павловской основе достаточно подробно рассмотрены в психологической литературе в работах Е.В. Шороховой, Е.А. Будиловой, А.А. Смирнова (Будилова Е.А., 1972; Смирнов А.А., 1975; Шорохова Е.В., 1961).

Важным этапом в развитии психологии в этих условиях стало Совещание, посвященное перестройке психологии в соответствии с павловским учением, проведенное в 1952 г. (Материалы совещания по психологии…,1953), где особое внимание было уделено обсуждению двух принципиально важных методологических положений:

1. Методологическому принципу изучения психического на основе взаимосвязи психических явлений и внешних материальных условий. Рубинштейн писал по этому поводу: "Рефлекторное понимание психической деятельности - необходимое связующее звено между признанием психической деятельности деятельностью мозга, неотделимой от него, и пониманием ее как отражения мира. Рефлекторным пониманием деятельности мозга эти два фундаментальных положения объединяются в одно неразрывное целое" (Рубинштейн С.Л., 1957. С. 220).

2. Признанию и доказательству того, что возможно объективное изучение субъективных по своей природе психических явлений. Как подчеркивал Теплов, "объективный метод в психологии требует, чтобы объяснение субъективного как вторичного, производного шло из того объективного, что является по отношению к психике первичным" (Материалы совещания по психологии…, 1953. С. 54).

Дискуссии по проблеме взаимосвязи психического и физиологического проходили не только в Москве, но и во всех крупных научных центрах. Например, Президиум Академии Наук Грузинской ССР с 8 по 11 апреля 1952 г. проводит дискуссию на тему "Некоторые вопросы советской психологии", основной проблемой которой явилось обсуждение соответствия положений концепции Д.Н. Узнадзе павловским идеям (Некоторые вопросы советской психологии..., б/д). Ректорат Ленинградского Государственного университета организует с 16 по 19 февраля 1953 г. научную дискуссию на тему: "Проблема ощущения в свете марксистско-ленинской теории познания", в рамках которой была рассмотрена проблема ощущения - "исходного и элементарного момента" сознания (Проблема ощущения в свете…, б/д). Основанием для дискуссии в г. Ленинграде явились "некоторые разногласия, возникшие в среде советских ученых в связи с теоретическими выводами из учения Павлова для ряда наук (философии, физиологии, психологии, педагогики)", что и потребовало "критического обобщения новых научных материалов и учета различных точек зрения" (Проблема ощущения в свете…, б/д. С. 3).

Несмотря на то, что после Павловской сессии и Совещания по вопросам перестройки психологии на павловской основе была проведена большая и плодотворная работа по уяснению взаимосвязи психологии и физиологии, о чем свидетельствуют работы середины и конца 50-х гг., все еще сохранялась опасность поглощения психологической науки физиологической.

В мае 1962 г. АН СССР, АМН СССР, АПН РСФСР и Министерства высшего и среднего образования СССР и России организуют Всесоюзное совещание по философским вопросам физиологии высшей нервной деятельности и психологии, в котором приняло участие более тысячи специалистов. В ходе дискуссий на совещании обсуждалось, прежде всего, значение павловского учения для психологии (Философские вопросы физиологии…, 1963). Обозначилось несколько подходов: признание того, что теория Павлова в условиях современной науки утрачивает свое значение (Н.И. Гращенков, Н.А. Бернштейн, П.К. Анохин и др.) и противоположная точка зрения (Ю.П. Фролов, Л.Г. Воронин, В.Н. Черниговский и др.), обосновывающая сохраняющуюся актуальность павловской "парадигмы". В целом итогом совещания явилось признание возможности дополнения павловского учения новыми идеями и теориями в области физиологии и психофизиологии.

54. Основные тенденции и направления психологии в СССР во 2-ой половине 20 века.

Этот период в истории советской психологии характеризуется:

• активным включением психологии в решение практических задач;

• расширением исследовательского проблемного поля и ростом прикладной ориентированности проводимых исследований;

• формированием новых научных направлений и усилением связи с другими науками;

• развитием комплексного подхода в познании психической реальности и разработкой системной методологии психологических исследований;

• укреплением организационной и материально-технической базы психологии;

• постановкой новых теоретических проблем и разработкой категориально-понятийного аппарата психологии.

55. Вклад А.Р.Лурии в развитие российской психологии

Алекса́ндр Рома́нович Лу́рия — известный советский психолог, основатель отечественной нейропсихологии, ученик Л. С. Выготского.

Профессор (1944), доктор педагогических наук (1937), доктор медицинских наук (1943), действительный член Академии Педагогических наук РСФСР (1947), действительный член АПН СССР (1967), принадлежит к числу выдающихся отечественных психологов, получивших широкую известность своей научной, педагогической и общественной деятельностью.

Александр Лурия родился в Казани третьим из четырёх сыновей в интеллигентной еврейской семье. Его отец — известный терапевт, впоследствии профессор Роман Альбертович Лурия — занимался частной медицинской практикой; мать — Евгения Викторовна Лурия — была зубным врачом.[1] Окончил Казанский университет (1921) и 1-й Московский медицинский институт (1937). В 1921—1934 гг. — на научной и педагогической работе в Казани, Москве, Харькове. С 1922 по 1930 годы член Русского психоаналитического общества. С 1934 года работал в научно-исследовательских учреждениях Москвы. С 1945 года — профессор МГУ. Заведующий кафедрой нейро- и патопсихологии факультета психологии МГУ (1966—1977). В течение более чем 50-летней научной работы А. Р. Лурия внес важный вклад в развитие различных областей психологии таких как психолингвистика, психофизиология, детская психология, этнопсихология и др.

Лурия — основатель и главный редактор «Докладов АПН РСФСР» — издания, в котором начали свои публикации представителя ряда как психологических, так и гуманитарных направлений (Московский логический кружок) послевоенной мысли в России и СССР.

Надо отдать должное А. Р. Лурии: он очень много сделал по организации собственно научных изданий, и я думаю, что журнал «Доклады АПН РСФСР», который во многом определил рост и развитие советской психологической науки в 1950—60-е годы, один из многих памятников ему. (Г. П. Щедровицкий[2]).

Следуя идеям Л. С. Выготского, Лурия разрабатывал культурно-историческую концепцию развития психики, участвовал в создании теории деятельности. На этой основе развивал идею системного строения высших психических функций, их изменчивости, пластичности, подчеркивая прижизненный характер их формирования, их реализации в различных видах деятельности. Исследовал взаимоотношения наследственности и воспитания в психическом развитии. Использовав традиционно применявшийся с этой целью близнецовый метод, внес в него существенные изменения, проводя экспериментально-генетическое изучение развития детей в условиях целенаправленного формирования психических функций у одного из близнецов. Показал, что соматические признаки в значительной степени обусловлены генетически, элементарные психические функции (например, зрительная память) — в меньшей степени. А для формирования высших психических процессов (понятийное мышление, осмысленное восприятие и др.) решающее значение имеют условия воспитания. В области дефектологии развивал объективные методы исследования аномальных детей. Результаты комплексного клинико-физиологического изучения детей с различными формами умственной отсталости послужили основанием для их классификации, имеющей важное значение для педагогической и медицинской практики. Создал новое направление — нейропсихологию, ныне выделившуюся в специальную отрасль психологической науки и получившую международное признание. Начало развития нейропсихологии было положено исследованиями мозговых механизмов у больных с локальными поражениями мозга, в частности в результате ранения. Разработал теорию локализации высших психических функций, сформулировал основные принципы динамической локализации психических процессов, создал классификацию афазических расстройств и описал ранее неизвестные формы нарушений речи, изучал роль лобных долей головного мозга в регуляции психических процессов, мозговые механизмы памяти.

Лурия имел высокий международный авторитет, являлся зарубежным членом Национальной академии наук США, Американской академии наук и искусств, Американской академии педагогики, а также почетным членом ряда зарубежных психологических обществ (британского, французского, швейцарского, испанского и др.). Он был почетным доктором ряда университетов: г. Лейстера (Англия), Люблина (Польша), Брюсселя (Бельгия), Тампере (Финляндия) и др. Многие его работы переведены и изданы за рубежом. Лурия часто и с благоговением упоминается в работах английского невропатолога Оливера Сакса, с которым он вел многолетнюю переписку.

56. Теория общения Ломова Б.Ф.

57. Вклад Ломова Б.Ф. в развитие отечественной психологии.

Борис Федорович Ломов родился 28 января 1927 года в Нижнем Новгороде. Уже во время обучения в школе он отличался высоким уровнем интеллекта, трудолюбием и любознательностью. К тому же, учась в старших классах, он заинтересовался психологией. Его мечта — заниматься любимым предметом — сбылась, когда он поступил в Ленинградский государственный университет на факультет психологии. В то время на факультете работали и читали лекции многие известнейшие психологи, в том числе А.Н. Леонтьев, Б.М. Теплов и Б.Г. Ананьев. Во время учебы в университете Б.Ф. Ломов очень активно занимался научной работой, уже в то время начали выходить в свет его первые статьи. Собирая данные различных исследований, теоретические разработки психологов, он сводил их к одному выводу. Так уже в студенческие годы зарождался его принцип системности как основной инструмент психологического познания. В целом этот подход был сформирован несколько позднее.

В конце 1950-х годов Б.Ф. Ломов заинтересовался проблемами существования человека в производственной сфере жизни. Б.Г. Ананьев предложил ему попытаться применить психологические законы к трудовой практике людей. Молодой ученый занялся этой проблемой и успешно разработал несколько способов внедрения теоретических основ психологии в общественно-трудовую практику. Его книга «Человек и техника: очерки инженерной психологии», которая вышла в 1966 году, разошлась огромным тиражом и использовалась многими руководителями-производственниками. Б.Ф. Ломов предложил в ней несколько методов повышения производительности труда, основанных на психологических законах. Кроме того, он высказал необходимость поддержания на предприятии дружественной и уютной атмосферы как условия сохранения здоровья и гуманного умонастроения работников.

Благодаря своему трудолюбию и выдающимся способностям Б.Ф. Ломов скоро стал одним из ведущих специалистов в области инженерной психологии. В 1964 и 1967 годах в Москве были проведены всесоюзные форумы, посвященные этой проблеме, а Б.Ф. Ломов был их организатором и руководителем.

Б.Ф. Ломов принял самое непосредственное участие в создании в Москве Института психологии, а 1 января 1972 года возглавил его. Позже при институте была образована лаборатория, в которой проводились эмпирические исследования, таким образом, в институте содружественно развивались теоретические и прикладные проблемы. Центральной же задачей работы института стало создание в стране психологической службы, а также подготовка молодых специалистов в области психологии.

Б.Ф. Ломов был не только ученым, но и талантливым педагогом. Его коллеги и ученики говорили о своеобразном «ломовском поле притяжения», образованном благодаря его незаурядным личным качествам. В этом «поле» были воспитаны многие ученые, кроме того, Б.Ф. Ломову удалось привлечь к разработке психологических проблем многих видных специалистов из других областей знания.

В 1975 году в журнале «Вопросы психологии» Б.Ф. Ломов опубликовал свою статью «О системном подходе в психологии». Обосновывая системный подход, он исходил из того, что психические явления включены во всеобщую взаимосвязь процессов материального мира и выражают уникальное единство всех живых организмов. Психическое выступает как отражение действительности и отношение к ней, как природное и социальное, как сознательное и бессознательное. Психика, по Б.Ф. Ломову, — это многомерное, иерархически организованное, динамически целое, т.е. она выступает как система. Ядро системного подхода, согласно Б.Ф. Ломову, образуют шесть основных принципов:

1) Психические явления воспринимаются исследователем с нескольких сторон: как некоторая качественная единица, как внутреннее условие взаимосвязи и взаимодействия объекта со средой, как совокупность качеств, приобретаемых индивидом, и как результат активности микросистем организма. Целостное описание явления предполагает сочетание всех планов исследования.

2) Психические явления многомерны, а потому они должны рассматриваться в различных системах измерения. Если к их изучению подходить с одной стороны, то явление никогда не будет исследовано целиком.

3) Система психических явлений состоит из многих уровней, психика в целом разделяется на когнитивную, коммуникативную, регулятивную, каждая из которых также разделяется на уровни.

4) Свойства человека организованы в единое целое, по своему строению напоминающее пирамиду: на вершине находятся основные психические свойства, в основании — раскрывающие их свойства, а грани символизируют различные категории свойств. Таким образом, при системном рассмотрении необходимо учитывать совокупность свойств различного порядка.

5) Целостное познание психического явления подразумевает учет множественности его детерминант. В их число входят причинно-следственные связи, общие и специальные предпосылки психических явлений, опосредующие звенья, а также внешние и внутренние факторы. Одни и те же детерминанты могут в одних условиях выступать в роли предпосылок, а в других — в роли, например, фактора или опосредующего звена.

6) Психические явления должны изучаться в их динамике и развитии. Целостность и дифференцированность психических явлений возникают, формируются или разрушаются в ходе развития индивида, которое выступает как полисистемный процесс. Таким образом, психическое развитие индивида можно представить как постоянное движение, возникновение, формирование и преобразование основных свойств и качеств.

Все эти принципы подразумевают полисистемность бытия человека и интегральность его психических свойств. Именно эта идея является определяющей для системного подхода Б.Ф. Ломова. 23 декабря 1976 года Б.Ф. Ломов был выбран членом-корреспондентом Академии наук по отделению философии и права.

В 1984 году ученый издал свою книгу «Методологические и теоретические проблемы психологии». Он воспринимал основную задачу психологической науки в изучении природы психики, ее механизмов и законов, действующих в этой среде. Психологические законы, по его мнению, относятся к различным уровням психического, раскрывают его всевозможные измерения. Каждая группа законов фиксирует существенные и устойчивые связи психического в какой-либо определенной плоскости. Многообразие действующих законов, их различная направленность, по Б.Ф. Ломову, являются источником вариативности психических явлений.

Также в этой работе Б.Ф. Ломов изложил свои представления об уровнях исследования человека и его психики. На самом высоком уровне человек рассматривается в системе человеческих отношений и изучается как личность. Предметом исследования в этом случае являются развитие личности и социально-психологические явления. На предыдущем уровне личность рассматривается с точки зрения ее собственных свойств и структуры в контексте ее деятельности, непосредственного общения и поведения. На еще более низком уровне изучаются процессы и состояния человека, его восприятие, мышление, память и т.д. Этот уровень связывает психологию с физикой и математикой, а следующий — с нейрофизиологией и биологическими науками. Самый низкий уровень связан с областью исследований нейродинамики или физиологического обеспечения психических процессов. Эта иерархия показывает связь психологии с другими науками, кроме того, она определяет основание для систематизации получаемых в психологии данных.

58. Вклад С.Л.Рубинштейна в развитие отечественной психологии. В 50 И 52!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

59. Теория установки Д.Н.Узнадзе

Дмитрий Николаевич Узнадзе — грузинский психолог и философ, разработавший общепсихологическую теорию установки.

Концепция личн. Узнадзе строится на понятии (установки", которую он считал гл. психол. образованием. Установка считается осн. регулятивным механизмом поведения чел., определяя его направленность и избирательную активность. Однако сущность личн. не сводится к функционированию установки, а определяется наличием таких основополагающих проявлений, как сознание и способность к объективации. Характерной особенностью личн. явл. осуществление далекой мотивации, совершение действий и поступков, цель которых в удовлетворении потребностей, предназначенных для будущей жизни. Высшие потребности – интеллект., моральные и эстетические – соответствуют Я-концепции чел. Установка же проявляется в настоящем времени, хотя и явл. определ. формой антиципации.

Поведение личн. может протекать на двух уровнях – как импульсивное и регулируемое сознанием. В первом случае направленность поведения определяется установкой, возникающей при взаимодействии потребностей чел. и ситуации, в которой они актуализируются. На более высоком уровне поведения человек не подчиняется импульсу, а находит такой вид поведения, за который может взять на себя ответственность. Это происходит благодаря механизму объективации, согласно которому чел. противопоставляет себя внеш. среде, начинает сознавать действительность такой, какая она есть, и объективировать свое поведение.

В зависимости от способности чел. к объективации Узнадзе описывает три типа личностей: 1) динамический – личн., имеющая развитую способность к объективации и обладающая готовностью легко переключаться в направлении объективированных целей; 2) статичный – личн., проявляющая гиперобъективацию, которая состоит в постоянной задержке импульсов своих установок и выборе целесообразных видов деятельности лишь на основе значит, волевых усилий; 3) вариабельный – личн., обладающая достаточной легкостью объективации, но не имеющая достаточных волевых способностей для ее реализации.

Одной из важнейших характеристик личн. в Т. у. явл. ответственность, благодаря которой человек может становиться выше своих потребностей, выступая как субъект воли. Смысл мотивации состоит в нахождении деятельности, соответствующей осн., закрепленной в процессе жизни установке личн. Период подготовки цели делится на две ступени: 1) выбор, который признается интеллект, актом и осуществляется на основе личност. ценности поведения для данного субъекта ; 2) мотивация, признаваемая волютивным процессом. Волевое поведение – это способность личн. подчинить свою активность не только личност. ценности, но и объективной необходимости.

Изучением личн. с позиций Т. у. занимались многие ученики школы Узнадзе: Ш. А. Надирашвили, В. Г. Норакидзе, А. С. Прангишвили, Н. И. Сарджвеладзе, Г. И. Цинцадзе, Ш. Н. Чхартишвили, А. Е. Шерозия и др.

60. Теория отношений В.Н.Мясищева.

У истоков теории Мясищева лежат идеи Лазурского о классификации личн., согласно типам их отношений к окружающей действительности. Осн. положение П. о. заключается в том, что личн., психика и сознание чел. в каждый данный момент представляют единство отражения объективной действительности и отношения чел. к ней. Психология, отношения чел. в развитом виде выступают как целостная система индивид., избирательных, сознательных связей личн. с различными сторонами объективной действительности: с явлениями природы и миром вещей; с людьми и обществ, явлениями; личн. с самой собой как субъектом деятельности. Система отношений определяется всей историей развития чел., она выражает его личный опыт и внутренне определяет его действия, переживания.

Отношение как связь субъекта с объектом едино, однако имеет структуру, отдельные компоненты которой могут выступать как частичные отношения, его стороны, или виды. Оно определяется рядом признаков: избирательностью, активностью, целостно-личност. характером, сознательностью. Важнейшими видами отношений Мясищев считал потребности, мотивы, эмоц. отношения (привязанность, неприязнь, любовь, вражда, симпатия, антипатия), интересы, оценки, убеждения, а доминирующим отношением, подчиняющим себе другие и определяющим жизненный путь чел., – направленность. Высшая степень развития личности и ее отношений определяется уровнем сознательного отношения к окружающему и самосознанием как сознательным отношением к самому себе.

Отношения связаны с разными подструктурами личн. Так, с т. з. Мясищева, динамические индивидуально-психол. свойства темперамента явл. на уровне развитого характера "снятой" формой индивидуальных различий, движущие силы которой определяются сознательным отношением, а не свойствами нервной системы. Характер – это система отношений и способ их осуществления человеком. Свойства реакции чел., выражающие его темперамент и характер, обнаруживаются лишь при активном отношении к объекту, вызывающему реакцию. Способности чел. находятся в закономерном соотношении со склонностями, которые представляют движущую силу развития способностей. Склонность – это не что иное, как потребность в определ. виде деятельности, или избирательно-положит. отношение к ней,

Положения П. о. легли в основу разработанной Мясищевым патогенетич. концепции неврозов. Невроз трактуется как болезнь личн., вызванная обстоятельствами значимости в системе ее личност. отношений. Эта концепция имела большое науч. и практич. значение, оказав влияние на всю последующую теорию и практику психотерапии неврозов.

61. Идеи Б.М.Теплова, П.К.Анохина

Теплов Б.М. - действительный член АПН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР, проф., доктор психологических наук (по психологии), научный руководитель лаборатории "Психофизиология индивидуальных различий", созданной в 1952 году в НИИ общей и педагогической психологии МГУ (ныне Психологический институт РАО), главный редактор журнала "Вопросы психологии", ответственный редактор пяти томов "Типологические особенности высшей нервной деятельности человека" (1956, 1958, 1963, 1965, 1967).

Профессор (1941), заведующий кафедрой психологии (1949–1951) философского факультета. В Московском университете разработал и читал курс лекций «История психологии». Академик АПН РСФСР (1945). Депутат Краснопресненского райсовета Москвы (1955). Главный редактор журнала «Вопросы психологии» (1958–1965).

Награжден орденом Трудового Красного знамени, медалями Ушинского, «За оборону Москвы». Лауреат премии Президента РФ (2000). Заслуженный деятель науки (1957).

Тема докторской диссертации: «Психология музыкальных способностей».

Теплов Б.М. - крупнейший исследователь индивидуальных различий в отечественной и мировой науке, ученый, обладавший огромной эрудицией в самых различных областях: истории и философии, искусстве и литературе, физиологии органов чувств и высшей нервной деятельности. Но прежде всего Теплов Б.М. был выдающимся психологом, осуществившим в своем творчестве синтез гуманитарного и естественнонаучного знания и тем самым ярко воплотившим в своих работах существо психологии как науки, занимающей особое место в системе наук.

Говоря языком дифференциальной науки, Теплов Б.М. был мастером и номотетического и идеографического методов исследования индивидуальности, личности и индивидуальных различий.

Мировую известность получила его монография "Психология музыкальных способностей", впервые опубликованная в 1947 году, повторно - в 1961 и 1985, и переведенная на ряд европейских и восточных языков. В ней Теплов Б.М. предложил новую структуру музыкальных способностей, включающую в качестве обязательных такие компоненты, как ритмическое и ладовое чувство, способность к произвольному оперированию музыкальными слуховыми представлениями. Большое значение имеет предложенный им психологический анализ феномена музыкальности как единства эмоциональной отзывчивости на музыку и совокупности взаимосвязанных между собой отдельных музыкальных способностей.

К ней примыкает серия статей о способностях и одаренности. Разрабатывая целостную концепцию индивидуальности, Теплов Б.М. собрал обширнейший материал о жизни великих русских композиторов. Их биографии, воспоминания и творчество были проанализированы с разных точек зрения: 1) характера самих музыкальных способностей; 2) их органической связи с общей одаренностью; 3) взаимообусловленности способностей и личностных качеств; 4) соотношения общих и специальных способностей с задатками. Этот способ многостороннего анализа был распространен затем на описание ума и воли выдающихся полководцев. Таким образом, один из "центров" богатого научного наследия Теплова - ставшие классическими психологические работы по способностям и одаренности.

В этой гуманитарной части своего творчества Теплов Б.М. внес много нового в развитие идеографических методов.

Но не меньшее значение имело развитие Тепловым Б.М. номотетических, измерительных методов в естественнонаучной части его трудов. Он был основоположником нового научного направления в отечественной науке - дифференциальной психофизиологии, или психофизиологии индивидуальных различий. Одно из важнейших положений этой теории - единство природного и социального в индивидуальности. Теплов Б.М. не просто постулировал данный принцип, а конкретизировал его особенно продуктивно применительно к проблеме способностей и задатков.

Он полагал, что "систематическое исследование физиологических основ индивидуально-психологических особенностей не только желательно, но и совершенно необходимо для подлинно научного понимания психологических различий между людьми". Здесь, как считал Теплов Б.М., можно надеяться подойти к изучению природных задатков, лежащих в основе индивидуальных различий в способностях людей (Теплов Б.М., 1961, с. 6).

Отличительной чертой Теплова Б.М. была объективность, "мужество ума" (Теплов Б.М.), стремление к доказательности. "Основным требованием исследователя-психолога к себе должно быть требование доказательности", - писал он. В гуманитарной части его трудов доказательность обеспечивалась поистине фантастической работой с документами и анализом деятельности великих музыкантов и полководцев, а в естественнонаучной части - использованием множественности методик определения ВНД человека, внедрением вместе с Небылицыным В.Д. в дифференциальную психофизиологию математических методов. Последняя статья Теплова Б.М., опубликованная после его смерти, называлась "Простейшие способы факторного анализа" (1967).

Анохин Прослушав ряд лекций И. П. Павлова в Военно-медицинской академии, поступает работать в его лабораторию (1922).

По окончании в 1926 году ГИМЗа избирается на должность старшего ассистента кафедры физиологии Ленинградского зоотехнического института (с 1928 г. — доцент). Продолжая работать в лаборатории И. П. Павлова, ученый выполнил на кафедре института ряд исследований по изучению кровообращения головного мозга и влиянию ацетилхолина на сосудистую и секреторную функции слюнной железы.

В 1930 году П. К. Анохина, рекомендованного на конкурс И. П. Павловым, избирают профессором кафедры физиологии медицинского факультета Нижегородского университета. После выделения факультета из состава университета и образования на его базе медицинского института он одновременно руководит кафедрой физиологии биологического факультета Нижегородского университета.

В этот период предложил принципиально новые методы изучения условных рефлексов: секреторно-двигательный метод, а также оригинальный метод с внезапной подменой безусловного подкрепления, позволивший П. К. Анохину прийти к заключению о формировании в центральной нервной системе специального аппарата, в котором заложены параметры будущего подкрепления («заготовленное возбуждение»). Позже этот аппарат получил название «акцептор результата действия» (1955).

В 1935 году П. К. Анохиным вводится понятие «санкционирующая афферентация» (с 1952 г. — «обратная афферентация», позже, в кибернетике — «обратная связь»), тогда же в предисловии к коллективной монографии «Проблемы центра и периферии в физиологии нервной деятельности» дает первое определение функциональной системы. «В этот период моей жизни, — напишет он позже в автобиографии, — когда я был уже профессором, и родилась концепция, которая на всю жизнь определила мои научно-исследовательские интересы… мне удалось сформулировать теорию функциональной системы, показав, что системный подход является наиболее прогрессивным для решения физиологических проблем».

С переходом в 1935 году с частью сотрудников в Москву в Всесоюзный институт экспериментальной медицины (ВИЭМ) организует здесь отдел нейрофизиологии, ряд исследований которого осуществлялся совместно с отделом микроморфологии, руководимым Б. И. Лаврентьевым, и клиникой неврологии М. Б. Кроля.

С 1938 года по приглашению Н. Н. Бурденко одновременно руководит психоневрологическим сектором Центрального нейрохирургического института, где занимается разработкой теории нервного рубца. К этому же времени относятся его совместные работы с клиникой А. В. Вишневского по вопросам новокаиновой блокады.

С началом Великой Отечественной войны осенью 1941 года вместе с ВИЭМ эвакуируется в Томск, где назначается руководителем нейрохирургического отделения травм периферической нервной системы. Позже результаты довоенных теоретических исследований и нейрохирургического опыта были обобщены П. К. Анохиным в монографии «Пластика нервов при военной травме периферической нервной системы» (1944), а также легли в основу сформулированной им теории нервного рубца.

В 1942 году возвращается в Москву и назначается заведующим физиологической лабораторией в Институте нейрохирургии. Здесь, наряду с консультациями и операциями, совместно с Н. Н. Бурденко продолжает исследования по хирургическому лечению военной травмы нервной системы. Результатом этих работ явилась их совместная статья «Структурные особенности боковых невром и их хирургическое лечение». В это же время был избран профессором на кафедру физиологии Московского университета.

В 1944 году на базе отдела нейрофизиологии и лабораторий ВИЭМ был организован Институт физиологии незадолго до этого учрежденной Академии медицинских наук СССР, куда П. К. Анохин был назначен заведующим отделом физиологии нервной системы (и одновременно в разные годы исполнял функции заместителя директора по научной работе (1946) и директора института).

Осенью 1950 года на известной научной сессии, посвященной проблемам физиологического учения И. П. Павлова, критике подверглись новые научные направления, развиваемые учениками великого физиолога Л. А. Орбели, И. С. Бериташвили и А. Д. Сперанским и другими. Острое неприятие вызвала теория функциональных систем Анохина.

В результате П. К. Анохин был отстранен от работы в Институте физиологии и направлен в Рязань, где до 1952 года работал профессором кафедры физиологии медицинского института.

С 1953 год по 1955 год заведует кафедрой физиологии и патологии высшей нервной деятельности Центрального института усовершенствования врачей в Москве.

В 1955 году — профессор кафедры нормальной физиологии 1-го Московского медицинского института имени И. М. Сеченова (ныне Московская медицинская академия). В это время им были сформулированы теория сна и бодрствования, биологическая теория эмоций, предложена оригинальная теория голода и насыщения, получила завершенный вид теория функциональной системы, дана новая трактовка механизма внутреннего торможения, отраженная в монографии «Внутреннее торможение как проблема физиологии» (1958 год).

Научную работу П. К. Анохин сочетал с педагогической деятельностью, а также был организатором и в течение ряд лет бессменным руководителем Горьковского отделения Всесоюзного общества физиологов, биохимиков и фармакологов, членом правления Всесоюзного физиологического общества имени И. П. Павлова, в конце 1960-х годов — создателем международного семинара по теории функциональных систем, а в 1970—1974 гг. — председателем Московского физиологического общества, основателем и первым главным редактором журнала «Успехи физиологических наук» (1970 год), членом редколлегий ряда отечественных и зарубежных журналов, редактором раздела «Физиология» второго издания Большой медицинской энциклопедии и членом редакционной коллегии её третьего издания.

Последней опубликованной работой при жизни Анохина стал «Системный анализ интегративной деятельности нейрона» (1974 год), где были сформулированы основные идеи о внутринейрональной переработке информации.

62. Развитие человекознания в работах Б.Г.Ананьева

Концепция "человекознания" (Б.Г.Ананьев)

Концепция построена на теоретических и экспериментальных исследованиях личного развития человека в системе синтетического человекознания. По Ананьеву человеческая эволюция – это единый процесс во всей множественности его состояний и параметров, детерминированный истор. Условиями жизни человека в обществе.

особенность – это продукт слияния общественного и биологического в личном развитии человека. Особенность направляет развитие индивидума , личности и субъекта в общей структуре человека, выравнивает её, взаимосвязывает характеристики и является принципиальным фактором высокой жизнеспособности и долголетия.

Личность – составляющая особенности, её черта как обществ. Индивидума, объекта и субъекта истор. Процесса. Если личность – "вершина" всей структуры человеческих параметров, то особенность – это "глубина" личности и субъекта. Своеобразие и неповторимость особенности появляются в соотношении открытой и закрытой систем, раскрывающих человека как субъекта деятельности и субъекта психической активности.

Как открытая система человек, находясь в неизменном содействии с природой и обществом, осуществляет индивидум, развитие собственных человеческих параметров в личности с её социальными связями и субъекта деятельности, преобразующего реальность. Но человек является и закрытой системой вследствие внутренней взаимосвязанности параметров личности, индивидума и субъекта, составляющих ядро его личности (самосознание и "Я"). Неповторимость особенности проявляется в переходе внутренних тенденций и потенций в продукты творческой деятельности личности, изменяющей окружающий мир и его обществ, развитие. Онтогенез особенности – внутренне противоречивый, неравномерный и гетерохронный процесс. Внутренняя противоречивость развития личности обусловливает смену её обществ, функций, ролей, состояний, которые, в свою очередь, усиливают противоречивость эволюции индивидума.

В личности Ананьев различал интериндивидуальную структуру как то социальное целое, к которому принадлежит личности с её обществ, связями и взаимоотношениями в деятельности, и интраиндивидуальную структуру, включающую пять иерархически связанных подструктур (психические процессы; состояния; характеристики личности; сенсорные и мнемические функции; мотивация с потребностями и установками), как внутреннее психическое образование самой личности.

Структура личности строится сразу по субординационному принципу соподчинения более общих параметров элементарным, частным социальным и психофизиологическим свойствам и координационному принципу, при котором взаимодействие коррелируемых параметров смешивается с их относительной автономией (к примеру, система ценностных ориентации, установок). Совокупность параметров интраиндивидуальной структуры составляет характер как систему параметров личности, её субъектных отношений к обществу, др. Людям, самой себе, постоянно реализующихся в обществ, поведении и закрепленных в виде жизни. Характер – это вершина личных параметров.

63. Тенденции развития и основные проблемы современной психологии

наболтать