31. Северная война. Провозглашение империи.

Подготовка к войне

В 1699 г. было заключено перемирие между Россией и Турцией, найдены союзники в войне за Балтику (Дания, Саксония), сложился Северный союз. Швеция могла рассчитывать только на Шлезвиг-Гольштейн, который конфликтовал с Данией. Последняя убеждает Россию выступить против Швеции, которую охватили внутренние неурядицы (неурожаи, борьба между знатью), а на престол взошёл 15-летний Карл XII. 9 августа Пётр объявляет войну Швеции, а 22 августа русская армия выступает в поход. Война началась.

Неудачи.

Первые неутешительные вести приходят из Копенгагена: Дания капитулировала в первый же день войны. Пётр направляет свою армию к шведской крепости Нарва. Долгий осенний поход по осенним хлябям продолжался больше месяца: 23 сентября русская армия подошла к городу. Осада затянулась, что позволило Карлу перебросить свою небольшую армию к Нарве (8-12 тысяч шведов против 35-40 тысяч русских солдат). Превосходство в живой силе давала Петру иллюзию непобедимости, во главе русских - герцог Ш. де Кроа, полки возглавляли иностранные офицеры, в самой же армии большинство составляли старые стрелецкие полки, боеспособными оказались только Семёновкий, Преображенский и Лефортовский полки. В результате русская армия терпит одну из самых позорных неудач в войне: войска были разбиты, бежали, герцог и многие иностранные офицеры сдались. Шведам досталась вся российская артиллерия. Последним гвоздём в гроб старой армии стала шведская медаль, на которой были изображены бегущие от шведов Пётр и его солдаты с надписью «Изшед вон, плакался горько». После победы Карл покидает Россию, считая, что его самый сильный соперник Саксония.

Победы на суше.

Во время предоставленной шведами передышки, Пётр приводит в порядок остатки армии, набирается новая армия, отливаются пушки. Результаты не заставили себя ждать: первая крупная победа произошла у Дерпта, когда 17-тысячный корпус разгромить 7-тысячную армию под руководством Шлиппенбаха. Далее виктории следовали одна за другой: Гуммельсгоф, Ингрия, Нотебург (Орешек), Ниеншанц. Благодаря этому Нева очищена от шведов и основан Петербург (16.05.1703). Но всё это были небольшие сражения с генералами Карла XII, с самим королём Петра сведёт судьба под Полтавой (27.07.1709). Полтавскому сражению предшествовала битва при Лесной, в которой была одержана блестящая победа над шведами во главе с Левенгауптом (28.09.1708).

В сражении под Полтавой русские войска одержали свою самую крупную победу на суше, шведская сухопутная армия перестала существовать. Карлу удалось бежать, бросив армию и своих генералов, которые стали пленниками Петра. Именно в их честь во время пира по случаю победы Пётр произносит свой легендарный тост: «За здоровье учителей, за шведов!»

Прутский поход. Морские победы

После побед при Лесной и под Полтавой, Пётр предлагает заключить мир Карлу, но тот отвергает предложения Петра и война продолжается, но уже на Балтике, где шведский флот был сильнейшим. Кроме того, Карл надеялся на помощь Голландии и Англии. Удачная политика короля в Порте (подкуп визирей) позволила втравить в войну турок. Россия оказалась меж двух огней: на севере - шведский флот, на юге - войска султана. Пётр выступает в поход против Порты. Обе армии (38 тысяч русские, 180 тысяч турок), встречаются у р. Прут. Первые столкновения показали, что русская армия лучше обучена и вооружена, и турки начинают осаду русского лагеря. Стойкость русских солдат, которые страдали от жажды и голода, а кони от бескормицы объели друг у друга хвосты и гривы. Пётр принимает решение заключить мир с Портой даже путём уступок. Русские дипломаты и обычный подкуп турецких военачальников склонила османского пашу к миру, который и был подписан 12.07.1711. Россия уступала Азов, должна была разрушить Таганрог и Каменный Затон, не держать войска в Польше, не вмешиваться в её дела, закрыть посольство в Стамбуле и не помогать запорожцам.

Мир с турками позволил России вновь повернуть свою армию к Балтике. 27 июня 1714 г. молодой русский флот громит шведов у Гангута, предприняв обманный манёр и разъединив шведскую эскадру на две части. В результате шведы лишились 16 линейных кораблей, 8 галер и 5 прочих судов, а шведский королевский двор в панике покинул столицу.

12 мая 1718 г. открылся аландский конгресс, который был созван для заключения мира между Швецией и Россией. Но стороны не смогли прийти к компромиссу, так как выдвигали противоречащие друг другу требования: русские требовали оставить всё завоёванное, а шведы вернуть всё утраченное. Гибель Карла на родине привела к тому, что переговоры были прерваны сестрой покойного короля Ульрикой-Элеонорой. В последствие они возобновились, но с таким же успехом: ни войны, ни мира. Пётр возобновил военные действия на суше и на море. Ещё одна победа, одержанная русским флотом на Балтике, произошла у мыса Гренгам. После этого поражения шведский флот ослабел на столько, что уже не мог оказывать серьёзного сопротивления.

Швеция попыталась организовать большой поход на Россию европейскими державами, но усилия оказались напрасными.

Новый шведский король Фредерик I обратился к Петру с просьбой о переговорах без посредников. В результате работы дипломатов двух стран был заключён Ништадтский мир (30.08.1721). Россия оставляла за собой все завоёванные земли в Прибалтике, часть Карелии, острова Эзель и Даго. Швеция получила от России компенсацию за утраченные территории.

Провозглашение империи.

22 ноября 1721 года состоялась новая для России церемония: канцлер Головкин от имени Сената просил Петра принять титул «Отца Отечества, Петра Великого, Императора Всероссийского». Письмо подписали все 9 сенаторов. Пётр принимает титул и становится императором, а Россия стала именовать Российской империей.

Благодаря Петру за короткий срок Россия превратилась из патриархальной, изолированной страны в сильное государство, став европейской супердержавой, на равных соперничая с Англией и Францией.

С.Карнаухов

32. Эпо́ха дворцо́вых переворо́тов — временной промежуток в политической жизни России XVIII столетия, когда переход высшей государственной власти происходил путём совершения гвардейцами либо придворными дворцовых переворотов.

Этому явлению благоприятствовало отсутствие чётких правил наследования престола при непрестанной борьбе дворцовых группировок. В условиях абсолютной монархии дворцовый переворот оказывался единственным действенным способом обратной связи между верховной властью и обществом, точнее, его дворянской верхушкой.

Чёткие временные границы данного явления отсутствуют. Так, автор термина В. О. Ключевский датирует эпоху дворцовых переворотов периодом от смерти Петра I в 1725 году до вступления на престол Екатерины II в 1762 году. Однако представление о том, что именно гвардия определяет, к кому перейдёт престол, бытовало ещё в начале XIX века, что проявилось в событиях междуцарствия 1825 года (см. Восстание декабристов).

За вычетом перехода власти от Анны Иоанновны к Анне Леопольдовне в 1740 году, от Елизаветы Петровны к Петру III в 1761 году и от Екатерины II к её сыну Павлу I в 1796 году, во всех прочих случаях в течение первого века существования Российской империи власть передавалась путём применения или угрозы применения силы.

[править]

Предпосылки

См. также: Указ о престолонаследии (1722)

Ответственным за нестабильность верховной власти в XVIII веке в России оказался Пётр I, который в 1722 году издал «Указ о престолонаследии», которым предельно расширил круг возможных претендентов на престол. Фактически монарх мог назначить своим наследником кого угодно из своей семьи. Если он по каким-то причинам не успевал этого сделать, вопрос о законном наследнике оказывался открытым. При максимальном огосударствлении общественной жизни, отсутствии даже в зародыше легальной политической деятельности перевороты стали хотя и примитивным, но единственным способом разрешения противоречий между основными составляющими системами абсолютизма — самодержавной властью, правящей верхушкой и господствующим дворянским сословием.

Уже накануне смерти Петра I, 25—26 января 1725 года, среди высших чинов империи возник раскол. Одна группировка (президент Юстиц-коллегии Ф. М. Апраксин, президент Коммерц-коллегии Д. М. Голицын, президент Военной коллегии А. И. Репнин, сенатор В. Л. Долгорукий, президент Штатс-Контор-коллегии И. А. Мусин-Пушкин и канцлер Г. И. Головин) выступила за возведение на престол внука Петра I — царевича Петра Алексеевича и установление системы регентства — правления жены Петра I Екатерины Алексеевны вместе с Сенатом.

Другая группировка (светлейший князь А. Д. Меншиков, генерал-прокурор Сената П. И. Ягужинский, генерал И. И. Бутурлин, дипломат и руководитель Тайной канцелярии П. А. Толстой, вице-президент Синода Феофан Прокопович и др.) отстаивала кандидатуру Екатерины как самодержавной государыни. Спор зашел далеко, однако напористость, умелое лавирование и самое главное — опора в критический момент на гвардейские (Преображенский и Семёновский) полки обеспечили возведение на престол после кончины Петра Великого 28 января 1725 года Екатерины Алексеевны. После неё во главе государства в продолжение XVIII века ещё четырежды оказывались женщины. Женское правление в России подошло к концу только в 1796 году.

Неопределённость в вопросе о правилах наследования престола была в известной степени устранена принятием в 1797 году т.н. Павловского закона о престолонаследии (en), который установил чёткие законоположения, только при условии соблюдения которых последующие монархи могли восприять российский престол.

[править]

Список дворцовых переворотов в Российской империи

1725 — возведение партией Меншикова на престол Екатерины I

май 1727 — Верховный тайный совет передаёт престол Петру II в обход иных претендентов

сентябрь 1727 — свержение Меншикова

1730 — престол передан Анне Иоанновне при условии подписания кондиций, ограничивающих её самодержавие

1740 — свержение Бирона группировкой Миниха

1741 — возведение на престол Елизаветы Петровны

1762 — возведение на престол Екатерины II и убийство Петра III

1801 — убийство Павла I

1825 — кризис престолонаследия и восстание декабристов

33. РУССКАЯ КУЛЬТУРА 17-18 ВЕКОВ.

Невозможно говорить о культуре России 17-18 веков как о чем-то цельном, органичном. В действительности перед нами две различные эпохи, две культуры. 17 век - это смутное время, соляной и медный бунты, крестьянское восстание под предводительством Степана Разина, восшествие на царский престол династии Романовых. В этом “бунташном” веке продолжалось эволюционное развитие культуры и просвещения, постепенное накопление материальных и духовных ценностей.

18 век – это перелом в русской истории и культуре. Выдающийся реформатор России Петр I предпринял радикальные преобразования различных сторон общественно-экономической и духовной жизни страны. Вновь, как и во времена христианизации Руси, русский народ вбирал в себя мощный пласт западноевропейской культуры, осваивал необычные для себя формы цивилизации. И это сказалось на русской культуре, как с положительной, так и с отрицательной сторон.

^ 1. ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА РОССИИ 17 ВЕКА.

17 столетие можно назвать очередным этапом в истории русской культуры. Для него характерно осознание обществом в целом и отдельной личностью своей особой роли в судьбе страны. Как и во многом другом, большую роль в этом сыграли события смутного времени, войны и освоение бескрайних просторов Сибири. Эти эпохальные события, исключительно важные для судеб государства и народа, втянули в свою орбиту огромное население и показали его мощь, вдохнули в народ новые представления о “силе Земли”, “земского начала”.

Во времена Ивана Грозного грамотных можно было сыскать преимущественно среди лиц духовного или приказного сословия; в 17 веке их уже немало среди дворян и посадских людей. Даже среди крестьян, прежде всего черносошных, отчасти крепостных и холопов, имелись грамотеи: старосты и целовальники, приказчики и писцы. Но подавляющая часть крестьян – люди неграмотные. В целом процент грамотных по стране, хотя и медленно, но увеличивался. Еще в первой половине столетия многие городские воеводы из-за неграмотности или малой грамотности шагу не могли ступить без дьяков и подъячих, своих подчиненных по воеводской избе – центру уездного управления. Во второй половине столетия на воеводствах сидели люди, как правило, грамотные; это, прежде всего, представители думных и московских чинов. Среди уездных дворян грамотных было еще немного. Немало грамотных имелось на посадах. Занятия ремеслом и торговлей, разъезды по делам требовали знаний письма и счета. Грамоте посадские и крестьяне учились у “мастеров” из священников и дьяконов, прочих грамотных людей.

Учили, прежде всего, элементарной азбуке по азбуковникам, печатным и рукописным. В 1634 г. был издан букварь В. Бурцева, и с тех пор в течение всего столетия его несколько раз переиздавали. Стоил он одну копейку, или две деньги – весьма дешево по тогдашним ценам. Тогда же опубликовали грамматику Мелетия Смотрицкого, украинского ученого. В конце столетия напечатали букварь Кариона Истомина, монаха Чудова монастыря, а также практическое руководство для счета – таблицу умножения. За вторую половину столетия Печатный двор напечатал 300 тысяч букварей, 150 тысяч учебных Псалтырей и Часословов. Бывало, что за несколько дней раскупались тысячные тиражи таких изданий. Однако многие продолжали учиться по рукописным азбукам, прописям и арифметикам.

Значительно расширился круг чтения. От 17 столетия сохранилось много книг, печатных и особенно рукописных. Среди них и церковные, и светские: летописи и хронографы, повести и сказания, сборники литургического, исторического, литературного, географического, астрономического, медицинского и иного содержания. Появлялись и специальные книги по изучению языков: греческого, латинского, польского и прочих.

В 17 веке продолжилось развитие системы образования. Окольничий Ф. М. Ртищев, любимец царя Алексея Михайловича, человек влиятельный, скорбил по поводу непросвещенности русских людей. Он пригласил из Киева ученых монахов. Они должны были обучать в Андреевском монастыре, основанном им, славянскому и греческому языкам, философии и риторике, другим наукам словесным. Тогда же прихожане церкви Иоанна Богослова в Москве подали челобитную: открыть бы им при той церкви школу наподобие братских училищ в Малороссии, а в ней – “устроение учения различным диалектам: греческим, славянским и латинским”. Власти согласились: заводите “гимнасион”, “да трудолюбивые спудеи (студенты) радуются о свободе взыскания и свободных учений мудрости”. Подобные школы основывались не только в столице. Известно, что в 1685 г. существовала “школа для учения детям” в городе Боровске.

В Москве на Никольской улице построили особое здание для школы. Открыли ее в 1665 г. при Спасском монастыре. Во главе поставили самого Симеона Полоцкого. Собрали учеников из молодых подъячих приказов. Они изучали латынь и русскую грамматику, ибо приказы нуждались в образованных чиновниках. Через 15 лет устроили школу при Печатном дворе. При открытии в ней было три десятка учеников, представляющих различные сословия; через три года – уже 56, еще через год – 66. А 166 учеников постигали премудрости и сложности славянского языка. 232 ученика в школе – немало для 17 столетия!

В 1687 г. открыли Славяно-греко-латинское училище, впоследствии названное Академией. По “привилегии”, давшей программу образования, последнее должно было стать не только церковным, но и светским. Здесь постигали “семена мудрости” из наук мирских и церковных – весь школьный цикл от низших до высших классов, начиная с грамматики и кончая философией, этикой и богословием. Училище было одновременно высшим и средним учебным заведением. Первыми преподавателями, профессорами были греки: братья Лихуды, Иоанникий и Софроний. В соответствии с уставом в училище принимали людей “всякого чина, сана и возраста”. В первый год учеников было 28, на следующий – 32. Обучение было поставлено хорошо. Но против братьев выступил влиятельный недоброжелатель светского образования иерусалимский патриарх Досифей. Его интриги и наветы закончились для Лихудов печально – их отстранили от любимого дела. Но оно не погибло, его продолжили их русские ученики, особенно успешно Ф. Поликарпов и И. Головин.

В 17 веке продолжается развитие научного и технического знания, “практических искусств”. Русские славились как мастера обработки металла, литейного дела. Источники часто упоминают о мастерски изготовленных “пищалях винтовальных” - нарезных ружьях, о пищалях с механизированным клиновидным затвором. В 1615 г. русский мастер изготовил первую пушку с винтовой нарезкой. Хорошо в России отливали колокола, большие и малые, славился их “малиновый звон”.

Успешно и надежно владели русские мастера строительной техникой, возведением деревянных и каменных зданий, светских и церковных. Особо следует сказать о крепостных стенах: точные расчеты высоты и толщины позволяли обходиться без контрфорсов, что широко практиковали зодчие в Западной Европе. При устройстве водяных мельниц и, что особенно показательно и важно, железоделательных и иных мануфактур использовали водяные двигатели. Уже тогда меха у домен и тяжелые молоты, ковавшие железо, использовали энергию воды.

Технические знания в этот период обобщаются и сводятся в практические руководства, которые дают наставления по описанию земель, подъему соляного раствора с большой глубины, военному делу, по изготовлению красок, олифы, чернил и т. д. Подобные пособия давали начала знания по геометрии и геологии, физике и химии, баллистике и иным наукам. В травниках (лечебниках) описывают свойства разных трав, дают рекомендации по лечению ими болезней.

Расширялись географические знания, представления о России, ее территории и населяющих ее народах, обширных пространствах Сибири и Дальнего Востока. На рубеже 16 и 17 веков появилась общая карта государства, основанная на чертежах отдельных его регионов. Этот “Старый чертеж” не сохранился. В 1627 г. составили “Новый чертеж” земель между Доном и Днепром, так называемого Поля, вплоть до Черного моря, и “Книгу Большому чертежу”: перечень городов России, расстояний между ними с краткими сведениями этнографического и географического характера. В самом начале столетия составил карту России царевич Федор, сын Бориса Годунова, но она не сохранилась.

Географические сведения “поверстных книг”, которые изготовляли в Ямском приказе, давали ямщикам возможность исчислять прогоны. В них были перечислены дороги от Москвы в другие города и уезды, селения по пути следования, расстояния между ними. Упоминались и важнейшие города за рубежом. В конце века (1696 г.) правительство решило составить общую карту новообследованных и присоединенных за столетие земель. Пять лет житель г. Тобольска Семен Ульянович Ремезов работает над картой, которую назвал “Чертежной книгой Сибири”.

В 17 веке новый импульс в развитии получает историческая литература. Кроме ставших традиционными летописей, хронографов, повестей, появляется жанр монографического, обобщающего описания исторических событий. К этому жанру можно отнести труд Сильвестра Медведева “Созерцание краткое лет 7190, 7191 и 7192, в них же что содеяся во гражданстве”. Этот труд – цельный и подробный рассказ о конце правления царя Федора Алексеевича, Московском восстании 1682 г. и начале регенства Софьи Алексеевны. Изложение доведено до 1684 г. В конце 70-х годов, четыре года спустя после выхода в Киеве, в Москве опубликовали “Синопсис” Иннокентия Гизеля, архимандрита Киево-Печерского монастыря. В нем дан обзор, краткий и популярный, русской истории с древнейших времен до той эпохи, когда жил и писал его автор. Позднее его переводили десятки раз, настолько он стал популярен как пособие для чтения.

Фольклорный материал заполняет многочисленные рукописный сборники исторического, церковно-литургического содержания, сборники песен и “крюков” (русская запись музыки крючками), пословиц и поговорок, сказок и преданий, заговоров и свадебных обрядов. Широкое хождение имеют сказки: волшебные, бытовые, героические; былины о богатырях киевской поры; исторические песни о царевне Ксении и полководце Скопине-Шуйском, о Ермаке Тимофеевиче, Азовском сидении и Сеньке Разине. Особенно хороши песни о Разине – народном заступнике:

“Ты взойди, взойди, красно солнышко,

Обогрей ты нас, людей бедныих,

Добрых молодцев, людей беглыих:

Мы не воры, не разбойнички,

Стеньки Разина мы работнички”.

Составленные в этот период сборники пословиц и поговорок убеждают, что многие из них дошли до нашего времени, например: “Баснями соловья не кормят”, “Взялся за гуж, не говори, что не дюж”. Некоторые пословицы отражают прошлое, не столь уж давнее: “Аркан не таракан: хоть зубов нет, а шею ест” (об ордынской неволе), “Вот тебе, бабушка, и Юрьев день” (об отмене Юрьева дня).

В 17веке продолжается развитие литературы. События начала века подвигли взяться за перо князей и бояр, дворян и посадских людей, монахов и священников. Авраамий Палицын в “Сказании” подробно повествует о “разбойничестве” первых лет нового века, восстании Болотникова, борьбе с самозванцами и интервентами. Другие авторы: дьяк И. Тимофеев во “Временнике”, И. М. Катырев-Ростовский, родовитый князь, многие известные и анонимные составители повестей и сказаний, слов и видений – взволнованно говорят о Смуте.

Участники похода Ермака составили “Казачье написание”. Инициативу похода они отводят самим казакам, а не Строгановым. Федор Порошин, беглый холоп, ставший подъячим Войска Донского, создает в 40-е годы “Повесть об Азовском осадном сидении донских казаков”. С ее страниц встает эпопея героической борьбы донцов с турками в ходе взятия и защиты Азова (1637 – 1642 гг.).

Столь же яркое явление русской литературы этого времени – сатирические повести и сказания. Их авторы вышли из низших слоев приказной и духовной среды. Отсюда их просторечие, критический взгляд на явные противоречия социальной жизни. Таковы “Азбука о голом и небогатом человеке”, “Служба кабаку”, “Повесть о Шемякином суде”, “Сказание о куре и лисице”. Мздоимство и жадность, пьянство и распущенность бичуются в этих повестях метко и остроумно, живым языком, с пословицами и скоморошьими прибаутками.

В литературе 17 века появляются новые черты: демократический писатель и читатель, внимание к личности героев, их душевным переживаниям. Рождаются новые жанры: светская повесть, драма, стихи с их бытовыми, сатирическими, любовными мотивами.

Сочетание народных традиций и новых тенденций характерно и для русской архитектуры 17 века. Она во многом продолжала линию русского деревянного зодчества. Деревянные церкви той поры сохранились в Архангельской, Мурманской, Тверской и других областях. Прекрасным образцом деревянной жилой архитектуры стал дворец в поселке Коломенском (1667 – 1668 гг.), разобранный “за ветхостью” столетие спустя при Екатерине II. Современники прозвали его восьмым Чудом света. Своей сказочной красотой, разнообразием форм и богатством резных узоров, яркими красками и позолотой он поражал воображение, напоминал драгоценную диковинную игрушку.

Каменное зодчество, прерванное смутой, возрождается с 20-х годов. В Москве восстанавливаются стены и башни Кремля. Одна за другой по всей стране строятся шатровые церкви: Архангельский собор в Нижегородском кремле, церковь Покрова в Медведкове (имение князя Д. М. Пожарского), Успенская “Дивная” церковь в Угличе и др. В них заметно стремление к нарядности и декоративности. Эти черты все явственнее проступают и в культовом, и в гражданском зодчестве. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на трехэтажные “терема” Московского Кремля, выстроенные Антипом Константиновым, Баженом Огурцовым, Третьяком Шарутиным и Ларионом Ушаковым; церкви Ильи Пророка и Иоанна Предтечи в Ярославле, московские – Троицы в Никитниках, Рождества в Путинках; Вознесенскую в Великом Устюге; Митрополию в Ростове и др.

В городах богатые бояре, дворяне и купцы строят каменные палаты, все более “узорочные”, особенно во второй половине столетия. Таковы дома думного дьяка Аверкия Кириллова, бояр Голицына и Троекурова в Москве, Коробова в Калуге, Иванова в Ярославле и т. д. А построенные в конце века для царской семьи пышные “чертоги” Троице-Сергиевой лавры предвосхищают дворцы следующего столетия. К концу столетия складывается стиль Московского, или Нарышкинского, барокко: пышного и величавого, парадного и исключительно нарядного. В Нарышкинских палатах на Петровке в Москве, Успенском соборе в Рязани и многих других используются башенный тип постройки, сочетание красного кирпича для основной кладки и белого камня для отделки. Здания отличаются изяществом и разнообразием декоративного убранства.

В изобразительном искусстве русской национальной школы также заметны тенденции к выработке новых черт, форм, языка. Дальнейшее развитие получает строгановская школа с ее мелким, каллиграфическим письмом, тончайшей прорисовкой деталей. Прокопий Чирин, Никифор Савин, Емельян Москвитин – наиболее замечательные ее представители, работавшие в Москве, часто писавшие иконы по заказу Строгановых.

В творчестве Симона Федоровича Ушакова (1626 – 1686 гг.), мастера царской Оружейной палаты, крупнейшего русского художника, и других мастеров намечается стремление к реализму. Реалистические черты в сочетании с яркими, жизнерадостными красками проступали и при росписи русскими живописцами церквей. Фрески церквей Троицы в Никитниках в Москве, Ильи Пророка в Ярославле поражают красочностью и богатством композиций, изобретательностью и оптимизмом, народным духом и обилием бытовых деталей.

Черты реализма появляются и в портретном жанре. Если парсуны (портреты) царя Федора Ивановича (1600 г.), М. В. Скопина-Шуйского (1610 г.) созданы в традиционной иконописной манере, то более поздние, середины и второй половины века, говорят о стремлении к портретному сходству, реалистическому письму. Таковы портреты царей Алексея (С. Лопуцкий), патриарха Никона (И. Детерсон и Д. Вухтерс). На иконах появляются реалистические пейзажи, например, у Тихона Филатьева (конец 17 века).

В 17 веке в России зарождается театральное искусство. Театр возник при дворе, и он должен был противостоять скоморошьему лицедейству, народному театру, против которого решительно выступали отцы церкви. То есть вместо балаганного театра Петрушки, народных сцен появляются пьесы на библейские, историко-героические темы; вместо бытового языка, подчас резкого, грубоватого и фривольного, - напыщенный, тяжеловесный язык. Царь Алексей Михайлович по инициативе боярина А. С. Матвеева поручил в 1672 г. организацию театра Иоанну Готфриду Грегори, пастеру лютеранской церкви из немецкой слободы в Москве. Он набрал труппу из 60 иноземцев и русских актеров, и театр начал играть на немецком и русском языках пьесы на библейские темы: об Эсфири (“Артаксерксово действо”), Товии, Юдифи и Олоферне.

Испытал изменения в 17 столетии и самый устойчивый элемент жизни людей – культура быта. У крестьян в наименьшей степени: по-прежнему большинство их жило в “черных”, или “курных”, избах без трубы, и потому дым из топившейся печи выходил через отверстие в крыше; в окнах – бычий пузырь вместо слюды или стекла; вечером свет давала лучина, вставленная в светец. Вместе с людьми зимой в избе находились телята, овцы и куры. На деревянных лавках у стен сидели и спали. Посуда тоже в основном была деревянной. В богатых крестьянских семьях встречалась посуда фаянсовая, оловянная и медная.

Важную роль в повседневном быту играли обряды, песни и причитания, ряженье и гаданье; в ночь на Ивана Купалу – плетение венков и прыганье через костер. Любили деревенские жители глядеть на пляски и слушать песни, представления и прибаутки скоморохов, Петрушку – кукольный театр на открытом воздухе, в котором часто присутствовали социальные сюжеты.

Гораздо больше иноземных новшеств наблюдается в дворянском и особенно княжеско-боярском быту. Бояре, например. В. Голицин, Троекуров и другие, имели большие каменные дома со многими комнатами и высокими потолками. Снаружи их украшали резные крылечки, карнизы, наличники; высокую крышу покрывали золочеными медными листами. Стены внутри украшали росписи (“личины”) и ковры, зеркала и гравюры. С потолка свешивались люстры. В комнатах стояла красивая заграничная мебель: кровати с балдахинами и стулья, обитые золоченой кожей; в поставцах – дорогая посуда. Выставлялось на удивление гостям оружие: огнестрельное и холодное. Как и прежде, устраивались грандиозные изысканнейшие пиры. Еду подавали самую разнообразную: из мяса, рыбы, птицы и т. д. Ее сдабривали пряностями заморскими, солеными лимонами, которые привозили из Голландии. По этому поводу в народе говорили: “Артамоны едят лимоны, а мы, молодцы, - одни огурцы”. В среде феодалов также соблюдали старинные обычаи, церковные заповеди, требования “Домостроя”, слушали русские сказки и представления скоморохов. Но разница в культуре быта господ и простолюдинов становится заметней, резче.

^ 2. НОВАТОРСТВО В РУССКОЙ КУЛЬТУРЕ 18 ВЕКА

Абсолютная монархия, окончательно сформировавшаяся в первой четверти 18 века, играла активную роль в социально-экономической, политической, культурной жизни страны. Она расширяла и укрепляла феодальное землевладение и крепостное право, проводила реформы, охватившие различные стороны жизни российского общества, вела войны за выход к Черному и Балтийскому морям в интересах развития мореплавания и торговли. Реформаторские настроения овладели умами просветителей, деятелей науки и школы, искусства и литературы, а также церкви.

Новый век рождал новые проблемы, новые темы для размышления публицистов, идеологов различных классов и групп общества, для всех мыслящих людей. Русская общественная мысль 18 века получила небывалую прежде материальную базу в виде газет и журналов, книгоиздательства, а также возможность обмена мнениями в Уложенной комиссии, в конкурсах “Вольного экономического общества” и т. д. Редкий публицист, писатель, художник этого времени не ставил и не пытался разрешить проблему государственной власти: роль ее в жизни страны и народа, пределы власти, значение личных качеств монарха. Взгляды и оценки достигали полярной противоположности: от “Самодержавие – России лучше доля...” (А. Сумароков) до “Самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние” (А. Радищев).

Некоторые просветители пытались примирить эти противоположные позиции, выработав понятие о “просвещенном абсолютизме” как носителе просвещения и прогресса. Они связывали с этой теорией свои надежды на переустройство общества на основах разума и справедливости.

Кроме того, общественная мысль широко обсуждала проблемы, связанные с отношением к церкви и религии, народному образованию, национальной гордости, зарубежной мысли и культуре и многие другие.

Одним из ярких просветителей рубежа 17-18 веков был Иван Тихонович Посошков (1652–1726 гг.). Его мировоззрение складывалось в обстановке, когда созревали предпосылки реформ, когда его наиболее чуткие современники все более остро осознавали отсталость России от передовых стран, необходимость всесторонних преобразований. Зрелые годы Посошкова пришлись на период Петровских реформ. Его живо интересовали богословские и нравственно-религиозные проблемы, и военное дело, и правосудие, и положение крестьян, и многое другое. Плодами размышлений стали труды его: “Доношение о ратном поведении” (1701 г.), “Зеркало, сиречь изъявление очевидное и известное на суемудрия раскольнича” (1708 г.), “Завещание отеческое к сыну своему”, “Книга о скудостии и богатстве” (1724 г.) и др. Все, что происходит вокруг, его не просто интересует, но вызывает неудержимую потребность действовать, вмешиваться, улучшать. “Ибо я от юности своея бех таков, и лучше ми каковую либо пакость на себя понести, нежели видя, что неполезно умолчати”.

И. Т. Посошков полон оптимистической уверенности в силах и возможностях русского народа: “Много немцы нас умнее науками, а наши остротою... не хуже их...”. Однако, веря в способности и силы народа, И. Т. Посошков убежден, что осуществление его предложений и их успех зависят от того, какова будет воля Царского Величества. И. Т. Посошков не был противником крепостного права. Он считает, что крестьяне принадлежат монарху, а помещики им “невековые младельцы”. Крестьяне даны помещикам во временное владение, поэтому царь должен издать указы, охраняющие крестьян от помещичьего произвола.

Крупнейшим публицистом своего времени, идеологом петровских реформ был Феофан Прокопович (1681–1736 гг.). Ученый монах, молодой учитель Киево-Могилянской академии, был приближен Петром I после того, как последний услышал похвальное слово Ф. Прокоповича “о преславной над войсками свейскими победе” под Полтавой. Многие “птенцы гнезда Петрова” не затруднялись рубить головы стрельцам, подавлять народное возмущение, со шпагой в руке идти на приступ неприятельской крепости или с топором в руке строить корабли. Но выступить с ярким публицистическим словом – устным или письменным - способны были немногие. Феофан Прокопович – убежденный сторонник абсолютизма, реформ, противник косной старины, превосходно образованный, талантливый проповедник и писатель – оказался сущей находкой. Он был способен оказать идеологическое воздействие на противников Петра, а также и на сторонников, внутри страны и за рубежом.

В Петербурге Ф. Прокопович развил энергичную деятельность. Он писал увещания к раскольникам и предисловие к Морскому уставу, выступал против суеверий и обосновывал право монарха распоряжаться престолом, доказывал допустимость, с церковной точки зрения, браков православных с “иноверцами” и произносил “Слово похвальное о Флоте российском и о победе галерами российскими над кораблями шведскими...”. Ф. Прокопович рассматривает образы правления у разных народов и дает определение демократического, аристократического, монархического правления. Оказывается, что тот или иной образ правления возник в соответствии с народной волей “по смотрению божию”. Причем, народная воля проявляется лишь однажды, а впоследствии безгранично господствует воля монарха.

Феофан Прокопович не был духовно одинок. Вокруг него мы постоянно видим представителей интеллигенции, первых академиков-иностранцев, политических деятелей. Он привлекал своими широкими интересами, знаниями, любовью к науке, музыке, книге. Собранная им библиотека насчитывала, по одним данным, до 30 тыс. томов. Он отлично знал греческую и особенно римскую поэзию, сам был автором трагикомедии “Владимир”, лирических и шутливых стихотворений, интересовался математикой, классической физикой и очень любил историю. Особенно близок Феофан Прокопович был с Антиохом Кантемиром и В. Н. Татищевым. Он называл этот кружок “ученою дружиной”.

В. Н. Татищев оставил яркий след в исторической науке, в географии, просвещении, развитии горной промышленности на Урале. В отличие от Феофана Прокоповича, он не считает самодержавие единственным и всемогущим двигателем прогресса и культуры. Очень характерно его убеждение, что развитие просвещения не будет идти интенсивно, пока не будет заведено книгопечатание, независимое от правительства. В вопросах о социальном устройстве общества В. Н. Татищев занимал позицию помещика-крепостника, полагая, что монархический строй не приемлет крестьянской свободы. Облегчение же страданий народа возможно лишь путем просвещения всего общества, путем смягчения нравов.

В. Н. Татищев застал начало творческой деятельности М. В. Ломоносова. Данью уважения к молодому ученому была просьба В. Н. Татищева, чтобы М. В. Ломоносов написал предисловие к его “Истории”. М. В. Ломоносов выполнил просьбу. В этом факте символически выразилась преемственность просветителей двух поколений, хотя в их воззрениях были и различия. Ни один из членов “ученой дружины” не решился бы написать что-либо вроде ”Гимна бороде” – злого и веселого памфлета М. В. Ломоносова, где он, по словам членов Синода, критически похулил учения всех святых отцов. М. В. Ломоносов требовал, чтобы духовенство не призывалось “к учениям, правду физическую для пользы и просвещения показующим, а особливо не ругать наук в проповедях”. М. В. Ломоносов вступает в борьбу с церковью за независимость научных исследований, за свободу образования от влияния духовенства.

Еще более своеобразным было отношение М. В. Ломоносова к народу. В понятие “народ” он сознательно включает не только “благородное шляхетство”, что характерно было для дворянских публицистов, но и весь трудовой люд. Просвещение должно служить сохранению и размножению народа, образование – вплоть до университетского - должно быть доступно всему народу. Это были главные темы размышлений М. В. Ломоносова. Он предъявляет высокие требования к личности монарха; ему импонирует просвещенность и забота о благе народа. В ломоносовских одах о Петре I говорится: “...строитель, плаватель, в полях, в морях герой”.

Заметное место в ряду просветителей конца 18 века принадлежит А. Н. Радищеву. Последователь идейных воззрений деятелей Великой французской революции 1789 г., А. Н. Радищев полагал, что для решения крестьянского вопроса в России нужно уничтожить самодержавие революционным путем. Эта мысль явилась лейтмотивом книги А. Н. Радищева “Путешествие из Петербурга в Москву” (1790 г.). Екатерина II, ознакомившись с книгой, назвала Радищева “бунтовщиком хуже Пугачева”, поскольку первый сеял заразы французской революции, вредные умствования, разрушающие покой общественный, умаляющие должное к власти уважение. Монаршим указом императрица повелела сослать Радищева в Сибирь, в Илимский острог “на десятилетнее безысходное пребывание”.

А. Н. Радищев первый в России признал право народа на вооруженное восстание против самодержавия, увенчав революционной идеей развитие русской общественной мысли 18 века, указав ей выход из противоречия, в которое завела ее сначала надежда, а потом разочарование в “просвещенном монархе”. Исследовав в своем “Путешествии” все стороны крепостничества: и бесчеловечность, и безнравственность его, и экономическую неоправданность, невыгодность для развития хозяйства страны, А. Н. Радищев пришел к твердому выводу о необходимости ликвидации этого строя.

В истории народного образования России 18 век занимает особое место, именно в этом веке была создана светская школа, отделенная от церковной. Потребность в светском образовании определилась уже в 17 веке, когда в русской социально-экономической жизни начались перемены, связанные с развитием торговли, складыванием всероссийского рынка, развитием ремесла, возникновением мануфактур. Важнейшее значение в этих сдвигах имело развитие городской жизни, складывание государства, завоевание новых территорий. Развитие научного и технического знания, ремесленное и мануфактурное производства, торговля, зодчество, военное дело, врачевание нуждались в людях, знающих математику, механику, навигацию, баллистику, анатомию и другие практические области знания. Первый номер первой русской печатной газеты “Ведомости” (2 января 1703 г.) сообщал читателям: “...московские школы умножаются, и 45 человек слушают философию, и уже диалектику окончили”, а “в математической штурманской школе больше 300 человек учатся и добре науку приемлют”.

В газетном сообщении речь идет о первой в России школе математических и навигацких наук, открытой в Москве в 1701 г. по указу Петра I. В этом же году была заведена и Артиллерийская школа (уже началась Северная война, уже произошел разгром под Нарвой и уже отдан приказ снимать с церквей колокола и лить пушки), в 1707 г. – Медицинское училище, а в 1717 г. – Инженерная школа. Медицинское училище готовило докторов и фельдшеров для армии и флота, а Инженерная школа – строителей фортификационных и других оборонительных сооружений. Для строительства морских судов необходимы были грамотные мастеровые, умеющие читать чертеж. Создаются “русские школы” (в них учили читать и писать по-русски). Первая была основана на корабельных верфях под Воронежем в 1703 г. Учили азбуке, арифметике. После 1712 г. известно несколько “русских школ” для мастеровых корабельного дела в Петербурге, Ревеле, Кронштадте и других городах.

Осознавалась необходимость в более широкой постановке начального образования. Так как особенно ощущался недостаток в людях, владеющих основами математики, в 1714 г. было принято решение открыть во всех российских губерниях цифирные школы для обучения “молодых ребяток” от 10 до 15 лет чтению, письму, арифметике (цифири) “и некоторой части геометрии”. В 1744 г. по причине повального бегства детей из цифирных школ, их слили с гарнизонными школами, в которых обучались солдатские дети.

Навигацкая школа была в лучшем положении, чем многие другие школы начала 18 века. Ее деятельностью интересовался Петр I, он часто посещал Сухареву башню, где располагалась школа будущих штурманов. Здесь работал знающий преподаватель Л. Ф. Магницкий (1669–1739 гг.), окончивший Славяно-греко-латинскую академию. Для своих учеников он составил знаменитый учебник “Арифметика, наука числительная” (1703 г.). В школе преподавал также профессор Абердинского университета Эндрю Фарварсон – математик и астроном, специалист в “навигацких науках”. Ученикам выдавали на время учебы “Арифметику” Магницкого, таблицы логарифмов. Они получали также аспидные доски, на которых писали грифелями, готовальни, а для определения высоты светил над горизонтом и времени по звездам – соответствующие инструменты. Из Навигацкой школы выходили не только моряки, но и инженеры, учителя цифирных школ, геодезисты, архитекторы, гражданские чиновники. Начиная с 1715 г. Московская Навигацкая школа получила значение лишь подготовительного отделения для основанной в том же году в Петербурге Морской академии (или Академии Морской гвардии).

Дворяне выступали за создание отдельных от народных слоев школ. В 1731 г. по указу Анны Иоановны был основан корпус кадет (с 1752 г. назывался “Сухопутный шляхетный кадетский корпус”). В 1752 г. Морская академия, гардемаринская рота были преобразованы в Морской корпус. Замкнутый сословный характер получили петербургские Артиллерийская и Инженерная школы, объединенные в 1758 г. “под особенной дирекциею” П. И. Шувалова.

В 1724 г. Петром I было подписано в Сенате “Определение об академии”, предусматривавшее создание Академии наук, Университета и гимназии при ней. По представлениям Петра, Академия должна была решать национальные задачи подъема хозяйства и культуры. Однако Шумахер, руководивший Академией, занимал противную позицию, приглашал для педагогической деятельности иностранных ученых, порой слабо владеющих предметами, для обучения которым были приглашены.

Вернувшись в 1741 г. в Россию, М. В. Ломоносов вместе с другими передовыми учеными (среди них Ж. Н. Делиль, А. К. Нартов, группа молодых слушателей Академии) предпринял борьбу за коренное улучшение учебной деятельности Академии наук и за создание первого русского университета в Москве (академический Университет являлся таковым лишь по форме и не имел соответствующего статуса). Документы об организации Московского Университета подавались в Сенат и на подпись императрице от имени И. И. Шувалова, хотя разработаны были М. В. Ломоносовым. В них он излагал идею иннагурации Университета, т. е. торжественного публичного акта его открытия, о котором следует известить все европейские университеты. Затем не худо, чтобы Университет имел по примеру иностранных какие-нибудь вольности, а особливо, чтоб он освобожден был от полицейских должностей. Одним из важнейших прав Университета должно было стать присвоение ученых степеней. М. В. Ломоносов желал, чтобы доступ к университетскому образованию был открыт выходцам из различных слоев общества. 12 января 1755 г. был подписан указ об учреждении в Москве Университета и двух гимназий.

26 апреля 1755 г. (в годовщину коронации Елизаветы) состоялась публичная торжественная иннагурация Университета, а в июле того же года студенты стали слушать лекции. Деятельность Московского университета имела принципиальное значение не только для русской педагогики и школьного дела, но и для всей русской культуры. Более того, значение деятельности М. В. Ломоносова и создание Московского университета в истории русской национальной культуры также выразительно говорит о завершении образования русской нации.

Потребность в более широкой системе народного образования привела к школьной реформе 1782 – 1786 гг. Внимание Екатерины II привлекла австрийская школьная система, поэтому руководить преобразованием школы она пригласила из Австрии серба Ф. И. Янковича де Мириево. Он хорошо знал русский язык, исповедывал православие. Для руководства реформой в 1782 г. была образована комиссия об учреждении училищ во главе с сенатором П. В. Завадовским. По этому проекту в городах создавались “народные училища” двух типов: главные – в губернских городах и малые – в уездах. Малые училища были двухклассными, их учебные планы совпадали с учебными планами 1-го и 2-го классов главных училищ, которые были четырехклассными (4-й класс двухгодичный). Элементарное образование, обеспечиваемое первыми двумя классами главных училищ и малыми училищами, заключалось в чтении, письме, чистописании, арифметике, изучении катехизиса. В старших классах главных училищ изучались: закон Божий, русский язык, арифметика, география общая и русская, история всеобщая и русская, естественная история, геометрия, архитектура, механика и физика.

Главной целью училищ было поставлено воспитание. Но воспитание уже не рассматривалось как средство создания новой породы людей. Оно понималось как “...руководство к закону божию, к познанию должностей своих и к наблюдению законов и учреждений государства, что воспитанием называется”. Поэтому в центре всего курса было толкование правил для учащихся и книги “О должностях человека и гражданина”. Комиссия издала также “Правила для учащихся в народных училищах” (1783 г.), “Руководство учителям первого и второго класса” (1783 г.).

В конце 18 века в 288 главных и малых народных училищах обучалось более 22 тысяч человек. Впервые в России была создана система единообразно устроенных учебных заведений с едиными учебными планами, классно-урочным обучением, с единой методикой. Как подчеркивала сама Комиссия об учреждении училищ, “все сии школы находятся везде в совершенном единообразии: ученики все, в какой бы они школе ни были, читают одинакие учебные книги, а учители употребляют одинакий способ обучения и наблюдают одинакое распределение часов... так что науки в школах сих преподаются в самом отдаленном краю России в одно и то же время и на том единообразном основании, на каковом оные преподаются и в самой столице”16.

18 век стал для России временем становления и развития науки, организации научных центров и школ. Нельзя сказать, что до этого времени страна наша не имела научных знаний и их не использовала. Однако отставание научных знаний в России от передовой мировой науки неоспоримо. Мировая наука в 16-17 веках характеризовалась именами Коперника, Галилея, Кеплера, Ньютона, Лейбница. В России таких ученых не было, а математическое и физическое учение нередко считалось чародействием и волхвованием. Не случайно ученый и философ Лейбниц в письме Петру I писал: “...В вашем государстве все, что касается до науки, еще ново и подобно листу белой бумаги ...”.

В начале 18 века развитие науки носило сугубо практический характер. Главные усилия направлялись на развитие военного дела, фортификации, владение астрономическими знаниями, необходимыми для мореходства, на поиски полезных ископаемых, новых морских и речных путей, картографирование территории страны и т. д. Уже при Петре I в “Генеральном регламенте” государственным коллегиям (1720 г.) ставилась задача описать все границы, реки, города, местечки, церкви, деревни, леса и составить “генеральные партикулярные ландшафты”. Картографические работы проводились в России и раньше (“Большой чертеж” 17 века и др.). Однако карты не имели градусной сетки, определенной проекции, составлялись без инструментальных измерений. Это были именно “чертежи”, а не карты. Кроме того, они оставались рукописными. Поэтому, начиная с 18 века, государство организует экспедиции для изучения и картографирования Европейской России, Каспийского моря и прилегающих к нему районов Кавказа, Закавказья, Персии, Средней Азии, Сибири с Уралом и Дальним Востоком, включая берега Ледовитого и Тихого океанов. Большую роль в этих экспедициях сыграли воспитанники Навигацкой школы, Морской академии, Академии наук В. Беринг, А.И. Чириков, Г. Ф. Миллер, Л. Делиль, И. Г. Гмелин, С. П. Крашенинников, В. Ф. Зуев и др.

Развитие промышленности, резко возросшие потребности армии и флота вызвали необходимость расширить поиск полезных ископаемых. Русские рудознатцы разыскали "самое доброе" железо на Урале, на реках Тагил и Нейва. Это позволило в первые годы 18 века создать на Урале промышленность, поставляющую русской армии первоклассную артиллерию. Большую роль в организации разведки руд на Урале, в Сибири, на Алтае сыграл В. Н. Татищев. Столь же полезно на ниве науки и техники трудились окружавшие Петра I Я. В. Брюс, А. К. Нартов, П. В. Постников, В. А. Киприанов, Ф. И. Саймонов и др.

Андрей Константинович Нартов выучился токарному делу в мастерской Навигацкой школы. Стал личным токарем царя, позднее был отправлен за границу изучать математику, механику, технику. Деятельность А. К. Нартова была разносторонней. Он усовершенствовал станки монетного дела, улучшил технику сверления пушечных стволов, проектировал шлюзные механизмы, устройство для подъема и установки Царь-колокола в Московском Кремле, впервые применил в токарном станке механический держатель резца – суппорт.

В истории создания теоретической науки в России особая роль принадлежит Академии наук, президентом которой при Екатерине II была княгиня Екатерина Романовна Дашкова. Крупный отечественный ученый 20 века Сергей Иванович Вавилов писал по этому поводу: “В истории мировой культуры в прошлых веках нельзя указать другой пример столь же быстрого и эффективного выращивания науки, как это было в России в первой половине 18 в. через посредство Петербургской Академии”. Столь эффективное “выращивание науки” стало возможным благодаря тому, что Академия одновременно выполняла функции научные и учебные, т. е. была и собственно Академией, и Университетом, и Гимназией. Научно-исследовательские работы сосредоточивались в трех секторах: 1) “математические науки и которые от них зависят”; 2) “все части физики”; 3) “гуманиора, гистория и право”.

В Академии наук трудились ученые: Болтин, Лепехин, Щербатов, Котельников, Десницкий, Озерецковский. Кроме того, созданные ранее библиотека и Кунсткамера (первый отечественный музей) были переданы Академии. С течением времени в ее состав вошли типография, обсерватория, физический кабинет, анатомический театр, ботанический сад, инструментальные мастерские, гравировальная и рисовальная палаты и другие учреждения.

В Петербургской Академии наук долгие годы работал крупнейший математик 18 века Леонард Эйлер (1707–1783 гг.). Только в изданиях Академии он напечатал более 460 работ по технике и теории машин, логике, конструкции оптических линз, расчетам движения небесных светил, гидравлическим машинам, строительству плотин и мостов. На его трудах воспитывалось не одно поколение русских ученых и математиков, среди них: С. К. Котельников, С. Я. Румовский, М. Сафронов, М. Е. Головин и др.

Ярчайшей страницей в истории Академии наук явилась деятельность Михаила Васильевича Ломоносова. А. С. Пушкин в этой связи отмечал: “Ломоносов обнял все отрасли просвещения. Жажда науки была сильнейшею страстию сей души, исполненной страстей. Историк, ритор, химик, минералог, художник и стихотворец, он все испытал и все проник”. Причем занятие различными науками для М. В. Ломоносова не самоцель, он заботится о том, чтобы научное знание было поставлено на благо Отечества. М. В. Ломоносов стоял на самых передовых позициях науки своего времени. Он последовательно развивал атомистические представления, он близко подошел к идее молекулярного строения химических соединений. Он впервые начал внедрять физические методы в химии и стал отцом физической химии. Он изучал жидкое, твердое и газообразное состояние тел, проводил опыты по электричеству и выдвинул ряд гипотез о природе электрического заряда в облаках. Наблюдая в 1761 г. прохождение Венеры по диску Солнца, М. В. Ломоносов открыл атмосферу на Венере. М. В. Ломоносов экспериментально доказал один из фундаментальных законов природы – “закон сохранения материи”. В своих многочисленных работах М. В. Ломоносов утверждал материалистическое мировоззрение, разрушая тем самым основания средневековой религиозности. Он опирался на научную рациональность, на эксперимент и теоретическое осмысление его результатов. Эти идеалы и нормы научного познания развивали его многочисленные ученики и последователи.

В состав Российской академии, занимавшейся исследованиями русского языка, вошли виднейшие писатели того времени: Державин, Фонвизин, Херасков, Капнист. Директором Российской академии при Екатерине II была княгиня Е. Р. Дашкова.

Искусство и литература 18 века также полны новаторства, поиска новых форм и жанров. В начале века в литературе появляются произведения под названием не вполне точным, но характерным – “Петровские повести” (“Гистория о российском матросе Василии Кориотском и о прекрасной королевне Ираклии Флоренской земли”, “Гистория о храбром российском ковалере Александре и о любительницах ево Тире и Элеоноре”, “Гистория о некоем шляхецком сыне, како чрез высокую и славную свою науку заслужил себе великую славу и честь и ковалерский чин и како за добрые свои поступки пожалован королевичем в Англии”). Герои этих произведений вошли в литературу прямо из жизни. Они – дворяне, но не знатны и не богаты. Только благодаря своему уму, сметке, храбрости, знаниям, высоким моральным качествам они выходят победителями из многих испытаний и в награду получают высокие должности, общественное признание, любовь. Академик Д. С. Лихачев, говоря об этих повестях, отмечал, что в литературно-художественном отношении они очень несовершенны, но в них мы уже отчетливо видим новое явление – процесс сложения литературных образов, в которых отражались типические черты конкретной эпохи.

Литература и живопись разными средствами отображали типические явления в чертах современников петровских реформ, в их необычных судьбах, в переменах, произошедших в их внутреннем мире. В искусстве именно портрет стал одним из главных средств выражения этого направления. В Русском музее Санкт-Петербурга выставлена картина художника А. Матвеева “Автопортрет с женой” (1729 г.). В ней нетрудно заметить новые, отличные от древнерусского иконописного стиля, изобразительные средства, цветовую палитру. А. Матвеев, несомненно, выразил назревшие идеологические и эстетические потребности известной части русского общества начала 18 века, тесно связанной с переменами в социально-экономической и культурной жизни того времени.

Подобные черты обнаруживаются в творчестве живописца Ивана Никитина. В самом значительном портрете Петра I (1721 г.), выставленном там же, в Русском музее, он закладывает лучшие традиции русского портретного искусства. Никаких аксессуаров. Зритель – с глазу на глаз с царем. При первом взгляде на портрет зритель понимает, что перед ним незаурядный человек – гордый, сильный, с непреклонной волей. Но именно человек, а не полубог на престоле. Перед нами светский, мирской, а не религиозный образ.

Стремление европеизировать придворную жизнь, придать ей больше блеска, величия заставило обратиться к различным видам искусства. В первой половине 18 века стало модным сооружать триумфальные ворота (арки) по пути следования по городским улицам царственных особ, прибывающих по традиции в Москву после какой-либо победы русского оружия или на коронацию. В оформлении таких уличных шествий принимали участие и архитекторы, возводившие триумфальные ворота; и художники, расписывавшие ворота аллегорическими образами; и поэты, писавшие приличные случаю стихи; и музыканты; и певцы. Во время шествия гремели пушечные выстрелы, звучали фанфары и литавры. Многочисленные хоры певчих возглашали: “Виват!”.

Придворные празднества, парадные обеды, выходы, балы и маскарады также не обходились без музыкального оформления. Характерны для музыки и поэзии петровского времени панегирические кантаты (хвалебные песни). На трубах и литаврах играли несложные вещи вроде тушей, серенад. Вокальные капеллы исполняли кантаты. Инструментальные оркестры исполняли музыку западноевропейских композиторов. Наряду со светской, важное место в духовной жизни людей занимала и богатая церковная музыка. Во многих церквах пели прекрасные хоры. Церковную музыку писали часто крупные русские композиторы Чесноков, Бортнянский и др.

Многие из отмеченных выше тенденций в развитии литературы и искусства нашли свое отражение в архитектуре. Зодчие выражали в архитектурных сооружениях силу, мощь, величие Российской империи, прославляли царя, возносили хвалу Богу. Хотя новое в архитектуре связано в значительной степени с использованием зарубежного опыта и теории градостроительства, большинство наиболее значительных произведений архитектуры первой четверти 18 века создано отечественными мастерами на основе развития традиций русской архитектуры. Это, например, церкви Знамения в Дубровицах (1704 г.), Меншикова башня (1707 г.), Ивана Воина (1713 г.) – в Москве, Преображения – в Кижах (1714 г.). Крупнейшим архитектором начала XVIII века был Иван Петрович Зарудный. Ему приписывают строительство в Москве Меншиковой башни, церкви Ивана Воина, собора Заиконоспасского монастыря. В Петербурге ему принадлежит грандиозный иконостас Петропавловского собора. Характерной чертой этих памятников является проникновение в церковную архитектуру светских образов и форм.

На смену строгой, деловитой архитектуре начала 18 века приходит стиль, многими чертами близкий стилю барокко (что означает неправильная или кривая жемчужина), господствовавшему в первой половине 18 века в большинстве европейских стран. Общее представление об искусстве барокко дают его определения как стиля несколько вычурного, эмоционально приподнятого, праздничного. Крупнейшими мастерами русского барокко были В. В. Растрелли-сын, С. И. Чевакинский, Д. В. Ухтомский. Хорошо известны такие работы Растрелли, как Зимний дворец, Большой Царскосельский дворец, Петергофский Большой дворец, дом Строганова на Невском проспекте, Смольный монастырь, Андреевский собор в Киеве. С. И. Чевакинский был архитектором Царского Села, где участвовал в создании Эрмитажа. В 1753–1762 гг. он создал лучшее свое произведение – великолепный собор Николы Морского (кафедральный Морской собор) в Санкт-Петербурге.

В 18 веке проходит становление русский национальный театр. Этот процесс связан с именем Федора Григорьевича Волкова – “отца русского театра” (В. Г. Белинский). Театр Ф. Г. Волкова возник в конце 40-х годов в Ярославле. В 1756 г. на основе труппы Ф. Г. Волкова в Петербурге создается Российский театр. Первые его открытые спектакли состоялись в начале 1757 г. Сохранилась афиша о представлении 5 февраля 1757 г. “Синава и Трувора” Сумарокова – одного из первых отечественных драматургов. Театральное искусство в России развивалось, несколько лет (1757–1761 гг.) успешно действовал театр Московского университета. Студенты показывали москвичам пьесы Мольера, Руссо, Сумарокова. Первую пьесу Сумарокова “Хорев” в 1749 г. поставили учащиеся Кадетского корпуса. С начала 1750 г. кадеты-любители постоянно выступали при Дворе. За два с небольшим года ими было сыграно 32 спектакля. Во второй половине 18 века театр становится популярным искусством, его посещают представители различных слоев общества. В рассказе известного драматурга того времени Лукина о посещении Всенародного театра в Петербурге рисуется следующая картина: “В тот же день играли “Скупого”, и народу было очень много, почти вся чернь, купцы, подъячие и прочие им подобные. Много и знатных господ и посредственных чиновных людей”. Это объяснялось тем, что театр на сцене все больше отражал жизнь. В “Недоросли” Фонвизина – лучшем драматическом произведении 18 века – особенно наглядно проявилась тесная связь литературы и искусства с русским Просвещением.

Отечественное просвещение, как и вся передовая русская культура, было сосредоточено на теме человека, его судьбе. Фонвизин в начале 80-х годов писал: “Ничто столь внимания нашего не заслуживает, как сердце человеческое”. Г. Р. Державин, подводя итоги своей поэтической деятельности, подчеркивал: “Ум и сердце человечье были гением моим” (“Признание”, 1807 г.). И их современник – Н. М. Карамзин, знаменитый историк и писатель – вопрошал: “...что человеку занимательнее самого себя?”. Литература и искусство в это время делали первые шаги в “человековедении”, в воспитании интереса и уважения к человеческой личности, к духовному миру человека.

В живописи и скульптуре гуманистическое направление ярче всего выявилось в портрете. Крупнейшими русскими мастерами психологического портрета в последние десятилетия 18 века были живописцы Ф. С. Рокотов, Д. Г. Левицкий, В. Л. Боровиковский, скульптор Ф. И. Шубин. Каждый из них своеобразен, но есть в их искусстве и общее: стремление распознать сущность человека, не ограничиваясь при этом выделением какой-то одной черты, но раскрывая различные стороны человеческой личности.

Архитектура конца 18 века в лучших своих образцах отразила идеи гуманизма, внимание к человеку, его духовной жизни и потребностям, гражданский пафос, патриотизм может быть полнее и тоньше, чем другие искусства и литература. Нужно только понять особый язык архитектуры. Зодчие В. И. Баженов, его ученик М. Ф. Казаков отошли от идеала застройки средневекового города: центр его состоит из замкнутой крепости-кремля, а вокруг – посад. Они полагали (в проекте перестройки Московского Кремля) соединить Кремль с посадом, открыть его для людей, чтобы он работал “на радость и утеху народа”.

В 1762 г. была образована “Комиссия о каменном строении С.-Петербурга и Москвы”. Она разрабатывала принципы застройки городов, составляла планы перестройки старых городов и генеральные планы новых. Главное внимание было отдано столице Империи. Были предприняты работы по облицовке гранитом невских берегов (проект Ю. М. Фельтена). На Сенатской площади Петербурга поставлен первый в России памятник – Медный всадник (Э. М. Фальконе). Строились каменные и чугунные мосты через реки и каналы. Деятельность комиссии шла в русле складывающегося в архитектуре классицизма (рациональность, четкость и строгость построения художественного произведения, ясность мысли). Образцы архитектурного классицизма не подавляют своим размахом и великолепием. Перед Пашковым домом В. И. Баженова, Московским университетом М. Ф. Казакова – Жилярди, Таврическим дворцом Ивана Старова человек не чувствует себя маленьким, чужим. В этой традиции творили и другие замечательные зодчие конца 18 века: Д. Кваренги, Н. А. Львов, Е. Г. Соколов, Ч. Камерон.

18 век славен еще одним новаторским деянием – созданием Петром I регулярного Морского Флота, 300-летие которого торжественно отметили в 1996 году не только в России, но и во всех морских столицах мира. С самого начала своего царствования Петр, как никто другой, понимал, что для успешного развития России нужны тесные связи с Европой и, следовательно, выходы к Черному и Балтийскому морям, что обеспечивало бы развитие торговли и капитала. А для решения этих задач необходим был военно-морской флот. И потому созданию и развитию флота он уделял пристальное внимание. Начиная с опыта строительства потешной флотилии на Плещеевом озере в Переславле-Залесском (1688 – 1692 гг.) и первого плавания по Белому морю (1693, 1694 гг.), Петр I овладевал навыками строительства кораблей, судовождения, морской тактикой. Результаты этой деятельности не заставили долго ждать. Хотя первый опыт применения флота в Азовских походах не был победным – желаемого выхода в Черное и Средиземное моря Россия в борьбе с Турцией так и не получила, но уже в 1703 г. на Балтийском театре была достигнута победа. Тогда в устье Невы были захвачены шведские галиот “Гедан” и шнява “Астрильд”. Молодой царь так был вдохновлен этим событием, что повелел выбить медаль с надписью “Небываемое бывает”.

Большие победы пришли позднее. В 1714 г. Русский галерный флот одержал блестящую победу над шведами при Гангуте. Петр I приравнивал ее к победе под Полтавой. Разбиты шведы были и в мае 1719 г. у острова Эзель, и в июне 1720 г. у острова Гренгам. После этих поражений шведский флот уже не пытался вступать в сражение с русским флотом. Наш флот вышел на Балтику. На гравюре, выпущенной в России в честь подписания Ништадского мирного трактата (30 августа 1721 г.), не без основания были помещены такие слова: “Конец сей войны таким миром получен ничем иным, токмо флотом...”. После смерти Петра I Русский флот умножил славу свою в ходе экспедиций в Архипелаг (Средиземное море), где одержал под руководством Г. А. Спиридова и Грейга замечательную победу при Чесме (1770 г.). В честь этого сражения по указу Екатерины II на пруду парка Царскосельского Большого дворца архитектором А. Ринальди была возведена величественная Чесменская колонна.

Выводы

Следует отметить, что развитие культуры России в 17 веке носило постепенный характер, шло путем усовершенствования традиционных ее форм. Новые элементы в архитектуре, живописи, образовании, просвещении, практических науках еще только намечались, но не стали определяющими в культурной жизни страны, не охватили своим влиянием широких масс народа. Деятели культуры 17 века только подготавливали почву для решительного преобразования различных сфер жизни российского общества.

Напротив, 18 век вошел в историю отечественной культуры как время новаторства, изменения стратегии и динамики развития. Во многом благодаря гению Петра I, деятельности “птенцов гнезда Петрова” в России закипела созидательная работа. Всюду, куда ни кинь взгляд, видны преобразования. Они проникли в деятельность государства и народный быт, науку и религию, литературу и искусство, армию и флот. Последствия этих титанических усилий, напряжения народного духа сказались в возвеличивании России, превращении ее в мощную мировую державу с высокоразвитой экономикой и культурой.