4. Семиотические системы культуры
Значительная часть проявлений культуры (в самом широком смысле слова) имеет семиотическую природу, т.е. реализуется в поступках, предназначенных для восприятия другими людьми. Данные поступки складываются в систему, обусловленную не только общественным строем, но и эпохой, национальным характером, темпераментом, вероисповеданием и т. п.
В рамках семиотики выделилась особая дисциплина - этносемиотика, занимающаяся изучением поведения разных народов в разных ситуациях. Этносемиотика исследует семиотическую природу обрядов, ритуалов, обычаев, семейных традиций, одежды, моды, обустройства жилища, игр, танцев и т.п. При изучении национально-культурных знаковых систем рассматриваются проблемы соотношения человека и природы, духовного и телесного, обыденного и святого, личности и государства, мужчины и женщины, старшего и младшего и др. В зависимости от трактовки этих основополагающих оппозиций нравственные идеалы получают в конкретном обществе и в конкретную эпоху то или иное воплощение.
Важную роль в семиотике культуры занимает одежда. В каждом обществе имеется свое представление о том, как следует одеваться. Удобство, красота, гигиеничность - эти критерии могут отходить на второй план, а на первом плане прочно утверждается социальная норма: «так положено». Общество регламентирует возможности человека в выборе одежды. У многих народов национальный костюм дает указание на возраст, социальное положение и другие качества его носителя. Одежда может сигнализировать о профессии человека – форма милиционера, военнослужащего, таможенника, медработника, мантия судьи и т.д. Знаковые свойства костюма очень четко проявляются в конфессиональной сфере. Знаковые свойства имеет и наряд невесты.
Можно привести множество разных знаков вхождения в микроколлектив, поддержания и регулирования отношений, обмена «дипломатической» и «этикетной» информацией. Это все элементы общей культуры, знаки. Но в обычной ситуации они играют вторичную роль, сопровождая и дополняя словесное, речевое общение.
Знаковая система особого рода – это искусство. Здесь каждый элемент, каждая единица стремится стать знаком. Если мы имеем дело с произведением искусства, обладающим эстетической функцией, то каждая его составляющая часть получает свое содержание. Ничего случайного, незначимого здесь быть не должно. Произведение искусства наделяет знаковой функцией каждый свой элемент. В художественном произведении может быть сказано намного больше, чем в таком же по объему нехудожественном тексте. Здесь возникает как бы дополнительная глубина, «третье измерение».
Для художника искусство – это способ выразить себя, свое отношение к миру. Для зрителя, слушателя, читателя искусство – это источник эмоциональной, эстетической, нравственной информации, возможность приобщиться к истине в “концентрированной” форме, испытать то, что древние греки называли катарсисом (очищением). В целом же искусство – это поиск гармонии, порядка в изначальном хаосе и случайности (Норман 2004).
Искусство можно рассматривать как знаковую систему, потому что оно предполагает отправителя и получателя, реализуется в материальных объектах, предназначенных для передачи информации, подчиняется общим законам функционирования знаковых систем. Вместе с тем, трактуя произведение искусства как сообщение (текст), надо иметь в виду, что сообщение в искусстве становится полноценным участником (а не посредником) общения (см.: Норман 2004). Связь между творцом и получателем прерывается. Произведение искусства как бы заслоняет собой его автора. Мы общаемся не с автором, а с его героями, или с рассказчиком, “вплетенным” в ткань повествования. Автор посылает информацию неопределенному множеству получателей, отдаленных от него неопределенным временем. Трехчленная семиотическая цепочка – “отправитель – сообщение – получатель” в произведении искусства разрывается на две двучленные – “отправитель – произведение искусства” и “ произведение искусства – получатель”.
Для произведения искусства принципиально важно средство выражения – сама материальная форма и ее возможности. Форма, материал произведения искусства влияет на его содержание. Можно даже сказать, что форма здесь становится частью содержания.
Разные виды искусства имеют свои языки. Есть свои языки у живописи, архитектуры, кино, балета и т.д.
Художественная литература с позиций семиотики рассматривается в общем ряду с другими видами искусства. Возникает вопрос: что в произведении литературы является знаком, что представляет собой “код” литературы? С одной стороны материальную базу для языка литературы как вида искусства образует естественный язык. Но у литературы есть свои знаки, связанные с историей, материальной и духовной культурой описываемой эпохи. Они обусловлены правилами восприятия художественного текста в данном обществе, на данном этапе. Отсюда вытекает возможность разного прочтения одного и того же текста, разной глубины его интерпретации. Крупнейший специалист в области интерпретации художественного текста Ю.М.Лотман показывает примеры литературных знаков, т.е. собственно культурных знаков, отраженных в литературе. Он интерпретирует одну строку из незаконченного “Романа в письмах” А.С.Пушкина “Мы являлись на балы, не снимая шпаг”. Лотман усматривает здесь литературный знак. За данной строкой кроется глубокое содержание. Речь идет о моде на такое поведение среди декабристов. Декабристы ездили на балы, чтобы там не танцевать (тогда надо бы снимать шпаги), а чтобы служить молчаливым укором развлекающемуся свету. Вызов обществу! – вот что значило “не снимать шпаг”.
У художественной литературы два языка – язык искусства и естественный человеческий язык. Одним словом, одним штрихом писатель может сказать о своем герое очень многое, надо только уметь это прочесть. Семиотика литературы имеет дело не только с обычными знаками естественного языка, но и со своего рода гиперзнаками: композиционными фрагментами, деталями сюжета (Норман 2004).
В качестве знаков в литературном произведении могут выступать не только те или иные словесные детали, подробности поведения или костюма героев, но и целые композиционные фрагменты – “сюжетные ходы”. Глубокий исследователь русского фольклора, русских волшебных сказок В.Я.Пропп, отметил, что сказки представляют собой комбинации из весьма ограниченного числа ситуаций (функций), например,“бой”, “победа”,“вознаграждение” и др.
План содержания литературного произведения складывается также и из мелких языковых элементов, не имеющих значения в системе языка, но “семантизирующихся” в художественном произведении. Это звуки, слоги, строки и т.п. Поэтический текст насыщается, инструментируется определенными согласными и гласными (аллитерация). Эти фонетические переклички наводят семантические мосты между словами, сближают их значения.
Среди значащих приемов в арсенале писателя используется и оживление внутренней формы слова (например, говорящие фамилии).
Литературное произведение представляет собой многослойный и многомерный феномен. Если мы хотим понять художественное произведение, если мы хотим за единицами естественного языка увидеть еще слой специальных литературных и культурных знаков, символов, намеков, то нужно специально учиться этому другому языку, языку словесного искусства. Нужно терпеливо вникать в иную культуру, в иные эпохи. Надо допускать, что в произведении сказано что-то помимо того, что прочитывается с первого взгляда. Этому учит литературоведение. Крупнейшими специалистами в области семиотики литературы являются Ю.Н.Тынянов, В.Б.Шкловский, Б.М.Эйхенбаум, Р.О.Якобсон, М.М.Бахтин, Ю.М.Лотман и др. (Норман, 2004).
Человеческий мозг, вероятно, пользуется одними структурными параметрами, применяя их в разных областях знания. Структурированностью содержания с точки зрения переработки информации человеком занимается когнитивная семиотика. Междисциплинарность семиотики можно объяснить тем, что человеческий разум порождает один тип структурности во всех объектах творческого, гуманитарного порядка. Таково свойство работы мозга.
Ю.М.Лотман, замечает, что естественный язык – одна из наиболее ранних и самая мощная система культуры в человеческом коллективе. Самой своей структурой он оказывает воздействие на психику людей и многие стороны социальной жизни. Лотман рассматривает язык как первичную моделирующую систему. Другие знаковые системы – вторичные моделирующие системы.
Ю.М.Лотман отмечал принципиальную многозначность естественного языка, которая позволяет порождать многозначные тексты художественной литературы. На этом строится возможность их многократного прочтения.
Есть тексты, которые допускают один вариант прочтения, например, инструкции.
Многозначный текст позволяет множество прочтений, обладает большими возможностями для своего функционирования, поскольку каждый читатель может брать из него то, что значимо именно для него. Это сообщения с эстетической функцией. Потеря неоднозначности вызывает определенную потерю эстетического характера.
Лотман подчеркивал, что в повседневном общении мы пользуемся языком, предварительно зная его грамматику, значения слов. Новым является только содержание. В языках искусства велико творческое начало. Автор одновременно вводит и текст, и грамматику, рассказывая, что значит та или иная форма. Новым является и форма и содержание.
В искусстве содержание может быть даже самым обыденным и знакомым. А.П.Чехов говорил, что он может написать о чем угодно, например, о чернильнице. Он найдет такую форму, что чернильница предстанет по-особому.
Адресант выполняет разную работу в обыденной коммуникации и в художественной коммуникации. В обыденной коммуникации он не затрачивает усилий на то, чтобы создать язык, на котором происходит общение. В художественной коммуникации адресант выполняет двойную работу: создает сообщение и язык сообщения.
Почепцов Г.Г. полагает, что человечество использует две фундаментальные системы коммуникации: одна тяготеет к передаче информации, другая – к передаче иерархии (ценностей). Базовой для первой системы является – знак, для второй – символ. Замена знака на символ даст речь максимально афористичную, частично непонятную. перевод из символа в знак делает рутинным, заземленным исходно-возвышенное сообщение.
Знак всегда функционирует в своем контексте, в окружении других знаков, символ может существовать и один. Знак всегда системен.
Без подключения человеческого фактора символ невозможен. Адекватное восприятие символа есть придание сознанию той направленности, на которую указывает символ.
Символ является принципиально расширяющимся, а не замкнутым знаком (Почепцов 2002).
Своеобразие языкового знака, по сравнению с другими видами знаков заключается в том, что это первичный неконвенциональный знак, объективно сформировавшийся в процессе эволюции человека и человеческого общества. Языковой знак стал социальной и биологической необходимостью существования человека и человеческого общества, непреложным условием становления человека как члена общества и как биологического вида.
Единицы разных уровней языка имеют разную знаковую природу. В языковой системе выделяются: субзнаки, знаки и суперзнаки. Субзнаками являются морфемы. Это двусторонние единицы, имеющие план выражения и план содержания, но в отличие от типичных знаков – слов, они не используются самостоятельно в качестве названий. Субзнаки используются лишь в составе нормальных знаков – слов и не используются как самостоятельные единицы в процессе коммуникации.
Суперзнаки – предложения.
Традиционная семиотика считает, что значения присущи тексту, поскольку вложены туда его автором, и при получении мы их декодируем.
Социальная семиотика не признает, что тексты производят те значения и эффекты, на которые надеялись их создатели, в действительности должна изучаться их борьба и неопределенность результатов, которая возникает на уровне социального действия, а также их влияние на формирование смысла.
При этом семиотическому изучению подлежат как вербальный, так и невербальный язык, в том числе и визуальный.