Средства обозначения словесного единства. Пауза

Средства обозначения словесного единства в речи — пауза, из­менение букв и акцентуация.

• Пауза может служить только указателем внешнего единства; внутри слова она, как раз наоборот, разрушила бы единство". В речи естественна легкая, лишь опытному слуху заметная остановка голоса в конце слов для разграничения элементов мысли. Вместе с тем стремлению обозначить единство понятия противостоит столь же необходимое стремление сплотить предложение в одно целое, а получившему фонетическое выражение единству понятия противо­полагается единство мысли; там, где действует верное и изощренное чувство языка, обе эти наклонности дают о себе знать, и все же находятся какие-то способы уравновесить противоположность между ними, нередко даже сделав ее при этом еще более яркой. Поясняю­щие примеры я снова буду брать из санскрита 1, потому что этот язык успешнее и полнее любого другого обеспечивает восприятие словесного единства и, кроме того, имеет алфавит, тщательнее, чем наши, передающий также и графически, для глаза, точное произ­ношение, как его слышит ухо. Не каждую букву санскрит допускает быть замыкающей в слове; он признает этим самостоятельную ин­дивидуальность слова и закрепляет его обособление в речи тем, что предписывает для начальных и конечных букв другие правила из-

¹ Я заимствую конкретные приводимые мною данные о строе санскрита — в том числе и там, где не привожу источников,— из „Грамматики" Боппа и охотно признаюсь, что обязан более ясным пониманием строя этого языка только его классической работе, потому что ни одно из предыдущих описаний, как ни велики их заслуги в других отношениях, не просвещают читателя в такой же мере. Как „Санскритская грамматика" в ее разных изданиях, так и вышедшие позднее срав­нительные и другие академические исследования Боппа, содержащие настолько же плодотворное, насколько талантливое сравнение санскрита с родственными языками, навсегда останутся подлинным образцом глубокого и удачного прозре­ния, а нередко и смелой догадки об аналогии грамматических форм, и языкове­дение уже теперь обязано им своими главнейшими успехами в отчасти новооткры­той области. Еще в 1816 г. Бопп в своей „Системе индийского спряжения" („Соп-jugationssystem der Indier") заложил основу тех исследований, которые он с та­ким успехом продолжал позднее, держась всегда одного направления.

123

менения, чем для стоящих в его середине. Но вместе с тем сплетение мысли в санскрите последовательнее, чем в других языках того же семейства, сопровождается слиянием звуков, так что на первый взгляд словесное единство, казалось бы, разрушается мыслитель­ным единством предложения. Когда конечный и начальный глас-ные, сливаясь, превращаются во что-то третье, возникает явствен­ное звуковое единство обоих слов. Этого, правда, не происходит при изменении конечных согласных перед начальными гласными, поскольку начальный гласный, сопровождаемый легким придыха-нием, примыкает к конечному согласному не по тем правилам, по каким санскрит превращает в неразрывное единство согласный и следующий за ним гласный внутри одного и того же слога. Так или иначе, изменение согласного всегда мешает обозначению раздель-ности слов. Однако легкая помеха никогда, по сути дела, не может ни сгладить эту их раздельность в сознании слушающего, ни даже заметно затруднить ее распознание. В самом деле, с одной стороны, именно оба главных закона звукоизменения на стыках слов — слия­ние гласных и превращение перед гласными глухих согласных в звонкие — никогда не действуют внутри слова; а с другой сто­роны, внутреннее единство слова в санскрите оформлено с такой ясностью и определенностью, что при любом переплетении звуков в речи всегда легко распознать слова как самостоятельные звуко­вые единства, лишь видоизменившиеся от непосредственного со­прикосновения с другими. Хотя требуемое санскритом переплете­ние звуков в речи говорит, конечно, о чуткости слуха и об одухо­творенном порыве к символическому отражению единства мысли, примечательно все же, что и такие индийские языки, как телугу, на почве которых не возникла самостоятельная большая культура, обладают той же чертой, которая, надо сказать, связана с самобыт­ными привычками народного говора и потому вовсе не так уж легко перекочевывает из одного языка в другой. Само по себе переплете-ние всех звуков речи более естественно в долитературном состоянии языка, когда слову только еще предстоит выделиться из речи; но в санскрите та же особенность стала внутренним и внешним укра­шением речи, не менее ценным оттого, что без этого необязательного для мысли роскошества можно было бы и обойтись. Ясно, что, поми­мо отдельного выражения, у языка есть еще и другие способы воз­действовать на порождение мысли в душе и ни одно из достоинств языка, сколь бы случайным оно ни казалось, не проходит бесслед­но для этого воздействия.