Государственная школа в русской историографии

1. Историографическая ситуация: из истории изучения проблемы и особенности восприятия государственной школы в контексте современных схоларных исследований

2. Исторические условия и факторы возникновения государственной школы

3. Этапы истории государственной школы в контексте научной и общественно-политической жизни XIX в. Основные труды ее представителей

4. Концепция «государственников»: государство и его роль в русской истории

5. Государственная школа в системе научных коммуникаций XIX в.: внутришкольные отношения

Историографическая ситуация

Представление о государственной школе как самостоятельном научном феномене сформировалось уже в «Очерках гоголевского периода русской литературы» Н.Г. Чернышевского, характеризовавшего 1840-е годы как время появления «строго ученого взгляда новой исторической школы» (подчеркнуто мной). Он имел в виду воззрения С.М. Соловьева и К.Д. Кавелина, которым, по его мнению, удалось объяснить обществу «смысл событий и развитие нашей государственной жизни». В конце 1850-х-начале 1860-х гг. К.Н. Бестужев-Рюмин на основе анализа трудов С.М. Соловьева, К.Д. Кавелина, Б.Н. Чичерина пришел к выводу о существовании нового направления в исторической науке, представители которого заменили прежние «прагматические построения истории построением философским». В.С. Иконников в статье «Общий взгляд на развитие науки русской истории» (1868) определил это направление как «историко-юридическое». В 80-е гг. XIX в. наиболее основательно это явление в истории исторической науки было исследовано в статье П.Н. Милюкова¹. Он первым связал его с феноменом научной школы, обратившись к вопросам ее возникновения и сосредоточив особое внимание на системе идейных влияний (в первую очередь западных), которые содействовали формированию ее концептуальных основ. Историк и историограф, начинавший в то время профессиональную карьеру, попытался определить особенности научного почерка и функции каждого из представителей данного научного сообщества в выработке его доктринальных положений и разработке общей картины русской истории. Обозначение школы определением «юридическая» было, вероятно, связано с преобладанием в ее составе историков-права, к которым принадлежали Кавелин, Чичерин, Сергеевич. Возможно, оно было навеяно и названием программной статьи Кавелина, содержавшей понятие «юридический быт»². Впоследствии, однако, это определение не прижилось. Более предпочтительным оказалось другое – «государственная». Оно опирается на убеждение, что для ученых данного направления характерно выделение первостепенной роли государства в истории, что и содействовало закреплению данного названия.

При общеупотребительном использовании в историографии понятия «государственная школа»³, в специальных исследованиях историографов последнего десятилетия нет единства по ряду вопросов. Во-первых, наблюдается отсутствие уверенности в правомочности отнесения к ней всех тех исследователей, о которых в свое время говорил Милюков. Во-вторых, ведутся дискуссии относительно статуса этого феномена в рамках дискутируемых проблем природы моделей научных коммуникаций. Историографы еще не завершили обсуждение вопросов, которое бы позволило видеть в этом явлении либо научную школу, либо одно из направлений в историографии XIX в. В последние годы все более просматривается тенденция дифференцированного подхода к представителям государственной школы. Можно наблюдать попытки отдельного рассмотрения Соловьева с Кавелиным и Чичерина с Сергеевичем⁴ или стремление отделить от данной школы С.М. Соловьева, связывая с ней деятельность только К.Д. Кавелина и Б.Н. Чичерина⁵.

Завершением давно наметившейся тенденции видеть в истории государственной школы первое и второе поколения стало издание монографии Н.В. Иллерицкой, в центре внимания которой оказались государственники второго поколения в лице Сергеевича, Градовского, Леонтовича⁶. Можно заметить, что автор данной работы отходит от традиции схоларного подхода, квалифицируя уже в ее названии интересующее нас историографическое явление не как школу, а как направление в науке. Подобные оценки сообщества «государственников» в историографии XIX в. просматриваются в исследовании А.Н. Шаханова⁷. Автор не наблюдает в нем присутствия всех необходимых признаков школы, поэтому также определяет его как выражение направления в историографии. Следует уточнить также, что объектом его внимания из всей среды «государственников» является только С.М. Соловьев. С его деятельностью в Московском университете автор пытается уловить схоларную традицию, но и этот срез, по логике ведущий от Соловьева к Ключевскому, не обнаруживает для него перспектив понимания творчества каждого из названных историков и общую линию их взаимодействия как коммуникативную модель школы в науке.

При всем историографическом интересе к деятельности и взглядам всех представителей того явления, которое по давней традиции называют государственной школой, специальных работ монографического масштаба, посвященных ему, долгое время не появлялось. Эту лакуну в определенной мере заполнило новейшее исследование известного историографа Р.А. Киреевой⁸. Хотя оно ограничено только двумя представителями школы, но автор вполне определенно заявляет о персональном ее составе, имея в виду и С.М. Соловьева. Вполне согласуются с представлениями автора этих строк уточнения Р.А. Киреевой по поводу природы изучаемого явления. Не ставя специальной задачи раскрыть его в контексте методологии схоларных исследований, и не погружаясь в область теории проблемы, она все же идентифицирует его как научную школу, представленную тремя известными фигурами⁹.

Новый труд, появившийся в условиях далеко не завершенных в отечественной историографии опытов изучения схоларной традиции, является для меня дополнительным аргументом в пользу давно озвучиваемой, например, в лекционном курсе по отечественной историографии, мысли о правомерности сохранения хорошо распознаваемого в научном мире понятия «государственная школа».

Теоретически можно, конечно, предположить наличие множества модификаций школ в науке и соответствующих признаков их характеризующих. Но реальности истории науки вряд ли позволяют историографам выявить весь мыслимый набор схоларных критериев относительно изучения подобных конкретных феноменов. Полагаю, что сообщество, представленное Кавелиным, Соловьевым, Чичериным и характеризующееся общностью методологических оснований, концептуальных идей, надолго закрепившихся в русской историографии, а также наличием системы межличностных отношений с преобладавшей атмосферой симпатий в сфере их коммуникаций, позволяют квалифицировать его как школу в науке. Смею надеяться, что последующее изложение подтвердит высказанное предположение.

Объектом нашего внимания будут представители первого поколения «государственников» – ученых-основателей, выразивших классический образец исторических представлений, характерных для этого научного явления. К ним традиционно относят К.Д. Кавелина (1818-1885), С.М. Соловьева (1820-1879), Б.Н. Чичерина (1828-1904)¹⁰. Все перечисленные окончили Московский университет: Соловьев – историко-филологический факультет, Кавелин и Чичерин – юридический.