Основные тенденции в литературе и искусстве.

В 20-е годы в крупных городах жизнь, что называется, бурлила. В Москве заработала первая радиостанция,  в конце 30-х появилось телевидение. Одно за другим открывались учебные заведения, курсы, клубы, театральные и художественные студии. Клубы, особенно в сельской местности, стали центрами и политической, и культурной жизни. Здесь читали лекции, показывали фильмы, выступали артисты, работали библиотеки, художественные кружки и курсы ликбеза, выпускались стенгазеты, проводили общие собрания.

Никогда в прошлом и нигде в мире у произведений искусства не было такой широкой, такой массовой, подлинно народной аудитории, как в нашей стране. Об этом красноречиво свидетельствуют показатели посещаемости театров, концертных залов, художественных музеев и выставок, развитие киносети, книжное издательство и пользование библиотечными фондами.

Неудивительно, что поначалу большая часть творческой интеллигенции положительно воспринимает события Октября. О чем ярко свидетельствует хотя бы письмо А. Фадеева, написанное в 1956 г.  в ночь самоубийства: «С каким чувством свободы и открытости мира входило мое поколение в литературу при Ленине, какие силы необъятные были в душе и какие прекрасные произведения мы создавали и еще могли бы создать!».

Писатели, поэты, художники искренне стали прославлять революцию, «но­вую эру человечества», яростно спорить о будущем художественной культуры. Сейчас трудно даже представить ту легкость, с которой возникали и исчезали творческие объединения. Они выдвигали свои программы, предлагали свое видение окружающего мира. По-прежнему, массовыми оставались пролеткультовские течения в своем стремлении создать чисто пролетарскую культуру.

Отсюда, творчество 20-х годов представляет собой борьбу полюсов: реалистических и ирреалистических тенденций. При этом основное внимание сосредоточено на личности, попытке понять предназначение человеческого существования. Характерной чертой творчества 20-х гг. остается его метафоричность, символичность, иносказательность.

В 1932 го­ду был свершен переворот и здесь. Вопреки принятой в 1925 году резолюции ЦК РКП (б) «О политике партии в области художественной литературы», где говорилось четко и ясно, что «партия должна всемерно искоренять попытки самодельного и некомпетентного административного вмешательства в литературные дела», разрешался только «социалистический реализм», как наиболее понятный народным массам. Требовалось изображать советский народ в труде, в спорте, строящим коммунизм под руководством коммунистической партии. Художественная культура теперь была обязана показывать только преимущества социалистического строя, его достижения. Никакие пессимистические нотки не допускались.  Учитывая многонациональный состав СССР, предполагалось развитие национального искусства. Под этим  подразумевались герои, одетые в национальные одежды, национальный пейзаж, но делать и думать они должны были в рамках социалистического реализма.

Ликвидировались все течения и группировки. Уровень способностей, в общем-то, не имел значения. С 30-х годов вплоть до периода перестройки партия сама назначала, кто будет первым, кто вторым. Конечно, ни о каком реализме, в принятом понимании, речь не шла. Всех нарушителей установленных правил обвиняли в формализме.

Уже в 20-е, а тем более в 30-е годы,  часть творческой интеллигенции более чем критично относилась к проводимому эксперименту, высказывала опасение за будущее страны. Появляется целый пласт художественной культуры, оппозиционной генеральной линии партии.