Английский язык. Тысячи / V (пять тысяч) / Перевод
.docxКак еда стала технологией
Защита патентов помогла преобразовать сельское хозяйство в бизнес.
Фредерик Кауфман
Когда-то давно нимфы, эльфы и духи правили каждой пещерой, деревом, полем и ручьем, и еда срывалась с кустарника, выкапывалась из земли или вырезалась из туши некого несчастного существа. Потом все изменилось. Племя неверных и еретиков решило, что оно больше не могло оставаться без столь важного как завтрак, ланч и обед из-за капризов судьбы и прихотей богов. Эти революционеры осушили озера, изменили маршруты рек, вырубили леса и ударили прямо в жизненоважную артерию Матери-Земли. Они были первыми фермерами.
Десять тысяч лет вмешательства в еду не сделали это вмешательство сколько-нибудь более популярным, даже если история цивилизации зависела от науки о еде. Ассирийские барельефы и шумерские клинообразные дощечки изображают искусственное опыление — и управление плодоностью растений было одним из первых технологических прорывов, которые наполнили наш мир изобилием фруктов и овощей, мяса, хлеба и шоколада.
В чем отличие самых ранних земледельцев от более ранних охотников-собирателей? Так как первые фермеры обнажили природу, запасали семена, и спроектировали зерновые культуры, они вероятнее всего казались сумасшедшими учеными, задабривающими монстров-мутантов из чернозема. Конечно, мы больше не думаем много о том факте, что почти все, что мы едим, было освоено и что освоение подразумевает историю человеческого вмешательства. Фактически, большинство людей не осознают, что в типичный супермаркетах и на рынках разнообразные яблоки, апельсины, капуста и малина нисколько не те же самые как их дикие собратья.
Освоенные фрукты и овощи в основном больше, чем их неприрученные аналоги. Они более сладкие и более ароматические. По сравнению с их прапрапрародителями современные фрукты и овощи потеряли свой пух, свое волокно, свои шипы и свою зрелость. Современный помидоры мало похожи на своих маленьких, кислих, неприрученных предков, которые растут в перуанских Андах. Размножение томатов изменило помидоры на уровне ДНК, и успешные варианты, которые нашли свой путь в наших тележках супермаркетов были клонированы и клонированы снова.
Биохимия может быть роком. Однажды была открыта продовольственная ДНК, возможно это и стало только вопросом времени прежде, чем наш хлеб насущный падет жертвой нашего безумного увлечения с технологией. Но теперь, когда мы можем отделять и соединять вместе химический пазл из блоков еды, мы не можем игнорировать игру. Мы не можем закопать под землю молекулярную биологию и идти дальше. Мы должны выяснить, что делать с технологией. Что мы делаем с ней тоже есть вопросы.
Самым великим американским продовольственным технологом возможно был Лютер Бурбанк, который вывел 30,000 новых разновидностей слив прежде, чем он придумал свою чернослив без косточки и разрушил, кто знает, сколько тысяч неудавшейся рассады прежде, чем открыть свою белую ежевику и свой кактус без шипов. В 1893 Бурбанк издал "Новые виды фруктов и цветов", и лишь немногие сомневались, что книга утвердит его место в научном пантеоне. Журналисты окрестили его как "провидец", Генри Форд и Томас Эдисон совершили визит, и Лайонел Берримор изобразил его в радиопьесе 1947 года как Человека с Зелеными Пальцами. Сегодня, эффекты размножения Бурбанка могут цениться в McDonald's, где каждое французское жаркое спускается с разнообразия, он изобрел в 1870-ых.
Это было в значительной степени из-за экстраординарных успехов Бербанка в науке о продуктах питания, что закон о Патенте Растений 1930 года исправил американское патентное право, чтобы предоставить ботаникам ряд финансовых мотиваций, чтобы создать новые виды растений. (Бербанк был посмертно награжден американскими числами патента растений двенадцать - шестнадцать. ) Внезапно, селекция растений обещала больше, чем немного известности и много странных новых продуктов. Были бы деньги в нем.
Закон о Патенте Растения 1930 продвинул науку о продуктах питания и помог власти агробизнеса стать вторым наиболее выгодным предприятием в стране (после фармацевтики). Компании как Dow Chemical, Monsanto и Syngenta берут огромную прибыль от своих продовольственных действий по патенту, но за появление специально разработанного семени кукурузы нельзя возложить ответственность на гигантов семени современного мира. Гибридное зерно появилось больше чем столетие назад на американском розничном рынке, и результат тогда совпал с результатом на сегодня: общее возмущение. Причина: гибридные семена теряют свой потенциал после единственного поколения.
В течение 10,000 лет сельскохозяйственной истории семена были свободны для тех, кто хотел собрать их, подарок, который гарантировал урожай следующего года. Но новомодные научные семена кукурузы 1880-ых и 1890-ых должны были быть поперечный опылены, упакованы и покупаться снова каждый год. Какой фермер в его или ее правильном уме покупал бы новые семена каждый год? Семена могли быть собраны из земли. Семена были свободны. Семена хотели быть свободными. Но тогда стебли зерна от дорогостоящих гибридных семян начали забирать домой баннеры, медали и ленты на государственных ярмарках, и фермеры признали, что эти новые продукты были заполнены новой генетической информацией и что сельскохозяйственная информация не была свободна.
Некоторое время фермеры жаловались, что новые научные семена должны быть помещены в соревнования с себе подобными. Но после нескольких урожаев, никто не заботился, как семена были произведены, и никто не заботился, что они были бесплодны. Никто никогда не видел такое красивое зерно. Никто никогда не видел такие экстраординарные урожаи. Никто никогда не делал так много денег.
Вскоре американские университеты строили свое собственное сельское хозяйство и лаборатории домашнего скота, и высшие учебные заведения присоединились к новой молекулярной науке о еде. В 1920-ых преподаватель биохимии в университете Висконсина по имени Гарри Стинбок подверг молоко ультрафиолетовому излучению, которое увеличило его уровень витамина D. Стинбок выяснил, как использовать радиацию, чтобы изменить химикаты в еде, и с 300$ его собственных денег он запатентовал свой метод — в котором пункте одна из самых больших в мире компаний, Овса Квакера, предложила Стинбоку $1 миллион для прав использовать его технологию, чтобы укрепить ее хлебные злаки завтрака.