§4. Содержание соматических прав.

Возникает вопрос о том, какие же конкретные правомочия должны быть включены в категорию соматических прав. Очевидно, что достаточно сложно сформулировать исчерпывающий перечень, так как наука не стоит на месте, а новые технологии, связанные с человеческим телом стремительно развиваются. Но, тем не менее, уже можно выделить первые притязания, вызвавшие сильный общественный резонанс, ставшие предметом пристального рассмотрения законодателей различных государств и международной юридической практики, а некоторые из них уже получили государственное регулирование в ряде стран и даже на международном уровне.

М.А. Лаврик, анализируя перечень соматических правопритязаний, приведённый В.И. Круссом, приходит к выводу, что в рамках российской действительности не все из этих притязаний нуждаются в обсуждении и регулировании. Автор приводит следующий перечень прав, о закреплении которых можно ставить вопрос в РФ:

1. Право на смерть;

2. Права человека относительно его органов и тканей (в частности права реципиента, живого донора и донора-трупа в рамках трансплантологии);

3. Сексуальные права человека (автор приводит перечень Всемирной Организации Здравоохранения, а именно: возможность искать, получать и передавать информацию, касающуюся сексуальности, сексуальное образование, выбор партнёра, возможность решать быть или не быть сексуально активным, право на добровольные сексуальные контакты, а также автор указывает на необходимость обсуждения вопроса о легализации проституции);

4. Репродуктивные права человека (автор выделяет права позитивного, такие как искусственное оплодотворение, и негативного, такие как аборт и стерилизация, характера);

5. Право на перемену пола;

При этом по мнению М.А. Лаврика не вызывает необходимости обсуждения вопрос о клонировании человека, так как в России на него наложен мораторий, вопрос об употреблении наркотиков, так как в рамках РФ это является криминализующей составляющей (хотя автор признаёт необходимость изучать зарубежный опыт регулирования этого вопроса), а также право на виртуальное моделирование, так как этот вопрос ещё не стоит столь остро.⁵⁰

Проанализируем приведённую классификацию и определим, какие правомочия, на наш взгляд, можно отнести к категории соматических прав.

Что касается права на смерть, то здесь наверное не может возникнуть сомнения в том, что данное право относится к категории соматических, так как речь идёт о предоставлении человеку правомочия по распоряжению собственной жизнью в её биологическом (телесном) аспекте. Как справедливо отмечает М.А. Лаврик, это право является радикальным из соматических, и обращение к другим правам после использования этого уже невозможно.⁵¹ Прежде всего нужно отметить, что в данное правомочие входят право на суицид и право на эвтаназию.

Относительно суицида вопрос о регулировании существует уже давно, и каждое государство решает его по своему: в некоторых странах введена уголовная ответственность за попытку суицида, в других, как, например, в России, такой ответственности нет, но законодатель в целом относится к суициду негативно и не предполагает наделения индивида правом на такие действия, третья категория стран, в частности Нидерланды, предоставляет в определённых случаях врачебную помощь в совершении суицида (хотя отнесение данного явления именно к суициду спорно, так как здесь принимает участие и врач, а значит появляются признаки эвтаназии, то есть это по всей видимости переходное явление, но в рамках рассмотрения права на смерть в целом это не принципиально).

Э. Дюркгейм, изучая феномен суицида, делает вывод о том, что самоубийство в аспекте его регламентации прошло через две фазы: «В первой — личности запрещено кончать с собой самовольно, но государство может выдать на это свое разрешение. Деяние становится безнравственным лишь в том случае, когда его совершают отдельные лица на свой страх, без участия органов коллективной жизни. При известных обстоятельствах общество как бы уступает и соглашается разрешить то, что принципиально оно осуждает. Во втором периоде— осуждение носит абсолютный характер и не допускает никаких исключений. Возможность распоряжения человеческой жизнью, за исключением смерти как возмездия за преступление, отнимается даже не только у заинтересованного субъекта, но даже и у общества. Этого права отныне лишены и коллективная, и индивидуальная воля. Самоубийство рассматривается как безнравственное деяние по самой своей сущности, само по себе, вне зависимости от того, кто является его участником. Таким образом, по мере развития прогресса отрицательное отношение не только не исчезает, но делается все более радикальным. Если же в настоящее время общественное сознание, по-видимому, снисходительно относится к самоубийству, то это колебание должно вытекать из временных случайных причин, ибо совершенно невероятно, чтобы моральная эволюция, шедшая в течение веков в одном и том же направлении, могла пойти в этом вопросе назад».⁵²

Между тем, Г.Б. Романовский в своей статье о суициде указывает, что для современного общества не чужда точка зрения, согласно которой есть право на жизнь, но не существует обязанности жить, то есть человек может распоряжаться своей жизнью по своему усмотрению, а на государстве лежит обязанность ограждать человека лишь от внешних посягательств на его жизнь. Автор также отмечает, что существует ряд профессий, выбирая которые человек создаёт немалый риск для своей жизни и, таким образом, потенциально осуществляет распоряжение ею. При этом государство не осуждает такой выбор, а, напротив, поощряет его различными льготами и гарантиями. К тому же, иногда человек совершает действия, результатом которых может стать лишь смерть, основываясь на благих мотивах (например, спасение других жизней). Из указанных фактов автор делает вывод о том, что самоубийство расценивается как суицид лишь тогда, когда оно бесцельно с точки зрения других людей. Далее автор пишет: «Широкое распространение самоубийств порождает естественный вопрос: свободен ли человек в решении вопроса о прекращении жизни? Тем более что логическим продолжением такого вопроса, как правило, выступает дискуссия о допустимости эвтаназии. Если исходить из предпосылки свободы волеизъявления личности, в том числе по вопросу распоряжения собственной жизнью, то тогда должна отсутствовать и необходимость оказания медицинской помощи самоубийцам-неудачникам (воля человека - священна). Более того, врач, по-видимому, должен облегчить страдания, доведя до логического конца задуманное пациентом».⁵³

Исходя из анализа российского законодательства, можно сделать вывод, что наш законодатель не даёт чёткого регулирования и даже определения понятия «самоубийство». Ст. 23 Закона РФ от 2 июля 1992 г. № 3185-I "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании" не конкретизируя ситуации относительно самоубийства (даже не упоминая данное явление), рассматривает его как психическое расстройство, при котором, согласно ст. 29 того же закона, возможно принудительное лечение.⁵⁴ При этом согласно ст. 32 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 г. N 5487-I (общее правило) даже при попытке самоубийства (это явление также не упоминается в Основах) оказание помощи осуществляется с согласия пациента, если он находится в сознании, если же нет, то созывается консилиум врачей, а если это невозможно, то лечащий врач принимает решение об оказании помощи.⁵⁵ То есть в данном случае суицид рассматривается аналогично несчастному случаю (для которого кстати характерно наступление независимо от воли человека). Таким образом, отсутствует надлежащая регламентация явления самоубийства.

Что касается эвтаназии, то это не менее (а может даже более) проблемная категория, чем суицид, отчасти потому, что при её осуществлении появляется второй субъект, а именно врач. Термин «эвтаназия» или «euthanasia» дословно означает «хорошая смерть» (от греч. слов «eu» - хорошо и «thanatos» - смерть). Впервые этот термин был использован английским философом Фрэнсисом Бэконом в XVI веке. В своём труде «О достоинстве и преумножении наук» он писал, что врач помимо восстановления здоровья больных и облегчения страданий, которое затем может привести к выздоровлению, обязан также облегчать страдания, когда надежды на выздоровления нет, и остаётся лишь возможность облегчения самой смерти, то есть проведение эвтаназии.⁵⁶ Хотя ещё в XVI в. Т. Мор в своём произведении «Утопия» при описании идеального государства указывал: «в госпиталях прикладывались все усилия, чтобы вылечить больного, однако, если пациент страдал от неизлечимой болезни, причинявшей ему ужасные мучения, он мог выбрать смерть».⁵⁷

Обычно выделяют такие формы эвтаназии, как активная (позитивная) и пассивная (негативная) эвтаназия. Критерием является характер действий субъекта. О пассивной эвтаназии можно говорить при причинении смерти путём прекращения или ограничения начатого лечения, необходимого для поддержания жизни неизлечимо больного по его просьбе (например, при отключении аппарата жизнеобеспечения). Она часто применяется и в России. Основанием для такой эвтаназии является право на отказ от лечения. Принуждение человека к лечению будет ограничением его конституционных прав на достоинство личности, свободу и личную неприкосновенность. Кстати говоря, многие отрицают существование пассивной эвтаназии. Возможно, причиной этому служит мнение, что это понятие не охватывает сущность эвтаназии, то есть причинение смерти для избавления больного от напрасных страданий, так как при этом смерть его наступает медленно и мучительно. Активная эвтаназия в противовес пассивной представляет собой прямые активные действия, направленные на наступление быстрой и лёгкой смерти неизлечимо больного с целью избавления его от невыносимых физических страданий, осуществлённые по его просьбе. Большинство споров, касающихся форм эвтаназии, идут по поводу допустимости применения именно активной формы. Противники эвтаназии ставят под сомнение этичность применения такого акта, считая его обыкновенным убийством. Большинство западных учёных выступают против применения активной эвтаназии и за применение пассивной. Но есть и противоположные мнения. Так, крупный американский философ Дж. Рейчелс считает, что если человек находится в сознании и понимает, что смерть его близка, испытывает невыносимые физические страдания и просит своего лечащего врача приблизить момент своей смерти, а врач выполнит его просьбу путём пассивной эвтаназии (прекращения лечения), то это может привести больного к более мучительным и продолжительным страданиям, нежели они были бы при продолжении лечения⁵⁸. Поэтому в таком случае Рейчелс считает более приемлемой активную форму эвтаназии, которая приводит к быстрой и безболезненной смерти. Иногда различают также несколько форм активной эвтаназии. Первым выражением служит так называемое «убийство из милосердия». В данном случае эвтаназию осуществляет какой-либо субъект (обычно врач), который видит мучения больного, но не может их устранить и поэтому причиняет больному смерть (например, врач вводит превышенную дозу обезболивающего). Вторым выражением является ситуация, когда больной заканчивает жизнь самоубийством при содействии врача (например, когда врач выписывает рецепт на специальное средство, после применения определённой дозы которого наступает быстрая смерть, а больной, осознавая цель и последствия данной процедуры, принимает это средство). Такое явление обычно называют «самоубийство, ассистируемое врачом».

Интересное умозаключение на тему смерти высказывает М. Монтень: «Смерть - не только избавление от болезней, она - избавление от всех зол. Это - надежнейшая гавань, которой никогда не надо бояться и к которой часто следует стремиться. Все сводится к тому же, кончает ли человек с собой или умирает; бежит ли он навстречу смерти или ждет, когда она придет сама; в каком бы месте нить ни оборвалась, это - конец клубка. Самая добровольная смерть наиболее прекрасна. Жизнь зависит от чужой воли, смерть же - только от нашей. В этом случае больше, чем в каком-либо другом, мы должны сообразоваться только с нашими чувствами. Мнение других в таком деле не имеет никакого значения; очень глупо считаться с ним. Жизнь превращается в рабство, если мы не вольны умереть. Обычно мы расплачиваемся за выздоровление частицами самой жизни: нам что-то вырезают или прижигают, или ампутируют, или ограничивают питание, или лишают части крови; еще один шаг - и мы можем исцелиться окончательно от всего. Почему бы в безнадежных случаях не перерезать нам, с нашего согласия, горло вместо того, чтобы вскрывать вену для кровопускания? Чем серьезнее болезнь, тем более сильных средств она требует. Грамматик Сервий, страдавший от подагры, не нашел ничего лучшего, как прибегнуть к яду, чтобы умертвить свои ноги. Пусть они останутся подагрическими, лишь бы он их не чувствовал! Ставя нас в такое положение, когда жизнь становится хуже смерти, бог дает нам при этом достаточно воли».⁵⁹

В целом аргументы за и против права на смерть сводятся к следующему:

1. При непризнании права на смерть по сути создаётся обязанность жить.⁶⁰ Само право на жизнь необходимо толковать как возможность человека распоряжаться ею, а значит из права на жизнь вытекает право на смерть (такую позицию высказывают Ю. А. Дмитриев, Е. В. Шленева).⁶¹

2. Смерть как неизбежное явление не нуждается в правовой защите. Нельзя выводить такое правомочие из права на жизнь, так как оно содержит в себе отрицание жизни.⁶²

Что касается прав человека относительно его органов и тканей, то здесь также не возникает вопроса об отнесении их к категории соматических, так как они напрямую связаны с распоряжением человеком своим телом и его частями (а именно органами). Необходима защита прав донора и реципиента при проведении трансплантации. Существует несколько больших проблем связанных с трансплантологией. Первая из них связана с выявлением согласия у участников трансплантации. В большей степени проблема затрагивает доноров-трупов. Так, существуют две модели, касающихся получения согласия на процедуру изъятия:

1. Модель «испрошенного согласия» или «система согласия (договора)», при которой обязательно наличие явно выраженноо согласия на изъятие от умершего, то есть донор до наступления своей смерти явно заявил об отсутствии у него возражений на изъятие его органов или член семьи выразил своё согласие при отсутствии свидительства о наличии иного мнения у умершего. Такая модель характерна для таких стран, как США, Канада, Германия, Франция, Италия.

2. Модель «предполагаемого согласия», «презумпции согласия» или «система отсутствия согласия» («отсутствия договора»), при которой изъятие допустимо, если умерший при жизни не высказывал возражений либо его близкие не сообщили о том, что умерший возражал бы против такого обращения с его телом после его смерти. Такая модель действует в Австрии, Бельгии, Дании, а также в России⁶³.

Проблема в том, каким образом выявлять согласие на изъятие органов и тканей, чтобы при этом была соблюдена воля умершего, не был нанесён моральный ущерб близким, но были также соблюдены интересы тех, кто нуждается в пересадке чужого органа. Здесь же и ситуация несчастных случаев, когда счёт идёт на часы относительно возможности пересадки органов, с другой стороны в такой ситуации обсуждение такого вопросы с близкими умершему людьми представляется дополнительным душевным ударом. Здесь нужна ещё и подготовленность общества к такому разговору. Эта проблема также связана с более фундаментальной: имеет ли человек право на распоряжение своим телом после смерти?

Ещё одна проблема заключается в том, с какого момента считать человека умершим. Данная проблема наиболее актуальна в ситуации, когда врачами констатирована смерть мозга при работающем сердце. Особая важность для врачей в данном случае состоит в том, что при работающем сердце лучше само состояние органов и их функциональность.

На настоящий момент в Российской Федерации вопросы трансплантации органов регулируются тремя нормативными актами, а именно Основами законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан (ст. 17), Законом Российской Федерации «О трансплантации органов и (или) тканей человека», а также Федеральный закон «О погребении и похоронном деле» относительно формы согласия или несогласия на изъятие органов (ст. 5).

М.А. Лаврик, указывая группу сексуальных прав как включаемую им в категорию соматических, приводит перечень ВОЗ. Возникает вопрос об относимости всех перечисленных прав к категории соматических. Не происходит ли при этом расширение границ понятия соматическое право, ведь выше мы определили, что соматическим правом является именно право по распоряжению и пользованию своим телом. И если относительно проституции, выборе сексуального партнёра (в том числе и одного пола с выбирающим) или участии в порнографической съёмке в данном случае не возникает вопроса, то относительно получения и передачи информации и получения сексуального образования (хотя здесь мы ничуть не умаляем значимости регулирования этих явлений) он становится очевидным. Вероятно здесь можно говорить о правах смежных с соматическими, регулирование которых не должно происходить в отрыве от регулирования прав именно соматических. Что касается регулирования самой группы сексуальных прав (которая в итоге пересекается с группой прав соматических в определённой части, что вряд ли можно рассматривать как коллизию), то это предмет отдельного исследования, отметим лишь, что определённая работа в этой сфере уже ведётся и даже существуют специальные международно-правовые документы как, например, Хартия Международной Федерации Планирования Семьи по сексуальным и репродуктивным правам, а также основанная на ней Декларация Международной Федерации Планирования Семьи, касающейся сексуальных прав.⁶⁴ Более того в России действует Сексологическая ассоциация «Культура и здоровье», ведущая активную деятельность в сфере сексуальных прав.⁶⁵

Похожая ситуация и относительно репродуктивных прав, в группу которых включают не только непосредственно права, связанные с распоряжением своим телом (как например, право на помощь при искусственном оплодотворении), но и права-гарантии, касающиеся возможности получения информации или проведения консультации.⁶⁶

Право на перемену пола или иначе право на хирургическую коррекцию пола появилось сравнительно недавно. Практика идёт по пути (верному на наш взгляд), что такую операцию можно произвести только в отношении лиц, страдающих гендерной дисфорией (нарушении гендерной идентичности, при которой мужчина или женщина не осознают своей принадлежности к мужскому или женскому полу соответственно) при транссексуальности. Причём факт наличия такого расстройства должен подтверждаться документом, полученным в результате медико-психологической экспертизы.⁶⁷ Проблемам этой категории людей уделяется не так много внимания, несмотря на то, что она составляет по некоторым данным около 3 % от общего числа новорождённых, об этом пишет врач, занимающийся операциями по коррекции пола: «Ни в одном перечне групп, нуждающихся в особом внимании и защите, эта категория граждан не упоминается. Самый простой пример: многие из них, по жизненным показаниям, должны до конца своих дней получать гормональные препараты. Точно так же, как больные диабетом – инсулин. Но поскольку их как бы не существует, то и право на льготное обеспечение лекарствами на них не распространяется … Вступил в силу Федеральный Закон "Об актах гражданского состояния". Процедура перемены имени расписана в нем подробнейшим образом. О перемене пола сказано вскользь: что этот пункт в свидетельстве о рождении может быть изменен и что основание служит "документ установленной формы об изменении пола, выданный медицинской организацией". Что это за документ и кто устанавливает его форму – неясно. Но даже не это вызывает тревогу. Обратившись за консультацией в Министерство юстиции, я понял, как и разработчики закона, и те, кто будет следить за его исполнением, представляют себе такой документ. Для них это не медицинское заключение, с основанием диагноза и рекомендациями, а справка о проведенной хирургической операции».⁶⁸ Таким образом, необходимо более детальное регулирование в отношении данной категории людей с расширением гарантий , созданием специализированных государственных диспансеров и оказанием социальной поддержки. Полагаем, что к категории соматических прав могут быть отнесены и иные права в сфере применения пластической хирургии, так как её применение непосредственно связано с изменением телесности, а именно внешнего облика. Из хирургии строго терапевтическо-косметической (например, при таких дефектах, как заячья губа, незакрытие мочевого пузыря и т.д.), данный вид медицинских услуг перешёл в разряд услуг, направленный не на поддержание и восстановление здоровья, я на улучшение эстетического вида человека (коррекция груди, увеличение губ, удаление горбинки носа и т.д.). Такая тенденция связана с развитием в рамках общества культа красоты. Как отмечают юристы, изучающие регулирование данных видов услуг,⁶⁹ а также само пластические хирурги,⁷⁰ необходимо развитие регулирования в области пластической хирургии, в том числе и в области ответственности за ненадлежащее оказание услуг, а также необходимо повышение правовой грамотности у врачей и пациентов.

Что касается клонирования, то право на его осуществление несомненно нужно отнести к соматическим правам, так в данном случае происходит появление организма из клеток, отчуждаемых уже существующими людьми. Довод М.А. Лаврика о том, что в Российской Федерации установлен мораторий не учитывает того, что с вступлением в силу нового Федерального закона Российской Федерации 29 марта 2010 г. N 30-ФЗ "О внесении изменения в статью 1 Федерального закона "О временном запрете на клонирование человека" официально разрешены манипуляции с клетками, в том числе человеческими, а значит возможны исследования в сфере терапевтического клонирования (для создания органов и тканей), а следовательно в данной сфере необходимо тщательное регулирование.⁷¹ В самой простой формулировке клонирование представляет собой получение генетически идентичной копии какого-либо организма, то есть клона (от греч. klon — ветвь, побег, отпрыск), путём бесполого или однополого размножения. Явление клонирования совсем не чуждо природе, как может показаться на первый взгляд. Уже не одно тысячелетие подобным способом размножаются растения (в частности, путём почкования, образования клубней и т.д.), и даже животные. Защитники клонирования аргументируют свою позицию тем, что необходима свобода для каждого в выборе клонировать или нет, что множества клонов не будет, так как спрос на клонирование небольшой, да и процедура дорогостоящая, что неестественность не является чем-то неординарным для медицины (вспомнить различные протезы), что смерть явление довольно частое (люди гибнут в автокатастрофах, но запрета на машины нет), что это новая возможность зачать ребёнка для пар, у которых нет такой возможности (бесплодные пары, гомосексуалы). Необходимо отметить Декларацию в защиту клонирования и неприкосновенности научных исследований, подписанную рядом уважаемых учёных, писателей, политиков и т.д. В этой декларации содержится призыв не запрещать исследования в области клонирования из-за страха перед возможностью клонировать человека. Подписавшиеся рекомендуют ввести чёткое регулирование, оставив свободу для исследований в этой сфере, аргументируя это тем, что данные технологии могут быть весьма полезными для человека и таят в себе огромный потенциал для дальнейших открытий.⁷² Противники клонирования говорят о том, что эмбрион не может выразить своего отношения к производимой процедуре, а его появление порождает множество вопросов. Согласно Конвенции о правах ребёнка (которая кстати обязательна и для России) необходимо исходить в первую очередь из его интересов, уважать его право на индивидуальность и право воспитываться в семье. Также опасаются того, что с допуском людей к этим передовым технологиям станет разнообразнее и опаснее преступность. Возможно появление тенденции к евгенической деятельности (отбору лучших особей, их генная модификация), создание химер, использование клонов как генное оружие (например, внедрение гена оспы и распространения её посредством клона). Также одним из основных аргументов против клонирования человека выступает то, что данные технологии ещё недостаточно развиты: слишком высока смертность клонов, слишком много у них патологий, а большинство созданных эмбрионов вообще не развивается – и это всё ещё только на стадии работы с животными.

На наш взгляд к категории соматических можно также отнести права на генную терапию и непосредственно связанное с ней генное тестирование. Это новые направления в науке. Генное тестирование заключается в испытании субъекта на определённые особенности его генетической системы, то есть в результате такого испытания получается информация о предрасположенности человека к какому-либо генетическому заболеванию. С этим связано несколько проблем. Прежде всего, такая информация предполагает использование как во благо, так и во вред. Известна практика 90-х г. XX в. в США, когда работодатели старались выяснить при приёме на работу женщины старше сорока лет, есть ли среди её родственников люди, больные раком груди, так как именно эта болезнь в данной категории женщин обычно приводит к нетрудоспособности. Если такой факт подтверждался, то женщине отказывали по тем или иным основаниям. То есть такая информация может стать поводом для генетической дискриминации, поэтому уже здесь необходима защита людей от подобной дискриминации.

К тому же часто выявляется генетическая предрасположенность к болезням, которые требуют больших материальных затрат на избавление от неё. В таких ситуациях вполне естественно, что службы, чьей обязанностью является погашение таких материальных затрат граждан (в частности, страховщики, работодатели) будут стараться избавиться от этой категории.

Также достижения в сфере генетического тестирования пытались использовать для превенции преступлений. Выдвигалась теория о том, что для большинства преступников характерно наличие лишней Y-хромосомы. В связи с этим в США выдвигались идеи о проведении скрининга населения относительно наличия у его представителей лишней Y-хромосомы, а также о ведении учёта таких людей в целях пристально полицейского надзора. Некоторые штаты приняли законы относительно таких мер.

«Генетическое тестирование может использоваться для улучшения своего будущего потомства. Введение обязательного медицинского консультирования повлечёт установления разрешительного порядка регистрации брака с большим числом оснований для отказа. Гипертрофированной системой будет предложение криминолога Джина Стефанса ввести скрининг супружеских пар. Выдавать лицензию на рождение ребёнка. Специальная комиссия должна также решать вопрос о способности воспитать семьёй ребёнка. Если внутренний климат, по мнению комиссии, не подходит для будущего реб ёнка, то тогда необходимо выдавать лицензию на зачатие. После появления на свет ребёнок будет передаваться государством в другую семью. Система Ликкена предполагает, что сотрудники роддомов будут проверять у рожениц сертификат благонадёжности. В его отсутствие ребёнок передаётся на попечение государству. При повторных родах виновные подвергнутся принудительному вшиванию подкожного контрацептива – норпланта».Ещё одной проблемой является селекция по половому признаку. Не секрет, что многие пары ищут способа зачать именно мальчика.

Продолжением генетического тестирования выступает генетическое консультирование. Необходимо законодательное регулирование процесса и последствий такого консультирования, а также решения вопроса о его обязательности. Международно-правовые акты признают, что такое консультирование должно быть исключительно добровольным. Эти положения развивает российское законодательство: ст. 22 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан признаёт право каждого гражданина на бесплатное консультирование по вопросам, касающимся планирования семьи, наличия социально-значимых или опасных для окружающих заболеваний и по иным вопросам с целью предупреждения возможности заболеваний, передающихся наследственным путём, у потомства. Ст. 15 Семейного кодекса РФ также устанавливает добровольное обследование и консультирование лиц, вступающих в брак, а их результаты квалифицирует как данные составляющие медицинскую тайну. Также с этим связана проблема евгеники относительно потомства умственно отсталых людей, проблема заведения генетических паспортов на каждого человека для улучшения контроля и раскрываемости преступлений.

Суть генной терапии состоит в введении в организм генетических конструкций, в результате чего либо происходит экспрессия введённого гена (позитивная генная терапия) либо торможение гиперэкспрессирующегося или изменённого гена (негативная генная терапия). Применяется она как лечебный подход в отношении людей, страдающих генетическими заболеваниями. Проблемой остаётся то, что последствия такого лечения ещё до конца не изучены, неизвестно, к чему приведёт такое изменение генов. Поэтому здесь сложно говорить об информированном согласии пациента, являющемся гарантией при оказании медицинской помощи. Ещё сложнее говорить о применении данного правило к ещё нерождённому ребёнку. Также возникают споры по поводу принудительной генотерапии: ведь если преступность зависит от генетической предрасположенности, логичным выходом видится коррекция поведения путём генотерапии.⁷³

В настоящее время действует Федеральный закон от 5 июля 1996 г. N 86-ФЗ "О государственном регулировании в области генно-инженерной деятельности", который регулирует лишь общие вопросы, касающиеся безопасности применения этих технологий и требований к субъектам, осуществляющим деятельность, связанную с генной инженерией (наличие лицензии, образование и т.д.).⁷⁴

Г.Б. Романовский считает, что необходимы особые формы контроля за проведением такой терапии на основе сочетания внутреннего (в рамках медицинского учреждения), ведомственного (в рамках центрального органа в области здравоохранения), политического (путём создания комиссии или комитета в парламенте) и общественного контроля.⁷⁵

Помимо генных технологий развивается и техника, применение которой возможно и относительно человеческого тела. Так, с помощью нанотехнологий учёные разработали различные методики, позволяющие быстро выявлять и излечивать такие заболевания, как менингит, глазные раны, рассеянный склероз и даже рак: «Директор Лаборатории нанофотоники (Laboratory for Nanophotonics), профессор Университета Райса в Хьюстоне, Наоми Халас (Naomi Halas) и Питер Нордлендер (Peter Nordlander) создали новый класс наночастиц с уникальными оптическими свойствами — наногильзы. Имея диаметр в 20 раз меньший, чем у красных кровяных телец (эритроцитов), они свободно перемещаются по кровеносной системе. К поверхности гильз особым образом прикрепляется специальные белки — антитела, поражающие раковые клетки. Через несколько часов после их введения организм облучают инфракрасным светом, который наногильзы преобразуют в тепловую энергию. Эта энергия и разрушает раковые клетки, причем соседние здоровые клетки при этом практически не повреждаются. Такая уникальная нанотехнология уже успешно протестирована на подопытных мышах с раковыми опухолями. Уже через 10 дней после облучения все больные животные полностью избавились от недуга. Причем, как отмечается, последующие анализы не выявили у них никаких очагов новых злокачественных образований».⁷⁶ Но и в этой сфере есть свои опасения. Например, при использовании наночастиц в креме их действие рассчитано только на кожный покров, но что если частицы пойдут дальше. Или при применении нанороботов, воспроизводящих себя, есть опасения, что они начнут использовать любой материал, попадающийся им на пути (в том числе человека). Что касается юридического регулирования, то оно довольно скудно и определённо нуждается в развитии.

Ещё один техническим способом, позволяющим провести модификацию человеческого организма, является протезирование или имплантация. Наука в этой сфере уже достигла больших успехов. Так, от обычных косметических протезов (например, деревянных ног и рук) учёные сумели развить технологии до производства протезов, способных выполнять функции частей тела, которые они заменяют: «Американские учёные из Лаборатории прикладной физики Университета Джона Хопкинса при поддержке Агентства перспективных оборонных исследований (DAPRA), финансируемого Пентагоном, вплотную подошли к созданию киборга - человека, некоторые части тела и органы которого заменены механизмами. Звучит пугающе, но это действительно так: на очередном этапе долгосрочной программы по высокотехнологичному протезированию в мозг человека будут встраиваться микросхемы, позволяющие управлять протезом - электромеханической рукой - силой мысли, то есть точно так же, как если бы это была обычная "живая" рука … В ходе программы, начавшейся под эгидой DAPRA в 2009 году, были разработаны два сложных прототипа, каждый из которых представлял собой протез, крепящийся к предплечью. Принципиальная новизна предстоящего эксперимента Университета Джона Хопкинса заключается в том, что впервые в мозг человека будет имплантирован нейронный интерфейс для управления искусственной конечностью».⁷⁷ Благодаря результатам такой программы даже люди с повреждениями спинного мозга смогут вести достаточно нормальный образ жизни.

Таким образом, нужно признать, что хотя перечень соматических прав действительно нельзя сформулировать так, чтобы сделать его закрытым (помимо вышеперечисленных прав, на наш взгляд, к соматическим правам можно отнести, например, право на использование достижений крионики в отношении человека, то есть его заморозки⁷⁸), это не означает, что в группу соматических прав можно включать всё, что так или иначе связано с телесностью, иначе мы сталкиваемся с проблемой переполнения этой группы прав, необоснованного расширения границ понятия «соматическое право» и потери необходимого критерия.