6. Сталинский период

Первые 57 лет советской правовой науки (1917-1964) состав­ляют наименее плодотворный и наиболее трагичный период рос­сийского правоведения. Российским правоведам было отказано не только в праве свободно мыслить и раскрывать закономерности и пути формирования первого в мире пролетарского государства, но и в естественном праве на жизнь. Только фашистские буржуазные государства отваживались на применение столь жестоких санкций за опубликование мыслей, не в полной мере соответствующих идеологии политически господствующего класса. Даже в условиях политического гнета, существовавшего в царской России, право­веды имели возможность сомневаться в необходимости сохране­ния в стране монархии и в рамках, определяемых цензурой, обос­новывали целесообразность проведения в России коренных поли­тических реформ.

Высокий научный потенциал российской юридической науки, достигнутый к началу XX в., не получил дальнейшего развития в условиях СССР. Более того, высококвалифицированный профес­сорско-преподавательский состав, сформировавшийся в дорево­люционный период, подвергся критике и гонениям ввиду реакци­онности и неспособности понять и творчески применять маркси­стское учение в познании государства и права. Даже маститые профессора были отстранены от преподавательской деятельности и не могли публиковать свои работы. В то же время попытка соз­дать новую советскую профессуру, способную конкретизировать и развить марксистское учение о государстве и праве применитель­но к практике строительства социалистического общества в СССР и других странах, в общем и целом завершилась крахом. Ни уче­ния, ни профессуры создать не удалось.

Новая плеяда советских «марксистско-ленинских», а в дейст­вительности сталинских правоведов сумела лишь «причесать» по­зитивизм под марксизм, дополнив позитивистскую теорию права применением таких категорий, как «классы», «диктатура пролета­риата», «социализм», «экономические отношения», «базис», «надстройка», предварительно лишив их действительно революционного, присущего марксистской доктрине, содержания. Но и этим, собственным ученым-правоведам партия не очень-то доверяла, время от времени наиболее творческие советские исследователи и даже апологеты сталинского режима обвинялись в развитии идей троцкизма, левого или правового оппортунизма, а то и вовсе в из­мене Родине, иных тяжких преступлениях и приговаривались к суровым мерам уголовной ответственности, чаще всего к высшей мере наказания. Примерно каждый пятый правовед, имевший публикации на правовые темы, был осужден, при этом большая часть приговорена к высшей мере наказания - расстрелу. В на­стоящее время все осужденные реабилитированы.

С ноября 1917 г. по ноябрь 1964 г. советская правовая наука прошла четыре стадии, обусловленные особенностями конкретно-исторических условий ее существования в связи с выполнением тех или иных задач партии и государства по строительству социа­листического общества или защите завоеваний пролетариата от внешнего агрессора: 1) становления Советского государства и гражданской войны; 2) нэпа; 3) построения социалистического общества и Великой Отечественной войны; 4) восстановления на­родного хозяйства.

Характерная и наиболее примечательная особенность стадии становления Советского государства и гражданской войны (ноябрь 1917 — 1921) состояла в том, что именно на нее приходится наибо­лее активная, плодотворная и творческая теоретическая и практи­ческая деятельность В. И. Ленина как основоположника первого в мире пролетарского государства и права. Именно в этот период вы­ходят его основные работы, заложившие теоретический фундамент советского правоведения по вопросам становления и развития дик­татуры пролетариата как союза рабочего класса и беднейшего кре­стьянства, а также формирования и совершенствования советского законодательства, укрепления законности и создания государст­венных органов, способных надежно защитить советскую власть от посягательств со стороны ее внешних и внутренних врагов.

Значительным, но по настоящее время полностью не система­тизированным, является вклад В. И. Ленина в понимание сущно­сти пролетарского права, его роли в упрочении диктатуры проле­тариата и проведении его политики в жизнь, в деле охраны и защиты прав трудящихся. Однако вождь российского пролетариата так же, как К. Маркс и Ф. Энгельс, не оставил специального труда по вопросам теории права, что значительно осложнило процесс формирования марксистско-ленинской теории права российски­ми и зарубежными правоведами.

В отсутствие системных знаний о правовых воззрениях К. Мар­кса и Ф. Энгельса советские правоведы (П. И. Стучка, Е. Б. Пашуканис, И. П. Разумовский, М. А. Рейснер, Н. В. Крыленко и др.) не всегда точно интерпретировали определенные положения клас­сиков марксизма о праве и потому пришли к различному пониманию сущности права и его роли в построении социалистического общества. Среди правоведов-марксистов существовало также ус­тойчивое мнение о скором отмирании права, а потому и его не­значительной ценности в условиях диктатуры пролетариата.

Российские правоведы, не воспринявшие марксизм, равно как и советскую власть, опубликовали ряд работ, содержащих основа­тельный критический анализ деятельности (диктатуры) россий­ского пролетариата. Так, в 1921 г. профессор И. А. Ильин резко критиковал большевизм в лекциях и публичных выступлениях, а также в ряде брошюр, опубликованных в 1918—1921 гг. В речи «Основные задачи правоведения в России», произнесенной на за­седании Московского юридического общества в 1921 г., основной задачей российских ученых-юристов он признавал осмысление трагического опыта исторических событий, познание дефектов и недугов своего и общенационального правосознания, помощь в государственном обновлении. В унисон с ним думали и писали П. А. Сорокин, публично признававший большевиков «прокляти­ем русской нации» и «славянофильством наоборот», Н. А. Бердя­ев, С. Л. Франк и другие противники советского режима.

Стадия нэпа (1922-1929) характеризовалась расширением ча­стной инициативы в хозяйственной, имущественной сфере и прямо противоположными процессами в правовой науке - су­щественным ограничением возможности российских правоведов издавать работы, содержащие критические оценки Советского государства и права. Более 200 ученых, наиболее активных кри­тиков Советского государства и права, были арестованы Всерос­сийской чрезвычайной комиссией и в 1922 г. высланы за пределы РСФСР. Одновременно благодаря государственной цензуре не допускались к опубликованию работы, содержащие критический анализ деятельности советской власти и проводимых ею меро­приятий. Коммерциализация издательской деятельности приве­ла к тому, что явный приоритет отдавался популярным изданиям сборников действующего законодательства, разного рода ком­ментариям к действующим нормативным правовым актам в области гражданского, трудового, финансового, кооперативного права. Монографические издания публиковали крайне неохотно и при непременном условии, что их положения пропагандирова­ли марксистко-ленинское учение и политико-правовую практи­ку диктатуры советского пролетариата. В результате ряд творче­ских монографий, подготовленных Э. Э. Понтовичем, В. И. Бошко, И. Д. Ильинским, посвященных фундаментальным проблемам государства и права, так и не дошли до широкой читательской аудитории.

Нэповской стадии в истории советской правовой науки были присущи следующие наиболее ярко характеризующие ее специфи­ку особенности: 1) завершение научной и политической деятель­ности В. И. Ленина; 2) признание возможности построения социа­листического общества в СССР в условиях капиталистического окружения; 3) выдающиеся исследования проблем государствен­ного управления и разработка основ советского административно­го права; 4) дальнейшее развитие проблем финансового, коопера­тивного, земельного права, а также проблем государственного обу­чения детей и перевоспитания правонарушителей; 5) завершение исследований, связанных с формированием марксистско-ленин­ской теории государства и права; 6) обоснование необходимости упрощения Уголовного кодекса и ужесточения санкций к лицам, признанным врагами народа, а также всемерного упрощения по­рядка привлечения к уголовной ответственности.

Начиная с 1930-х гг. советская правовая наука вступает в ста­дию построения социалистического общества и Великой Отечест­венной войны. Именно на это время приходятся такие важнейшие события, как принятие сталинской Конституции СССР 1936 г. и Великая Отечественная война 1941-1945 гг. Характерная особен­ность этого периода состоит в том, что право излагать проблемы правовой науки и практики от ученых перешло к партийным и го­сударственным деятелям, которые, как правило, не имели специ­ального юридического образования и знали о праве лишь пона­слышке, с позиции сталинско-партийных установок и своего не­посредственного практического опыта. Трудящиеся, в том числе ученые-правоведы, должны были постоянно уточнять свои право­вые воззрения сообразно высказываниям и пожеланиям И. В. Ста­лина, А. А. Андреева, А. Ф. Горкина, М. И. Калинина, Л. М. Кага­новича, С. М. Кирова, В. В. Куйбышева, А. И. Микояна, В. М. Молотова, А. А. Жданова, других видных государственных и партийных деятелей. Свой вклад в формирование правовой науки сталинского периода внесли также особо доверенные юридиче­ские идеологи партии: А. Я. Вышинский, С. Б. Ингулов, В. А. Карпинский, Д. 3. Мануильский, П. Ф. Юдин.

Все единомышленники и соратники И. В. Сталина, работы которых расходились значительными тиражами по всей стране в качестве образца «ленинско-сталинского» решения актуальных вопросов советского государства и права и методического руко­водства практической деятельностью местных партийных и совет­ских органов, в действительности не были творческими исследо­вателями проблем правовой науки. Их творческий потенциал ог­раничивался пересказом идей и указаний «гениального учителя и вождя» Сталина. Скорее всего, его единомышленники и соратни­ки не очень-то и стремились к поиску новых путей развития госу­дарства и права, дабы не войти в противоречие с идеями своего учителя и вождя. Большую часть их работ составлял добросовест­ный пересказ сталинских идей и указаний, при этом основной упор делался на цитирование сталинских работ и льстивые выска­зывания в адрес великого И. В. Сталина. Иногда дело доходило до курьезов. Так, А. И. Микоян в краткой речи на XVII съезде партии умудрился упомянуть имя Сталина 41 раз. В то же время их пред­ложения по вопросам Советского государства и права сводились к ординарным требованиям «укрепить законность», «повысить от­ветственность», «покончить с грубейшими нарушениями совет­ских законов». Подобные требования выдвигались абстрактно, без серьезного объективного анализа существующей политико-право­вой практики, отчего имели в основном субъективный характер, обусловленный конъюнктурой текущего дня, и никак не влияли ни на развитие правовой науки, ни на улучшение правопримени­тельной практики.

В целях консолидации усилий советских правоведов по обобще­нию и пропаганде политико-правовой практики партии и Совет­ского государства, осуществляемой под руководством И. В. Стали­на, в июле 1938 г. было проведено Всесоюзное совещание по во­просам науки советского государства и права. Прокурор СССР и по совместительству директор Института права АН СССР А. Я. Вы­шинский сделал обширный доклад, представив с позиций сталин­ской теории и методологии видение проблем правовой науки пе­риода укрепления основ социализма. Особо значимым событием этого совещания явилась официальная постановка вопроса о «марксистском понимании» права в позитивистской трактовке, сводящей право к воле господствующего класса.

Юридический позитивизм находится в вопиющем противоре­чии с диалектико-материалистическим мировоззрением. Действи­тельно, К. Маркс и Ф. Энгельс никогда не сводили право к зако­ну, наоборот, четко и последовательно разъясняли своим читате­лям и оппонентам тот непреложный факт, что действительным источником права являются общество и присущие ему производ­ственные отношения. Тем не менее явно немарксистское определение права, данное А. В. Вышинским, легло на благодатную поч­ву. Большинство советских правоведов на протяжении всей исто­рии Советского государства были солидарны с определением права, данным А. Я. Вышинским, признавая его марксизмом са­мой высшей пробы.

Однако отдельные авторы публикаций по правовой тематике все же предпочли научной конъюнктуре объективный анализ политико-правовых реалий и их правдивое освещение в своих публикациях. Наиболее глубокий и объективный анализ действительного состоя­ния дел в стране дал Н. М. Рютин в работе «Сталин и кризис проле­тарской диктатуры», которая первоначально распространялась в рукописи и была опубликована лишь спустя 60 лет. Автор обосно­ванно показал, что в начале 1930-х гг. страна переживает острейший политический и экономический кризис, вызванный антимарксист­скими, волюнтаристскими решениями партии. Марксистско-ле­нинское понимание важнейших теоретических и практических во­просов, подчеркивал Н. В. Рютин, подменено пустой, лживой и крикливой «левой фразой», находящейся в вопиющем противоре­чии с фактами и действительностью. Теоретическая, а вместе с тем и практическая постановка решающего для большевизма вопроса борьбы с оппортунизмом была опошлена, до последней степени вульгаризирована, превращена в карикатуру и просто в средство для оправдания политики Сталина, терроризирования инакомыс­лящих.

Стадия восстановления народного хозяйства начинается поста­новлением ЦК ВКП(б) «О расширении и улучшении юридического образования в стране» от 5 октября 1946 г. и завершается докладом «О культе личности и его последствиях», с которым выступил пер­вый секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущев на XX съезде партии. В этот период происходит медленное возрождение советской правовой науки, о чем свидетельствует издание ряда оригинальных моногра­фических работ, не утративших актуальности и в настоящее время. Среди них исследования А. М. Аржанова, М. М. Агаркова, А. В. Венидиктова, С. Н. Братуся, Д. Б. Грекова, М. Н. Гернета, Д. М Генкина, Л. И. Дембо, М. М. Исаева, И. Б. Новицкого, Л. И. Поволоц, кого. Неизменной сохранялась, однако, методология научных ис­следований, равно как и продолжались, хотя и в иной, более щадящей форме, преследования советских правоведов.

После смерти И. В. Сталина в марте 1953 г. советские правове­ды сохранили верность прежнему стилю и методологии научной работы. Цитаты из работ «великого вождя советского народа и все­го человечества» по-прежнему составляли значительный удельный вес в их изданиях, сохранялись неизменными и лестные оценки его деятельности. Так, А. И. Денисов в учебнике «Теория государ­ства и права» 1948 г. уверял студентов в том, что И. В. Сталин раз­вил дальше марксистско-ленинскую теорию государства и права и обогатил ее рядом новых важных положений. Аналогичное поло­жение содержалось в учебнике «Теория государства и права», из­данном в 1955 г. под редакцией М. П. Каревой и Г. И. Федькина.

Дело с правовой наукой обстояло настолько плохо, что в 1964 г. ЦК партии принял специальное постановление «О мерах по даль­нейшему развитию юридической науки и улучшению юридическо­го образования в стране», положившее начало возрождению совет­ской правовой науки. Советские правоведы освобождались от обя­занности пропагандировать труды И. В. Сталина и были нацелены на познание путей развития государства и права в условиях как со­ветского социалистического общества, так и других стран.