2. Академический период

Данный период характеризуется конкретными и действенными мерами по формированию в России научных и образовательных учреждений, что было вызвано острым дефицитом в специалистах в области естественных, технических, политических, юридических, медицинских и иных наук. Первым шагом в этом направле­ния явилось создание Петром I Академии наук, официальное от­крытие которой состоялось в 1725 г. уже после его смерти. На Ака­демию возлагались две задачи: «науки производить» и обучать молодежь наукам. В связи с этим при Академии были образованы университет и гимназия. Большое внимание в тот период придава­лось подготовке юридических кадров и совершенствованию зако­нодательства. Соответственно при Академии наук было преду­смотрено создание кафедры правоведения, а в академическом университете преподавалась юриспруденция. В дополнение к ним в 1732 г. был образован Шляхетский корпус, где предусматривалось проведение занятий по теоретической юриспруденции. В 1755 г. был открыт Московский университет, в составе которого находил­ся юридический факультет.

Отсутствие собственных научно-профессорских кадров воспол­нялось приглашением авторитетных ученых-юристов из-за рубежа. В Академии наук работали Ф. Г. Баузе, И. Пургольд, Я. И. Шнейдер, И. М. Шаден, Ф. Г. Штрубе-де-Пирмон и другие зарубежные правоведы, внесшие весомый вклад в дело формирования россий­ской правовой культуры и юридического образования.

Вместе с тем попытка поднять юридическую науку и образова­ние до западноевропейского уровня таким путем оказалась несо­стоятельной. Приглашенные профессора не знали ни русского языка, ни российского законодательства. Лекции они читали на немецком и латинском языках, которые были малопонятны слу­шателям. Более того, на каждого профессора возлагалась обязан­ность читать несколько курсов, а Г. Дильтей на протяжении пер­вых 10 лет с 1756 по 1766 г. был единственным профессором юри­дического факультета Московского университета и поэтому читал все предусмотренные учебным планом курсы. Надо ли удивлять­ся тому, что большая часть слушателей не горела желанием полу­чать университетское образование. Так, в 1765 г. из 18 студентов, обучавшихся в академическом университете, половина подали прошения об отставке по мотивам отсутствия «склонности более обучаться наукам». Из-за хронического недобора студентов уни­верситет в 1766 г. был закрыт. Положение с юридическим образо­ванием значительно улучшилось лишь после того, как с 1767 г. за­нятия стали вести первые русские профессора-юристы С. Е. Десницкий и И. А. Третьяков на русском языке.

Иностранными докторами и профессорами не был обеспечен сколько-нибудь заметный прорыв и на научном фронте. Иностранцы, заседавшие в Академии наук или преподававшие в уни­верситетах, не были склонны обогащать правовую науку разработ­кой проблем российского законодательства и практики его совер­шенствования, равно как и вести поиск славных страниц истории русского государства и права. Их научные экзерсисы представля­ли собой чаще всего переводы их прежних сочинений либо изло­жение известных основ естественного и римского права, проил­люстрированные некоторыми положениями из русского законо­дательства. Более того, усилиями иностранных ученых были обнаружены «явные следы» варяго-германского влияния на про­цессы становления древнерусской государственности.

Все достижения российской правой науки в XVIII в., состав­ляющие ее наиболее славные страницы, подготовлены силами отечественных исследователей. Это работы первого российского профессора С. Е. Десницкого, а также Я. П. Козельского, А. Л. Ордин-Нащекина, И. Т. Посошкова, Ф. Прокоповича, А. Н. Радищева, Д. И. Фонвизина, М. М. Щербатова. Значитель­ным явлением в истории политико-правовой мысли России стал «Наказ», подготовленный Екатериной II и воспроизводивший ряд демократических положений западноевропейских мыслителей, которые императрица желала воплотить в своей стране. Даже М. В. Ломоносов не удержался от того, чтобы оказать заметную помощь юристам, и подготовил солидную монографию, опровер­гавшую наличие заметного варяго-германского влияния на древ­нерусскую историю.

Правовая наука по-прежнему оставалась в сфере общих проблем теории государства и права, а основным предметом ее научного по­иска выступали проблемы обоснования самодержавия как необхо­димой для российского народа формы правления, обеспечения ре­ального действия законов и господствующего положения дворян­ства. В этот период в России, как и в Западной Европе, политико-правовая идеология, основанная на сочетании догматов христиан­ства с анализом политико-правовых явлений и процессов, стала уходить в прошлое. Ей на смену пришла рационалистическая мето­дология с частичным, неполным, стыдливым признанием и ис­пользованием некоторых положений теории естественного права для обоснования необходимости абсолютной монархии, крепост­ного права и действующих законов. Наибольших успехов в этом на­правлении достигли Ф. Прокопович, В. Н. Татищев, И. Т. Посошков и сама императрица Екатерина II.

Ф. Прокопович разделял положение теории естественного пра­ва о договорном характере возникновения государства, но и истол­ковывал его в пользу абсолютной монархии. Он уверял, что царь-самодержец обладает неограниченной властью в соответствии с соглашением, заключенным с народом, отказавшимся от всех сво­их прав в пользу правителя. Форма правления, полагал Прокопо­вич, напрямую зависит от формы государства. В некоторых не­больших по территории странах народным соглашением может ус­танавливаться республиканская форма правления. Однако в России, обладающей большой территорией, государство может ус­пешно развиваться только в форме абсолютной наследственной монархии, т. е. монарх обладает абсолютными и неограниченными правами. Народ же не вправе не только повелевать государем, но и даже осуждать его дела, поскольку сам добровольно передал свои права на управление страной государю. Как видим, Ф. Прокопо­вич грубейшим образом извращал примененную им теорию есте­ственного права, абстрагировался от ее самого важного революци­онного принципа — права народа на восстание против правителя-тирана в случае попрания им прав и свобод индивидов.

Сторонником теории естественного права выступает и В. Н. Та­тищев и столь же беззастенчиво искажает ее в целях защиты абсо­лютной монархии и крепостного права. Обосновывая необходи­мость в России абсолютной монархии, он приводит практически те же аргументы, что и Ф. Прокопович: признает наличие общест­венного договора между народом и государем, оправдывает абсо­лютизм в России ее особыми условиями. В то же время он находит целесообразным создание при монархе некоего подобия предста­вительного совещательного органа из дворян, способных обеспе­чить подготовку справедливых законов и организовать действен­ную борьбу с коррупцией.

Он разделял и другой основополагающий принцип теории ес­тественного права — деление законов на естественные и волеустановленные государственной властью и не отрицал способности естественного права выступать критерием позитивных, граж­данских законов, позволяющим достоверно судить, что есть «пра­во и неправо», и признавать крепостничество состоянием, проти­воречащим естественной природе человека. Однако это положе­ние он признавал справедливым где угодно, но только не в России, поскольку в ней свобода крестьянства не согласуется с монаршей формой правления, а кроме того, «коренившийся обы­чай неволи переменить небезопасно». Помещик, по мнению В. Н. Татищева, должен осуществлять действенный надзор за тем, чтобы крестьяне работали постоянно, «понеже от праздности кре­стьяне не токмо в болезнь переходят, но и вовсе умирают».

Первым политико-правовым идеологом из купечества был Ц. Т. Посошков. Последовательный сторонник самодержавия, он был полностью согласен с крепостным правом, как и В. Н. Тати­щев, признавал необходимым неусыпный надзор помещика за ра­ботой крестьян, испытывающих явное желание «лежебочить», а не преумножать своим трудом богатства. Беспокоили же И. Т. По-сошкова лишь царские законы. Как купец, он знал им «красную цену» и довольно резко порицал «обветшавшие и искаженные не­правовыми судьями древние уставы». Для того чтобы коренным образом обновить законодательство, он предложил новый поря­док законотворчества: подготовка законов должна осуществляться не чиновниками, а собранием представителей всего народа или представителей сословий, чьи интересы затрагиваются проекти­руемым законом или указом. На долю царя приходится лишь утверждение или неутверждение подготовленного обществом про­екта закона или указа. Далее И. Т. Посошков предлагал осущест­вить реформу суда, изменив его состав, поручив осуществление судопроизводства лицам «из низких чинов, прежде всего из при­казных людей, которые в делах искусны и страх Божий в себе име­ют». Предложенная реформа суда должна была обеспечить реше­ние двух задач: реальное действие законов и доступность суда для простого народа. Хотя предложенные И. Т. Посошковым меры были отнюдь не беспочвенны, власть арестовала его «по важному секретному государственному делу» и заточила в Петропавлов­скую крепость, где он умер.

Соблазна организовать государственное правление Россией на принципах естественного права не избежала даже Екатерина П. Она была второй и последней российской царственной особой, изложившей свои политико-правовые воззрения в виде отдельно­го письменного труда. Ею был подготовлен «Наказ комиссии о со­чинении проекта Нового уложения», содержание которого в ос­новном было заимствовано из работ Ш. Монтескье и Ч. Беккариа. Хотя «Наказ...» основывался на теории естественного права, выводы Екатерины II были прямо противоположны этой теории: и аб­солютная монархия, и крепостное право наилучшим образом под­водят для России. «Всякое другое правление не только было бы Для России вредно, но и разорительно». Наоборот, абсолютная монархия гарантирует «естественные вольности» в большей мере, чем иные формы правления.

Резким диссонансом хору официальных политико-правовых идеологов прозвучали положения и выводы А. Н. Радищева, осно­ванные на теории естественного права и последовательно приме­ненные к российской действительности. Соответственно беспо­щадной критике были подвергнуты и монархия, и крепостные по­рядки. В его работе «Путешествие из Петербурга в Москву» впервые в российской литературе суровый приговор выносится не отдельному «плохому помещику», а крепостному праву как спосо­бу общественного производства, основанному на зверском обычае «порабощать себе подобного человека». Самодержавие признается им «наипротивнейшим человеческому существу» состоянием, а царь — первейшим «убийцей, первейшим разбойником, первей­шим предателем». Понятно, что подобная трактовка теории есте­ственного права Екатериной II была признана для России непри­емлемой, а ее автор — «бунтовщиком хуже Пугачева».

«Тлетворное влияние» западных правовых теорий на умы рос­сийских политико-правовых идеологов испытал не только А. Н. Радищев. Оно было воспринято и развито в новых историче­ских условиях декабристами, а затем А. И. Герценом, народоволь­цами и социал-демократами. Начиная с А. Н. Радищева, револю­ционный дух на долгое время составил основу одного из радикаль­ных направлений политико-правовой мысли России, целями которого были низложение монархии, отмена крепостного права и демократизация общественного и государственного строя.