1. Семейно-монастырский период

В отличие от западноевропейских стран, сравнительно рано осознавших необходимость университетов для развития научных, в том числе юридических, знаний Московское государство избра­ло свой, хотя и не самый действенный путь формирования право­вой науки. Знание юриспруденции признавалось частным делом индивидов и приобреталось ими в процессе семейного образова­ния, изучения действующих нормативных правовых актов рос­сийского законодательства и комментариев к ним: Эклоги, Но­моканона. Позднее эти источники были дополнены «Стогла­вом», принятым церковным собором в 1551 г., а также работами, подготовленными российскими авторами: «Великие Четьи ми­неи», «Домострой» и др. В XIV—XV вв. издания по правовой тема­тике существенно пополнились переводами на русский язык работ известных греческих авторов Дионисия Ареопагита, Петра Дамаскина, Феодора Студита и др.

Для занятия должностей, связанных с осуществлением право­судия, иных государственных должностей специального юридиче­ского образования не требовалось. Презюмировалось, что всякий государственный муж, достойный государственной должности, непременно знает действующее законодательство и порядок раз­решения уголовных и гражданских дел. В любом случае, занима­ясь правоприменением, разрешением правовых конфликтов, го­сударственный муж постигал и премудрость юридической профес­сии, приобретал необходимые навыки юридической деятельности. Единственным способом получения сколько-нибудь систем­ных знаний в области правоведения было церковное образование, получаемое в монастырях. В них же хранились книги по церков­ному и светскому праву, вывезенные из Византии. Поэтому боль­шая часть российских мыслителей, отличавшихся оригинальными взглядами по вопросам церковной и светской власти, действую­щего российского законодательства, сущности права, имела цер­ковное образование: протопоп Аввакум, Иосиф Волоцкий, Фео­досии Косой, патриарх Никон, Вассиан Патрикеев, Нил Сорский, старец Филофей и др. Перечень мыслителей Средневековья, осво­ивших юриспруденцию в форме домашнего образования и само­образования, является менее представительным: Иван Грозный, Даниил Заточник, Федор Карпов, Андрей Курбский, Иван Пересветов.

Наличие когорты российских юридических просветителей и мыслителей XIV—XVII вв. свидетельствует о том, что научная политико-правовая мысль в России хоть и медленно, но неуклонно развивалась, более того, оказывала заметное влияние на решение наиболее важных политико-правовых вопросов тех лет. Наиболее ярко это проявилось в подготовке и принятии двух судебников и Соборного уложения, концептуальные основы которых и закреп­ленные ими нормы права не уступали аналогичным правовым ис­точникам западных государств, а в чем-то и превосходили их. По­нятно, что подготовка источников права на таком высоком уровне была бы невозможной в отсутствие правовой науки, определив­шей правовые принципы соотношения личности и государства, меру вмешательства государства в личную жизнь его подданных, а также правовой порядок применения наказания к лицам, винов­ным в совершении преступлений.

Отсутствие специальных юридических образовательных учреж­дений негативно сказывалось на состоянии научных исследова­ний государства и права. Ни один из политико-правовых идеоло­гов этого времени не занимался только научными исследования­ми, их обращение к правовой доктрине было вызвано либо какими-то обстоятельствами в обществе, государстве в связи с за­нимаемой должностью, церковным саном, либо событиями в лич­ной жизни. Наиболее оригинальные выводы, положения россий­ских юридических идеологов этого периода были сформулирова­ны в полемиках между стяжателями и нестяжателями, между реформаторами православной церкви и раскольниками (старооб­рядцами), между Иваном Грозным и Андреем Курбским.

Вопросы, связанные с осознанием места и роли церкви в жиз­ни общества, ее соотношения с государством, в XV в. стали пред­метом острых полемических споров между Иосифом Волоцким, представлявшим стяжателей, т. е. представителей церкви, оправ­дывавшим ее право на богатство, благолепие, роскошь, и Нилом Сорским, представлявшим церковнослужителей, придерживаю­щихся более умеренных взглядов на имущественные владения Церкви (нестяжателей). Нил Сорский разделял и отстаивал пред­ставления западноевропейских идеологов на человека как разум­ное и свободное существо, способное управлять своими страстя­ми. При этом человек, полагал он, должен все приобретать трудом своих рук и не иметь ничего лишнего. Церковь, призванная нести в мир учение Иисуса Христа, должна ограничиваться только сферой духовной деятельности человека, подавать ему пример аскети­ческого образа жизни. Иосиф Волоцкий, наоборот, доказывал право монастырей и церкви на роскошь и благолепие, а также обосновывал идею Божественного происхождения царской власти и признавал царя слугой Божиим.

Реформа церковных обрядов и частичное редактирование цер­ковных книг, проведенные в XVII в. под руководством патриарха Никона, вызвали неприятие значительной части верующих и цер­ковнослужителей, их активное противодействие этим мерам. Про­тивники указанных реформ назвались старообрядцами, их идео­логом выступил протопоп Аввакум. Основой раскола были не столько разногласия относительно церковных обрядов, сколько различия в понимании роли церкви в обществе и ее соотношения с государственной властью. Никон полагал, что патриарх должен быть руководителем не только церкви, но и государства, ибо «свя­щенство преболе царства». Патриарх как хранитель святости в церкви и государстве обязан обличать даже царя, рискнувшего принимать законы, противоречащие Божественным канонам. Ав­вакум выступает последовательным сторонником равенства всех людей, называет это состояние единственно угодным Богу. Цар­скую же власть признает временной и верит в скорое пришествие Иисуса Христа, который покарает всех грешников и установит Царствие Небесное на земле.

Вопрос о соотношении церковной и государственной властей, о роли царя в России занимал не только служителей церкви, но и государственных деятелей, о чем свидетельствует полемика Ива­на Грозного с боярином Андреем Курбским, бежавшим в Литву от царского преследования. Иван Грозный был активным сторонни­ком единовластия в лице царя, выступающего одновременно «законоположником и судьей». Царь сообразно природе власти, дан­ной от Бога, не может быть преступником и нести ответствен­ность перед своими подданными. На грешной земле он может быть только грешником, но не преступником. Церковная власть, призванная заботиться о душе человека, в царскую власть вмеши­ваться не может и не должна. Андрей Курбский, наоборот, пола­гал, что верховная власть, данная Богом, обязана соблюдать его заповеди столь же свято, как и простолюдины, поэтому верховная власть может быть только справедливой и милостивой. В против­ном случае она выходит за пределы Божьих заповедей, оказывает­ся безбожной и беззаконной. Соответственно и исходящие от верховной власти законы должны быть справедливыми и разумными. Подобный идеал государственной власти, по мнению Курбского, достигается в монархии, ограниченной сословно-представи-тельным органом, составленным из военных, представителей от­дельных территорий и государственных должностных лиц.

Таким образом, российской политико-правовой мысли этого периода не были присущи новые оригинальные концепции право­вой науки. Основная цель размышлений российских идеологов сводилась к поиску оптимального пути развития общества и госу­дарства, возможности установления органичного соотношения церковной и государственной власти, укрепления власти царя как необходимого условия укрепления Московского государства. При этом, как полагает В. А. Томсинов, «в русском общественном со­знании утверждалась идея величия Русского государства, особой ответственности русских царей перед богом. Однако будущее Рос­сии представлялось отнюдь не свободным от различных опасно­стей. Тревога за судьбу Русского государства, предчувствие в близ­ком будущем глобальных потрясений его устоев звучали где глухо, а где предельно громко в сочинениях почти каждого истинно рус­ского мыслителя»¹.

Попытки преподавать юриспруденцию в специальных образо­вательных учреждениях предпринимались в России с XVI в. Пред­полагалось преподавание «правосудия духовного и мирского» в ос­нованной в 1687 г. Славяно-греко-латинской академии. В 1715г. Петру I был подан «Проект об учреждении в России академии по­литики для пользы государственных канцелярий». В 1703—1715 гг. в Москве существовало так называемое Нарышкинское училище, где наряду с другими предметами преподавались этика, включав­шая элементы юриспруденции, а также политика. В соответствии с «Генеральным регламентом» 1720 г. была основана коллегия юнке­ров (упраздненная в 1763 г.) для практического изучения юриспру­денции при коллегиях.