Архитектура и изобразительное искусство.

Виднейшие архитектурные произведения первых десятиле­тий XIX века имеют уже не дворцовое, а широкое гражданское назначение, "организуя" вокруг себя обширные городские ан­самбли и вступая в органический синтез со скульптурой. Один из таких ансамблей вырос на стрелке Васильевского острова в центре Петербурга. Это здание Биржи (архитектор Т. Томон, 1805 — 1810). Широкая колоннада, красивые портики-галереи, доричес­кие колонны, высокий цоколь, на котором возвышается вели­чественное здание, открытость окружающему пространству, упругие линии гранитных спусков — все это делает Биржу похожей на античный храм. С нею связана полукруглая пло­щадь с двумя гигантскими ростральными колоннами-маяка­ми. Они украшены аллегорическими скульптурными изображениями великих рек России — это колоссальные фигуры с атрибутами мореплавания и торговли.

Крупнейшим творением русского зодчества стал и Казан­ский собор (1801 — 1811), сооруженный в Петербурге А. Воронихиным. По требованию Павла I этот храм должен был напо­минать собор св. Петра в Риме. Но Воронихин придал своей постройке, обращенной алтарной абсидой к каналу, глубоко оригинальный характер, связав парадный фасад ее северной части с главной магистралью города — Невским проспектом. Собор украшает монументальная скульптура Прокофьева, Щед­рина, Мартоса, Пименова и Демута-Малиновского.

К знаменитым произведениям мирового искусства относит­ся и здание Адмиралтейства (1806 — 1823) А. Захарова. Ре­конструировав старое сооружение эпохи Петра I, но сохранив легкий золоченый шпиль центральной 70-метровой башни, За­харов придал последней мощное звучание. Оформленная иони­ческой колоннадой и арочным проездом, а также скульптурой Ф. Щедрина и И. Теребенева, эта башня, став величественным украшением северной столицы и символом морской державы, "стягивает" три главных проспекта города. Светлую "Адмирал­тейскую иглу" воспел в своих стихах Пушкин.

Творческие достижения Воронихина, Томона и Захарова приумно­жил Карл Росси, создатель выдаю­щихся петербургских ансамблей пер­вой трети XIX века. Это и Михай­ловский дворец (1819 — 1825), став­ший впоследствии Русским музеем, и Александрийский театр (1828 — 1832), над коринфской¹ колоннадой которого красуется четырехконная колесница Аполлона, а позади вы­тянулась красивейшая улица Росси, и классицистическое здание Главно­го штаба и министерств на Дворцо­вой площади (1819— 1829). Послед­ние полукругом охватывают пло­щадь перед Зимним дворцом, объ­единенные монументальной аркой. Высокий классицизм ярко про­явил себя и в сооружении Большо­го театра в Москве (1821—1825, архитектор О. И. Бове). Этот ху­дожественный стиль присущ и скульптуре того времени: барельефам Ф. Толстого на темы Гомера ("Пир женихов Пенелопы", 1814), памятнику Ломоносову в Архан­гельске работы И. Мартоса (1826 — 1829), решенному как ал­легория (одетый в античную тогу, с лирой в руках, поэт прини­мает от ангела свиток и мечтательно смотрит в поднебесные дали, любуясь Божьим величием), бронзовой парковой скульп­туре "Молочница с разбитым кувшином" П. П. Соколова, вос­петой Пушкиным в стихотворении "Царскосельская статуя": Урну с водой уронив, об утес ее дева разбила. Дева печально сидит, праздный держа черепок. Чудо! не сякнет вода, изливаясь из урны разбитой; Дева, над вечной струей, вечно печальна сидит.

Неоклассицизм нашел претворение и в прикладном искус­стве, в частности в гурьевском столовом сервизе, созданном на Петербургском фарфоровом заводе по моделям С. Пименова.

Сказался этот художественный метод и в живописи. Такова картина А. А. Иванова "Приам, испрашивающий у Ахиллеса тело Гектора" (1824).

Героика 1812 года и русская культура.

Значительнейшим событием, во многом определившим своеобразие развития рус­ской культуры в 10—20-х годах, стала война 1812 года. С той ночи 24 июня, когда по приказу Наполеона началась фран­цузская переправа по понтонным мостам через Неман, и до того вечера 14 декабря, когда последние оккупанты, возглав­ляемые маршалом Неем, с ужасом оставили землю России, в историю Отечества были вписаны бессмертные страницы на­родного героизма.

Война 1812 года и победа в ней над полчищами Наполеона были осознаны как народный подвиг, вызвали патриотичес­кий подъем в стране и пробудили в ее гражданах националь­ное самосознание.

Созданный в 1812 году журнал "Сын отечества", руково­димый молодым, тогда либерально настроенным Н. И. Гречем, отличался ярко выраженной патриотической направленностью, намеченной темпераментной статьей А. П. Куницына (профес­сора Царскосельского лицея) "Послание к русским", в которой он призвал "сограждан" отстоять "свободное отечество". На страницах журнала публиковались басни Крылова, откликав­шиеся на злободневные события времени, патриотические ка­рикатуры художника А. Г. Венецианова. Популярный (преиму­щественно среди провинциальных читателей) журнал "Русский вестник", издававшийся С. Н. Глинкой, ставил своей задачей "возбуждение народного духа" и национальных чувств.

Фронтовые дневники и письма молодых офицеров были ис­полнены напряженных размышлений о России, о народе, а так­же мыслями о литературе, искусстве, человеческих нравах.

Патриотическое воодушевление испытал в это время К. Н. Ба­тюшков (1787—1855). Поэт, долго живший в атмосфере тон­кого эпикуреизма, воспевавший беспечные пиры, молодость и земные радости, уединение и идиллический покой, нередко ухо­дивший в мир возвышенной мечты, чтобы устраниться от не­выносимой для него прозаической повседневности, создатель дружеских посланий ("К Гнедичу"), упоительных элегий ("Мой гений") и пластичных антологических стихов, прославлявших языческую красоту, творец "легкой поэзии", К. Н. Батюшков посвящает теперь свою музу героике войны с наполеоновским нашествием. Отчаяние и гнев при виде поврежденных памят­ников московской старины, разграбленных городов и сел Ба­тюшков передает в послании "К Дашкову" (1813). "Море зла", увиденное поэтом, страдания родины получают в его стихах яркое запечатление, взывают к действию:

Пока с израненным героем,

Кому известен к славе путь,

Три раза не поставлю грудь

Перед врагов сомкнутых строем —

Мой друг, дотоле будут мне

Все чужды Музы и Хариты²...

Батюшков уходит на войну, участвует в героическом похо­де русской армии и вместе с нею вступает в Париж. В своих вдохновенных исторических элегиях "Переход русских войск через Неман" (1813) и "Переход через Рейн" (1816—1817), про­должая державинскую традицию, поэт подчиняет батальную образность отображению страшных "будней войны" и передаче гражданских чувств в связи с победами русских войск в осво­бодительной войне.

Творчество Батюшкова, поэта трагической судьбы (душев­ный недуг на 33-м году оторвет его от литературной жизни), оказало глубокое воздействие на лирику Пушкина.

Патриотические чувства нашли свое выражение в различ­ных областях русского искусства. Они сказались в грандиоз­ном размахе строительства общественных зданий. Для застройки Москвы после ее пожара в 1812 году была создана "Комиссия для строений г. Москвы". "Комитет для строений" был образо­ван тогда же и в Петербурге. Казанский собор отныне превра­тился в грандиозный памятник окончания войны 1812 года и славы русского оружия. Здесь погребен прах М. И. Кутузова. Позже, в 1837 году, перед собором были установлены памятни­ки фельдмаршалам Кутузову и Барклаю-де-Толли, созданные скульптором Б. И. Орловским, который синтезировал класси­цистические принципы героизации образов и реалистически-жизненные черты индивидуальных ли Плащ, перекинутый через плечо Кутузова, напоминает римскую тогу и не вяжется с маршальскими эполетами: это дань классицизму, выражающая возвышенность темы. Но рядом с этой условностью вни­мание останавливает человеческое обаяние, опытность и мудрость полководца, его волевое начало, переданное поднятым фельдмаршаль­ским жезлом и готовой к бою шпагой.

А. С. Пушкин посетил мастерскую Б. И. Орловского и в сти­хотворении "Художнику" (1836) точно запечатлел замысел скульп­тора, решившего отразить начальную и конечную фазы войны: "Здесь зачинатель Барклай, а здесь совершитель Кутузов".

Тот же скульптор выполнил аллегорическую фигуру ангела с крестом, поражающего змею, образ, завершающий Алексан­дровскую колонну Монферана. "Столп" был воздвигнут в па­мять войны 1812 года на Дворцовой площади в 1834 году. Но монумент, призванный быть памятником торжества России, был объявлен сооружением в честь Александра I. И тогда Пушкин полемически противопоставил ему образы "зачинателя" Барклая, "совершителя" Кутузова и не­рукотворный памятник поэту: "воз­несся выше он главою непокорной Александрийского столпа". Войной 1812 года навеяно и та­кое значительное произведение скульптуры, как "Русский Сцевола" В. И. Демута-Малиновского (1813). Изображен крестьянин, попавший в плен к французам, которые клейми­ли его руку, поставив на ней напо­леоновский инициал "N". Герой от­сек топором свою руку, обезображен­ную противником, как это сделал римский юноша Муций Сцевола. Мы видим энергичный взмах руки, свободный разворот коренастой муже­ственной фигуры, национальные черты героя (широкие плечи, бороду), краси­вое открытое лицо. Классические дра­пировки делают его похожим на рим­ского воина.

Подобно тому как И. А. Крылов в ряде своих басен прибег­нул к аллегории, чтобы раскрыть героику и перипетии Отече­ственной войны 1812 года ("Кот и Повар", "Волк на псарне", "Обоз", "Щука и Кот", "Ворона и Курица", "Раздел" и др.), художник и скульптор Ф. Толстой аллегорически передал эти события в серии медальонов — восковых барельефов (1814 — 1836).

В медальоне "Бегство Наполеона за Неман в 1812 году" количе­ство действующих лиц сведено к двум персонажам (как это нередко бывает и у Крылова). Полулежащий обнаженный старец аллегори­чески представляет реку Неман. Цепи на его ногах говорят о том, что река скована льдом. А фигура с развевающимся плащом, показанная со спины, олицетворяет Наполеона. Он в панике отступает, бросив шлем, меч и щит. Спокойствию Немана контрастно противостоит динамика бегства французского полководца.

А. И. Иванов в картине "Единоборство Мстислава Удалого с Редедею" (1812), обратившись к далекому прошлому, просла­вил (вслед за автором "Слова о полку Игореве") доблесть тех, кто мужественно боролся с пришельцем на Русскую землю. И здесь использована аллегория: над Мстиславом художник изоб­разил парящую Славу с лавровым венком и знаменем победы в руках. В соответствии с эстетическими нормами классицизма, прекрасный победитель поединка уподоблен античному герою. Но и Редедя представлен на картине могучим богатырем, что увеличивает ценность победы юноши.

Подобно тому как В. А. Жуковский в своем гимне "Певец во стане русских воинов" (1812) воспел героев Бородина, зна­менитая Военная галерея 1812 года в Зимнем дворце, откры­тая в 1826 году, воспроизводит облик 332 участников сраже­ний и победоносного вступления русской армии в Париж. Пор­треты, созданные Д. Доу, А. В. Поляковым и В. А. Голике, характеризуют беспримерное мужество, высокое человеческое достоинство "генералов 12 года", будь то П. Багратион, П. Коновницын, Я. Кульнев, А. Ермолов, Н. Раевский, С. Волкон­ский и др. Именно под впечатлением одного из этих портретов — Барклая-де-Толли — Пушкин написал свое знаменитое стихо­творение "Полководец", строфы из которого ныне высечены на мраморной доске в галерее.

Осмысление истории. Войны с Наполеоном и возросшее национальное самосознание обострили интерес деятелей рус­ской культуры к исторической тематике. Тема подвига Мини­на и Пожарского, претворенная в позднем творчестве Держа­вина и развитая в оратории С. А. Дегтярева "Минин и Пожар­ский" (1811), получила наиболее яркое воплощение в памятни­ке Минину и Пожарскому работы И. Мартоса в Москве (1818), ставшему центральным произведением русской национальной скульптуры XIX века.

Скульптору удалось добиться сдержанного и в то же время вели­чавого пластического языка, подчеркнуть доминирующую роль Ми­нина и готовность Пожарского преодолеть мучения от своих ран, чтобы внять призыву простолюдина встать на защиту Родины. Внутренняя сила и значительность фигур, одухотворенность благородных лиц, контраст вертикали протянутого меча и горизонтали руки, широкий и властный жест которой направлен в сторону Кремля; сочетание античных начал и русских национальных черт в облике и одеждах героев, красота четких силуэтов и классицистическая обобщенность форм, торжественность запечатленного мгновения и общий граждан­ский пафос монументальной композиции — все это сделало памят­ник выдающимся творением, получившим законное право быть вод­руженным у кремлевской стены.

Эпизод, изложенный С. Глинкой в книге "Русская история в пользу воспитания" и рассказывающий о подвиге Ивана Су­санина, получил отражение в либретто А. Шаховского и опере К. А. Кавоса (1815), думе К. Рылеева "Иван Сусанин" (1823) и опере М. Глинки "Жизнь за царя" (1836). В гениальном творе­нии, написанном по совету В. А. Жуковского, Глинка создает образ крестьянина, отдавшего жизнь за свободу Отчизны.

По словам Гоголя, "Глинка счастливо сумел слить в своем творе­нии две славянские музыки; слышишь, где говорит русский и где поляк: у одного дышит раздольный мотив русской песни, у другого опрометчивый мотив польской мазурки". А через два года после пре­мьеры этой оперы был создан памятник ее герою работы Демута Малиновского и установлен на берегу Волги в Костроме.

Повышенный интерес к истокам национальной культуры и обостренное внимание к проблеме народности вызвали к жиз­ни произведения, обращенные к легендарно-героическому про­шлому, к фольклору. Пушкин создает в 1820 году поэму "Рус­лан и Людмила", сюжет которой лег в основу одноименного бале­та на музыку Ф. Е. Шольца и выдающейся оперы М. И. Глинки с тем же названием. Последняя близка Пушкину своим жизнеутверждением и поэтизацией "преданий старины глубокой", но содержание и образный мир поэмы в творении композитора существенно изменены, переведены в иной стилистический план. В центре оперы оказались поиски смысла жизни, торже­ство добра, завоеванного активным деянием.

Всемирная отзывчивость русской культуры (термин, введенный в литературный обиход Ф. М. Достоевским и означающий готовность и способность откликаться на многообразные явления жизни и культуры различных народов мира. Это свойство в высшей степени присуще таким творцам, как Пушкин и Гете).

Однако рус­ская культура первой половины XIX века примечательна не только повышенным интересом к национальным проблемам, но и "всемирной отзывчивостью". Пушкин дал образцы худо­жественного проникновения в иные национальные миры и куль­туры. Это "Сцена из Фауста" и "Подражание Корану", "Ма­ленькие трагедии" и "Сцены из рыцарских времен", "Анджело" и польские сцены в "Борисе Годунове", образы калмыков в лирике и стихотворение "Стамбул гяуры нынче славят...", ос­воение французской поэзии и интерес к англичанам Мильтону и Байрону, цыганская тема и молдаванские предания, строфы о музыке Россини и скульптуре Торвальдсена. Это же можно сказать и о Лермонтове с его шотландскими мотивами в лири­ке, пьесами "Испанцы", "Люди и страсти", образами кавказ­цев. Гоголь читает курс всеобщей истории и пишет очерк "Рим", Жуковский переводит произведения самых разнообразных ев­ропейских и восточных авторов, В. Боткин публикует "Письма об Испании". Эта особенность была свойственна и другим сфе­рам русской культуры. Показательна итальянская тема в оте­чественной живописи: панорамы Сильвестра Щедрина, воссоз­дающие природу в окрестностях Неаполя, пейзажи М. Лебеде­ва ("Аллея в Альбано", "Аричча"), жанровые сцены П. Орлова ("Октябрьский праздник"), этюды А. Иванова и др. Параллельно тема эта звучит в русской поэзии: стихотворениях И. Козлова "К Италии", Д. Веневитинова "Италия" и др. Родственное яв­ление мы находим и в русском балете: Ш. Дидло ставит "Вен­герскую хижину" (1817), Е. Колосова танцует партии Федры и Медеи, А. Истомина, воспетая Пушкиным, исполняет танец испанки Сусанны, Е. Андреянова впервые в 1842 году вопло­щает партию Жизели, а в 1847 году — Пахиты, А. Воронина-Иванова создает образ Девы Дуная. Великолепна и всемирная отзывчивость русской музыки. М. И. Глинка сочиняет "Испан­ские увертюры", а А. Даргомыжский пишет оперу "Эсмеральда"; впервые в Европе у нас в 1824 году исполняют "Торже­ственную мессу" Бетховена, а в 1838 году в помещении Пав­ловского вокзала начинают проводить музыкальные вечера, где в творческое соревнование вступают шедевры русской и евро­пейской классики.