Глава 1 Общие предпосылки и основные гипотезы

опухло"); 8) манера говорить ("говорит остро, скоровато", "тол­стовато"); 9) вид и цвет одежды, за кого себя выдает, с кем может быть и др.

Довольно много "утеклых" преступников было задержано²⁷, чему способствовало несколько факторов:

1) в городах (кроме Москвы) и в деревнях скрыться было довольно сложно;

2) человеку нельзя было миновать церкви, а значит приход­ский священник мог донести начальству;

3) каждый домохозяин был обязан доносить в полицию о своих постояльцах;

4) по ночам невозможно было передвигаться из-за "рогаточных караулов" и постов;

5) кроме "весьма великого штрафа" за укрывательство бег­лых (государственных) преступников грозила пытка в Тайной канцелярии;

6) как правило на беглых были "знаки": следы кнута, щип­цов, клейма, рваные ноздри;

7) невозможность в одиночку бежать на Урал или в Сибирь;

8) без заграничного паспорта и подорожной совершенно за­труднительно было скрыться за границей.

Даже сам царь — Петр Михайлов, при выезде из столицы получал подорожную, а отличившегося сыщика ждала колос­сальная по тем временам награда — 500 рублей .

Е.В. Анисимов, касаясь розыска преступников и беглых кре­стьян, с горечью отмечает, что "почти повсюду до беглого дотя­гивались длинные руки власти. Одним словом, велика Россия, а бежать некуда". Автор стал настолько подозрителен ко всему, что

²⁷ Новосельский А.А. Побеги крестьян и холопов и их сыск в Московском государстве второй половины XVII в. // Труды Института истории РАНИОН. — М., 1926. — Вып. 1. — С. 68 и др. ; См. также: Голикова Н.Б. Политические процессы при Петре I. — М., 1957. —

С.124 и др.

²⁸ См. об этом: Чтения Общества истории и древностей российских при Московском. университете. — М., 1870. — Кн. 2. — С. 67.

27

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ФОРМИРОВАНИЯ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИХ МЕТОДИК РАССЛЕДОВАНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

относится к уголовному судопроизводству, что даже в протоко­лировании показаний ("письмоводстве") стал усматривать эле-

79

менты политического преследования и сыска .

"Развал полиции начался в 1882 году, когда начала форми­роваться политическая полиция — сеть жандармских отделений — независимых и бесконтрольных". Снигирев отмечает "рознь и вражду" в различных полицейских организациях страны. "После убийства самого министра Плеве жандармерия торжествовала". "Преступность от ложно понятых свобод чрезмерно увеличи­лась". Наконец, автор заключает: "Чем культурнее страна, тем обширнее там представляется власть полиции и полиция там сильней"³⁰.

Можно предположить, что розыскное искусство — "методи­ка производства розыска и изследования", должна найти отраже­ние в более ранних текстах. Тем более, что в дореволюционной России историки права были весьма сильными специалистами и среди них немало ярких имен. При этом, в историко-юридической литературе большее внимание уделялось древне­русскому праву, анализу Соборного уложения 1649 г. и гораздо меньшее — законодательству и практике сыска и расследования государственных преступлений.

Ответ, по-видимому, достаточно простой — предмет не­безопасный, не говоря о цензорах. Знание отечественной истории могли принести человеку неисчислимые беды. До Александра II архивы для ученых-историков были практически недоступны. Только с I860 г. в архивы был допущен "свой человек" — дирек­тор Общего архива Министерства двора Г.В. Есипов. По сути, он был единственным, кто писал на "историко-криминальную" те-

²⁹ Анисимов Е.В. Дыба и кнут. Политический сыск и русское общество в XYIII веке. —М., 2002.—С. 276,315.

^м Снигирев И. Безопасность и полиция: Воспрещения, строй, задачи полиции и сред­ства предупреждения происшествий и бедствий по законам о безопасности. — Витебск, 1912. — С. 26 — 28, 63,93. В 1900 г. в Варшаве, Риге и Одессе бремя расходов на полицию составляли 1 руб. 20 коп. на одного жителя. В Лондоне — 3 руб., в Вене -— 4 руб., а в Пари­же — 6 руб. (С. 40).

28