§ 1. Значение особенностей личности при индивидуализации наказания

Выше указывалось, что изучение особенностей лич ности человека, совершившего преступление, в стадии расследования преступления имеет большое значен ie для определения степени его ответственности Однако еще большее значение имеет учет особенностей личности при назначении наказания, так как это момент, решаю­щий судьбу человека, представшего перед советским судом

Новые УК я УПК РСФСР значительно больше вни­мания уделяют вопросам, связанным с учетом особенно­стей личности виновного а совершении преступления, чем ранее действовавшее законодательство Причем но­вый УПК РСФСР обязывает органы дознания, следствия и суд не только тщательно учитывать особенности лично­сти при индивидуализации «аказания, но и вскрывать причины, способствующие совершению преступления (ст ст 20 и 21 УПК РСФСР)

Серьезное внимание уделяет новое законодательство вставшим на преступный путь несовершеннолетним изу­чая конкретные причины и условия, которые способство­вали этому Производству по делам несовершеннолетних в УПК РСФСР посвящается специальная глава

В то же время необходимо отметить, что изучение особенностей личности и учет их при индивидуализации наказания в советском праве не «меет ничего общего с

112

биопсихологическим решением вопроса о личности в буржуазной науке

Ф Э Дзержинский в докладной записке ЦК РКП (б) 17 февраля 1924 г писал «К преступнику должен быть подчод персональны»,— поскольку он может исправить­ся, поскольк\ его преступление случайно, поскольку, со­вершив преступление, он сам не преступник, то есть наши с\ды не должны быть формалистами»¹

Именно поэтому учет особенностей личности челове­ка, представшего перед советским судом, имеет для ин­дивидуализации наказания первостепенное значение Личность человека, представшего перед советским су-чом изучается для того, чтобы наказание cmv было из­брано такое, которое способствовало бы в конечном счете его перевоспитанию н исправлению

Характерно, что среди отягчающих и смягчающих обстоятельств, учитываемых при назначении наказания, и закон и, особенно, судебная практика чаще отдают предпочтение обстоятечьствам смягчающим* И\ преду­смотрено значитечьно больше чем отягчающих обстоя-

ItlbCtb, относящихся к личчости виновного

Такое положение вполне объяснимо для социалисти­ческого общества, так как перед советским судом пред­стают в значительном числе случаев люди, которые до совершения преступления честно трудились и предосу­дительных пост>пков не совершали Преступление в их жизни явилось досадным эпизодом, который уже не бу­дет ими повторен И то, что при назначении наказания суд глубоко изучает человека, который стоит перед «им, учитывает целый комплекс смягчающих обстоятельств, подчас не имеющих непосредственной связи с преступ­ным деянием, свидетельствует о гуманизме советского уголовного права

В то же время изучение личности преступника позво­ляет установить, не имеет ли суд дело с рецидивистом, ибо при прочих равных условиях за однородные пре­ступления рецидивисту должна быть назначена более суровая мера наказания, чем лицу, впервые или случай-по совершившему преступление

¹ Цитировано по статье «Задачи судебных органов i новы! период строительства коммунизма», «Бюллетень Верховного Суд» СССР» 1959 г № 4 стр 26

Я И И Карпги

113

П рименение строгих мер наказания к преступникам-рецидивистам в сочетании с гуманными мерами по отно­шению к лицам, случайно совершившим преступления,— характерная черта социалистического гуманизма при индивидуализации наказания

Необходимо отметить, что любые обстоятельства, ха­рактеризующие личность виновною, оцшакоио важны и могут быть учтены судом при раа.мигрешш любых, как менее, так и более опасных пресгушении Поэтому вряд ли можно согласиться с проф М С Строговичем, кото­рый считает, что по делам «об умышленном убийстве из корысти, ревности и иных низменных побуждений слу­жебная и общественная работа обвиняемого не имеет значения смягчающего обстоятельства, а если бы суд учел эту работу, хотя бы самого положительного свой­ства, в качестве смягчающего обстоятельства, это было бы несомненным извращением задач судебной деятель­ности»' Закон не устанавливает таких ограничений, да и судебная практика не подтверждает это мнение М С Строговича

Нельзя, на наш взгляд, игнорировать безупречную прошлую жизнь человека при выборе наказания, на­пример, за убийство из ревности (если оно не отягощено другими обстоятельствами, скажем, особо мучительным способом и т п )

Верховный Суд СССР в постановлении № 4 от 4 ию­ня 1960 г «О судебной практике по делам об умышлен­ном убийстве» прямо указал, что данные о личности подсудимого, характеризующие его с положительной или с отрицательном стороны, и иные данные о его семейном положении, занятиях, и т д имеют существенное зна­чение для определения наказания Иными словами, каж­дое преступление и лицо, его совершившее, должны рас­сматриваться конкретно, в связи со всеми обстоятельст­вами, характеризующими деяние и виновного, и никакие раз навсегда данные рецепты не могут быть приемлемы, ибо противоречат принципу индивидуализации нака­зания

¹ М С Строговмч, Материальная лстнна и судебные до казательства ъ советском уголовном процессе, М 1955. стр*278

Изучение личности виновного в советском суде часто служит ключом к выяснению причин и условий соверше-

ния преступлений в социалистическом обществе, а зна­чит, и ликвидации их

Автором настоящей работы с группой товарищей бы аи изучены личности 274 человек, освобожденных из мест заключения и вновь привлеченных к уголовной ответст­венности Данные изучения позвотяют сделать некоторые пышны клк о чпчностяч виновных, так и о причинах со вершения ими преступлений вновь Причем такие дан­ные весьма важны и при назначении наказаний

Следует, конечно, подчеркнуть, что из общего числа освобожденных это незначительная, мичтожная часть, остальные встали на путь честной жизни Именно по этому собранные сведения заслуживают внимания Они подтверждают вывод о том, насколько правильны требо­вания, с одной стороны, усиления борьбы с рецидивом, а с другой,— повышения роли общественности в воспи тательнои работе с людьми, павным образам до совер­шения преступления и после него если «опектив берет человека на перевоспитание

Прежде всего о характере вновь совершенных лтими преступниками деяний

К уголовной ответственности были привлечены

1. По Указу Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» id совершение краж — 25 человек

2. По Укату Президиума Верховного Совета СССР oi 10 января 1955 г за совершение мелких хищений госу дарственного имущества — 14 чечовек

3. По Ука>у Президиума Верховного Совета СССР от 4 жонч 1947 г «Об усилении охраны личней собственно­ сти граждан»—169 человек Из чиста привлеченных по этому Указу 19 человек были привлечены за разбой и 73 человека — за карманные кражи

4. По ч И ст 74 и ч 1 ст 73 УК РСФСР 1926 года — 41 человек

5. По ч I ст 169 УК РСФСР 1926 года —5 человек

6. За нарушение паспортного режима — 16 человек.

7 За прочие преступления—4 человека Характерно, что из 169 человек, вновь привлеченных

за кражи личного имущества граждан л разбой, 129 че­ловек paTiee отбывали наказание именно за кражи лич­ного имущества граждан, а остачьные, как правило, за

8* 115

к ражи государственною имущества. Из 73 человек, вновь привлеченных к уголовной ответственности за соверше­ние карманных краж, 63 — ранее были осуждены за это же преступление.

Из 39 человек, вновь привлеченных к уголовной от­ветственности за кражи государственного имущества, были ранее судимы за совершение аналогичных пре­ступлений 22 человека, а 10 человек судимы за кражи личного имущества граждан.

Из 41 человека, вновь привлеченных за хулиганство, ранее отбывали наказание по ст. 74 УК РСФСР 1926го­да 32 человека

Из 5 человек, привлеченных к ответственности по ч. 1 ст. 169 УК РСФСР 1926 года, 4 отбывали наказание за мошенничество

Из 16 человек, привлеченных за нарушение паспорт­ного режима, 14 отбывали наказание за это же преступ­ление.

В общей сложности из 274 человек, вновь привлечен­ных к ответственности, 211 отбывали наказание за ана­логичные преступления Иными словами, налицо на­личие специального (частного) рецидива, как пра­вило, наиболее опасного вида рецидива, требующего последовательного применения мер уголовного нака­зания.

Интересны данные о возрасте вновь совершивших преступления (см. стр. 117).

Из приведенных данных видно, что наибольшее чис­ло вновь привлеченных к уголовной ответственности на­ходится в возрасте 18—25 лет (51% к числу остальных привлеченных). Это объясняется, по нашему мнению, последствиями второй мировой войны и трудностями послевоенного периода, когда дети росли без отцов и в силу сложившихся после войны условий не могли полу­чить должного воспитания.

По характеру преступлений, совершенных лицами этого возраста, данные следующие.

Из 25 человек, привлеченных за кражн государствен­ного имущества, 20 человек были в возрасте до 25 лет. Из 169 человек, привлеченных за кражи личного имуще­ства граждан, 84 человека в возрасте до 25 лет. Из 41 че­ловека, привлеченных за хулиганство, 28 человек имели возраст 18—25 лет

116

Год	Количество		Год		Количество
рождении	привлеченных		рождении		привлеченных
1944	1 ЧС1.		19J3		8 чел
194J	3 .		1922		3
1<42	6			19Л	6
194	14			1У20	1
1040	25 .			1919	1
1939	•л			1918	2
Ш8	20 .			1917 I	4
1937	28			1915	2
1936	11			1914	3
1935	7			1913 *	2
1934	7			1912
193.!	5			1911	1
1932	17			1910	1
1ЧЗ|	7 .			1909	2
1930	8			19.»	2
1929	6			1907
1928	8			1900
1927	5			1401
1926	4			18<6
19.-5	15			1892
1924	6,

Из общего числа привлеченных — 46 женщин н 228 мужчин.

Данные по количеству судимостей

Из 274 человек, вновь привлеченных к уголовной ответственности:

154 человека были ранее судимы по 1 разу.

71	► —по	2	раза.
28	» — по	3	раза,
10	► — по	4	раза.
3 >	> — по	5	раз, -
3	► — по	6	раз.
3	» — по	7	раз.
2	► —по	8	раз.

Таким образом, 43%'освобожденных — рецидивисты, судившиеся в прошлом по нескольку раз. Они не поняли той исключительной гуманности, которую проявляет к ним Советское государство, и не пожелали воспользо­ваться предоставленной им возможностью стать на пра­вильный путь. Естественно, что при индивидуализации

117

н аказания советские суды не могут и не должны прохо­дить мимо этих фактов, должным образом оценивая лич­ность человека, совершившего новое преступление.

В подавляющем большинстве вновь привлеченные к уголовной ответственности были прописаны и устроены на работу, т. е. имели полную возможность начать чест­ную трудовую жизнь.

Чем же объясняли эти лица то, что они вновь встали на преступный путь? Каковы мотивы совершения пре­ступлений, имеющие важное значение для индивидуали­зации яаказания?

Из общего количества лиц, вновь привлеченных к уго­ловной ответственности, 55 человек не признали себя виновными, хотя полностью были изобличены в совер­шенных преступлениях.

219 человек признали свою вину и мотивы, побудив­шие их встать на преступный путь, объясняли следую­щим образом

83 человека заявили, что в момент совершения пре­ступления они были в нетрезвом состоянии и преступле­ние совершили «исключительно по пьянке».

51 человек заявили, что у них не было денег для того, чтобы выпить вина.

^26 человек заявили, что преступления совершили «по привычке», что они «не могут не воровать».

8 человек без каких-либо объяснений заявили, что они вообще не хотят работать.

7 человек, признав свою вину, объяснили, что совер­шили преступление «по глупости».

32 человека вообще никак не могли объяснить свои действия и мотивы совершения преступлений.

12 человек объяснили совершение преступления ма­териальными затруднениями.

Таким образом, большинство преступлений совершено яа почве пьянства, что еще раз говорит о необходимости самых решительных мер воздействия советского обще­ства «а пьяниц — этих носителей одного из наиболее тяжких пережитков эксплуататорского общества.

Так, некий Н., ранее судимый за мелкое хищение го­сударственного имущества, вновь был привлечен к уго­ловной ответственности за кражу картофеля со склада овощной базы. В Ленинграде Н. имел постоянное*ме­стожительство и работу. Совершение кражи объяснил

118

т ем, что «был пьян, хотел выпить, а денет на водку не было».

Другой вновь привлеченный — Г., ранее судимый по ч. 1 ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собствен­ности граждан», был осужден по ч. II ст. 2 того же Указа за разбойное нападение на граждан. Совершение пре­ступления объяснил тем, что «нужны были деньги на •выпивку». Г. жил вместе с родителями и работал на Ме­таллическом заводе такелажником.

Привлеченный к уголовной ответственности за нару­шение паспортного режима И. заявил, что «из Ленингра­да в Лугу не мог выехать ввиду того, что был система­тически пьян>.

В этой связи мы считаем нужным возразить Н. Ф. Кузнецовой и Б. А. Куринову, которые утверждают, что «к числу смягчающих обстоятельств... следует отнести... иногда 11 состояние опьянения»'. Правда, эти авторы да­лее указывают, что в ряде случаев состояние опьянения может быть и отягчающим обстоятельством, учитывае­мым при индивидуализации наказания.

Н. Ф. Кузнецова и Б. А. Куринов ссылаются в под­тверждение своей первой мысли на определение Уголов­но-судебной коллегии Верховного Суда СССР по делу Ц. («Судебная практика Верховного Суда СССР», 1946, вып. VII, стр. 12—13), где указывается, что «состояние опьянения, не устраняя, кроме случаев патологического опьянения, вменяемости обвиняемого, может при изве­стных обстоятельствах быть учтено как смягчающее ви­ну обстоятельство». (Это определение было вынесено в отмену определения Томского областного суда, в кото­ром говорилось, что «состояние опьянения не являе'!сд смягчаюгшш вину обстоятельством».)

Позиция Верховного Суда СССР по данному делу представляется неправильной. Более того, по поводу со­стояния опьянения Верховный Суд больше не выносил таких определений. А Верховный Суд РСФСР, напри­мер, в своем определении по делу Ф. указывал, что «ос-псыаний для снижения наказания... судебная коллегия не нашла, так как нетрезвое состояние лица в момент совершения преступления не является смягчающим..,