2. Современный этап цивилизационного развития: проблемы и противоречия

Состояние человека и общества в XX веке передал извест-ный философ, политолог П. Сорокин следующими словами: «Мы живем, мыслим, действуем на закате сияющего чувствен-ного дня, длившегося шесть веков. Лучи заходящего солнца все еще освещают величие уходящей эпохи. Но свет медленно уга-сает, и в сгущающейся тьме становится все труднее различать и надежно ориентироваться в обманчивых сумерках. На нас и на будущее поколение начинает опускаться ночь этого переходного периода со своими кошмарами, пугающими тенями, душеразди-рающими ужасами».

Действительно, современный этап цивилизационного разви-тия характеризуется столкновением человечества с глобальными проблемами , которые, в конечном счете, могут привести челове-ка к полной деградации – моральной (человек утратит в себе все человеческое) и физической, либо к вымиранию всего живого на

18

Земле, включая биологический вид homo sapiens. Главная при-чина этого кроется в том, что установившаяся на Западе и в США техногенная цивилизация, к которой Запад шел с XVII ве-ка, дает свои отрицательные результаты . Нынешняя рыночная модель, предложенная Западом и США – модель неустойчивого развития, упорно навязываемая всем остальным регионам, не учитывая закономерностей их исторического развития, является тупиковой в своей сущности. Рассмотрим основания техноген-ной цивилизации.

Технократический принцип отношения к миру, включаю-щий в себя две стороны: технологическое отношение к обществу и технологическое отношение к природе. До XV–XVI веков лю-ди составляли целостный организм с природой. Однако человек эпохи Возрождения, возведя разум в культ, стал выпадать из ми-ра гармонии. Согласно доминирующему принципу механициз-ма, природа стала рассматриваться как мертвый организм. След-ствием такого отношения к миру стала развивающаяся наука, переставшая служить вечным ценностям: истине, красоте, пере-ставшая согласовываться с нравственно-этическими и эстетиче-скими принципами и запретами. Любые опыты и эксперименты стали доступны, насколько бы бесчеловечны они ни были. Ут-верждался принцип механистического редукционизма, когда живое рассматривалось лишь как источник искажения матема-тической строгости научного порядка, а также принцип конгло-меративности, согласно которому косная материя становится пространством науки.

Именно научно-техническое отношение к миру определило отношения между людьми: если раньше они строились на нрав-ственно-этических принципах, при господстве морали, то теперь между людьми устанавливаются отношения вещной зависимо-сти: человек господствует над природой с помощью техники, а над другими людьми – через владение частной собственностью. Иссякает творчество, так как творец перестает думать об истине, правде первичных, приоритетных ценностях, а больше заботится о благосостоянии, личной материальной выгоде, которая дает ему больше власти над другими. Реальное поведение человека определяется не моральными категориями, а выгодой, которая провозглашена главной ценностью западного общества.

Одной из особенностей западной цивилизации является изо-бретение права – социальной технологии, уравнивающей людей

19

во взаимных обязанностях. Право является формой регулирова-ния человеческих отношений и человеческого поведения, однако не всегда оно совпадает с принципами морали, имеющей «над-человеческий» характер. Право, казалось бы, беспристрастно судит и бедных, и богатых, мораль же всегда становится на за-щиту «униженных и оскорбленных». Закон всегда рассчитан на сильных, он им служит, мораль же служит слабым. Таким обра-зом, право мало отражает внутренний мир, духовные основания общества и, как одно из проявлений техногенной цивилизации, ориентировано на внешнюю сторону жизни социума.

Система этих идей и ценностей и является своеобразным «геномом», генетическим кодом западной цивилизации, которая несет разрушение. Причина возникновения техногенной цивили-зации – в мутациях традиционных культур. Первая из них про-изошла еще в эпоху Античности и была связана с культурой древнегреческого полиса. Второй мутацией называют возникно-вение христианской традиции. Мутации продолжались в эпоху Ренессанса и получили наиболее яркое выражение в культуре эпохи Реформации и Просвещения.

Мышление человека, созданного цивилизацией Запада, – ин-дустриально-технократическое, «придавленное нормами циви-лизации», по словам Н. Бердяева. Название такому человеку – «западоид».

А. Зиновьев пишет, что «фундаментальным принципом бы-тия "западоидов " является такой: работать на себя, рассматривая всех прочих как среду и средства бытия». Это – внутренне упро-щенное существо, ведущее строго упорядоченный образ жизни, заботящееся лишь о своем личном, и притом внешнем, комфорте, думающее смолоду об обеспеченной старости. Оно «идеологиче-ски стандартизированное, но считает себя существом высшего порядка по отношению к прочему человечеству».

По-иному данный тип человека называют «прометеевым», или «фаустовским». Идея «прометеева» человека имеет глубо-кие корни в христианской идее о богоподобности человека, осо-бом, более высоком положении его среди всего остального мира. Поэтому в данном типе человека сильна воля к внешним преоб-разованиям. «Фаустовский» человек не замечает гармонии ок-ружающего его мира, а видит лишь хаос, нуждающийся в упоря-доченности, трансформации. Этот идеал преобразователя тоже

20

согласуется с христианской культурой. В христианстве можно увидеть и предпосылки для формирования ценности прогресса у человека западного типа. Эти предпосылки видят в представле-нии о линейном времени, движении жизни, направляемой боже-ственным провидением. Следовательно, вся история человечест-ва истолковывалась как движение к лучшему будущему.

Ценности прогресса и новаций были связаны и с идеей ра-ционального толкования мира. Человеческий разум стал пони-маться как копия божественного разума, следовательно, приоб-рел небывалое значение. Считалось, что именно разумом чело-век сможет постигнуть сущность мира и разгадать загадку боже-ственного мироздания.

Основными добродетелями человека техногенной цивили-зации стали: способность достичь успеха (мораль успеха – во-обще ключевой принцип существования в таком обществе; не-успех в делах воспринимается как неугодность такого человека Богу), обладание частной собственностью, активность и труд, ведение потребительского образа жизни, индивидуализм в край-них формах. Деятельность «фаустовского» человека получила название «целерациональной». Человек, ставя рационально цель, связанную чаще всего с решением материальной проблемы, вы-бирает средства, совершенно не задумываясь ни над ними, ни над нравственной стороной своих поступков.

В. С. Степин говорит о западном человеке как об активном существе, которое в силу своей креативной деятельности проти-востоит миру. Эта деятельность направлена на преобразование внешнего мира, где природа понимается как материал и ресурсы. Такое отношение к природе начало формироваться еще в эпоху Ренессанса, когда человек провозгласил себя «венцом природы, красой вселенной», и особенно активно мысль о преобразовании мира стала развиваться в Новое время в связи с развитием науки и техники. Начиная с эпохи Ренессанса, в Европе стал господство-вать социоцентризм. Космос и природа утратили свои пантеисти-ческие свойства. Общество отделялось от природы, которая стала омертвевать, превращаясь в косную материю. Такое инструмен-тальное отношение к миру и порождает кризисные явления в био-сфере. Кроме того, из-за социально-политических технологий разрушается ткань человеческих отношений, ценностная сторона жизни, вызывая утрату смыслов и идеалов.

21

Русские философы писали о том, что духовный кризис Запа-да связан со «смертью Бога», наступлением эпохи нигилизма. «Если бы нужно было выразить духовную сущность нашей эпо-хи в художественном образе, в картине или в трагической мис-терии, то эту картину или мистерию следовало бы назвать "По-хороны Бога", или самоубийство человечества», – писал С. Бул-гаков. Но, как и предсказывал Булгаков, эти похороны стали превращаться в похороны самих похоронщиков.

Корни такого отношения к миру кроются в протестантской этике. Анализируя Россию и Запад как различные способы об-щественного бытия, В. Петров выделил основные черты этики протестантизма, которые сформировали человека западного ти-па. Во-первых, это концепция предопределения и избранности. Это значит, что Бог заранее знает спасенных, но они не могут быть известны людям. Это приводит к отрицанию многих хри-стианских таинств, отрицанию посредников между людьми и Богом (священников), духовному одиночеству. Во-вторых, од-ним из важнейших принципов этики протестантизма является установка на активное действие, усилия в рамках своей профес-сии, причем одним из признаков богоизбранности профессии является ее доходность. В-третьих, протестанты считают, что роскошь и нужда одинаково препятствуют воспитанию в людях добродетели. Бедность является пороком, нищенство – грехом. Уклад жизни должен быть рационализирован; утверждается сдержанность в потребительстве. Все это довершается постула-том об индивидуальном спасении. Крайний индивидуализм тоже следствие воздействия этой религии. Бытие западного человека характеризуется понятием «для себя», во имя собственных инте-ресов, индивидуальная свобода считается высшей ценностью и высшим достижением западной цивилизации. Она же порождает новые притязания, опустошает душу человека борьбой за успех, социальный статус.

Запад получил от протестантизма идеи потребления, мораль успеха и «прометееву волю», которые привели к бездуховности и криминализации сознания, бесчувственности к тайнам приро-ды и космоса. Тем самым утвердился культ насилия как прояв-ление процесса дегуманизации общества. Мы вполне получили достойный результат – «сатанинский капитализм». Недаром фи-лософы пишут, что история Запада – это история того, как мате-

22

рия побеждает дух. Этому способствовало рассмотрение запад-ными учеными и философами человека как механического ато-ма, подчиняющегося законам И. Ньютона (представление любой реальности как машины), биологизаторство (социал-дарвинизм, генетика), когда механизмом естественного отбора провозгла-шалась конкуренция, а идолами – крупные дельцы капиталисти-ческой экономики; «поведенческие науки» – бихевиоризм, пред-ставляющий человека как кибернетическую систему, отвечаю-щую на стимулы внешней среды. Когда человека убедили в том, что он – машина, частичка другой огромной машины – Вселен-ной, им стало легче управлять. По словам С. Г. Кара-Мурзы, «мир, бывший для человека Средневековья Храмом, стал Фаб-рикой – системой машин».

Очевидно, что система ценностей и мировоззренческих ус-тановок, на которых базировался прогресс индустриальной ци-вилизации, пришла в противоречие с действительностью. Идеи Запада о человеке и природе анализируются под углом зрения современных экономических проблем. Рационализм не оправдал себя, технократизм и сциентизм становятся объектами критики как истоки современных кризисов. Человек доминирует над ценностями природы, вектор его деятельности направлен вовне, на эксплуатацию природных и человеческих ресурсов. Это при-водит к разрушению естественных связей и отчуждению. Миро-воззрение, дух, разрушающаяся культура Запада становятся при-чиной кризисов: «Это – кризис идентичности, неразрешимое столкновение представлений человека западной цивилизации о самом себе, лежащей в основе его культуры картины мира с но-вой реальностью мира». Современная культура испытывает кри-зис, по мнению А. Панарина, сразу в трех установках. Первая причина этого – инструментальное отношение к миру, разруше-ние биосферы и человеческих взаимоотношений. Природе угро-жают жесткие промышленные технологии, а человеческой лич-ности – социальные и политические.

Вторая причина заключается в том, что прежние ценности и устои начинают устаревать, а на их место приходит ценностный релятивизм.

Третья причина – человек начинает терять понимание грани между пороком и добродетелью. В понимании постмодернистов это связано со «смертью Отца», реабилитацией Эдипа, которого

23

теперь считают избавителем от старых ограничений и норм, с падением значения христианства как эффективной силы, управ-ляющей умственной деятельностью, поведением людей и их взаимоотношениями; заменой христианской идеологии и идеа-листической философии атеизмом, господствующим материа-лизмом, антихристианскими религиями, проповедуемыми в многочисленных сектах.

Кризис сознания привел человечество к многочисленным угрозам его существованию. Возникает угроза личной безопас-ности. Прежде всего, это связано с деморализацией, созданием морального вакуума , криминализацией сознания, увеличением числа преступлений. Страшнее всего, что самая быстрорастущая категория преступников – дети от 10 до 17 лет. Если в 1965 году их приходилось 137 на 100 тысяч, то в конце 90-х годов ХХ века – до 450. Сейчас это соотношение все более возрастает, что связы-вают также с утратой духовности. Как писал С. Булгаков, «чрез-вычайное развитие преступности, и притом в патологической обстановке своеобразной идейности, есть симптом болезни на-родной души. Острая реакция духовного организма на ту нездо-ровую пищу, которая была введена в него в виде готовых уче-ний, объединенных отрицанием религиозных ценностей и абсо-лютной морали». Прогресс материальный не всегда приводит к прогрессу нравственному. Наоборот, он вызывает чувство сво-боды, переходящей во вседозволенность, культ насилия в массо-вом сознании, моральный релятивизм. В качестве мотива пре-ступлений все чаще называется корысть, жажда легкой наживы, часто преступления совершаются в состоянии аффекта, под воз-действием наркотиков и алкоголя. Усиливающаяся наркотизация проявляется как способ приспособления к тяжелой, гнетущей обстановке в мире и социуме. Кроме того, человеку угрожают военные и боевые действия, терроризм, а также рост несчастных случаев на производстве, насилие государства и рост психологи-ческого насилия. Распространяются этнорелигиозные конфлик-ты, региональные войны приобретают все больший размах, уве-личивается число раненых и погибших (только в странах СНГ число убитых и раненых с 1960 по 2000 годы составляет 100 и 500 тысяч человек), на наиболее острые периоды конфликтов припадают значительные потоки беженцев.

Существует и угроза культурной и общественной безопас-ности, так как по мере тотального распространения утилитарно-

24

прагматического принципа разрушается ткань человеческих от-ношений. Это разрушение традиционных общностей (семьи). Семья как первичное сообщество разрушается. На смену семье приходят «банда», «улица». Мало того, что растет число разво-дов, неполноценных семей, так еще там, где имеется семья с обоими родителями, делаются попытки вырвать детей из-под родительского контроля под предлогом защиты «прав детей» (например, право на неприкосновенность личной жизни, то есть родители не имеют даже права что-либо знать о личной жизни их ребенка ). Дети из неполных семей имеют чаще всего одно-сторонний характер психологического развития, нравственные травмы, отрицательный семейный фон негативно сказывается на формировании мировоззрения ребенка, его взгляды на мир, се-мью и других людей деформированы. Растет число матерей-подростков, социально не готовых к воспитанию. Хуже всего то, что в нормальных, полноценных семьях ребенок перестает за-нимать важнейшее место, наблюдается дефицит межличностно-го общения в семье (самоцелью семьи становится достижение материального благополучия, матери перегружены домашней работой, отцы отстраняются от воспитания). Отсюда – диском-форт, напряженность, нервно-психические заболевания, что яв-ляется причиной физического и психического нездоровья моло-дого поколения – будущего нации. Происходят глобализация в сфере культуры (образование гомогенной культуры непременно западного типа), монополизация СМИ, то есть создание стерео-типов поведения, ценностных установок, выгодных для хозяев СМИ. Угрозой является и огромная психологическая власть средств массовой информации, которые с легкостью манипули-руют общественным сознанием. Появление вестернизированных стереотипов отрицательно влияет на сознание молодого поколе-ния, они культивируют насилие, агрессию, презрение к человеку и его жизни.

Общество находится в состоянии тупика. Об этом свиде-тельствуют крушение морали, стирание грани между добром и злом, грехом и добродетелью, так называемый ценностный ре-лятивизм. Провозглашается высшая свобода, которая может быть истолкована как свобода от всякой традиции, в том числе и моральной. Из оппозиций новаторство – традиции, творчество – преемственность утверждается лишь ценность первых элемен-

25

тов. Все это приводит к тотальному нигилизму, подтачивающе-му общество изнутри.

Несмотря на то, что христианство создало мощное и агрес-сивное движение, любовь, являющаяся его основой, не заставила все же церковь стать на путь пацифизма. Философия, как бы ак-тивно она не развивалась, особенно в США, где имеется целая «армия» философов, не действует на современную культуру. Искусство, которое должно проникать в «подвалы» человече-ской души, глубины человеческой психики, угнетается идеоло-гией и финансами. Как заметил В. В. Налимов, идеалы искусства с трудом выдерживают натиск «золотого идола», когда в искус-стве начинает доминировать не смысл, а цена.

Нетрудно заметить, что кризис плотно охватил ценностно-мотивационную сторону жизни социума и культуру. Это чревато снижением «тонуса» цивилизации, утратой духовной энергии людей , инициативы. Причем, как отмечают исследователи, де-фицит источников человеческой энергии являет собой более серьезную опасность, чем дефицит, к примеру, энергоносителей промышленности.

Как видим, цивилизация современного индустриального ти-па имеет много проблем и противоречий. Нужна новая модель цивилизационного развития – постиндустриальная цивилизация, стержнем которой станут возрожденные духовные основания и ценности. Необходимо создать новую систему, которая контро-лировала бы развитие социума в соответствии с вечными ценно-стями человеческого бытия. Новый сформированный человек должен обладать не только экономической и социальной свобо-дой, но и свободой духовной, которая дает ему и «духовно-нравственное измерение», должен контролировать себя и свои желания, чувствовать свою ответственность за все происходящее в мире. Н. Бердяев говорил о трех исходах мирового кризиса. Первый – фатальный, то есть распад Космоса, война всех против всех. Второй – установление механического порядка коллектива, деспотии, где места нет свободе духа. Третий путь – это путь внутреннего преодоления хаоса, победа духа над плотью, техни-зацией жизни, восстановление общечеловеческих ценностей.

Таким образом, механизм постиндустриального сдвига ле-жит в области духа, а главной задачей является преодоление по-требительской, чисто утилитарной психологии, превращение

26

человека из потребителя в созерцателя, изменение форм труда, развитие и использование творческого потенциала работников, повышение роли знаний в жизни. Все это значит утвердить но-вую мировоззренческую систему, планетарно-космическое ми-ровоззрение, которое бы вытянуло общество из пучины техно-кратизма и вывело человечество из складывающихся и сложив-шихся кризисов, которые грозят уничтожением жизни на плане-те Земля. Именно на утверждение такого типа мировоззрения для преодоления мировых кризисов и проблем, связанных с трансформационными процессами, происходящими в настоящее время на пространстве бывшего Советского Союза, должна быть направлена государственная идеология.

Общественные науки используют термин «трансформация» с 1950–60-х годов для описания радикальных изменений обще-ства по причине войн или перемен политического характера. В настоящее время этот термин используется для анализа ситуа-ции, сложившейся в бывших социалистических странах Цен-тральной и Восточной Европы, в которых происходит переход к новой форме существования государства. Он проявляется в пе-реходе политической системы от авторитарной к демократиче-ской , в экономических изменениях от централизованного плано-вого хозяйства к рыночным отношениям, социальных переме-нах, в духовном переориентировании. А так как «социальная матрица » перемен еще не создана, трансформация воспринима-ется как вынужденная мера спасения народов и наций.

Переломный период (стык эпох, смена власти, войны и дру-гие социальные катаклизмы) всегда считался наиболее сложным в истории всех народов. Он неизменно сопровождался кризисами как социально-политического, экономического характера, так и кризисами в духовной сфере, кризисами основных, базовых цен-ностей. Наступает такое время, когда старые ценности и идеалы не являются актуальными, уходят в небытие, а новые еще не сформировались. В итоге общество оказывается в состоянии ду-ховного вакуума, в связи, с чем возникают серьезные проблемы.

Но особенно видится важным детальный анализ недавнего идеологического прошлого такого государства как, СССР, по той причине, что наша страна является прямым потомком этого государства. Для того чтобы не повторять ошибок прошлого, их нужно знать. И необходимо учитывать тот факт, что некоторые

27

методы, используемые коммунистической идеологией для дове-дения до сознания народа предлагаемых идеалов, оказались дос-таточно эффективными и этим опытом можно воспользоваться (имеется в виду опыт воспитания личности посредством искус-ства, помогающий в формировании у молодежи чувства патрио-тизма). Ведь поколение, выросшее в ситуации отсутствия госу-дарственной идеологии, потеряло положительные ориентиры в выборе жизненного пути. А именно это наблюдается во многих странах постсоветского пространства. Происходящие в мире процессы, в частности, процесс глобализации, заставляют заду-маться над тем, чтобы не потерять свою самобытность, чтобы занять достойное место в мировом сообществе. Но необходимо отметить, что идеологии, господствующие на территории рас-сматриваемых государств и некогда претендовавшие на универ-сальное объяснение социально-политических реалий современ-ного им мира, на прогнозы наиболее вероятных целей развития и путей их достижения, оказались отвергнутыми не только в силу их крайних форм, но и в силу идейного кризиса, который про-явил себя к концу ХХ века. В СССР началась перестройка, кото-рая означала лишение народа внутренней, вдохновляющей и связывающей его воедино идеи, духовного стержня, целей. С од-ной стороны, это означало превращение мыслящего народа в безликую массу, легко поддающуюся манипулированию, толпу, ставшую на путь безнравственности, бездуховности, путь потре-бительства и преступности. С другой стороны, продолжали свое существование важные черты славяно-русской ментальности, толкавшие людей на поиски новых ценностей, идеалов, жизнен-но важных целей, которые не давали человеку деградировать, принять реальность такой, какая она есть и при этом не желать никаких изменений. Н. Бердяев , глубоко изучивший русский национальный характер, писал о человеке: «Все его бытие про-текало в крайних противоположностях. И всегда есть устрем-ленности к чему-то бесконечному. У русских всегда есть жажда иной жизни, иного мира, всегда есть недовольство тем, что есть». Однако, чтобы возникли эти новые цели глобального ха-рактера, нужна была подготовленная почва, а ее не было. Обще-ство металось от одних ценностей к другим, боясь поверить, во что бы то ни было. Люди слишком устали от тотального контро-ля государства и были готовы принять все, что контрастировало

28

• серой советской реальностью. Такая ситуация оказалась вы-годной для стран Запада и США. Чуждый славянам западный образ мышления и поведения проник во все сферы бытия. Ком-пьютеризация создала возможность моделирования иной, вирту-альной, реальности, и в этот мир иллюзий, духовных суррогатов и фальшивых ценностей убегает подрастающее поколение – бу-дущее нации. Атмосфера рынка, жестокой конкуренции изуро-довала мораль молодежи, увеличилась пропасть между поколе-ниями, так как воспитателями детей стала улица, неформальные лидеры, криминальные авторитеты, герои американских блок-бастеров-боевиков. Молодым людям стало угрожать духовное растление под воздействием зарубежных СМИ, неконтролируе-мой видеопродукции, Интернета. Причем старшее поколение понимает, что их идеалы были лучше, чище идеалов их детей и внуков, что никогда для славянского человека не станут «выс-шей целью, сияющей с неба мечтой сосиски и "Мерседес"».

Кризис в социальной сфере усугубляется ростом девиантно-го поведения, которое особенно проявилось в первые годы после распада СССР. Газета «Франкфуртер Рундшау» 28 марта 1992 го-да публикует сообщение руководителя Российского института общественно-политических исследований Г. Осипова: «В России растет число самоубийств. В 1991 года 60 000 людей покончили

• собой, это на 20 000 больше, чем год назад. Россия стоит у пропасти, миллион людей совершили попытку самоубийства, 20 % населения, 1/5 часть огромной страны мечтают об эмигра-ции ...». Люди не выдерживали коренной ломки, когда их идеа-лы, которым они посвятили всю жизнь, были не просто отбро-шены, но «затоптаны» зарубежными и новыми отечественными политиками. Низкий уровень жизни привел к космополитиче-ским настроениям в обществе, стремлению покинуть родину в поисках легкого заработка, к желанию забыть историю своего народа, более того, презрению к старшим поколениям, государ-ству, власти, что не могло не усугублять и без того нестабиль-ную внутриполитическую ситуацию.

Крах социализма привел к установлению более спокойной внешней ситуации, ведь противостояние Востока и Запада в то время считалось фактором, создающим несомненную угрозу всему человечеству. Однако появилось множество иных угроз, среди которых и социальные катаклизмы, и нестабильность по-

29

литической жизни, и кризисные явления в перестраивающейся Ю. А. Харин называет человека кризисной эпохи «хомо цви-

экономике. Стал доминировать «дикий капитализм», основанный шенс» (нем. zwischen – между). Явление цвишенизма, по мнению

на безудержной жажде наживы, который сопровождал передел философа, наиболее ярко проявляется в духовной сфере. Оно со-

собственности. Кризис выразился в общем падении уровня жиз- относится с такими понятиями, как «переоценка ценностей»,

ни населения, возрастании безработицы. В СНГ 120 млн. человек «крах надежд», «деидеологизация», «дегуманизация». Хомо цви-

живут ниже черты бедности. Как отмечено в докладе ООН о раз- шенс – человек, живущий на сломе эпох и потому обладающий

витии человека за 1997 год, «ожидалось, что переход к рыночной особенностями сознания, он живет в настоящем при том, что

экономике вызовет потрясения, но никто не предполагал, что это прошлое уже повергнуто, а будущее нестабильно, неопределенно:

обернется такой катастрофой». Страны ожидают энергетический «Хомо цвишенс ввергался в особое психическое переживание,

и экологический кризисы; кроме того, наблюдается тенденция воспринимаемое нравственной личностью как утрата внутренних

большего социального расслоения внутри одной страны, соци- духовных устоев, вынужденное изменение интересов, безразли-

альная поляризация достигает поистине критических масштабов. чие, апатия, агрессия, озлобленность». Такой человек легко под-

Вирус «парада независимости» заразил внутренние регионы от- вергается прессингу со стороны СМИ и всяческим манипуляциям.

дельных стран, обострил межэтнические конфликты, создал уг- Он действует, сомневаясь и колеблясь, как «человек-масса». От-

розу терроризма. Эпоха постсоветской трансформации с ее про- сюда принятие им часто противоположных решений.

тиворечивыми процессами привела к формированию особого ви- В политическом сознании происходит смена координат про-

да человека – «парадоксального человека», специфика которого возглашаемых политических ценностей на прямо противопо-

состоит в том, что в его сознании эклектически соединяются ан- ложные. К. Манхеймом показано, что для периодов глубоких

тиномичные моменты: желание лучшей жизни и психология со- кризисов характерно «ослабление субстанциональной рацио-

ветского «нахлебника», стремление влиться в мировой процесс, нальности, то есть способности человека выносить суждения на

интегрировать в Европу и непременно идти своим путем... Такой основании собственного понимания связей в обществе». Это

человек может неадекватно оценивать события, усматривать уг- значит, что растет иррациональный компонент сознания, проис-

розу своему бытию, свободе там, где ее нет, и не замечать реаль- ходит дерационализация и десоциализация человека, который

но существующие угрозы. Социологические опросы показывают, теперь одновременно отрицает (или принимает) диаметрально

что люди готовы поступиться свободой ради физических, юри- противоположные ценности и идеалы. При этом растет апатия

дических, социальных гарантий, так как они уже не чувствуют населения, нежелание интересоваться политическими делами,

себя защищенными от бедности, преступности, экологических политическая неграмотность, недоверие к органам власти или

угроз, произвола бюрократов-чиновников. Появилось противоре- же тотальная политизация сознания (в этом главенствующая

чие в общественном сознании: надежда на быстрые результаты роль принадлежит СМИ). Поэтому в политике восторжествовал

развития качественных изменений пришла в столкновение с реа- диктат безнравственных политических технологий, при помощи

лиями – очевидным регрессом, резким углублением кризиса во которых на любой пост можно было избрать человека, не

всех сферах жизни. В сознании советских людей сложилось имеющего даже своей конкретной программы, вкладывая деньги

представление о государстве как о надежном оплоте и опоре. Го- в рекламу и ведя информационные войны с противниками. Раз-

сударство было для них всем (Вселенной, Космосом), оно при- рыв между обещаниями политиков, ожиданиями населения и

нимало решения, а люди были лишь его исполнителями, оно ухудшением положения дел приводит к фрустрационным явле-

ставило цели; теперь же смысл жизни народу нужно искать са- ниям и радикализации политических позиций общества.

мому, что значительно сложнее. К такой ситуации, сложившейся Оппозиция «либерализм–консерватизм» является исходной

на постсоветском пространстве, можно применить определение базой для построения шкал ценностей населения перестроечного

Э. Фромма – «бегство от свободы». и постперестроечного периодов.

30 31

Итак, сформировались два основных направления, опреде-ляющие путь дальнейшего развития бывших советских стран. Каждый из них имеет свои достоинства и недостатки. Проблема заключается в том, что страны берут уже готовые шаблоны раз-вития с Запада, а ведь для каждой страны эти пути должны иметь свои особенности , которые определяются спецификой на-ционального характера, менталитета, государственных и народ-ных приоритетов, целей и ценностей . А так как в смутное время утрачиваются общенациональное и личностное осознание на-циональной цели, блага и сбережения человека, народа, государ-ства, то средством, помогающим стране выбрать правильный вектор своего пути, восстановить утраченные ценности, а глав-ное – сплотить расколотое в идейном отношении общество, должна стать государственная идеология, необходимая государ-ству для дальнейшего существования в силу сложности сло-жившейся ситуации.

Глубокий кризис, который переживали и переживают стра-ны, образовавшиеся после распада СССР, – это часть общего идеологического кризиса , постигшего Запад. Его с полным ос-нованием можно назвать «концом концептуализма и классовых идеологий» и утверждать, что он был порожден целым рядом причин, среди которых такие: кардинальная ломка социально-классовых структур, размывание не только стратификационных параметров групп, слоев, классов-носителей недавних идеоло-гий, но и границ между ними, окончание «холодной войны», а вместе с нею и предельно конфликтного противостояния круп-нейших мировых держав и систем с их идеологическими уста-новками, универсальный , «западнический» характер демократи-ческих преобразований, интенсивные интеграционные процес-сы, процессы глобализации и обмена информацией.

Тем не менее, оценивая идеологическое наследие прошлого, можно выделить несколько принципиально важных форм тож-дества, позволяющих не только дать общую характеристику это-го наследия, но и проследить причины и свойства качественных инноваций в современной политической идеологии.

Так, марксизм, идейно вооружающий рабочих в их классо-вой борьбе против капитала , противостоит либерализму, отстаи-вающему право на частную собственность и свободную куплю-пpодажу рабочей силы. Но обе эти конфликтующие идеологии

32

основаны на одной и той же картине мира и одной и той же ан-тропологической модели – это две ветви индустриализма.

Нынешний кризис связан, прежде всего, с ощущением (а иногда уже и пониманием) принципиальной ложности некото-рых ключевых идей, лежащих в основе некоторых западных идеологий, это – кризис идентичности, неразрешимое столкно-вение представлений человека западной цивилизации о самом себе, о своей культуре, устоявшейся картины мира с новой эм-пирической реальностью этого мира. Человек осознал целый ряд таких противоречий.

Это фактический отказ от христианских ценностей и произ-водных от них идей гуманизма и демократии. В пределе это – освоение Западом идеи глобального фашизма, против которой так яро боролась вся Европа в середине ХХ века. Принятие этой идеи и ее претворение в жизнь – один из вариантов выхода из кризиса (вернее, его трансформации). Полного согласия человек Запада на это еще не дал, он в нерешительности. Но уже делают-ся эксперименты, исполненные глубокого смысла (например: бомбардировки Ирака, запрещение Ирану развивать ядерную программу). Помимо отработки технологий, они служат и как тестирование общественного мнения Запада. И общий вывод почти не вызывает сомнения: средний человек западной цивили-зации это принимает, что видно по тому, как быстро возрожда-ются и распространяются в культуре среднего класса на Западе идеи евроцентризма – идеологии, вспышки которой всегда гово-рят о подготовке к какому-то новому Великому походу.

У нас к этому вопросу свой интерес, поскольку в общест-венном сознании нашего народа прочно укоренилась совершен-но мистифицированная картина «мировой цивилизации», куда, якобы, необходимо «вернуться», чтобы выйти из кризиса. Но для начала надо немного разобраться с понятиями. В бытность премьер-министром России Егор Гайдар, отбиваясь от наседав-ших депутатов, с гордостью заявил: «Да , я – западник!». Депута-ты так и отхлынули – ну, раз западник, тогда конечно. Мол, то-гда помирать надо, такая нам выпала судьба. А между тем за-падничество, это «второе Я» славянофильства, было частью рос-сийской, а не антироссийской культуры – левой головой орла. Россия вышла из одной с Западом «материнской» цивилизации – эллинской, а потом, в союзе с множеством народов, в географи-

33

ческих условиях Евразии (которые, правда, многим западникам, начиная с Чаадаева , очень не нравятся), создали свою, особую цивилизацию. Но о разрыве с Западом и речи не было. Для нас, по словам Достоевского, седые камни Европы, быть может, до-роже, чем самому европейцу. Так что бояться премьера-запад-ника нечего, об этом можно было бы только мечтать. Да дело-то в том, что под маской западничества здесь скрывается западная идеология, претендующая на универсализм и утверждающая, что все народы и все культуры проходят один и тот же путь и отличаются друг от друга лишь стадией развития. Когда обще-ство находится на распутье и определяет путь своего развития, политики, проникнутые подобной идеологией, утверждают ло-зунг: «Следуй за Западом – это лучший из миров». Африканский экономист и социолог Самир Амин в своей книге «Евроцен-тризм как идеология: критический анализ» отмечает: «Либе-ральная утопия и ее чудодейственный рецепт (рынок + демокра-тия) – это всего лишь набор бледных штампов в рамках господ-ствующих на Западе взглядов. Их успех в средствах массовой информации сам по себе не придает им никакой научной ценно-сти, а говорит лишь о глубине кризиса западной мысли. Потому что этот рецепт, основанный на стойком нежелании понять, что представляет из себя реально существующий капитализм, веро-ятно, является нежелательным с точки зрения жертв этой систе-мы, и даже не желаемым ими».

Тут возникает сложность в формировании национальной идеи, связанная с убежденностью многих политиков и многих простых людей в том, что западный образ жизни является наи-лучшим и наиболее приемлемым для наших транзитивных об-ществ, которые после распада СССР ищут новые пути для сво-его развития. Но как уже говорилось выше, на Западе господ-ствует идеология евроцентризма, утверждающая определенные идеалы, от которых наше общество пытается избавиться на про-тяжении последних лет, поэтому не стоит спешить и принимать западные идеи. Необходимо помочь народу в попытках его са-моидентификации, самоутверждения и найти свой собственный путь развития, приемлемый конкретно для него.

Никто, наверное, не будет спорить о том, что западная мо-дель развития имеет много положительных моментов, которые можно взять за основу для создания собственной модели. Но при

34

этом необходимо учитывать менталитет народа, его традиции и культуру. Поэтому отношение к западной идеологии либерализ-ма неоднозначно. В докладе Президента Республики Беларусь А. Г. Лукашенко по вопросам совершенствования идеологиче-ской работы либерализм, а точнее, неолиберализм, определяется как «идеология социального неравенства людей, наживы и ин-дивидуализма». Вместе с тем, глава государства признает, что некоторые черты либеральной идеологии (наряду с марксистско-ленинской и консервативной) должны быть присущи идеологии белорусского государства.

В сложившейся ситуации можно дать обобщенную оценку идеологических инноваций, произошедших на постсоветском пространстве. Главное заключается в том, что в результате об-новления некоторых (в том числе и Беларуси) стран произошел принципиальный, качественный переход от системы вербализо-ванных идеологий советского периода к системе реальных цен-ностей, реальной идентичности и реальным идеологическим концептам, соответствующим времени. Но складывающаяся се-годня система все еще неустойчива, поскольку традиционные идеологемы далеко не изжиты, а новые во многом не артикули-рованы или дискуссионны.