XI. Способ приведения доказательств в пользу предложенного решения поставленной проблемы

Типичные приемы:

• Позитивный:

Если у каждого места, у каждой эпохи есть свой колорит (couleur) и его нужно воспроизводить, потому что без этого изображение не будет характерным, то ведь такой же колорит есть и у отдельных людей: вещи их также характеризуют, а следовательно, для полноты обрисовки типических фигур натюрморт является совершенной необходимостью. (По А.И. Бе-лецкому «В мастерской художника слова»).

• «От противного»:

Не расщепляйте «ядро»! Этот призыв справедлив и необходим в обращении к художникам. Так обстоит дело в искусстве. Но означает ли это, что расщепление целого на части, противопоказанное произведению искусства, противопоказано также и науке об искусстве? Много ли значила бы наука и была ли бы вообще возможна она, если бы она, приняв этот призыв к исполнению, отказалась бы от своего права расчленять целое на части, абстрагировать форму от содержания и т.д.? Наука о литературе усваивает свой предмет в присущих ей формах мысли и понятия. <...>

В чем же сущность научной трактовки художественных произведений, каковы ее задачи и цель? Научная форма не исчерпывает художественного образа, не улавливает всей полноты его многозначного смысла, не заменяет производимого им впечатления. Если бы это было возможно, то ненужным оказалось бы искусство. Но, с другой стороны, если бы были невозможны какие-либо соотношения между художественным образом и его выражением в научной форме, то не оставалось бы почвы для науки об искусстве.

Художественный образ нельзя свести к логическим понятиям, но его можно перевести на язык логических понятий. Вопрос о познании искусства в научной форме не следует приравнивать к вопросу о сводимости художественных образов к логическим понятиям. Первое и возможно и необходимо. На этом основана вся наука об искусстве. Второе невозможно и выражает собою плоскую позитивистскую концепцию иллюстративности искусства. (По А.С. Бушмину «Об аналитическом рассмотрении художественного произведения»).

• Ссылка на общее или на чье-либо авторитетное мнение:

Обычно говорят, что слова и словосочетания, соединенные в предложении большей частью посредством тех же приемов согласования, управления и примыкания, которые характерны для связей слов внутри словосочетания, без соответствующей организации их интонационными средствами еще не представляют собой сообщения. Интонационными средствами устанавливается, обусловливается коммуникативное значение слов в предложении, определяется членение предложения и осуществляется его внутреннее единство. Благодаря интонации не только соединения слов, но и отдельные слова могут приобрести значение предложений. <...> Интонация сообщения, таким образом, является важным средством оформления предложения и выступает в качестве одного из постоянных характерных признаков предложения. Именно в этом признаке заключается одно из коренных отличий предложения от словосочетания. (По В.В. Виноградову «Основные вопросы синтаксиса предложения. (На материале русского языка)»).

Специальные эффекты:

• Опровержение возможных контраргументов:

Впрочем, уже здесь может возникнуть один немаловажный вопрос. Мы говорим, что форма – и в том числе жанровая форма – есть отвердевшее содержание. Почему же тогда можно и нужно говорить о содержательности формы? Ведь то, что было прежде содержанием, стало теперь формой, воспринимается нами как форма. Так не будет ли правильнее игнорировать тот факт, что мы имеем дело с «бывшим» содержанием? Не вернее ли брать форму как таковую, не докапываясь до ее происхождения? Вопрос этот можно снять тем соображением, что задача науки во многом как раз и состоит в исследовании корней и генезиса явлений. Однако дело не только в этом. Дело и в том, что даже «самые формальные» элементы произведения все же никогда не теряют своей содержательности. И, обращаясь к произведению, мы так или иначе впитываем в себя их содержательность. (По Г.Д. Гачеву и В.В. Кожинову «Содержательность литературных форм»).

• Отклонение других решений проблемы как недостаточных или неверных:

В стихотворении «На холмах Грузии...» почти совсем отсутствуют тропы (за исключением языковых), переносные значения, все то, что называется «поэтическими образами». Но это не значит, что оно написано обыкновенными словами (позднее, в 30-х годах Пушкин широко откроет свою лирику именно «будничным» словам). При всей своей высокой простоте оно еще соткано из «избранных» – по выражению Пушкина – слов, каждое из них отмечено лирической традицией и несет в себе выработанные ею значения. (По Л.Я. Гинзбург «Об эволюции стиля в лирике Пушкина»).

• Заимствование аргументов в пользу собственной точки зрения из трудов других авторов:

Говорящие сравнивают языки. Как указывают антропологи, одна из наиболее примечательных особенностей общения между людьми заключается в том, что ни один народ не может быть столь примитивным, чтобы не быть в состоянии сказать: «У тех людей другой язык... Я говорю на нем или я не говорю на нем; я слышу его или я не слышу его». Как добавляет Маргарет Мид, люди считают язык «таким аспектом поведения других людей, которому можно научиться». Переключение с одного языкового кода на другой, возможно, и практикуется в действительности именно потому, что языки изоморфны: в основе их структуры лежат одни и те же общие принципы. (По Р.О. Якобсону «Типологические исследования и их вклад в сравнительно-историческое языкознание»).

• Доказательство своей точки зрения в процессе опровержения отличных от нее мнений:

И язык, и речь имеют общественную, социальную природу. Но в акте общения социальная природа языка принимает форму индивидуальной речи. Язык в акте общения не существует иначе, как в форме индивидуального говорения. Для де Соссюра язык и речь – разные явления. Язык как социальное явление противопоставляется речи как индивидуальному явлению. По его мнению, в речи нет ничего коллективного, а в языке нет ничего индивидуального. Такое понимание отношения между языком и речью оказывается возможным только в том случае, если предположить, что язык и речь – разные явления, представляющие предметы разных наук. И это понимание совершенно исключается, если отношение языка и речи рассматривается как отношение сущности к ее проявлению. Язык социален по своей природе; индивидуальная форма проявления социальной природы языка свидетельствует, что и индивидуальная форма по своей сущности также социальна. Индивидуальное не противоположно социальному, оно является только формой бытия социаль-ного.

Некоторые комментаторы де Соссюра истолковывают соотношение социального и индивидуального как соотношение объективного и субъективного: по их мнению, язык объективен, а речь субъективна. Возможность такого истолкования социального и индивидуального вытекает из предпосылки, согласно которой индивидуальное и социальное противоположны по своей сущности и представляют собой разные явления. Но если индивидуальное рассматривать как форму существования социального, то необходимо сделать вывод, что первое не является противоположностью второго, что если языку приписывается объективный характер, то он должен быть приписан и речи.

Противопоставление языка и речи по данному основанию предполагает необходимость рассматривать одни и те же единицы и как единицы языка, и как единицы речи. Не может быть единиц, которые, относясь к языку, не относились бы к речи, и наоборот. (По Т.П. Ломтеву «Язык и речь»).

XII. Иллюстрирование теоретических положений²³

Типичные приемы:

• Сопровождение теоретического положения ясным примером с его возможным последующим анализом, подтверждающим общие положения (от общего к частному):

Семантическое словообразование, в частности семантическое калькирование, может быть очень различным в разных языках даже при наличии общей, тождественной отправной базы. Достаточно сравнить латинское выражение res publica и его довольно точную передачу английским commonwealth ‘общее богатство, общее достояние’ и польским rzeczpospolita ‘общее дело’. Значительной деэтимологизации способствовало то, что в обоих случаях так назывались монархические правления (Rzeczpospolita Polska, как известно, первоначально имела выборных королей). С другой стороны, можно обратить внимание на немецкое Freistaat ‘республика’ (букв. ‘свободное государство’) как на передачу не семантического содержания лат. res publica, а скорее – идеи, ассоциируемой с res publica и его продолжениями. (По О.Н. Трубачеву «Этимологические исследования и лексическая семантика»).

• Вкрапление примеров в формулировку основного положения при перечислении ряда объектов:

К некоторым группам модальных частиц меньше всего подходит название «вводных слов» и связанное с ним понятие об интонационно-синтаксической обособленности модально-вводного члена предложения. Если обособить частицы, которые перешли уже на роли агглютинативных морфем и в современном языке непосредственно включаются в лексическую или экспрессивную структуру слов (например, отождествительная морфема же в сочетании с указательными местоимениями и наречиями: тот же, туда же, тогда же и т.п., усилительная то: я-то знаю, куда дело идет, морфемы неопределенности при местоимениях вопросительно-относительных: -то, -либо, -угодно и некоторые другие), а также частицы и связки, служащие для образования сложных, аналитических форм слов (например, вспомогательный глагол быть), то вся остальная масса частиц в современном русском языке, кроме указательных и уточнительных, окажется тесно связанною с категорией модальности. (По В.В. Виноградову. «О категории модальности и модальных словах в русском языке»).

Специальные эффекты:

• Формулирование теоретических положений в ходе анализа примера (от частного к общему):

В связи с тем что по общности или близости значения оказываются объединенными явления разных разделов грамматики, например, синтаксические и морфологические, или относящиеся к разным частям одного раздела, например, принадлежность может быть выражена прилагательным (сестрина книга) и родительным падежом существительного (книга сестры), или время действия выражается придаточным предложением (когда наступил вечер) и членом предложения (с наступлением вечера), то нередко близкие по значению средства рассматриваются несколько раз в разных разделах. (По А.Н. Гвоздеву «Очерки по стилистике русского языка»).

• Дополнение ясных примеров анализом трудных и спорных случаев:

Предложение представляет собой интонационное единство. Предложением может быть и отдельное слово, например: Пожар! Светает; Ваня! Эй!, и словосочетание: Я пишу; Степь зазеленела; Боря болен; Здесь хорошо; Слушать приятно, и соединение словосочетаний: Я был озлоблен, он угрюм; Солнце скрылось, и быстро стемнело; Им можно, а вам нельзя … Функция предложения – выражение психического суждения.

Одно и то же словосочетание может быть предложением, но может им и не быть. Предложением оно является, если представляет интонационное единство, например: Старуха сердилась; Здесь близко есть свадьба; Дверь закрылась … Эти же словосочетания в следующих примерах представляют интонационное единство только в соединении с другими словосочетаниями и сами по себе предложениями уже не являются: Старуха сердилась, громко хохотала; Я слышал, здесь близко есть свадьба; Дверь раскрылась, и вошла Марья Павловна … (По М.Н. Петерсону «Очерк синтаксиса русского языка»).

• Заимствование примера у другого исследователя:

Что касается отдельных... частных... специальных вопросов, связанных с задачей определения слова как единицы языка, то, по-видимому, важнейшие из них лежат в плоскости одной из следующих двух проблем: 1) проблемы отдельности слова и 2) проблемы тождества слова. В самом общем виде эти проблемы могут быть сформулированы так: 1) что такое одно отдельное слово в каждом данном случае его употребления в связной речи; 2) что такое одно и то же самое слово в различных случаях его употребления. <...>

Существо различия между этими проблемами прекрасно показано академиком В.В. Виноградовым на примере стиха Пушкина Глухой глухого звал на суд судьи глухого. В этом стихе «каждый русский грамматик готов найти, – пишет В.В. Виногра-дов, – семь или, по крайней мере, шесть отдельных слов (если на суд считать за одно целое). Но, с другой стороны, глухой, глухого воспринимаются как формы одного и того же слова». Делится ли приведенный стих на семь или шесть отдельных слов – конкретный вопрос, относящийся к первой проблеме – проблеме отдельности слова. Представляют ли собой три единицы – глухой, глухого (1) и глухого (2) одно и то же слово (или два, или три разных слова), – конкретный вопрос, относящийся ко второй проблеме. (По А.И. Смирницкому «К вопросу о слове. (Проблема “отдельности слова”)»).

• Ссылка на материал другого научного или иного труда:

Пролетарская революция вызвала широкую демократизацию разговорного и отчасти письменного (газетного) языка. Именно эти явления демократизации разговорного языка в большинстве случаев отмечены в исследованиях, написанных на тему «Язык и революция» (По В.М. Жирмунскому «Национальный язык и социальные диалекты»).

• Ссылка на общеизвестность некоторых фактов:

К исконнославянской лексике относится большинство так называемых «терминов родства» (примеры общеизвестны), за исключением отдельных заимствований, типа кузен, кузина.