1.4. Время и история.

Представление о времени в мировоззрении Средневековья также весьма значительно отличается от представлений, су­ществовавших в эпоху эллинизма. Вся древность разделяла идею циклического времени. Время в таком представлении — подвижный образ вечности, поэтому оно не имеет ни начала, ни конца. Оно всегда одно и то же, как и мир. А понятие «од­но и то же» — это как раз и есть вечность. Следовательно, вре­мя есть вечное и постоянное возвращение к одному и тому же. Поэтому все в мире фатально возвращается на круги своя, и нет в мире ничего нового.

Мировоззрение Средневековья совершенно иначе трактует время. Согласно этому мировоззрению, время не имеет само­стоятельного, независимого от вещей существования и суще­ствует только вместе с миром и благодаря ему. Но мир был создан Богом. Следовательно, и время имеет свое начало. Поэтому нет смысла в том, что было до мира. «До» — это временная характеристика, а до мира — времени не было как такового.

В существующем мире основой времени является изменчи­вость. Если бы ничего не менялось, то и времени бы не было. Поэтому время противоположно вечности: если вечность ха­рактеризует постоянство, то время характеризует изменение. Если вещи изменяются, то это значит, что раньше они были одни, сейчас — другие, а позднее станут третьими. Значит, во времени существует прошлое, настоящее и будущее. Фик­сация такого деления времени также является отличительной чертой мировоззрения Средневековья.

Однако прошлое это то, чего уже нет. Будущее - это то, чего еще нет. Настоящее - что неуловимый, краткий миг, в котором будущее переходит в прошлое. Следовательно, при отсутствии прошлого и будущего само настоящее сводится к нулю. Значит, необходимо признать, что и прошлое, и буду­щее каким-то образом присутствуют в настоящем. Человек, находясь всегда в настоящем, памятью помнит прошлое, умом предвидит будущее. Однако когда человек рассуждает о бу­дущем и прошлом, он видит не сами предметы, которых еще или уже нет, а их образы, сохранившиеся в его душе. Значит, единство всех трех моментов времени — прошлого, настояще­го и будущего — существует только в душе человека. А фикса­ция им единства того, что было и есть, попытки предсказать, что будет — это и есть история. Таким образом, в мировоз­зрении Средневековья появляется идея античности, время зам­кнуто в круге, весь мир повторяет один и тот же цикл. Сле­довательно, не может быть прогресса и исторического про­цесса. Мировоззрение Средневековья, как мы видим, совер­шенно иначе рассматривает время, а идея истории становится руководящей идеей.

Первое толкование человеческой истории сделал предста­витель ранней схоластики Аврелий Августин (подробнее о его взглядах речь пойдет позже). С его точки зрения, все истори­ческие события зависят и определяются божественным прови­дением. «Подумайте,— пишет он,— Бог, этот всевышний вла­стелин, единственный и всемогущий, творец и создатель всех душ... можно ли допустить, чтобы этот бог потерпел, чтобы земные царства были совершенно независимы от воли про­видения». Когда богу было угодно наказать народы Восточ­ных стран, он возвеличил Римскую империю и уничтожил ее, когда ему чем-то неугодны стали народы Рима. Божествен­ным провидением определяется не только смысл истории, но и ее конечная цель, мессия. Такой целью признается искупи­тельная, спасительная, назидательная и испытательная. Вся история человечества заключена как бы между двумя ката­строфическими событиями: грехопадением Адама и Евы и Страшным судом. Все, что происходит между этими двумя событиями в истории рода человеческого, служит исполнению божественного плана:

1. Наказать людей за первородный грех.

2. Испытать их способности к сопротивлению злу и волю к добру.

3. Искупить первородный грех.

4. Призвать лучшую часть человечества к построению об­щества праведников.

5. Отделить праведников от грешников.

6. Окончательно воздать каждому по заслугам его.

Финал человеческой истории связывается со вторичным приходом Христа на Землю. Срок этого последнего события неизвестен. Но он будет означать конец истории человеческо­го рода. А затем «наступит день, когда угнетенный воссияет и восстановленный в своих правах разум сам воздаст каждо­му по делам его».

При всей кажущейся, на первый взгляд, наивности эта идея Средневековья вошла в плоть и кровь европейской куль­туры и сыграла огромную роль в ее дальнейшем развитии.