Введение

Рассматривая культуру эпохи Средневековья, нужно, преж­де всего, обратить внимание на два момента.

Во-первых, в популярной и научной литературе, в том чис­ле и в достаточно серьезных изданиях (например, История средних веков /Под ред. М. Колесницкого. М.: Просвещение, 1980), до сих пор сохраняется негативная оценка эпохи Сред­невековья как мрачной ночи человеческого разума, гибели культуры, накопленной античностью. Во многом эта оценка восходит к французским материалистам и просветителям XVIII в., которые представляли Средневековье эпохой без­временья, не создавшей ничего достойного человеческого вни­мания. Из трудов Гельвеция, Дидро, Вольтера, Руссо такая оценка перекочевала в советскую популярную и атеистическую литературу, марксистские учебники по истории и культурологии.

Не вдаваясь сейчас в теоретический спор о роли эпохи Средневековья в истории (это тема для отдельного серьезно­го разговора), обратим внимание на то, что указанная оцен­ка есть, прежде всего, опережающая оценка: в ней с позиций сегодняшнего дня оценивается то, что было и создавалось ты­сячу лет назад. Логический метод изучения истории культу­ры рекомендует как раз обратное: следует выяснить значе­ние культуры Средневековья в современном ее контексте, то есть понять и объяснить ее смысл, содержание и значения для современного ей человека и человечества в целом.

Упрекая средневековую культуру в том, что она не имела яркости античной, не следует забывать, что Средневековье возникло в результате слияния римского и варварских миров. И если образовавшаяся из этого слияния культура не была такой же яркой, как античная, то она не была и такой же бесцветной, как варварская. Кроме того, культура средневековья явилась не только необходимым, но и во многом ключевым моментом в дальнейшей истории европейской культуры.

Второй момент, на который необходимо обратить внима­ние, — это проблема хронологических рамок и географических границ самой эпохи Средневековья и соответственно ее куль­туры. Дело осложняется тем, что если термин «античность» указывает на национально-территориальную принадлежность данной культуры (речь о Древней Греции), то термин «средневековье» такого указания не дает. Например, вряд ли мож­но говорить о Средневековье по отношению к Индии или Ки­таю и т. д. Но даже если мы и ограничимся Европой, то все равно сохранится достаточно трудный вопрос: где заканчива­ется Средневековье и начинается эпоха Возрождения?

Отвечая на этот вопрос, вряд ли будет научно оправдан­ным использовать периодизацию истории по марксовым об­щественно-экономическим формациям. Хорошо известно, что культурная история имеет определенную самостоятельность по отношению к истории экономической. Достаточно напом­нить, что далеко не всегда новая общественно-экономическая формация по всем показателям превосходит предшествующую. При оценке прогрессивности или регрессивности обществен­ного строя недостаточно ссылаться, как это делает К. Маркс, только на уровень развития материальных производительных сил. Здесь нужно учитывать целый ряд обстоятельств.

Во-первых, уровень развития производительных сил мо­жет быть сколь угодно высоким, но при этом возможна ситу­ация (мы можем эмпирически наблюдать ее в известной мере в современном производстве), когда продукта едва-едва хва­тает на покрытие расходов на его производство. То есть, из­быток продуктов над издержками их производства — это действительная основа всякого производства — может быть, нищенски скудным при самой высокой материально-техниче­ской базе. Во-вторых, этот избыток может быть и достаточно большим. Но из него нужно уметь образовать и накопить об­щественный производственный и резервный фонд.

Протофеодальные производственные отношения возникли еще в недрах Древнего Рима, когда господствовала культу­ра латинской античности, а средневековая культура уступила место культуре эпохи Возрождения до возникновения буржуазного способа производства. Тем более нельзя связывать культурную эпоху Средневековья, ее рамки с событиями по­литической истории. Под Средневековьем, как культурной эпохой, мы будем понимать господство исторически опреде­ленного, специфического и доминирующего типа деятельности и мышления, характерного для Европы, хронологические рамки которой можно датировать IV—XIV вв. нашей эры. Дру­гими словами, сам термин «средние века» не имеет строго научного смысла и четкой хронологической определенности. Итальянские гуманисты, например, называли средним веком время, отделяющее их время, от классической древности. Оп­ределяющим в культуре Средневековья является структура его духовной жизни и, прежде всего, специфичность мировоз­зрения.

При переходе от эпохи латинской античности к эпохе Сред­невековья произошла настоящая, мировоззренческая револю­ция. Наиболее характерные черты этой революции связаны с окончательной победой христианства над язычеством, в греко-римском мире и смена парадигмы в мировоззрении: с природного космоса (греч. Kosmos — Вселенная) — на сверхприродное бытие, с рационального логоса (rpеч. logos — понятие, мысль, разум) — на иррациональную веру. Результатом этих измене­ний стало появление господствующей парадигмы мировоззре­ния — с новым взглядом на мир, новым стилем мышления,

новыми идеями и проблемами, внутри которых в течение дол­гих веков вращалась мысль средневекового человека. Именно поэтому в настоящей лекции в первую очередь рассматрива­ется структура мировоззрения эпохи Средневековья.