14. Гегель г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. – т. 3. Философия духа. – м.: Мысль, 1977. – 471 с.

Итак, недостойно «обожествлять» себя с моральной точки зрения, поскольку моральный идеал – «высокое небо моральности», необходимо искать не в себе, а в другом существе, которое действительно достойно нашей самоотверженной любви. Это идеальное и совершенное существо может быть только Богом. Паскаль размышляет: «Стоики говорят: «Войди в себя, и достигнешь покоя». Это ошибка. Другие говорят: «Не замыкайся в себе, ищи счастья в развлечениях». И это ошибка: людей находят болезни. Счастье не вне и не в середине нас, оно – в Боге, вне нас и в середине» (2, с.283). Он – единственное во Вселенной существо, поэтому царство Божье – в нас самих, и общее благо – также в нас самих» (2, с.284).

Плохо «обожествлять» себя и с социальной точки зрения, т.к. и другие могут делать то же самое, что неизбежно привело бы к бесконечным конфликтам между людьми (никто не хочет быть подчиненным, все хотят главенствовать). Лучше любить других людей, как говорит Паскаль, поскольку они – «образ Божий». Вместе с тем, следует вспомнить о том, что Паскаль признает «величие» каждого человека и его склонность к добру, которые также следует любить.

Таким образом, формула «необходимо ненавидеть себя» касается не человека в целом, а только его «ничтожности».

Моральная максима Паскаля о ненависти к своей «ничтожности» вызвала множество упреков и прямых обвинений. В ней видели антигуманизм, унижение человека, христианский аскетизм и т.д. На самом деле мы видим реальную моральную проблему: о вреде эгоизма и препятствий для его развития. Паскаль выдвигает свою формулу во имя морального идеала и морального усовершенствования личности, которая с беспощадной требовательностью к себе видит источник морального беспокойства и морального роста. В ясном осознании своих недостатков человек, по Паскалю, «добывает» истинное моральное «величие».

Великие русские писатели Ф. Достоевский и Л. Толстой высоко ценили эту максиму Паскаля, над ней в тех или иных аспектах размышляют их герои. Но французские просветители, особенно Вольтер, резко выступали против нее, противопоставивши ей концепцию «разумного эгоизма». Если Паскаль указывает на вред самолюбия, считая его источником безвластия в обществе, то Вольтер говорит о его необходимости и пользе: «На нем покоится весь порядок. Невозможно, чтобы общество сформировалось и существовало без самолюбия, как невозможно рожать детей без страсти и думать о еде без аппетита. Именно любовь к себе присутствует в нашей любви к другим. Именно благодаря нашим потребностям мы полезны роду человеческому: это – основа любой коммерции, в этом состоит вечная связь между людьми…. Именно самолюбие, присущее каждому живому существу от природы, научило его уважать самолюбие других. Закон направляет это самолюбие, а религия его усовершенствует», - пишет Вольтер (5, с.170). Далее он апеллирует к Богу, который дал людям этот «инстинкт», а его они должны использовать по назначению. Бог мог бы его и не давать – вот тогда бы мы все делали бы из милосердия и любви к ближнему через них, совсем не думая о самих себе. Итак, согласно логике Вольтера, самолюбие - это выполнение Божьего повеления.

Вольтер чрезвычайно легко и просто решает сложнейшую для Паскаля проблему «единой точки зрения» в сфере моральности. «Перед тем, как что-нибудь понять, - пишет Паскаль, - необходимо подумать не только о самом поступке, но и о нас самих, о нашем настоящем, прошлом, будущем, о людях, которых этот поступок касается, взаимосвязать все это» (2, с.285). И даже тогда мы должны быть очень предусмотрительными, т.к. если порт ориентирует тех, кто на корабле, то где этот маяк в моральности? – страдает Паскаль. Вольтер ему отвечает, что в той единственной максиме, которая была у всех народов: «Не делай другому того, чего не хотел бы, чтобы делали тебе». «Золотое правило морали», известное еще Конфуцию и Фалесу, заинтересовавшее Сенеку, Эпиктета, Августина, Гоббса и Локка, Лейбница и Канта и многих других, безусловно, знакомое и Паскалю. Но, дело в том, что так легко, как представлялось это Вольтеру в полемике с Паскалем, поставленная проблема не решалась, а «золотое правило этики» при его теоретическом обосновании и конкретном применении наталкивается на ряд трудностей: например, оно не устраняет эгоистической основы человеческого поведения (на это позже указывают Кант и Шопенгауэр). Вероятнее всего, что, отбрасывая теорию «оптимизма», т.е. идею «предустановленной гармонии», приводящей людей в дремотное состояние, в то время, когда надо было активно разрушать зло и созидать добро, Вольтер вовсе не хотел заразить своего читателя грустью, тоской или отчаянием. Век Просвещения смотрел вперед, он верил в силы разума и добрую основу человека. Поскольку люди в чем-то изуродовали природу, как считал Вольтер, т.к. они не рождаются волками, а становятся ими, то задание, таким образом, состоит в том, чтобы уничтожить те общественные институты, которые благоприятствуют превращению людей в волков (15, с.173).

Паскаль же, формулируя проблему, не занимается каким-то частичным и односторонним ее решением и не сводит ее только к поиску какого-то универсального принципа моральности, поскольку он обращает внимание на разные стороны «морального порядка». Во-первых, он формулирует вопрос о специфике этого последнего в отличие от физического порядка тел и интеллектуального порядка «духовных существ», т.е. людей. Как из всех тел в природе, вместе взятых, невозможно вывести «наименьшей мысли», так из всех тел и размышлений, вместе взятых, не можно получить «истинного милосердия» или крупинки любви, этих высших ценностей «морального порядка». Ведь не доказывают при помощи разума причин и основ любви, что было бы и смешно и нелепо, уточняет Паскаль. Эти мысли свидетельствует об уровне личностной зрелости, которого достиг философ, если сравнивать выше изложенную позицию с его юношескими взглядами о том, что разум является «глазами любви» и требованиями «хорошо думать» как «основа морали» (2, с.266). Во-вторых, в связи с этим Паскаль указывает на проблему источника морального совершенства личности и выступает против этического рационализма, кредо которого высказывал Декарт в своем «Рассуждение о методе». Поскольку «наша воля склонна за чем-нибудь идти или чего-нибудь избегать только по тому, что наше понимание показывает ей это добрым или злым, то достаточно правильно размышлять, чтобы правильно (по-доброму) поступать, и размышлять (думать) по возможности более правильно, чтобы поступать также лучшим способом, т.е. чтобы добывать все лучшие моральные качества, а вместе с тем и все другие доступные блага» (16, с.265). Эта вера Декарта в тождественность знания и добра поражает, т.к. уже в античные времена стоики увидели противоречие между тем и другим, отразившееся в принципе: «Вижу и восхваляю лучшее, а придерживаюсь худшего». Для Паскаля иезуиты являлись примером кричащей противоречивости между знанием, эрудицией, просвещенностью и добродетельностью. Паскаль правильно считает, что знания не достаточно для определения морального достоинства личности. Поскольку сам разум попадает под влияние чувств, страстей, представлений, утилитарных интересов и т.д., постольку он не может быть «высшим судьей» и представляется в моральном отношении чем-то нейтральным, которое идет вслед за желаниями злого или доброго «сердца» человека. «Не только гром пушек мешает правильно мыслить: достаточно скрипа какого-нибудь флюгера или блока. Не удивляйтесь, что сейчас он размышляет, не достаточно разумно: рядом жужжит муха, вот он и не способен дать вам разумный совет. Хочет, чтобы ему открылась истина? Прогоните муху, которая затемняет и держит плену это сознание, этот могучий разум, который управляет городами и государствами» (2, с.266).

________________________

15. Артамонов С.Д. Вольтер и его век. – М.: Просвещение, 1980. – 222 с.

16. Декарт Р. Соч. в 2-х т. – Т. 1. – М.: Мысль, 1989. – 654 с.

Итак, источник «морального порядка» как и аморального поведения может быть «сердце» как первичная и в большей степени могучая по сравнении с разумом чувственная природа в человеке. Кроме того, верить во всемогущество разума могут только те, как считал Паскаль, кто недооценивает силу страстей, хотя эти последние живут даже в тех, кто стремится отречься от них.

Внутренняя борьба между разумом и страстями составляет драматизм всей человеческой жизни и происходит с переменным успехом. Паскаль пишет: «Кто слишком молод, тот не умеет правильно размышлять, все равно как тот, кто слишком стар. Кто чрезмерно мало или чрезмерно много раздумывает над каким-нибудь вопросом, тот будет сопротивляться, стоять на своем. Кто выносит приговор своей работе, едва успев ее закончить или закончив давным-давно, тот слишком страстно к ней относится или равнодушно» (2, с.272). При этом иногда это противоречие уступает место гармонии разума и «сердца», так что не всегда они находятся в согласии друг с другом.

Связывая источник моральности с «сердцем» человека, Паскаль хочет утвердить искренность, неподдельность и непосредственность добродетели на уровне морального чувства, которое не умеет лицемерить и хитрить, подобно разуму. Правильно подчеркивая важнейшую роль моральных чувств и интуиции в моральной жизни человека, Паскаль все-таки отводит разуму его место в моральном воспитании: разум заставляет самолюбивое «сердце» обратить внимание на «общее благо», но лишь неподкупный и полный истины разум.

В-третьих, Паскаль определяет относительность моральных норм, которые изменяются не только от эпохи к эпохе, но и от народа к народу, от государства к государству. Воровство, войны, кровосмешение, убийства детей и родителей – все это выступало под видом добродетельных поступков. Он связывает разные обычаи с законами разных эпох и государств, хотя и не может указать на их источники. «Все в этом мире, - пишет Паскаль, - частично истинное, частично ложное. Остаточная истина не такая: она без всякого добавления и безусловно истинна. Любое дополнение забрызгает истину и сведет к ничто. В нашем мире ни что не бывает безусловно истинным и, поэтому, все ложно, само собой понятно, что по сравнению с последней истиной. Со мной не согласятся: убийство - зло – вот вам последняя (конечная) истина. Да, т.к. мы твердо знаем, что такое зло и аморальность. Но в чем состоит добродетель? В девственности? Нет, - отвечу я, - потому что вымер бы род человеческий. В семейной жизни? Нет, в воздержании и большей добродетельности. В том, чтобы не убивать? Нет, потому что нарушился бы любой порядок и преступники убили бы праведников. В том, чтобы убивать? Нет, убийство уничтожает все живое. Наша истина и наше добро только частично истина и добро, они испачканы злом и ложью» (2, с.273).

И, наконец, Паскаль обеспокоен проблемой морального идеала, т.е. морально усовершенствованной личности. Он находит его в личности Иисуса Христа, главными моральными качествами которого считает милосердие, служение людям и любовь к ним, готовность жертвовать собой ради других, способность страдать. К другим ценным качествам Паскаль относит рассудительность, осознание своих обязанностей, честность, верность, скромность, правдивость. Философ не видит возможности реализации этого идеала в том «замученном мире», в котором вращаются люди (по сути, в светском товариществе с его интригами, обманом, предательством), поэтому возлагает все надежды на религию. Да, обращение Паскаля «к благочестивым помыслам» обусловило понимание «морального порядка» как метафизического. Но религиозность философа особенная. Чтобы сохранить верность принципам своего христианства, Паскаль должен был научиться прятать от людей свои действительные занятия, останавливаться в отелях вымышленными именами, не паниковать, пребывая под слежкой. Беспокоясь о чистоте христианской морали, он создал один из интереснейших произведений мировой нелегальной литературы.

17