Феноменология

В начале XX века философия и психология стали все больше признавать роль субъекта в создании значения реальности (параллель в физике - принцип неопределенности Гейзенберга). Фундаментальный вклад Гуссерля состоял в привлечении внимания к исследованию значения, составляющего силу дейст­вий сознания в создании мира субъекта. Он предложил исследовательскую программу, названную «трансцендентальной феноменологией», предназна­ченную для выявления структур субъективности, воплощающих условия воз­можности всего сознательного опыта. Столь широкий спектр приложения по­зволил Гуссерлю рассматривать трансцендентальную феноменологию как дисциплину более фундаментальную, чем традиционные эмпирические науки.

«Феноменологический метод» был разработан Гуссерлем под влияни­ем его учителя Франца Брентано - философа-психолога, который и ввел поня­тие интенциональности.

Эдмунд, Гуссерль (1859-1938) — не­мецкий философ, основоположник феноменологии. Родился в Проснитце, в Моравии. Изучал математику в Берлине и затем пси­хологию вместе с Брентано в Вене.

В XIX в. и даже ранее термин «феноменология» имел самые раз­личные значения. Со времени использования этого термина Гуссерлем, с начала XX в. он стал употребляться и как феноменологический метод создания философии, и как любой описательный метод изучения данной темы. Феноменология Гуссерля в значительной степени подверглась влиянию со стороны Франца Брентано.

Гуссерль указывал, что философ никогда не должен брать все как само собой разумеющееся и всегда должен быть готовым отбросить то, что он делает, и начать все заново.

Гуссерль проанализировать математические понятия в психологиче­ских терминах и пришел к выводу, что логику и математику следует трактовать как науки, совершенно независимые от опыта, и потому совершенно отличные от психологии. Он развил «чистую феноменологию» — процедуру, основывающуюся на исследовании содержания собственного сознания субъекта. Его метод требовал исключения всех предположений о внешних причинах и результа­тах их содержания. Цель этого метода — прояснение существенной природы ментальных актов и тем самым истин, которые являют­ся источниками человеческого знания.

Гуссерль утверждает, что для того, чтобы иметь ясное представ­ление об этих вопросах, необходимо использовать то, что он на­зывает «феноменологическим методом». Он исходит из того, что философия должна быть логикой научного познания, своего ро­да учением о науке — наукоучением. А так как наука направлена на изучение знания, в котором содержится истина, то возникает вопрос: что такое истина?

Гуссерль определяет истину как нечто абсолютное, как нечто истинное «само по себе», «истина тождественно едина, восприни­мают ли ее в суждениях люди или чудовища, ангелы или боги» [Логические исследования. Т. 1. С. 101].

Настоящая истина — не выводима из фактов, не зависит от организации вида, которому принадлежит (она едина, воспринимают ли ее в суждениях люди или чудовища, ангелы или боги), абсолютна, вневременна, ее нельзя путать с актом истинного суждения или с переживанием. Однако истина дается нам в особом переживании — в очевидности. Достоверные истины, на которых покоится наука, даны нам с очевидностью: непосредственно, ясно и отчетливо. Но такую полную очевидность никогда не может дать эмпирическое созерцание внешнего мира, она возникает только при обращении к сознанию, где то, что мыслится, полностью совпадает с тем, что есть. Такая очевидность противоположна сомнению, она — уверенность. Но как достигнуть очевидности, как достичь структур чистого сознания, связанных с вечными истинами?

Гуссерль считает, что для выяснения истины требуется феноменологический анализ, который состоит в осмыслении того, чем вообще является мышление и познание и каковы те виды и формы, с которыми оно связано, какие имманентные структуры присущи его предметному отношению. Таким образом, Гуссерль стремился создать учение о сознании, чистом сознании, т.е. наукоучение о сущности познания, мышления, истины и т.п., кото­рое является своего рода предпосылочным.

Рассматривая сознание как совокупность сущностей, Гус­серль понимает его как поток, как нерушимую целостность. Соз­нание выступает в виде потока переживаний, элементы которо­го - феномены. Феномены как элементы пото­ка сознания, потока переживаний представляют собой в свою оче­редь определенную целостность, которая обладает самостоятель­ной и сложной структурой. Понять феномен как целостность можно только в том случае, если схватить его посредством ин­туиции. (Они не могут быть восприняты путем абстрагирования, выведения общего из индивидуального. Поэтому соотнестись с феноменами можно только путем идеации — особого рода усмотрения сущности, интуитивного категориального созерцания). Усмотрение феноменов — это извлечение их из потока сознания. Однако, извлекать можно по-разному. Существует много различных видов направленности сознания на один и тот же идеальный предмет (воспоминание, фантазирование, ожидание и т. д.).

Этого можно достигнуть, если его не описывать извне, а «пережить», т.е. непосредственно войти в поток сознания. При этом происходит интуитивное, непосредственное, чисто умо­зрительное усмотрение сущности. Феноменологический метод со­стоит в том, чтобы слиться с потоком сознания непосредствен­ным образом.

По мысли Гуссерля, сознание характе­ризуется направленностью на предмет. Оно всегда направлено на что-то, является «сознанием о...». Это отношение сознания зави­сит от него самого, а не от предмета, т.е. направленность созна­ния определяется его типом, например, восприятие определяет, что нечто воспринимается, мышление — то, что о чем-то размыш­ляют, чувство ненависти определяет то, что что-то ненавидят. Глав­ное в интенциональности — момент соотнесенности сознания с объектом. Эта интенциональность всегда присутствует в акте соз­нания, переживания, независимо от того, «существует ли объект, выдуман ли он или абсурден».

Гуссерль рассматривает понятие интенциональности в раз­личных аспектах. Он выделяет предметный аспект сознания, который у него называется ноэма. Этот предметный аспект сознания не равен самому предмету сознания. «Дерево моего сознания» не равнозначно самому дереву как предмету из окружающего мира. Восприятие отдельного предмета состоит из серии восприятий, соединяющихся в единство активной синтезирующей деятельностью самого сознания, которое и обеспечивает целостное восприятие предмета». В интенциональном анализе, кроме предметных аспектов, присутствует еще и сам акт сознания в той или иной форме, который у Гуссерля называется ноэзис — как способ данности интенционального предмета сознания. Единство ноэмы и ноэзиса определяется синтезирующей деятельностью сознания при которой целостность предмета обеспечивается целостностью сознания.

Гуссерль не сомневается в существовании окружающего мира. Это он называет «естественной установкой», которая представля­ет собой непосредственную уверенность в том, что существует объ­ективный мир и что мы в состоянии описывать ход материальных процессов, т.е. иметь свой опыт. Он пишет, что «между миром и соответственно истинами, имеющими собственную значимость, на­шими познавательными актами, существует гармония. Без со­мнения, наше познание направлено на сам мир. Если познание работает таким образом, значит и наш опыт своими собственны­ми средствами добивается этой же цели. Но тогда и мир, высту­пающий в столь однозначной форме, обладает объективной пра­вомочностью, он представляет собой нечто само собой разумею­щееся».

Наше первоначальное мировоззрение, говорит Гуссерль, ис­ходит из естественной точки зрения, которая полагает, что мир «распространяется в пространстве бесконечно и во времени он раз­вивается и развивается бесконечно». Все вещи в мире существу­ют независимо от того, присутствует кто-либо с ними или нет.

Подобно миру, который рассматривается во времени, сущест­вует горизонт, бесконечный в обоих направлениях.

Более того, этот мир, говорит Гуссерль, который постоянно предстает мне, — не просто мир фактов, но также мир ценностей, которые и конституируют его, и непосредственно даны как его фактуальность. Этот естественный мир остается в некотором смысле «присутствующим» (наличествующим), даже если я фокусирую внимание на некоторых других сферах, например, на арифмети­ке и числе, и таким образом принимаю «арифметическую точку зрения». Оба мира, естественный и арифметический, присутствуют, оба связаны с моим Я, но они отличны друг от друга. Этот тип структуры опыта, утверждает Гуссерль, один и тот же для всех. Его содержание варьируется для каждого человека в том, что «каждый имеет свое собственное место, откуда он видит вещи, которые наличествуют и каждый пользуется соответственно различными проявлениями ве­щей». В тоже время мы имеем общее понимание объективного пространственно-временного мира, к которому принадлежим. Гуссерль говорит, что то, что он предлагает, — это «картина чис­того описания, предшествующего всем теориям», это есть общее описание того пути, которым мы населяем мир и связаны с ним специфические же содержания — объекты исследования тех наук, которые стоят на естественной точке зрения.

Окончательно Гуссерль назвал свой метод «трансцендентально-феноменологической редукцией», - в первую очередь, метод не позволял вы­бирать из опыта определенные объекты, чувства, ощущения, - ибо в этом слу­чае доминировал бы классификационный принцип по отношению к миру. Таким образом, феноменологический метод не является эмпирическим, поскольку эмпирический метод заранее предполагает нахождение той или иной «ве­щи» в мире.

Однако цель Гуссерля в том, чтобы совершить «феноменоло­гическую редукцию» естественной точки зрения. Это делается по­средством «заключения в скобки», или игнорирования нашей ве­ры в тотальность объектов и вещей, к которым мы относимся с ес­тественной точки зрения, и вместо этого — обращение внимания на наши переживания их. Заключать вещи «в скобки» означает не то, что мы сомневаемся в их существовании, а только то, что мы разъединены с ними, это особая форма воздержания от суждения. Это «заключение в скобки», или воздержание, Гуссерль называ­ет термином эпохе. Гуссерль пишет: «Когда я проделываю это, а я могу поступать таким образом вполне свободно, то я в дан­ном случае не отрицаю существующий мир, как если бы я был со­фистом, я даже не сомневаюсь в том, что он находится в наличии, присутствует, как делают скептики. Но я просто осуществляю феноменологическое эпохе, которое дает мне возможность быть свободным от использования каких-либо суждений, которые ка­саются пространственно-временного существования». В этом со­стоит первый этап редукции.

Второй этап феноменологической редукции заключается в том, чтобы описать структуры, остающиеся после того, как процедура «заключения в скобки» произошла. Это те структуры или формы сознания, которые «ограничивают психическое существование» и оставляют возможности для ментальных восприятий. Они долж­ны быть описаны так, как они выступают для сознания.

Таким образом, посредством феноменологической редукции возникает феноменологическое сознание, или чистое сознание. Отличительные его особенности - определенные сущностные структуры, которые для Гуссерля выступают внутренними закономерностями сознания, его принципам механизмами функционирования. Тем самым феноменолог, исследуя эти внутренние механизмы сознания, оставляет в стороне, вне исторического времени все характерные черты данного периода раз­вития общества.

Применяя систематическую рефлексию как исследовательский метод, Гуссерль открыл горизонтальную природу сознания: поле нашего осознания всегда простирается за пределы фактически данного материала к ассоцииро­ванному, вспоминаемому, обобщенному или перерабатываемому иначе. Гус­серль сосредоточился, в основном, на временных (темпоральных) горизонтах сознания: на том, как мы переживаем временной поток - прошлое, настоящее, будущее - и как эти горизонты взаимодействуют и структурируют значение (смысл) времени здесь и теперь. Структурирующая природа темпоральных смыслов прослеживается в современном психоаналитическом понимании яв­ления переноса (трансфера) как организующего принципа в субъективном ми­ре человека.

С точки зрения гештальт-терапевта феноменологический принцип озна­чает изучение реакции на то, что просто существует в виде ощущаемого, про­чувствованного переживания; терапевт не вычленяет, не изолирует, не интер­претирует какие-либо аспекты этого опыта. Epoche или «приостановка опыта» требует отстранения от суждений о морали, ценности, причинах, объяснениях и даже от разделения субъекта (пациента) и объективного наблюдателя (тера­певта). Гештальт-терапевт уделяет особое внимание собственному опыту и состоянию сознания в присутствии пациента. Он должен скорее продолжать наблюдать и слушать, оставаясь с материалом пациента и прямо «переживая пациента», чем искать скрытые процессы и смыслы.

Феноменологи предупреждают, что дистанция, промежуток, создавае­мый между терапевтом и пациентом стандартными техниками клинического интервью, может быть заполнен обильным вербальным материалом и анали­тическими идеями, концепциями и теориями. Они советуют фокусироваться на эмоциональном обмене, оставаясь строго в области феноменов, предостав­ляемых пациентом, и концентрируясь на переживаемом взаимодействии с ним.

Феноменологическая редукция когнитивной и эмоциональной дистан­ции между терапевтом и пациентом становится краеугольным камнем психо­терапии и психоанализа и приводит к феномену истинного контакта (Jaspers, 1972). Феноменологический принцип позволяет выдвинуть на первый план вопрос, действительно ли психотерапевт видит и слышит пациента как он есть, или тот служит лишь мишенью для проекций психоаналитических теорий и конструктов.

В поздних работах Гуссерль развил идею «жизненного мира», мира на­шей обычной повседневной деятельности и здравого смысла. Гуссерль вводит понятие «жизненный мир» — это «совокупность верований, к которым относятся с до­верием и которые рассматриваются как безусловно значимые и практически апробированные до всех потребностей научного обос­нования». Жизненный мир, по словам Гуссерля, есть не что иное, как мир простого мнения — Doxa, к которому по традиции ста­ли относиться так презрительно. Теперь Гуссерль признает «жизненный мир» основой всякого объективного познания. Жизнен­ный мир выступает своего рода горизонтом, предпосылкой всякой действительной и возможной практики. Жизненный мир первичнее любого опыта и научного познания.

В то же время, эта непризнаваемая реальность жизненного мира является ос­новой и матрицей всякой научной деятельности, в частности психоаналитиче­ской. Феноменология, в свою очередь, изучает лежащие в основе «здравого смысла» конструкты и феномены.

Интенциональность была пере­определена как диалогическая, отношенческая динамика взаимодействия Я-Друтой. Экзистенцию можно определить как конкретную, биографическую, воплощенную жизнь конкретных людей, характеризуемых уникальностью и незаменимостью. Экзистенциальная феноменология изучает экзистенции в терминах личностного вовлечения в ситуации в мире. Она направлена на «пробуждение к особому способу жизни, обычно называемому аутентичным существованием (экзистенцией)» (Spiegelberg, 1969).