Третье отделение и корпус жандармов при Николае I
Автор-доктор. Ист.Наук а.Г. Чукарев.
Время царствования Николая I (1825—1855) — важная веха в истории России. То был период, когда крепостническая система все более изживала себя, не соответствуя новым историческим веяниям и тенденциям. Росло число предприятий, основанных на вольнонаемном труде. Все больше помещиков, ощущая невыгодность подневольного труда, переводили крестьян с барщины на оброк. Росло отходничество в таких центральных губерниях, как Ярославская, Костромская, Владимирская. Грамотность все шире распространялась в народной среде. Недовольство мертвящей атмосферой казенщины росло среди студенчества университетов и старшеклассников гимназий. Правящие круги, видя постепенное разложение старых порядков и традиций, вынуждены были принимать меры для укрепления позиций государства. Это сказывалось на росте контроля личной канцелярии при Николае I над министерствами и ведомствами, создании нового учреждения в лице Министерства государственных имуществ, ведавшего опекой над государственными крестьянами. Восстание декабристов, произвол и массовые лихоимства в стране заставили Николая I, вступившего на престол в конце 1825 года, заняться реорганизацией и органов государственной безопасности, доставшихся ему от предыдущего царствования. По мысли императора, всему противозаконному в обществе должна была противостоять секретная служба, обязанная вскрывать факты нарушения законности, контролировать антиправительственные течения, революционные общества и кружки. Для успешного решения этих задач, по словам историка Н. К. Шильдера, предстояло проникнуть «в сердца и помыслы людские».
Император Николай I
Непосредственным организатором новой тайной полиции явился генерал А. Х. Бенкендорф (1783—1844). Потомственный военный, начавший службу с пятнадцати лет, Александр Христофорович участвовал во всех антинаполеоновских войнах — от кровопролитного сражения при Прейсиш-Эйлау (1806) до «битвы народов» под Лейпцигом (1813). Бенкендорф был награжден за храбрость и умелое руководство вверенными ему частями не только русскими, но и иностранными боевыми орденами. Подробный и детальный проект создания тайной полиции был вручен Бенкендорфом Николаю I в январе 1826 года. В нем рекомендовалось при создании особого ведомства поставить во главу угла два важных момента, не соблюдаемых в прежних тайных службах: во-первых, установить систему строгой централизации и, во-вторых, создать такую ее организацию, которая внушала бы не только страх, но и уважение.
Граф Александр Христофорович Бенкендорф
Намечались и методы деятельности этого учреждения: введение осведомительной агентуры в различные слои населения и вскрытие корреспонденции на почте, т. е. перлюстрация писем, как система, которая, по словам Бенкендорфа, «составляет одно из средств тайной полиции и при этом самое лучшее, т. к. оно действует постоянно и обнимает все пункты империи». Он рекомендовал создать перлюстрационные кабинеты в Петербурге, Москве, Киеве, Вильно, Риге, Харькове, Казани и Тобольске, то есть в наиболее крупных и оживленных торгово-промышленных и административных центрах. Предлагалась и система поощрения офицеров и секретных агентов. По мнению Бенкендорфа, «чины, кресты, благодарности служат для офицеров лучшим поощрением, нежели денежные награждения», но для тайных агентов они «не имеют такого значения, и они нередко служат шпионами за и против правительства». Понимая, что предлагаемая им система сыска не может иметь популярности, Бенкендорф отмечал: «Полиция эта должна употребить все возможные старания, чтобы приобрести нравственную силу, которая, во всяком случае, служит лучшей гарантией успеха». Первое и важнейшее впечатление, произведенное ею, считал он, будет зависеть от выбора министра и от организации самого министерства. К этому начальнику, продолжал он, стекались бы сведения от всех жандармских офицеров, рассеянных во всех городах России и во всех частях войск. «Это дало бы возможность заместить на эти места людей честных и способных, которые брезгуют ролью таких шпионов, но, нося мундир, как чиновники правительства считают долгом ревностно исполнять эту обязанность». Проект был принят благосклонно. 3 июля 1826 года Николай I учредил под начальством А. Х. Бенкендорфа Третье отделение своей собственной канцелярии, что значительно повышало статус создаваемого ведомства. В ведение Третьего отделения входило: все распоряжения и извещения по всем случаям высшей полиции; сведения о числе существующих в государстве разных сект и расколов; известия об открытиях по фальшивым ассигнациям, монетам, штемпелям и прочее; сведения подробные обо всех людях, под надзором полиции состоящих; высылка и размещение людей подозрительных и вредных; заведование наблюдательной и хозяйственной жизнью всех мест заключения, в коих заключаются государственные преступники; все постановления и распоряжения об иностранцах, в пределы государства прибывших и из оного выезжающих; статистические сведения, до полиции относящиеся. Как видно из этого перечня, обязанности Третьего отделения были обширны и в силу этого не очень четки. Вооруженной силой Третьего отделения, необходимой для проведения его мероприятий при арестах, несении обязанностей «наблюдательной полиции», явился корпус жандармов. Он был создан Николаем I указом от 28 апреля 1827 года. Его командир обладал правами командующего армией.
Приемная графа А. Х. Бенкендорфа
Первоначально жандармские части, подчиненные Третьему отделению, включали в свой состав 4278 чинов. В их числе — 3 генерала, 41 штабс-офицер, 160 обер-офицеров, 3617 рядовых и 457 нестроевых чинов. В последующие годы численность генералов возросла в 4 раза, офицеров и нижних чинов в 1,5 раза. А. Х. Бенкендорф разработал первое положение о корпусе жандармов. Каждый из его округов возглавлял генерал. Он назывался окружным начальником и располагал властью командира дивизии. В округ входило от 8 до 11 губерний. Ярославская губерния была включена во 2-й Московский округ. Возглавлялся он первые годы генерал-лейтенантомА. А. Волковым, одним из бывших московских полицмейстеров, затем эту должность при Николае I занимали генералы С. И. Лисовский и С. В. Перфильев. Округа делились на отделения, включавшие от двух до трех губерний. Возглавляли их, как правило, полковники. В каждую губернию назначался штаб-офицер корпуса жандармов в чине от майора до полковника. В случае необходимости штаб-офицер мог прибегнуть к помощи губернской жандармской команды численностью до 34 человек. Возглавлял ее обычно поручик или штабс-капитан. Практическая деятельность жандармерии состояла в понуждении к исполнению законов и приговоров судов. Чины ее посылались на поимку беглых крестьян, задержание беспаспортных лиц, на преследование воров, контрабандистов, «расследование законом запрещенных скопищ», препровождение особо важных преступников и арестантов. Жандармы присутствовали на ярмарках, торжищах, церковных и народных празднествах, гуляньях, разного рода съездах и парадах. Генералы и штаб-офицеры осуществляли надзор за местным госаппаратом, докладывали в Третье отделение о настроениях в местном обществе. Агентуры в николаевское время у жандармов было немного, но в ней не было особой нужды. В условиях относительного спокойствия в стране, постоянно пребывая в местном обществе, штаб-офицер знал все новости, сплетни и интриги. Анализируя народную молву, он имел представление о настроениях крестьян и рабочих. Обо всем увиденном и услышанном штаб-офицеры сообщали в штаб корпуса жандармов. При всех недостатках Третье отделение и корпус жандармов при Николае I сделали немало для России. В 1839 году А. Х. Бенкендорф выступил за постепенную отмену крепостного права в стране. Он сделал вывод о том, что крепостное право есть «пороховая бочка под государством». В начале 40-х годов он горячо поддержал царя на совещании особого комитета, высказавшись за строительство железных дорог в России, против которых были большинство министров. Тогда же шеф жандармов подал идею создания бесплатных больниц для чернорабочих обеих столиц. Комиссия под руководством жандармского генерала Буксгевдена поставила вопрос об улучшении жилищных условий рабочих Петербурга. С 1844 по 1856 год Третье отделение и корпус жандармов возглавлял А. Ф. Орлов (1786—1868), крупный государственный деятель, неоднократно выполнявший сложные дипломатические поручения царя. Его хорошо знал А. С. Пушкин, посвятивший ему стихотворение, в котором отмечал его «любезность, разум просвещенный».
Алексей Федорович Орлов
Первым штаб-офицером корпуса, прибывшим на короткое время в Ярославскую губернию, был подполковник Жемчужников. Это был толковый и знающий свое дело жандарм. Он недолго задержался в губернии. Посланный ревизировать Калужскую губернию, написал глубокий аналитический отчет о ее состоянии, что вызвало крайнее раздражение калужского начальства, включая генерал-губернатора. Царь поддержал Жемчужникова, а Бенкендорф, признавший отчет его образцовым, разослал его для ознакомления по всем округам корпуса жандармов, повысил его в чине до полковника и назначил начальником отделения. Следующим штаб-офицером, присланным в Ярославль, был полковник Н. П. Шубинский (1782—1837). Как и все его сверстники, службу начинал в армии, участвовал в войнах. В нашей губернии служил до 1831 года. В отчете Третьего отделения за 1832 год дается высокая оценка его работе. Сообщается, что «полковник Шубинский своими действиями приобрел всеобщее уважение в Ярославской губернии».
Действительно, энергии, дотошности Шубинского не было предела. Он внимательно следил за настроением крепостных и вольных мастеровых на Ярославской Большой мануфактуре (ЯБМ). С его слов, начальник 2-го округа генерал А. А. Волков сообщает А. Х. Бенкендорфу о волнениях на этом предприятии в 1829 году. Кстати, надзор за мануфактурой являлся обязанностью всех последующих штаб-офицеров. В феврале 1838 года новый начальник 2-го жандармского округа генерал С. В. Перфильев докладывал шефу жандармов о том, что это заведение год от года все более приходит в упадок от несогласия между предпринимателями Яковлевыми, от недостатка капиталов: «Отчего ныне из 720 станков в действии только 400 и с некоторого времени, по невысылке денег из общего правления сей фабрики, находящегося в Петербурге, фабричные люди не удовлетворяются своевременно задельною платой, по две недели и более остаются вовсе без работы за неимением на фабрике материала». В 40-е годы неоднократно в штаб корпуса доносилось о бедственном положении рабочих Ярославской Большой мануфактуры. Только к 1843 году положение с выдачей зарплаты на этом предприятии несколько улучшилось. <br >Н.П. Шубинский регулярно посещал Демидовское училище, преобразованное в 30-х годах в лицей, и информировал начальство о положении в нем. 10 октября 1827 года Николай Петрович сообщал в Третье отделение о том, что ввиду неимения директора в нем беспорядки в училище «выходят из меры, а поэтому предводитель губернского дворянства Соколов возобновляет свою просьбу об определении в лицей директора из среды дворян Ярославской губернии». Вольнодумства в училище, по словам Шубинского, в тот период не имелось, а были обычные шалости воспитанников. Один из них ночью, накрывшись белою простынею, сильно напугал своего сокурсника, объявив себя пришедшим за ним мертвецом. Говорит Шубинский о случаях кражи вещей воспитанником Вагнером. В другом донесении штаб-офицер докладывает Бенкендорфу об экзамене в лицее, слабых знаниях его воспитанников. По его мнению, этот недостаток объясняется плохим надзором за занятиями, буйством учащихся, многочисленностью пропусков ими занятий. Директором училища назначили А. Ф. Клименко, магистра философии. С его приходом положение дел в лицее, отмечает Шубинский, намного улучшилось. 13 февраля 1829 года он докладывал А. Х. Бенкендорфу, что, слышавши много об улучшении порядка в училище, лично нанес визит А. Ф. Клименко. Тот провел его по всем аудиториям и помещениям, в которых занимались пансионеры. Полковник побывал даже на кухне и в столовой. Везде он отметил чистоту, опрятность и гораздо лучший порядок, чем в предыдущие визиты. С пребыванием Шубинского в Ярославле связано разоблачение махинаций, творившихся при призыве рекрутов. В своих отчетах Бенкендорфу он раскрывает механику злоупотреблений, приведших к торговле новобранцами по всей губернии. Суть их заключалась в том, что помещик продавал своего крепостного казенным крестьянам для отдачи в рекруты. Для этого ему выписывалась отпускная грамота, которая в руки «вольному» не давалась. Правдами и неправдами такого проданного приписывали к семейству поселянина, который должен был отдать одного из сыновей в армию. «Вольноотпущенного» заставляли писать прошение вместо него идти в рекруты. Записка о торговле новобранцами была направлена А. Х. Бенкендорфом ярославскому губернатору М. И. Бравину для принятия мер к нарушителям законов. Император распорядился, чтобы жандармские офицеры участвовали в период призыва в рекрутских присутствиях и навели там порядок. Как явствует из отчетов жандармских офицеров из губерний, торговля рекрутами была характерна для многих регионов. В какой-то степени людям Бенкендорфа удалось навести порядок в призыве на военную службу. Ярославские вольнодумцы не раз попадали в поле зрения жандармов. В 1830 году в Пошехонском уезде ими был схвачен некто Егор Иванов, заявлявший, что он «не признает ни царя, ни установленных им гражданских и духовных властей». В 1835 году в губернии жандармами был арестован человек, назвавший себя Иваном. Он не признавал святых угодников, императора и никакого начальства. В 1847 году жандармерия заинтересовалась крепостным человеком Никитиным, принадлежавшим одной из ярославских помещиц. Он утверждал, что в мире «все дела идут криво», выражал ненависть к «делам николаистским». Заточенный по распоряжению царя в Соловецкий острог, Никитин и там оставался непреклонным. В том же году в Петергофе был арестован ярославский крепостной Николай Подрядчиков. Хорошо начитанный, сочиняющий стихи, он предсказывал наступление в России событий, подобных французской революции. Польское восстание 1830—1831 годов серьезно сказалось на внутренней политике Николая I, что заметно в ряде документов Третьего отделения, имеющих отношение и к Ярославской губернии. В январе 1831 года А. Х. Бенкендорф обратился к местному губернатору со следующей депешей: «В случае, когда в губернии появятся какие-либо воззвания к народу или сочинения, клонящиеся к внушениям мирным жителям мнений, противных государственным постановлениям или гражданскому порядку, вы ... немедленно, препроводив оные ко мне, примите надлежащие меры к открытию сочинителей и распространению таковых разглашений». В октябре 1831 года император Николай I и Бенкендорф посетили Ярославль. Бенкендорф ознакомился с состоянием жандармской команды, встретился с ее офицерами, положением пленных поляков, их устройством и доложил обо всем Николаю I. Царь посетил Демидовский лицей и приказал ввести в нем строевую подготовку, шагистику, обучение военному делу. Воспитанников обучали унтер-офицеры, ставили оценки за стойку, повороты, маршировку и военную словесность. В 40-е годы функции жандармов намного усложняются, что вызвалось ростом напряженности в стране, кризисом крепостного строя. Офицеры корпуса не только заседают в рекрутских комиссиях, выявляют злоупотребления чиновников, но и участвуют в контроле производимой для армии амуниции. 3 января 1849 года ярославский штаб-офицер получил предписание пригласить командира гарнизонного батальона подполковника Лебеневского совместно с ним освидетельствовать качество рекрутских полушубков, изготовленных в губернии. Без жандармов не обходилось ни одно расследование крестьянских волнений, убийств крепостными своих помещиков. Так, ярославский штаб-офицер участвовал в расследовании причин расправы крестьян в Любимском уезде с приказчиком Григорием Евстафьевым. В результате выяснилось, что убийцами являются Иван Гаврилов и Алексей Михеев. Их судили и сослали на каторжные работы. В том же году местный жандармский подполковник направил А. Х. Бенкендорфу записку о покушении на жизнь отставного генерал-майора Палицына крестьян его имения. Штаб-офицер также участвовал в расследовании этого преступления.</br >
Крестьянское восстание 1860-х годов
Говоря о жандармском следствии николаевского времени, следует сказать, что в большинстве случаев оно велось объективно. Провокаций не допускалось. Наоборот, с провокаторами и лжедоносителями поступали строго. В 1846 году в Ярославль из Петербурга был выслан под надзор отставной гвардейский полковник Яковлев, донесший, будто ему известно о существовании антиправительственного заговора. Надзор за местной прессой, культурной жизнью губерний также находился в ведении жандармерии. Как известно, в Ярославской губернии с 1831 года выходили «Ярославские губернские ведомости», положившие начало провинциальной прессе. К 40-м годам такие газеты издавались в большинстве губерний. Содержание их привлекло внимание Третьего отделения. 12 марта 1838 года А. Х. Бенкендорф обратился ко всем губернаторам с распоряжением присылать к нему по экземпляру «Губернских ведомостей». 28 марта 1843 года, встревоженный либеральными нотками в ярославской газете, начальник 2-го округа генерал С. В. Перфильев дал секретное указание местному штаб-офицеру иметь «неослабное наблюдение» за «Ярославскими губернскими ведомостями». В том же году управляющий Третьим отделением и начальник штаба корпуса генерал Л. В. Дубельт прислал губернатору список запрещенных к постановке пьес. Наряду с грибоедовским «Горе от ума» числились «Братья-разбойники» Шиллера. В конце 40-х — начале 50-х годов запретили показывать «Манфреда» Байрона, «Лекаря по неволе» Мольера, «Свадьбу Фигаро» Бомарше как пьесы, проникнутые радикализмом. К их числу власти отнесли и гоголевские «Вечера на хуторе близ Диканьки», «Петербургские квартиры» Кони и ряд других театральных произведений. Более тщательным стал надзор за водевильным репертуаром. В афишах обязательно должны были ставить "С дозволения начальства". В период европейских революций 1848 года активность жандармерии намного выросла. Под надзор брались все лица Ярославской губернии, показавшиеся властям неблагонадежными. Начальник 2-го округа С.В.Перфильев распорядился о том , чтобы штаб-офицеры, подведомственные ему, ссобщали обо всех людях "заслуживающих внимания правительства". В эти годы значительно расширились масштабы перлюстрации. Вскрытию подверглись письма многих известных людей, в том числе и в Ярославской губернии. Правительство подозревало всех и каждого из интеллигентной среды в крамоле и неблагонадежности. Не избежал этой участи арестованный в 1848 году и сосланный на чиновничью службу в Ярославль поэт-славянофил И. С. Аксаков. Письма его постоянно вскрывались и не доставлялись родным. В начале 50-х обстановка в стране стала еще более напряженной. Участились крестьянские волнения. Несмотря на репрессии, укрепилось революционно-демократическое направление в литературе и журналистике, стали возникать и распространять свое влияние различные религиозные секты. Жандармы и полиция активизировали борьбу с беглыми крестьянами, задерживали бродяг, раскольников. 29 апреля 1850 года ярославский штаб-офицер подполковник Лобановский докладывал в штаб корпуса о том, что начальник местной жандармской команды отрядил из ее состава подразделение для поимки появившихся в губернии членов секты "бегунов". Было арестовано 40 сектантов. Всего же с 1 июля 1850 года по 1 апреля 1851 года жандармами в губернии взято под стражу более 200 раскольников, не признававших официального православия. Эти люди называли себя "странниками христовыми", не скрывая неповиновения властям, считая это непременным условием спасения души. В тот же период жандармская команда ликвидировала большую шайку разбойников, терроризировавшую население Ярославского уезда. Возглавлявшему операцию жандармскому офицеру удалось напасть на след ее главаря Пашки, скрывавшегося в деревне Сопелки в шестнадцати верстах от Ярославля. Завербовав подругу бандита в осведомители , жандармы были в курсе всех действий банды, а вскоре задержали и самого Пашку. Как выявило следствие, разбойникам покровительствовала уездная полиция, поэтому попытки арестовать их оказывались тщетными. Смогли сделать это более квалифицированные и не коррумпированные в делах розыска жандармы. Немаловажное значение Третьим отделением в период Крымской войны по-прежнему придавалось выявлению неблагонадежных лиц, их арестам или недопущению к государственной службе. В первую очередь это относилось к полякам, брожение среди которых вновь усилилось в связи с войной. В январе 1854 года начальник 2-го жандармского округа дал команду местной жандармерии задержать в случае появления в Ярославской губернии польского выходца Стаковского, странствующего под именем Бакареля. 28 марта того же года он известил губернатора о высылке в губернию под надзор полиции как "неблагонадежных" лиц польской национальности - титулярного советника Терлецкого, дворянина Сузиновича, помещика Петра Грабовского и его жены. В этот период активно задерживали и возвращали помещикам крестьян, уходивших в в Морское, а затем в Государственное ополчение из губерний, откуда они не призывались. Поток их все ширился в связи со слухами, что ополченцы и члены их семей освобождаются от крепостной неволи. Бегство в ополчение без разрешения властей имело место и в Ярославской губернии.
Офицеры жандармерии 1860—1870 гг.
Отношение к Третьему отделению и корпусу жандармов в стране было неоднозначное. В целом авторитет этих служб постепенно падал. Хотя формально их власть значительно выросла. Это объяснялось тем, что крепостническая система, которую главным образом защищало ведомство, полностью изжила себя, а надежды на реформы и установление в стране законности с помощью жандармов не оправдывались. Не смогли жандармы покончить и с коррупцией, лихоимством, произволом чиновников и помещиков. Отсюда и падение престижа службы в «голубом мундире» среди офицеров армии и флота, откуда набирался командный состав корпуса. В 60—70-е годы наступил кризис политического розыска, что выразилось в неспособности Третьего отделения противостоять революционному движению народничества, их террористическим актам, в ходе которых погибло немало сановников, в том числе жандармские генералы, а позднее и сам Александр II.
Кодификация законов
КОДИФИКАЦИЯ ЗАКОНОВ ПРИ НИКОЛАЕ 1
Со времени Соборного Уложения 1649 г. накопились десятки тысяч манифестов, указов и других нормативных актов, которые сплошь и рядом дублировали, а порой противоречили друг другу и в которых с трудом разбирались даже высшие правительственные чиновники. Какие законы сохранили свою силу, какие отменены, знали только немногие знатоки в судах и бюрократических канцеляриях.
Николай I хорошо понимал нетерпимость подобного положения: отсутствие свода законов уничтожало всякую возможность планомерного управления, затрудняло деятельность правительственного аппарата, создавало благоприятную почву для воровства и лихоимства чиновников. С этой целью со времен Екатерины II предпринимались попытки упорядочить законодательство, провести его кодификацию, но все они не были успешными.
Николай I организовал всю работу по кодификации российских законов на высоком государственном уровне. Для ее проведения было специально создано II отделение Его Императорского Величества Канцелярии, за деятельностью которой постоянно и внимательно следил сам монарх. Более того, к этой работе император привлек М.М.Сперанского, правда, по началу с большой осторожностью. Сперанский вернулся из ссылки в Петербург в 1821 г., однако с тех пор не играл сколько-нибудь
заметной роли в политической жизни страны. Между тем, Николай I хорошо понимал, что Сперанский являлся одним из самых образованных и юридически опытных государственных сановников. Именно он " -^л фактическим руководителем {амеченной работы.
Сперанский представил Николаю I следующий план кодификационной работы: сначала собрать все законы, изданные после Уложения 1649 г., и расположить их в хронологическом порядке; затем произвести проверку этого историко-юридического материала — исключить законы отмененные, сопоставить между собой законы повторяющиеся и друг другу противоречащие, свести их воедино и расположить полученный материал в определенной системе; наконец, пересмотреть составленный свод с точки зрения требований современной жизни, отбросить устаревшие нормы, внести недостающие и, уточнив содержание статей, выработать окончательный текст нового уложения.
Николай I согласился с необходимостью первого и второго этапов, но отверг третий, по существу, основной акт кодификации — разработку нового юридического кодекса. Таким образом, задуманная реформа утрачивала преобразующее начало и превратилась в формально-техническое мероприятие, хотя и весьма крупного государственного масштаба.
Сперанский вынужден был подчиниться решению императора. Под его руководством И отделение провело поистине колоссальную работу по изысканию, систематизации и редакции различных законодательных актов, изданных с 1649 г. вплоть до 1825 г. Они были систематизированы в хронологическом порядке.
В результате к 1830 г. было подготовлено первое издание «Полного собрания законов Российской империи» (ПСЗ), которое состоит из 45 томов: 40 томов законов и 5 томов указателей к ним. В них вошло 30.600 законодательных актов. Последующие издания публиковались по царствованиям: 2-е издание охватывало законы, вышедшие с 1825 по 1855 гг.; 3-е — с 1855 по 1881 гг. итак далее.
ПСЗ соединяло все законы воедино, но пользоваться им. в юридической практике было очень трудоемко. В наши дни ПСЗ представляет интерес прежде всего как уникальный исторический источник.
Для практических нужд правительственных и судебных структур был подготовлен «Свод законов Российской империи». Туда вошли лишь действующие законы, систематизированные по областям права: уголовное, гражданское, торговое и т.д. «Свод», опубликованный в 1832 г., состоял из 15 томов. Он был признан единственным основанием при решении административных и судебных вопросов.
19 января 1833 г. состоялось заседание Государственного совета, обсудившее представленный «Свод законов». Вся работа комиссии получила полное одобрение чиновничьей элиты. На этом заседании растроганный Николай I, сняв с себя Андреевскую звезду, надел ее на Сперанского. 1 января 1835 г. «Свод» вступил в силу. За выполненную работу и заслуги пе ред Отечеством Сперанскому был пожалован графский титул. В 1839 г. великий русский реформатор скончался.
Кодификация законодательных актов облегчила ведение юридической практики и контроль за ней. Однако она имела и более глубинные и долгосрочные последствия. Законодательство стало доступным для изучения и критики. Это, в свою очередь, формировало политико-правовую культуру российского общества, подготавливало осознание необходимости судебно-правовой реформы.
В начале 30-х гг. XIX в. появилось на свет идеологическое обоснование реакционной политики самодержавия — теория “официальной народности”. Автором этой теории выступил министр народного просвещения граф С. Уваров. В 1832 г. в докладе царю он выдвинул формулу основ русской жизни: “Самодержавие, православие, народность”. В основе ее была точка зрения, что самодержавие — исторически сложившийся устой русской жизни; православие — нравственная основа жизни русского народа; народность — единение русского царя и народа, ограждающее Россию от социальных катаклизмов. Русский народ существует как единое целое лишь постольку, поскольку сохраняет верность самодержавию и подчиняется отеческому попечению православной церкви. Любое выступление против самодержавия, любая критика церкви трактовались им, как действия, направленные против коренных народных интересов.
Уваров доказывал, что просвещение может быть не только источником зла, революционных потрясений, как это случилось в Западной Европе, а может превратиться в элемент охранительный — к чему следует стремиться в России. Поэтому всем “служителям просвещения в России предлагалось исходить исключительно из соображений официальной народности”. Таким образом, царизм стремился решить задачу сохранения и укрепления существующего строя.
По мнению консерваторов николаевской эпохи, в России не было причин для революционных потрясений. Как говорил начальник Третьего отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии А.Х. Бенкендорф, "прошедшее России было удивительно, ее настоящее более чем великолепно, что же касается ее будущего, то оно выше всего, что может нарисовать самое смелое воображение". В России становилось практически невозможным бороться за социально-экономические и политические преобразования. Попытки русской молодежи продолжить дело декабристов успеха не имели. Студенческие кружки конца 20-х — начала 30-х гг. были малочисленны, слабы и подвергались разгрому.
Российские либералы 40-х гг. XIX в.: западники и славянофилы
В условиях реакции и репрессий против революционной идеологии широкое развитие получила либеральная мысль. В размышлениях об исторических судьбах России, ее истории, настоящем и будущем родились два важнейших идейных течения 40-х гг. XIX в.: западничество и славянофильство. Представителями славянофилов были И.В. Киреевский, А.С. Хомяков, Ю.Ф. Самарин и многие др. Наиболее выдающимися представителями западников выступали П.В. Анненков, В.П. Боткин, А.И. Гончаров, Т.Н. Грановский, К.Д. Кавелин, М.Н. Катков, В.М. Майков, П.А. Мельгунов, С.М. Соловьев, И.С. Тургенев, П.А. Чаадаев и др. По ряду вопросов к ним примыкали А.И. Герцен и В.Г. Белинский.
И западники, и славянофилы были горячими патриотами, твердо верили в великое будущее своей России, резко критиковали николаевскую Россию.
Особенно резко славянофилы и западники выступали против крепостного права. Причем западники — Герцен, Грановский и др. — подчеркивали, что крепостное право — лишь одно из проявлений того произвола, который пронизывал всю русскую жизнь. Ведь и “образованное меньшинство” страдало от беспредельного деспотизма, тоже было в “крепости” у власти, у самодержавно-бюрократического строя. Критикуя российскую действительность, западники и славянофилы резко расходились в поисках путей развития страны. Славянофилы, отвергая современную им Россию, с еще большим отвращением смотрели на современную Европу. По их мнению, западный мир изжил себя и будущего не имеет (здесь мы видим определенную общность с теорией “официальной народности”).
Славянофилы отстаивали историческую самобытность России и выделяли ее в отдельный мир, противостоящий западу в силу особенностей русской истории, религиозности, русского стереотипа поведения. Величайшей ценностью считали славянофилы православную религию, противостоящую рационалистическому католицизму. Славянофилы утверждали, что у русских особое отношение к властям. Народ жил как бы в “договоре” с гражданской системой: мы — общинники, у нас своя жизнь, вы — власть, у вас своя жизнь. К. Аксаков писал, что страна обладает совещательным голосом, силой общественного мнения, однако право на принятие окончательных решений принадлежит монарху. Примером такого рода отношений могут стать отношения между Земским собором и царем в период Московского государства, что позволило России жить в мире без потрясений и революционных переворотов, типа Великой французской революции. “Искажения” в русской истории славянофилы связывали с деятельностью Петра Великого, который “прорубил окно в Европу”, нарушил договор, равновесие в жизни страны, сбил ее с начертанного богом пути.
Славянофилов часто относят к политической реакции в силу того, что их учение содержит три принципа “официальной народности”: православие, самодержавие, народность. Однако следует отметить, что славянофилы старшего поколения истолковывали эти принципы в своеобразном смысле: под православием они понимали свободное сообщество верующих христиан, а самодержавное государство рассматривали как внешнюю форму, которая дает возможность народу посвятить себя поискам “внутренней правды”. При этом славянофилы защищали самодержавие и не придавали большого значения делу политической свободы. В то же время они были убежденными демократами, сторонниками духовной свободы личности. Когда в 1855 г. на престол вступил Александр II, К. Аксаков представил ему “Записку о внутреннем состоянии России”. В “Записке” Аксаков упрекал правительство в подавлении нравственной свободы, приведшей к деградации нации; он указывал, что крайние меры могут только сделать в народе популярной идею политической свободы и породить стремление к ее достижению революционным путем. Ради предотвращения подобной опасности Аксаков советовал царю даровать свободу мысли и слова, а также возвратить к жизни практику созыва Земских соборов. Идеи предоставления народу гражданских свобод, отмены крепостного права занимали важное место в работах славянофилов. Неудивительно поэтому, что цензура часто подвергала их преследованиям, мешала свободно выражать свои мысли.
Западники, в отличие от славянофилов, русскую самобытность оценивали как отсталость. С точки зрения западников, Россия, как и большинство других славянских народов, долгое время была как бы вне истории. Главную заслугу Петра I они видели в том, что он ускорил процесс перехода от отсталости к цивилизации. Реформы Петра для западников — начало движения России во всемирную историю.
В то же время они понимали, что реформы Петра сопровождались многими кровавыми издержками. Истоки большинства самых отвратительных черт современного ему деспотизма Герцен видел в том кровавом насилии, которым сопровождались петровские реформы. Западники подчеркивали, что Россия и Западная Европа идут одинаковым историческим путем, поэтому Россия должна заимствовать опыт Европы. Важнейшую задачу они видели в том, чтобы добиться освобождения личности и создать государство и общество, обеспечивающие эту свободу. Силой, способной стать двигателем прогресса, западники считали “образованное меньшинство”.
При всех различиях в оценке перспектив развития России западники и славянофилы имели схожие позиции. И те, и другие выступали против крепостного права, за освобождение крестьян с землей, за введение в стране политических свобод, ограничение самодержавной власти. Объединяло их также и негативное отношение к революции; они выступали за реформистский путь решения основных социальных вопросов России. В процессе подготовки крестьянской реформы 1861 г. славянофилы и западники вошли в единый лагерь либерализма. Споры западников и славянофилов имели большое значение для развития общественно-политической мысли. Они являлись представителями либерально-буржуазной идеологии, возникшей в дворянской среде под влиянием кризиса феодально-крепостнической системы. Герцен подчеркнул то общее, что соединяло западников и славянофилов — “физиологическое, безотчетное, страстное чувство к русскому народу” (“Былое и думы”).
Либеральные идеи западников и славянофилов пустили глубокие корни в русском обществе и оказали серьезное влияние на следующие поколения людей, искавших для России пути в будущее. В спорах о путях развития страны мы слышим отзвук спора западников и славянофилов по вопросу о том, как соотносятся в истории страны особенное и общечеловеческое, чем является Россия — страной, которой уготована мессианская роль центра христианства, третьего Рима, или стра