17 • Мусульманская философия и этика ислама

Социальные нормы, проповедуемые исламом, свидетельствуют о попытке создания справедливого общества, которая, как и более ранние и поздние, оказалась нереализованной. Как показывает ис­тория, возникновение таких идей характерно для переломных эпох в развитии общества, а таковая и была в то время на Аравийском полуострове.

Относительно конкретных бытовых предписаний Коран отли­чается от Библии настолько, насколько обычаи и традиции древ­них арабов, живших на Аравийском полуострове, отличались от обычаев народов, в среде которых возникло и развивалось христи­анство. Коран запрещает ростовщичество, азартные игры, вино, свинину, но разрешает многоженство. Исключается поклонение изображениям бога и музыка в мусульманских храмах — мечетях.

Пять основных моральных заповедей ислама: исповедание едино­божия и признание пророческой миссии Мухаммеда, пятикратная ежедневная молитва намаз — «ключ к раю», паломничество в Мек­ку на родину пророка Мухаммеда, пост в течение одного месяца в году (когда разрешается есть ночью, но не днем), налог в пользу бедных (нечто вроде христианской милостыни). Когда Мухаммеда

183

Культурология в вопросах и ответах

спросили, какое деяние наиболее добродетельно, он ответил: «Чтобы ты умирал, а язык твой поминал Аллаха, великого и всемо­гущего». Богослужения состоят из общей молитвы, чтения Корана и проповеди.

Моральные предписания не сосредоточены в Коране в одном каком-либо месте, и, несмотря на некоторые противоречия, среди них нет таких расхождений, как между 10 заповедями Ветхого заве­та и Нагорной проповедью Христа (так и должно быть, поскольку Коран создан одним человеком). Кое в чем мораль Корана напо­минает заповеди Ветхого завета (например, повторяется заповедь «око за око» — 5: 49). Не смягченный Христовым «непротивленче­ством» ислам более воинственен к тем, кого называет неверными, т. е. немусульманам. Мухаммед подал этому пример, участвуя в подготовке военных экспедиций в Мекку и Сирию. Одно из пред­писаний ислама состоит в священной войне за веру (джихад). У му­сульман есть специальное слово, обозначающее пожертвовавших собой за веру и почивших мученической смертью, — шахид. Им гарантирован рай, куда они попадут, минуя испытания в аду и в мусульманском чистилище. Как писал Пушкин, в «Подражании Корану»,

Блаженны падшие в сраженье: Теперь они вошли в эдем И потонули в наслажденье, Не отравляемом ничем.

В других случаях Коран ближе к Новому завету: заповедь «не клянись» и «невыпячивание добрых дел». «Если вы открыто делае­те милостыню, то хорошо это; а если скроете ее, подавая ее бед­ным, то это — лучше для вас и покрывает для вас ваши злые дея­ния» (Коран. 2: 273).

Большое значение в Коране придается понятию благочестия. «Не в том благочестие, чтобы вам обращать свои лица в сторону востока и запада, а благочестие — кто уверовал в Аллаха и в по­следний день, и в ангелов, и в писание, и в пророков, и давал иму­щество, несмотря на любовь к нему, близким и сиротам, и бедня­кам, и путникам, и просящим, и на рабов, и выстраивал молитву и давал очищение, — и исполняющие свои заветы, когда заключат, и терпеливые в несчастье и бедствии и во время беды — это те, ко­торые были правдивы, это они — богобоязненные» (Коран. 2: 172).

184

Мусульманская философия и этика ислама

Понятие милосердия не менее важно в Коране, чем в Новом завете. «Никогда не достигнете вы благочестия, пока не будете рас­ходовать то, что любите» (Коран. 3: 86). В Коране многократно вы­сказывается пожелание милостыни и порицание излишеств.

Коран, как и Библия, обещает исполняющим моральные запо­веди вечное блаженство. «И устремляйтесь к прощению от вашего Господа и к раю, ширина которого — небеса и земля, уготованному для богобоязненного, которые расходуют и в радости и в горе, сдерживающих гнев, прощающих людям» (Коран. 3: 127—128). «А те, которые уверовали и творили благое, те — обитатели рая, они в нем вечно пребывают» (Коран. 2: 75-76).

Тем же, кто делает зло, Коран грозит возмездием. «Да! Тот, кто приобрел зло и кого окружил его грех, то они — обитатели огня, они в нем вечно пребывают» (там же). Возмездие рассматривается Кораном как способ воспитания, и формы его могут показаться очень жестокими уже здесь, на земле, не говоря уже о небе. «Вору и воровке отсекайте их руки в воздаяние за то, что они ни приоб­рели, как устрашение от Аллаха. Поистине Аллах — великий, муд­рый» (Коран. 5: 42). Женщина, по Корану, как и по Библии, долж­на повиноваться мужчине, но опять-таки в Коране это выражено в более сильной форме. «А тех, непокорности которых вы боитесь, увещайте и покидайте их на ложах и ударяйте их» (Коран. 4: 38). В Коране еще резче, чем в Библии, подчеркивается вред сомне­ния. «Истина — от твоего Господа. Не будь же сомневающимся» (Коран. 3:43).

Ислам — это попытка соединения веры и разума, что подтверж­дают частые ссылки мусульманских авторов на греческую фило­софию. В мусульманской философии было два направления: ари-стотелизм как попытка рационального объяснения истин Откро­вения (Аль-Фараби — 870—950, Авиценна — 980—1037) и суфизм как мистическое истолкование Корана (Аль-Газали — 1058—1111, Ибн-Араби — 1165—1240). Арабы первые осуществили синтез рели­гии с философией Аристотеля, который затем продолжил Фома Аквинский. Таким образом они внесли крупный вклад в мировую культуру и подготовили европейское Возрождение.

Суфизм возник как мистико-аскетическое течение в исламе в середине VIII в. на территории нынешнего Ирака и Сирии. Его относят к мистико-пантеистическим учениям, возникшим как протест против ортодоксального ислама. Цель — слиться с Богом путем внутреннего очищения и самосовершенствования. Каждый, по учению суфиев, содержит в себе божественную субстанцию.

185

Культурология в вопросах и ответах

Существует несколько течений в суфизме от поднимающих чело­века до уровня Бога до призывающих людей к непротивлению злу.

У суфиев было представление о «божественном свете», исходя­щем от Аллаха, который несет в себе часть души человека — «тай­ник сердца», обращенный к Богу. В суфийском учении есть и кон­цепция предвечного договора, заключенного между Аллахом и людскими душами до их появления в материальном мире. Присяг­нув в верности Аллаху, души, обретя телесную оболочку, забыли о договоре. Цель суфия — вернуться к своему предвечному состоя­нию путем внутреннего самосовершенствования.

Суфизм широко представлен в исламе не только потому, что мистицизм свойствен любой религии, но и в силу специфических причин, к которым следует отнести запрет на видимое изображе­ние Бога. Бог как бы уходил из поля зрения людей, затрудняя его рациональное истолкование, и мистика приобретала исключитель­ные права. В суфийской литературе есть притча об изучении слона в темноте. Дотронувшись до хобота, один человек решил, что слон похож на шланг. Второй ощупал ухо и пришел к выводу, что слон похож на опахало. Третьему попалась нога, и он уподобил слона живой колонне. Четвертый, положив руку на спину, решил, что слон — это трон. Все по-своему правы, но никто не смог адекватно оценить Единое. Так стоит ли быть непримиримыми друг к другу, когда изучается столь сложный объект?

В суфизме имеется представление о «стоянках» на «мистиче­ском пути». В отличие от мистических «состояний», которые дару­ются Богом помимо воли человека, достижение «стоянки» требует постоянного самосовершенствования, самоконтроля и неукосни­тельного соблюдения соответствующих правил и ограничений. Только полное выполнение требований предшествующей «стоян­ки» гарантирует обретение последующей, причем добродетели, об­ретенные на низшей «стоянке», сохраняются на более высокой. Первая «стоянка» — раскаяние. Вслед за раскаянием идет осмот­рительность и благочестие. Оно влечет воздержание и аскетизм. Затем идет бедность — «плащ благородства». Бедность предполага­ет терпение, а оно — упование на Аллаха. Упование некоторые су­фии связывают с «гибелью души» (т. е. своего «я»). За упованием идет удовлетворенность, под которой понимается отказ от собст­венной воли и спокойствие, даже ликование сердца при ощущении мистической близости к Богу, слияния к ним. «Стоянки» обрета­ются путем подвижничества, служения и благочестивых упражне-

186

Искусство и наука в мусульманском мире

ний. «Состояние» же нисходит на сердца, но не длится долго. К «состояниям» относятся наблюдение, любовь, страх, надежда, успокоение и т. д.

У суфийской практики много общего с православным старче­ством — беспрекословное подчинение учителю, правила внутрен­него распорядка и т. п. Суфийские братства с их иерархической ор­ганизацией и определенным уровнем дисциплины напоминают христианские монастыри. Но в отличие от монашеских орденов на Западе они менее строго организованы и не имели централизован­ного управления.

Известный мусульманский мыслитель Ибн-Лраби создал уче­ние о «единстве бытия», включающее в себя суфийскую теософию, мусульманскую метафизику, неоплатонизм и другие компоненты. Оно основано на примате боговдохновенного интуитивного зна­ния. Ибн-Араби считал, что душа, воплощаясь в объекты матери­ального мира, подвергается искажениям «низкой природы» мате­риального бытия, происходящей от мутности материальных эле­ментов. Здесь объяснение жертв, к которым вынуждается культура в мире, и подмен, случающихся, когда соответствующая отрасль культуры достигает материального господства.

Философские вопросы решались и в произведениях искусства. Проблему закона ставит «Шах-наме»:

Ты правый суд зовешь, но где же он? Что — беззаконье, если смерть — закон?

₁₈

• Искусство и наука в мусульманском мире

Последовательность развития мусульманской культуры напо­минает средневековую европейскую: сначала создается религия, а затем эпос, в котором присутствует религия, дорелигиозная мифо­логия данного народа и частично подлинная история, которая еще не более важна, чем мифология и религия.

К наиболее прославленным поэтам мусульманского мира отно­сятся А. Фирдоуси (ок. 940—1020/1030) — автор грандиозного эпоса «Шах-наме»; Омар Хайям (ок. 1048—после 1122), бывший еще ма­тематиком и философом; Низами (1141 — 1203) — автор знаменитой ^поэмы олюбви «Лейли и Меджнун»; Саади (1203/1208—1292) — его ^ПеРУ принадлежит поэма «Бустан».

Мусульманский эпос — это прежде всего «Шах-наме» ( «Книга ⁰ Царях»), написанная на рубеже X—XI вв. Исследователи делят

187

Культурология в вопросах и ответах

«Шах-наме» на три части: мифологическую, эпико-героическую и историческую, что соответствует трем ступеням в развитии искус­ства: мифологической, эпической и реалистической. Сюжеты «Шах-наме» не новы. Если в «Царе Эдипе» сын убивает отца, не зная, что это его отец, то в «Шах-наме» отец убивает сына, не зная, что это сын. В египетской сказке о двух братьях жена одного из них обвиняет в насилии другого брата, отвергнувшего ее домогательст­ва. В «Шах-наме» сын отвергает домогательства жены отца, и за это она ему мстит. Поединок богатыря Сухраба с Гурдафарид на­поминает сказание об амазонках и бой Зигфрида с Брунхильдой в «Песне о нибелунгах». В «Шах-наме» включен мотив подвигов ге­роя. Здесь их не 12, как у Геракла, а 7 в соответствии с иранской традицией. Как в любом эпосе, видим противоречия и логические нестыковки. В одном повествовании шах Кей-Кавус выглядит за­урядным человеком, в другом он богатырь. Низами в самом начале поэмы «Лейли и Меджнун» утверждает необходимость свободы писательского творчества:

Изящество и легкость — вот узда, Чтоб речь была отважна и тверда, А от печали рабской и цепей Она звучит трусливей и слабей. И если нет на волю мне пути, Откуда слово ценное найти!

Написать поэму предложил Низами шах, и он сомневается, что сможет выполнить работу по заказу.

А дальше о том, как относиться к словам: Цени слова дороже всех жемчужин, Чтоб голос твой услышан был и нужен.

«Лейли и Меджнун» — одна из лучших поэм о любви в мировой культуре. Любовь Меджнуна и Лейли поднимается над чувствен­ным желанием. Как писал позже А. Джами (1414-1492), «любви чистота, в коей жажды слияния нет». Это напоминает суфийскую любовь к Богу, которая в свою очередь близка к платонической любви.

Наиболее известной из мусульманской перс идс ко-таджике кой поэзии (ее основоположник — живший в IX-XX вв. Рубаки) при­сущи такие малые формы, как газель — лирическое стихотворение, в котором рифмуются первая, вторая и четвертая строчки каждого четверостишия; касыда ~ аналог европейской оды; рубай — риф­мованное афористическое четверостишие. Наиболее известный

188

Искусство и наука в мусульманском мире

автор рубай Омар Хайям — последовательный критик ислама. Ре­зультат этого — безутешность и безнадежность, проглядывающая сквозь чашу с вином. В поэзии Хайяма преобладает скептицизм.

Приход наш и уход загадочны — их цели Все мудрецы земли осмыслить не сумели. Где круга этого начало, где коней, Откуда мы пришли, куда уйдем отселе?

Слышны у Хайяма и буддистские мотивы:

Жестокий этот мир нас подвергает смене Безвыходных скорбей, безжалостных мучений. Блажен, кто побыл в нем недолго и ушел, А кто не приходил совсем, еще блаженней.

К этому выводу приходит тот, кто считает:

Я душу получил на полержанье только И возвращу ее, когда настанет срок.

Саади почти повторяет Конфуция:

Муж благородный радостей нигде Не ищет, коль народ его в беде.

А притчи Д. Руми (1207—1273) напоминают «Притчи Соломо­новы». Дальше идет «Пленник шелковых кос» Хафиз (1325-1390).

Непритязательные, но глубокие стихотворные рассказы о муд­рости писал Джами, последний из славной плеяды мусульманских поэтов, который был и суфийским шейхом. В рассказе о городе людей, чистых нравом, он создал утопический образ страны, в ко­торой нет ни богатых, ни бедных, ни господ, ни рабов. О себе Джа­ми написал, что он нанизывает «ожерельем жемчуг слова на нитку строк»¹.

Прозаик Ибн аль-Мукаффа (723/724—759/760), в «Кадиле» и «Димне» перенесший ирано-эллинистическую традицию обрам­ленного повествования на арабскую почву, провозгласил принцип «забавляя — поучай», ставший основным в арабской дидактиче­ской прозе (или, если сказать по-восточному цветасто, «облек он мудрость в одеяние смеха»).

Крупным памятником арабской культуры и по значению, и по объему является «1001 ночь». Древнейшую основу ее составляет арабский перевод VTII в. с персидского индо-иранских сказок, вхо-

Классическая восточная поэзия. М., 1991. С. 577.

189

Культурология в вопросах и ответах

ливших в сборник «1000 сказок». Составленный в IX—X вв. араб­ский сборник «1000 ночей» содержал, помимо индо-иранских, арабские материалы. В XII—XIII вв. собрание обогатилось новыми текстами азиатского и египетского происхождения и получило окончательное название, По мере увеличения арабского ареала росло разнообразие сказок. Форма произведения — так называе­мая «обрамленная повесть», рассказ в рассказе — восходит к древ­неиндийской литературе. «1001 ночь» напоминает и европейский «Декамерон».

Широко известны сказания о Ходже (что значит духовный на­ставник) Насреддине — тюркском народном герое, похождения которого широко распространены в Средней Азии и на Ближнем Востоке. Историческим прототипом был турок-сельджук, живший в XIII в. Впервые рассказы о Насреддине записаны в XVI в.

Несколько неожиданна знаменитая «Книга попугая» Нахшаби, законченная в 1330 г., которая по форме «обрамленного рассказа» напоминает «1001 ночь», но содержит много стихотворных вклю­чений. Книга написана характерным для Востока изысканным вычурным слогом, да еще с необыкновенно тонким юмором.

Общее направление развития мусульманской литературы напоминает европейское Средневековое: от героического эпоса «Шах-наме» через куртуазный эпос газелей Саади и Хафиза к сати­ре «Книги попугая», в чем-то аналогичной прозе Рабле, в свою очередь восходящей к Лукиану. Здесь та же линия, что в европей­ской культуре.

Мусульмане унаследовали от иудаизма запрет на изображение живых существ, и поэтому из изобразительных искусств особое развитие в исламе получила орнаменталистика преимущественно растительного характера. Одной из форм орнамента была калли­графия. Знаки и слова имели символическое религиозное значе­ние. Слово «Аллах» обозначалось четырьмя вертикальными линия­ми, которые символически изображали буквы, входящие в данное слово. Два пересеченных квадрата образовывали восьмилучевую звезду — самый распространенный элемент мусульманской орна­ментики. Например, треугольник изображал око Бога, а пяти­угольник символизировал пять заповедей ислама.

В VI в. сложился тип арабской мечети, напоминающий кре­пость с глухими стенами и квадратным или прямоугольным дво­ром. Рядом воздвигался минарет — башня, с которой специальный служитель — муэдзин обращался с призывом правоверных на мо­литву. Минарет мог быть квадратным или круглым. Замечательны­ми примерами мусульманского зодчества могут служить мечеть

190

Искусство и наука в мусульманском мире

: «Купол скалы» в Иерусалиме, построенная на месте разрушенного римлянами храма царя Соломона в 687—691 гг.; мечеть Омейядов, '; построенная в Дамаске в 705—715 гг., перестроенная из христиан-1 ской базилики Иоанна Крестителя, воздвигнутой на месте римско­го храма Юпитера Дамасского, основанием которого стало святи­лище арамейского бога Хадада; мавзолей Тадж-Махал в Индии; крепость Алькасаба в Испании и др.

То, что в Коране не славили «нищих духом», дало возможность исламу овладеть духовными богатствами других народов. В отли­чие от христианства, которое завоевывало себе место под солнцем, борясь с высокоразвитой языческой культурой Рима, ислам поле­мизировал с христианством и не отрицал значения рациональных отраслей культуры. Через христиан арабы познакомились с грече­ской наукой. Центр научной деятельности перемещался на берега Тигра и Евфрата, в Куфу и Басру. Все научные знания делились на науки о природе, науки о боге и математические науки. К послед­ним относились арифметика, геометрия, астрономия и музыка, т. е. те из «семи свободных искусств», которые в средневековой Ев­ропе составили квадривиум. Математические науки вместе с логи­кой считались подготовительными для изучения естествознания и богословия. Кроме этих наук, которые относили к теоретической философии (четкого разделения науки и философии не было), вы­деляли практическую философию, в которую входили этика, эко­номика и политика. Из европейского тривиума риторика и диалек­тика входили в логику, а грамматика — в богословие. Кроме грече­ской, на мусульманство оказала влияние индийская наука. Арабы использовали возникшие в Индии цифры, которые под именем арабских попали в Европу через Персию и Египет. Европейцы пе­реняли и арабское название алгебры (алджебр).

В целом мусульманской культуре благодаря глубокому освое­нию ею греческой культуры и прежде всего философии удалось в I и начале II тысячелетия осуществить культурный синтез, до которого европейская культура дошла к концу ХШ в. Позже европейская культура восприняла от арабов греческую философию (особенно весьма почитаемого ими Аристотеля), что повлияло на приход Воз-Рождения. Взаимопроникновение средневековой европейской и арабской культур было весьма плодотворным.