3. Влияние кризиса 1929—1933 гг.

Обогативший дзайбацу промышленный подъем сменился кризисом

перепроизводства. Еще в. 1927 г. страну поразил финансовый кризис, сопровождавшийся банкротством ряда банков. Затем и на Японию обрушился мировой экономический кризис 1929—1933 гг., резко упал японский экспорт. Поскольку на экспорт шло около 20% валового национального продукта Японии, падение производства оказалось весьма значительным. Сокращение производства сильней всего затронуло угольную, металлургическую, хлопчатобумажную промышленность и судостроение. Число безработных достигло невиданного доселе уровня — 2,5—3 млн. человек. Особенно тяжелый спад переживало сельское хозяйство. Сокращение

экспорта стало настоящей катастрофой для шелководства. Аграрный кризис

привел к тому, что цены на сельскохозяйственные продукты с 1921 по 1931 г.

упали на 47. В стране крайне обострились социальные противоречия: количество забастовок в промышленности, арендных конфликтов в деревне резко возросло.

Выход из кризиса японская буржуазия стала искать в активной

милитаризации экономики, в переходе к новым аннексиям, в общей фашизации режима. Причины этого следует искать прежде всего в своеобразии хозяйственного развития Японии, в военно-феодальном характере японского империализма. Монополии, закабаляя мелкое производство, препятствовали преодолению сложившегося отставания промышленности.

В большинстве же отраслей, обслуживающих традиционные внутренние

рынки (мелкая металлообработка, изготовление национальной одежды и обуви, японской бумаги, фонарей, зонтов, керамических изделий), к началу 30-х гг. еще не был завершен промышленный переворот и производство пребывало на мануфактурной стадии. Из этого отставания в экономическом развитии проистекала особая

агрессивность японского милитаризма.

4. Милитаризация экономики Японии.

В 1931 г. Япония оккупировала Маньчжурию, в 1933—1935 гг. заняла ряд провинций на Севере Китая, а в 1937 г. начала открытую войну против китайского народа. В стране формировался режим военной диктатуры фашистского типа.

Военные расходы легли тяжелым бременем на плечи японского народа.

Государственный бюджет Японии начиная с 1933 г. ежегодно сводился с

многомиллиардным дефицитом, который покрывался эмиссией необеспеченных бумажных денег.

Военно-инфляционная конъюнктура помогала государству стимулировать развитие отраслей, связанных со снаряжением армии и флота. В этот период в особую отрасль выделилось производство грузовиков и самолетов. Милитаризация экономики способствовала резкому подъему тяжелой промышленности.

Перевод японской экономики на военные рельсы проходил под знаком

всемерного усиления государственно-монополистических тенденций.

Специальными правительственными указами вводился контроль над важнейшими отраслями, устанавливалось централизованное распределение сырья и топлива. Особое значение имел принятый в марте 1938 г. закон «О всеобщей мобилизации нации», наделявший правительство правом контролировать не только промышленность, но и транспорт, внешнюю и внутреннюю торговлю. Крупнейшие компании, связанные с военным производством, зачислялись в особый разряд «выделенных» и пользовались значительными привилегиями при получении кредитов, сырья, рабочей силы и гарантированных заказов.

Если монополиям подготовка к войне принесла многомиллиардные прибыли, то для трудящихся она означала фактически введение военной каторги. По закону «О всеобщей мобилизации» запрещались всякие забастовки и собрания. Рабочий день, официально ограниченный 12—14 часами, фактически продолжался 14—16 часов. Введение капиталистической рационализации повышало интенсивность труда. Непрерывная инфляция усиливала дороговизну товаров, усугубляла нищету народных масс.

Среднегодовые темпы промышленного производства в Японии были

довольно высокими: в 1929—1937 гг. они составляли 8%. Но быстрота развития достигалась прежде всего за счет более жестокой эксплуатации. Перед войной реальная заработная плата японского рабочего была в 6 раз ниже, чем в США, и в 3 раза ниже, чем в Англии. При этом заработки женщин составляли от 1/3 до 1/2 зарплаты мужчин. В этом заключался главный секрет высокой конкурентоспособности японских товаров на мировом рынке. Налаженное в 30-е гг. производство велосипедов, часов, радиоприемников, швейных машин работало почти исключительно на экспорт.

Весьма тяжелым оставалось положение тружеников деревни, где охранялись феодальные пережитки. Перед войной лишь 30% всех крестьян имело собственную землю. Остальные, как и прежде, арендовали ее у помещиков, отдавая часто в качестве арендной платы более половины урожая. Усиливались кулаки помещичьего типа, также сдававшие землю внаём. Однако капиталистические отношения проникали в деревню на базе высокой товарности сельского хозяйства.

Усиливалась эксплуатация колоний. Японский капитал усиленно проникал на территории Индонезии, Британской Малайи, Филиппин, Таиланда. Объективно это вело к обострению противоречий между Японией и другими империалистическими государствами, особенно Англией и США.

Правящие круги Англии и США проводили в отношении Японии политику

«восточного Мюнхена». Американские монополии, в частности, помогали развитию японской алюминиевой промышленности, кредитовали машиностроение Японии, предоставляли ей недостающие типы станков.

Все это делалось в расчете на то, что военная мощь самурайской Японии обрушится на СССР. Однако тяжелые поражения у озера Хасан (1938 г.) и на реке

Халхин-Гол (МНР, 1939 г.) изменили планы японской военщины. Как и в Западной Европе, первыми жертвами агрессора стали его покровители.

54