Тема 10. Развитие капитализма в Японии

Рыночная экономика начала развиваться в Японии гораздо позже, чем в Западной Европе и США. К середине XIX века, когда многие европейские страны уже завершили промышленный переворот, Япония была еще типичной аграрной страной с господствующей феодальной системой.

Революция Мэйдзи

Толчком, который ускорил крушение порядков сегуната стал прорыв изоляции в 50-х гг. XIX в. Прорыв совершили США. Им были нужны японские гавани как базы для китобойного флота и угольные базы для пароходов на пути. в У берегов Японии появляется военная эскадра. Коммодор, угрожая артиллерийским обетом с берега, потребовал от японского правительства открыть гавани для американских судов. Правительство не могло сопротивляться, потому что Япония не имела военного флота. После этого пришлось открыть гавани и для других стран.

Этим дело не закончилось. Япония была вынуждена установить низкие ввозные пошлины и допустить на свои рынки дешевую западную продукцию, с которой не могли конкурировать местные ремесленные изделия. Это нанесло сильный удар по зарождающейся японской промышленности, и прежде всего текстильной, оказавшейся на грани исчезновения. Взамен западные страны вывозили из Японии практически за бесценок в огромных количествах сырье и продовольствие, что привело к их нехватке. Бесцеремонное иностранное вмешательство подрывало финансовую систему страны: она оказалась на пороге утраты экономической и государственной независимости.

Дополнительным ущербом для японской экономики стал усиленный вывоз золота из Японии. В Японии, вследствие изоляции от мировых рынков, золото было втрое дешевле, чем в друг странах. Здесь по официальному курсу золото считалось 5 раз дороже серебра, тогда как во всем остальном мире — 15. Иностранцы обменивали здесь серебро на золото и затем вывозили из страны.

Прорыв изоляции показал бессилие правительства сегуна и послужил толчком к революции. Расстановка сил в этой буржуазной революции была необычной. Буржуазия не выступала в качестве главной силы в революции как по причине своей малочисленности и слабости, так и потому, что ростовщический капитал паразитирует преимущественно на докапиталистических способах производства, а следовательно, не очень заинтересован и наступлении капитализма.

Против сегуната в революции выступило по разным причинам большинство самураев. Одни справедливо считали сегунов Токугава узурпаторами и боро­лись за возвращение власти императору. Другие считали не­обходимым свергнуть правительство, которое привело страну к катастрофе. Третьи, наиболее дальновидные, понимали, что без ликвидации режима сегуната, без буржуазных преобразо­ваний будет невозможно сохранить экономическую и полити­ческую самостоятельность Японии.

Поэтому в революции против феодализма (если считать сложившиеся в Японии отношения феодальными) выступили сами феодалы-самураи в союзе с буржуазией, и буржуазия в этом союзе играла второстепенную роль. И революция полу­чила необычную для буржуазных революций форму — форму реставрации законной монархии — власти микадо. В 1867— 1868 гг. сегун был свергнут, главой страны стал император Му-цухито. Период его царствования назывался "Мэйдзи", что в приблизительном переводе означает "просвещенная монархия", и революция тоже получила название революции Мэйдзи.

Возникает вопрос: можно ли этот переворот считать бур­жуазной революцией? Можно, потому что после вооруженно­го переворота были проведены явно буржуазные реформы:

1. Самурайское войско было заменено регулярной армией, которая комплектовалась на основе всеобщей воинской повин­ности. Офицерский корпус этой армии состоял из самураев, традиционных военных, но офицерами могла стать, конечно, только часть самураев. Рисовые пайки оставшимся не у дел самураям были заменены пенсиями, а в 1873 г. была проведена капитализация пенсий, т. е. выплата пенсий была прекращена, а вместо них единовременно выданы крупные суммы денег. Имелось в виду, что эти деньги, будучи использованы как питал, дадут владельцам прибыль в размере прежних пенсий

Часть полученных денег самураи использовали для покупки земли на льготных условиях (им из государственного в это время продавали землю за полцены). Они В1 полученные капиталы в "национальные банки", которые ли расти, как грибы, после революции. В 1880 г. 76% капитала этих банков принадлежало самураям.

Но наиболее многочисленный низший слой самураев этом потерял источник доходов: полученные в качестве компенсации суммы денег были слишком малы, чтобы их мо> было использовать как капитал.

2. Аграрная реформа 1872—1873 гг. ликвидировала государственную собственность на землю. Собственниками земли объявлялись теперь крестьяне, но в тех случаях, когда земля за долги крестьян перешла к новым помещикам (дзинуси), они и становились теперь собственниками земли, а крестьяне оставались их арендаторами. Таким образом, помещики из "незаконных" стали законными собственниками трети пахотных мель в Японии.

При новых порядках крестьяне должны были платить налог государству не рисом, а деньгами. Это увеличило их стоимость от ростовщиков, потому что товарно-денежные отношения в японской деревне были еще слабо развиты. Чтобы получить деньги для уплаты налога, надо было продать рис тому же ростовщику, который был и скупщиком, а чтобы платить налог вовремя, приходилось брать деньги в долг. Поэтому процесс ростовщического закабаления и обезземеливание, крестьян ускорился. К началу первой мировой войны в собственность помещиков перешло уже 45% земли, а 70% крестьян стали арендаторами и полуарендаторами.

Высокая арендная плата (около половины урожая) препятствовала образованию крупных капиталистических хозяйств: сдавать землю в аренду было выгоднее, чем вкладывать капитал и вести свое хозяйство. Поэтому дзинуси по-прежнему жили за счет арендной платы.

Крестьянские хозяйства были мелкими — 70% крестьян обрабатывали участки земли меньше гектара. Техника сельского хозяйства оставалась на примитивном уров­не. Земля обрабатывалась в основ­ном вручную, мотыгой. Преоблада­ло грядковое земледелие, требо­вавшее огромных затрат ручного труда.

Однако новые условия сти­мулировали рост производства: за последние 25 лет перед мировой войной оно выросло вдвое. При этом производство основных культур (риса, сои, ячменя) увеличилось незначительно, зато ускоренными темпами росло производство чая и шелка — главных экспортных культур.

Принципиальное значение аграрной реформы заключалось в том, что была введена частная собственность на землю, а тем самым ликвидирована основа азиатского способа производства, Япония перешла на европейский путь развития.

Развитие промышленности

Началом промышленного переворота и индустриализации Японии следует считать 70-е гг. XIX в., когда силами государ­ства создается фабрично-заводская промышленность.

Первые десятилетия после революции частные капиталы в промышленность не вкладывались. Это объясняется тем, что процесс первоначального накопления в Японии не закончился, капиталов не хватало, поэтому ссудный процент был в несколь­ко раз выше, чем в развитых капиталистических странах, ис­пользовать капитал в сфере кредита было достаточно выгодно. Поэтому государству пришлось самому заняться строительством заводов на средства казны. Оно приглашает европейских инженеров, выписывает европейскую технику и строит "образ­цовые" предприятия. "Образцовые" — потому, что они долж­ны были служить образцом для частных предпринимателей.

Развитие промышленности в значительной степени было обусловлено военно-стратегическими задачами, модернизацией армии и флота. Поэтому военные отрасли, связанные с ними производства были приоритетными, именно в них внедрялись достижения научно-технического прогресса. Государство сооружало военные арсеналы – комбинаты по изготовлению оружия.

Постепенно складываются условия для частного предпри­нимательства, и в 80-х гг. государственные предприятия пере­даются в частные руки. Поскольку они передаются на очень льготных условиях (цены устанавливались в 2–3 раза ниже фактических), то их собственниками становятся люди, имеющие хорошие связи в правительственных кругах. Это были старые торгово-ростовщические дома и наиболее родовитые самураи. Частные предприниматели вкладывали свои капиталы в производство, что способствовало промышленному подъему.

Ход промышленного переворота тормозил избыток дешевой рабочей силы. Работа на мануфактурах, мелких фабриках рассматривалась земледельцами лишь в качестве побочного временного заработка. Иного выхода для уплаты налогов, долгов они не имели. Поэтому разорявшиеся крестьяне вынуждены были за единовременное вознаграждение продавать своих детей на определенный срок (обычно 10 лет) на мануфактуры и фабрики; заниматься отхожим промыслом. Жены крестьян использовались в качестве надомной рабочей силы в отраслях легкой промышленности.

Дешевизна рабочей силы уменьшала стимул к внедрению машин. Поэтому и к началу мировой войны переворот в Японии не был закончен: 40% предприятий оставалось еще на мануфактурной стадии, 60% населения было занято в сельском хозяйстве, а экспортировала Япония в основном сельскохозяйственную продукцию — чай и шелк-сырец.

Традиции азиатского способа производства отражались на отношениях, складывающихся в промышленности. Здесь сохранялись полуфеодальные методы эксплуатации и "патернализм". В соответствии с традициями, хозяин предприятия считался "отцом" и покровителем рабочих, контролировал стороны их жизни, и на японских предприятиях практикой являлись физические наказания рабочих за проступки, связанные с производством. В условиях текучести кадров, низкого уровня их профессиональной подготовки главной задачей становилось не руководство производственным процессом, а обеспечение стабильности персонала, привлечение на предприятие высококвалифицированных работников.

Именно это обстоятельство создало необходимые условия для полного раскрытия феномена японской национальной психологии, основными чертами которой являлись готовность к безоговорочному подчинению, выдержка, настойчивость, нетребовательность в отношении жизненных условий, организованность, трудолюбие.

Древняя японская религия – синтоизм –внушала человеку троякие обязательства перед родителями, прародителями и императором. Сыновья почтительность (безоговорочное подчинение отцу) распространялась на всю государственную иерархию. С самого детства японцу прививалась привычка подчинять свое «я» интересам семьи, группы, государства, в нем воспитывалось сознание зависимости от них, необходимости следования примеру вышестоящего. На первый план выдвигалось «беспрекословное следование за авторитетом», а удовлетворение личных интересов отодвигалось на второй.