1, Если это по-человечески возможно - {разг). Если это в человече­ских силах (если это вообще возможно)

передовой пункт первой помощи пот лился от его брови и затемнял его очки в усилии, которое он предпринимал, чтобы управлять его неустойчивой рукой. Он дрожал немного, поскольку он смотрел на миссионера.

"Мне жаль, что я не мог сказать, что я никогда не боялся," сказал он.

"Мне жаль, что Вы не могли сказать, что Вы верили в Бога," парировал другой.

Но по некоторым причинам, тем вечером ­мысли миссионера ­поехали назад в ранние дни, которые он и его жена провели на острова.

"Иногда госпожа Davidson и я смотрели бы на друг друга, и слезы будут течь по нашим щекам. Мы работали без прекращения, день и ночь, и мы, казалось, не сделали успехов. Я не знаю то, что я должен был обойтись без ее тогда. Когда я чувствовал свой сердечный слив, когда я был очень близким отчаянием, она дала мне храбрость и надежду."

Госпожа Davidson смотрела вниз на свою работу, и небольшой цвет повысился к ее тонким щекам. Ее руки дрожали немного. Она не доверяла себе, чтобы говорить.

"У нас не было никого, чтобы помочь нам. Мы были одними, ­тысячи миль от любого из наших собственных людей, ­окруженных темнотой. Когда я был сломан и утомленный, она отложит свою работу и возьмет Библию и читать ко мне, пока мир не прибыл и обосновался на меня как сон на веки ребенка, и когда наконец она закрыла книгу, она скажет: 'Мы спасем их несмотря на себя.' И я чувствовал себя сильным снова в Боге, и я ответил: 'да, с помощью Бога я спасу их. Я должен спасти их.'"

Он приезжал в стол и стоял перед ним, как если бы это была кафедра.

"Вы видите, они были так естественно развращены, что они не могли быть принесены, чтобы видеть их зло. Мы должны были сделать грехи из того, что они думали, были естественные действия. Мы должны были сделать это грехом, не только, чтобы передать прелюбодеяние и лечь и воровать, но выставить их тела, и танцевать а не прибыть в церковь. Я сделал это грехом для девочки, чтобы показать ее грудь и грех для человека, чтобы не носить брюки."

"Как?" спросил д-р Macphail, не без ­удивления.

"Я устанавливал fines¹. Очевидно единственный способ сделать людей понять, что действие греховно, состоит в том, чтобы наказать их, если они передают это. Я оштрафовал их, если они не прибывали в церковь, и я оштрафовал их, если они танцевали. Я оштрафовал их, если они были ненадлежащим образом украшены. У меня был тариф, и каждый грех должен был быть заплачен или за в деньгах или за работе. И наконец я заставил их понять."

"Но они никогда не отказывались заплатить?"

"Как мог они?" спросил миссионер.

11 Установленных штрафов - (зд). Я ввел штрафы

"Это был бы храбрый человек, который попытался встать против г. Davidson," сказала его жена, сжимая ее губы.

Д-р Macphail смотрел на Davidson обеспокоенными глазами. То, что он услышал, потрясло его, но он смущался выражать его неодобрение.

"Вы должны помнить, что в последнем resort¹ я мог удалить их из их вероисповедания."

"Они возражали против этого?"

Davidson улыбнулся немного и мягко потирал руки.

"Они не могли продать свою копру. Когда мужчины ловили рыбу, они не получили акции выгоды. Это означало кое-что в точности как голодание. Да, они возражали довольно много."

"Скажите ему о Фреде Ohlson," сказала госпожа Davidson.

Миссионер закрепил свои пламенные глаза на д-р Macphail.

"Фред Ohlson был датским торговцем, который был в островах очень многими годами. Он был довольно богатым человеком как торговцами go^2, и он не был очень рад, когда мы приехали. Вы видите, у него были вещи очень его собственный путь. Он заплатил уроженцам, что он любил за их копру, и он заплатил в товарах и виски. У него была жена по рождению, но он был скандально неверен к

¹ в последнем средстве - (зд). в качестве последнего довода

^2, поскольку торговцы идут - (разг). для торговца

ее. Он был алкоголиком. Я дал ему шанс исправить его пути, но он не будет брать это. Он смеялся надо мной."

Голос Davidson's упал к глубокому басу, поскольку он сказал последние слова, и он был тих в течение минуты или два. Тишина была тяжела с угрозой.

"Через два года он был разрушенным человеком. Он потерял все, что он спас в четверти века. Я сломал его, и наконец он был вынужден приехать ко мне как нищий и умолять меня давать ему проход назад к Сиднею."

"Мне жаль, что Вы, возможно, не видели его, когда он приехал, чтобы видеть г. Davidson," сказала жена миссионера. "Он был прекрасным, сильным человеком, с большим количеством жира на нем, и у него был большой большой голос, но теперь он был половиной размера, и он дрожал всем телом. Он ­внезапно стал стариком."

С рассеянным пристальным взглядом Davidson изучал ночь. Дождь падал снова.

Внезапно снизу прибыл звук, и David­ son, на которого, превращенный и смотрят вопросительно его жена. Это был звук граммофона, резкого и громкого, хрипя синкопированная мелодия.

"Каково это?" он спросил.

Госпожа Davidson установила свое пенсне более твердо на ее носу.

"У одного из второразрядных пассажиров есть комната в доме. Я предполагаю, что это прибывает оттуда."

Они слушали в тишине, и теперь они услышали звук о танце. Тогда музыка остановилась, и они услышали сование пробок, и голоса подняли в оживляемой беседе.

"Я осмеливаюсь сказать, что она дает выпускной вечер ее друзьям на борту," сказал д-р Macphail. "Судно приплывает в двенадцать, не так ли?"

Davidson не сделал никакого замечания, но он смотрел на свои часы.

'Действительно ли Вы готовы?" он спросил свою жену.

Она встала и свернула свою работу.

"Да, я предполагаю, что я," ответила она.

"Рано, чтобы лечь спать все же, не так ли?" сказал доктор.

"У нас есть большое чтение, чтобы сделать," ­объяснила госпожа Davidson. "Везде, где мы, мы читаем главу Библии прежде, чем удалиться в течение ночи, и мы изучаем это с комментариями, Вы знаете, и обсуждаете это полностью. Это - замечательное обучение уму."

Две пары предлагали друг друга хорошая ночь. Д-р и госпожа Macphail были оставлены в покое. В течение двух или трех минут они не говорили.

"Я думаю, что я пойду и принесу карты," доктор сказал наконец.

Госпожа Macphail смотрела на него сомнительно. Ее беседа с Davidsons оставила ее немного