Тема 13. Экзистенциально-гуманистическая психология

Первая попытка превратить обычное самонаблюдение в средство экспе­риментального анализа принадлежала, как известно, Вундту. У Вундта и его последователей испытуемые специально тренировались с целью поиска исход­ных элементов сознания и устранения "ошибки стимула". Под последней по­нималось смешение "истинного" ощущения или чувствования с реальной ве­щью, которая его вызвала. Так, если испытуемому показывалась какая-либо вещь и па вопрос, что он видит, он отвечал "чернильница", то подобная реак­ция считалась неправильной. "Научным" ответом признавался такой, при кото­ром детально описывались ощущения (зрительные, осязательные и т. д.). воз­никшие в момент восприятия предмета. Второй вариант интроспективного ме­тода практиковался Вюрцбургской школой. Здесь от испытуемого требовалось расчленить течение мыслей в сознании на "фракции" и последовательно опи­сать каждую из них.

Третий вариант интроспективного метода, получившего название фено­менологического, восходит к Ф. Брентано.

Будущие гештальтисты воспитывались главным образом в двух психо­логических лабораториях: у ученика Брентано Штумпфа в Берлине и у Г. Э. Мюллера в Гетгангенском университете, где профессорствовал другой ученик Брентано - Э. Гуссерль (1859-1938).

Мы отмечали, что объект, по Брентано, являет собой феномен, актуали­зируемый благодаря интенции сознания. Содержание сознания субъекта и внешний объект не различались, они трактовались как идентичные. Э. Гус­серль, вслед за Брентано считая феномены сознания первичными (и тем самым последовательно отстаивая идеалистическую установку), учил, что эти фено­мены достойны быть рассмотренными сами по себе. Вопрос об их происхож­дении и об отношении к независимой от сознания реальности был вынесен Гуссерлем за скобки. Поэтому требование вундтовцев избегать "ошибки стиму­ла" следует, с его точки зрения, отвергнуть. Ведь оно предполагает, что всякий раз следует расчленять образ и выяснять, что в его составе представляет ис­тинно психическое, а что - указывает на внешний раздражитель. В действи­тельности же, согласно Гуссерлю, такой предвзятый аналитический подход только мешает понять все богатство психического мира.

Гуссерль видел свою задачу в том, чтобы реформировать логику, а не пси­хологию. Но выдвинутая им идея феноменологического метода как якобы "не­предвзятого", освобожденного от привычных стереотипов мышления описания сознания во всей его непосредственности и подлинности произвела глубокое впе­чатление на молодых сотрудников Г. Э. Мюллера, занимавшихся эксперимен­тально-психологической работой. Среди них выделялись Д. Катц и Е. Рубин.

В работах Катца "Построение мира цветов" и "Построение мира осяза­тельных восприятия" было показано, что зрительный и осязательный опыт не­сравненно полнее.

Для этого, по плану Гуссерля, логика должна быть превращена в феномено­логию, цель которой раскрыть фундаментальные феномены и идеальные законы познания. Абстрагируясь от всего, что связано с существованием человека как ес­тественного существа, и пользуясь методом интуитивного анализа сознания, феноменология, полагал Гуссерль, постигает "чистые" сущности. Исходя из этой идеи, развернутой в его книге "Логические исследования" (1900-1901) Гуссерль подверг критике психологизм - учение, которое искало для логических законов психологические основания. В современной буржуазной философии идеалистиче­ская феноменология стала одним из основных направлений. Особенность предшествующих психологических направлений в том, что они избегают конфронтации с действительностью в том виде, как «е пережив­ет человек, что они игнорируют такие конституирующие признаки личности как ее целостность, единство, неповторимость. В результате картина личности предстает фрагментарной и конструируется либо в виде "системы реакций" (Скиннер), либо как набор "измерений" (Гилфорд), особых агентов типа ид, эго и супер-эго (Фрейд), ролевых стереотипов (Ньюкомб) и т. д. Кроме того лич­ность лишается своей важнейшей характеристики - свободы воли - и выступа­ет только как нечто определяемое извне: раздражителями, силами "поля" бес­сознательными влечениями, ролевыми предписаниями. Ее собственные стрем­ления сводятся к попыткам разрядить (редуцировать) внутреннее напряжение достичь уравновешенности" со средой; ее сознание и самосознание либо пол­ностью игнорируются, либо рассматриваются как звукомаскировка "грохотов бессознательного".

Экзистенциальная психология выступила с призывом понять человече­ское существование во всей его непосредственности на уровне, лежащем "ни­же той пропасти между субъектом и объектом, которая якобы была создана философией и наукой нового времени. В результате, утверждают психологи-экзистенциалисты, по одну сторону этой пропасти оказался субъект сведен­ный к рацио, к способности оперировать абстрактными понятиями по дру­гую - объект, данный в этих понятиях. Исчез и человек во всей полноте его существования, исчез и мир, каким он дан в переживаниях человека. С воззре­ниями «бихевиориальных" наук на личность как на объект, не отличающийся ни по природе, ни по познаваемости от других объектов мира вещей живот­ных, механизмов,- коррелирует и психологическая "технология": разного рода манипуляции, касающиеся обучения и устранения аномалий в поведении (пси­хотерапия). Среди энтузиастов экзистенциальной психологии большинство со­ставляли именно психотерапевты. В практике работы с людьми им "приходи­лось ориентироваться на некоторые наличные общие представления о природе психической жизни и причинах ее патологии, выбирая в основном между би­хевиористскими и фрейдистскими интерпретациями. У бихевиористов, как мы уже знаем, эти причины сводились к образованию связей (путем подкрепления) между раздражителями и двигательными ответами, у фрейдистов - к особен­ностям психосексуального развития. Но ведь на практике психотерапевт имеет дело с самобытной личностью, способной выбирать ценности и реализовывать свой "жизненный план", а не с ее двигательными реакциями или сексуальными влечениями как таковыми. И эта практика заставляла искать новые пути реше­ния проблемы личности. Экзистенциальная психология выступила в качестве одного из таких путей.

В своей критике экзистенциальная школа обнажает действительную сла­бость главных психологических течений капиталистического Запада и, прежде всего, бихевиоризма (который трактует человека либо как "большую белую крысу", либо как "маленький компьютер") и фрейдизма (поставившего созна­тельное человеческое "Я" в рабскую зависимость от безличного, безымянного "Оно"). В конструктивном отношении моделям "расщепленного", "фрагмен­тарного" человека экзистенциальная психология противополагает идею нерас­члененной личности, ее "Л", ее "самости". Само по себе постулирование цен­ности "персоны" не расширяет возможности научно-психологического объяс­нения - необходимо, чтобы постулат был превращен в проблему. Человек рож­дается на свет как, целостный организм, личностью он становится под дейст­вием факторов, которые требуют специального научно-психологического ана­лиза. Это же следует сказать и об активности личности, не идентичной общей активности организма, ибо в ней представлен новый уровень детерминации жизнедеятельности, рационально постигаемый исходя из общественно-исторической практики. Между тем, согласно экзистенциальной психологии, грань между человеческим миром и миром животным кладет не реальная сис­тема отношений людей с действительностью, а интенция сознания, неистреби­мая потребность личности в самоактуализации, в самосозидании своего "фено­менального мира". Главная установка, по словам наиболее крупного предста­вителя экзистенциальной психологии, Карла Роджерса, должна состоять в "не­прерывном фокусировании на феноменальном мире". Понятие о "феноменаль­ном мире" игнорировали бихевиористы, которым оно казалось ненаучным, мешающим строго-причинному объяснению поведенческих актов по управле­нию ими. Напротив, сторонники Роджерса доказывают, что без него нельзя описать объективно наблюдаемое поведение, подобно тому, как реакции даль­тоника необъяснимы, если не соотнести их с особенностями его цветоразличения. Идея "феноменального мира" не была новинкой в психологии, хотя раз­личные школы и привносили в это понятие специфический категориальный смысл. Структуралисты считали, что в "феноменальном мире" индивиду от­крываются ощущения и их сочетания, гешталътисты - целостные образы в их динамике, фрейдисты - иллюзии, возникающие в угоду бессознательному. Во всех случаях за термином "феноменальный мир" стояла категория образа. В эк­зистенциальной психологии этот термин приобрел иное категориальное содер­жание: он указывал на категорию личности. Утверждалось, что при интенции на своем "феноменальном мире" индивид открывает "Я" как целостность, силу переживаний которой он стремится поддерживать и увеличивать. На этом ос­новании Роджерс и построил свою психотерапевтическую концепцию, которая была названа "терапия, центрированная на клиенте". Психотерапевт бессилен изменить поведение невротика, тренируя его на манер того, как Скиннер учит голубей играть в пинг-понг. Равным образом фрейдистская процедура освобождения субъекта от гнета сил, разрывающих "бедное эго", бьет мимо цели. По Роджерсу, подлинный успех ждет психотерапию на пути активизации конст­руктивного начала человеческого "Я", когда в человеке, обратившемся за по­мощью к психиатру, видят не пациента (больного), не объект терапевтических манипуляции, а "клиента", который сам берет на себя ответственность за решение собственных жизненных проблем, вместо того чтобы перелагать это на психотерапевта выполняющего лишь консультативные функции. Американский психолог Первип отмечает, что идеи Роджерса приобрели большую попу­лярность среди учителей, духовенства, бизнесменов и всех тех, кто по характеру своей деятельности непосредственно связан с людьми и с необходимостью воздействовать на их поведение. Преимущество этих идей усматривается в следующем: предполагается, что эффективное воздействие на поведение инди­вида возможно лишь с учетом, во-первых, его собственной точки зрения на мир (а не только внешне наблюдаемых реакций); во-вторых, его отрефлексированных личностных переживаний (а не бессознательных, внешних по отноше­нию к личности, влечений); в-третьих, конструктивных, творческих начал в его поведении (а не просто желания избавиться от напряжения).

В плане категориального развития психологического познания экзистенци­альное направление обнажило трудности, связанные с разработкой категории личности, с се консолидацией в структуре этого познания в особую форму отра­жения личностностно-психического, - форму, отличную от других категорий (мотива, психосоциального отношения, действия и др.) и, вместе с тем, внутрен­не связанную с ними. Однако под предлогом борьбы с "дегуманизацией" "депер-сонификацией психики экзистенциальное направление отвергает ее причинное и объективное исследование вообще. Личность, ее творческая "экзистенция" с од­ной стороны, и плод вековых усилий множества творческих личностей - научная картина мира и человека,- с другой, противополагаются как две враждебные си­лы. Прокламируя их несовместимость, экзистенциальная психология в трактовке человека и методов его познания и самопознания неотвратимо приходит к ирра­ционализму. Обрывается связь со всей могучей традицией причинного изучения человека, которой психология обязана своими лучшими достижениями, утвер­ждается связь с другой традицией - религиозной.

В рамках экзистенциальной психологии существует мнение, что в серд­цевину личности можно проникнуть лишь посредством особой установки, ко­торая несвойственна "западному уму" (ориентированному на внешнее ма­териальные, преходящие ценности) и которая издавна культивировалась на Востоке, в частности древнеиндийской философией и дзэн-буддизмом. Подра­зумевается трансцендентная направленность восточной философии, которая учит освобождению от всех желаний и привязанностей, ориентируя человека на познание абсолюта и интенсивный поиск смысла существования. Ряд кон­цепций экзистенциальной школы возник под непосредственным влиянием этих идей, которые были переведены на язык психологии.