§ 4. Новые международные отношения

Проблемное поле международных отношений как области научного знания огромно. Надо осмыслить и преемственность, и изменчивость, то, как госу­дарства взаимодействуют, как складываются их отношения с негосударствен­ными акторами и каким принципам они следуют во внутренней политике, как отсутствие общего правительства в МО приводит к серьезным конфлик­там, в которых проявляется принцип взаимности, а также как институты, построенные на принципах взаимности, могут способствовать разрешению конфликта. Не удивительно, что эти задачи трудны. Но вряд ли можно уйти от их решения. Самое важное — не потерять себя в лучах самовлюбленной критики и не погрязнуть в поспешных политических рекомендациях!

Для достижения успеха надо работать над перспективными исследователь­скими программами, которые должны включать не только лишь набор науч­ных проблем, но гипотезы или аргументацию. Каждая из исследовательских программ выбирает особые объясняющие факторы, с чем связаны как частое их несогласие между собой, так и потенциальная взаимодополняемость. Су­ществует много потенциальных исследовательских программ, и творческое воображение создаст новые. Предлагаемый перечень не претендует на полно­ту, а призван лишь показать некоторые перспективные направления. Он со­держит в данном случае четыре направления: расширение реалистического анализа, либеральный институционализм, взаимное влияние внутренней и международной политики и анализ субъективности.

1) Реализм с определенными модификациями. Имеется в виду реализм, сфор­мулированный не догматически, а представленный в виде набора посылок, внутри которых исследователи формулируют и проверяют условные выводы. Такой реализм сохраняет научный потенциал для изучения многих областей мировой политики. Например, анализ относительных выгод может пролить свет на отдельные области международных отношений, если он ясно сформу­лирован и сообразуется с теорией ожидаемой пользы (Powell, 1991; Виепо de Mesquita, Lalman, 1992). Действительно, такая форма анализа относительных выгод применима не только при рассмотрении враждебного поведения в воп­росах войны и мира, но и к стратегии торговой политики в экономике (Baldwin, 1993). Но поиск универсальных законов мировой политики ведется непра-

446

вильно. Следует задаться вопросом: при каких условиях идеи реализма соответ­ствуют действительности? Надо избегать псевдозаконов детерминистского толка, искать условные обобщения, вероятностные высказывания и контекстуально выверенные объяснения, базирующиеся на обоснованных причинно-следствен­ных предположениях. Реализм может подготовить нас, как детективов, к рас­познанию возможного хода и причин событий, ставших достоянием истории, но знание о которых нельзя напрямую применить к современным случаям.

2) Либеральный институционализм. Как направление исследований он об­суждался в данной главе и в главе 16 настоящего издания. Ключевой пробле­мой для исследователей международных институтов становится понимание взаимодействия правил и действий, что включает объяснение как следования правилам, так и их изменения (Kratochwill, 1989). Для либералов центральная проблема состоит в понимании различий в поведении либеральных демокра­тий и недемократических стран в международной политике. Либеральные ин-ституционалисты, сочетая оба подхода, сосредоточивают свой интерес на по­нимании соотношения демократической политики и международных институ­тов, того, в какой мере они укрепляют друг друга. Либеральный институцио­нализм, подобно реализму, может выиграть от последовательной формализации в виде теории рационального выбора, пока принимаются в расчет историчес­кий и сравнительный контексты действий и пока выработанные теорией пред­положения проверяются эмпирическим путем, а не просто проигрываются на изобретенных исследователем «игрушечных моделях».

3) Воздействие международных структур и процессов на внутреннюю поли­тику — это направление исследований, которое П. Гуревич назвал «вторым обратным отражением» (Gourevitch, 1978; 1986). Например, каково влияние интернационализации мировой экономики на избирательный процесс в от­дельных странах (Сатегоп, 1978; Rogowski, 1987)? Каково вероятное воздей­ствие возрастания объема международной торговли и инвестиций на внутри­политические столкновения (Rogowski, 1989; Frieden, 1991)? Как изменения мировых коммуникационных сетей влияют на внутреннюю политику в раз­ных странах? Для ответа на эти вопросы важно проводить сравнительные исследования, ибо изменения в международной системе преломляются сквозь призму существующих внутриполитических институтов и их практической деятельности, причем так, что вряд ли следует ожидать сходных результатов в разных странах.

4) Роль субъективности и границы материалистического анализа. Навряд ли можно понять национализм, будь то в варианте либеральном или в форме ксенофобии, не обращая внимания на роль национальных мифов и идей, как их сути, так и способов их инструментального использования. Как подчерки­вал А. Уэндт (1992), общества в значительной мере сами формируют свою идентичность (Wendt, 1992). И это не мистический процесс, его можно про­анализировать, используя средства как теории игр, так и антропологии (Geertz, 1973; Bates, Weingast, 1995).

К проблемам субъективности можно подойти, начав со структурного ана­лиза, включающего принцип рациональности, затем смягчить его предполо­жения путем учета уникальности изучаемого политического явления, обще­принятых представлений о причинно-следственных связях, или признания неуместности проведения различий в фундаментальных убеждениях и миро­воззрениях (Goldstein, Keohane, 1993). В данном случае можно шаг за шагом двигаться к более реалистичным интерпретациям субъективности в междуна-

447

родных отношениях, сохраняя ясную объяснительную схему, обеспечивае­мую соединением структурной и стратегической теорий. Однако существен­ный недостаток такого поступательного продвижения исследования состоит в том, что обычно в таком случае «преимущество» дается материалистически -рационалистской схеме, требующей оправдания любому отступлению от ее посылок без симметричного материалистически рационального оправдания ин­тересов и идентичности акторов, с рассмотрения которых начинается анализ. Задачей теории международных отношений ближайших нескольких лет будет разработка методов, с помощью которых можно точнее понять, каким обра­зом мышление акторов воздействует на формирование их интересов и иден­тичности, не впадая при этом в замкнутый круг псевдообъяснений или в квазифилософский жаргон. Чтобы избежать этого, исследователям субъектив­ности нужно обратиться к реальным научным проблемам. Набор заявок, ото­рванных от реальных проблем международных отношений, никак нельзя на­звать исследовательской программой.