является
теоретическое познание и проистекающая
от него свобода» [37, т. III, с. 130]. Еще
более выразительно свидетельство
Аристотеля: в своей «Этике Никомаха»
он рассказывает, что «Анаксагора,
Фалеса и им подобных называют
мудрецами, а не практиками» [Eth.
Nic., VI, 7, 1141 в 3; 47, с. 113].
Несомненно,
Аристотель допускает здесь
историческую неточность. Современную
ему и в особенности свойственную
ему самому точку зрения он переносит
в далекое прошлое; он распространяет
на Фалеса взгляд» который, по-видимому,
действительно был характерен для
Анаксагора, но который не был еще
возможен во времена Фалеса: первые
греческие философы, жившие в Милете
в эпоху еще не достигших зрелости
рабовладельческих отношений и еще
не зашедшего далеко отделения труда
умственного от физического, не
столь резко противопоставляли
теорию практике, мышление и созерцание
— действию. Фалес, как мы видели,
соединял широкий размах и глубину
теоретической пытливости с энергичной
и многосторонней практической
деятельностью — политической,
технической, инженерной и т. д.
Аристотель
не только сообщает, что Анаксагора,
Фалеса и подобных им называют
мудрецами, а не практиками, но также
объясняет, почему их так называют:«Ибо
видят, что они не нанимают собственной
выгоды; про их знание говорят, что
оно «чрезычайно» и «удивительно»,
«тяжело» и «демонично», но бесполезно,
так как они не доискиваются того,
что составляет благо людей [Eth. Nic.,
V, 17, 1141 в 3; 15, с. 113].
А
в другом своем этическом трактате
— в «Этике Эвдема» — Аристотель
сообщает: «Рассказывают, что когда
кто-то, находившийся в... тяжелом
положении, спросил Анаксагора, ради
чего лучше родиться, чем не родиться,
последний сказал: «... чтобы созерцать
небо и устройство всего космоса»
[Eth. Eud., 14, 1215 в 9; 37, т. III, с. 130].
Может
быть, отголосок этого взгляда
Анаксагора — 910-й фрагмент не
дошедшей до нас трагедии афинского
поэта Еврипида, бывшего, по некоторым
сообщениям, учеником Анаксагора.
В нем мы читаем следующее: «Кто,
счастливец, изучил историю, не
устремляя всего внимания ни на
несчастия граждан, ни на несправедливые
деяния, но замечал [лишь] неувядающий
порядок бессмертной природы» [37,
т. III, с. 130].
|