Противоречия нэпа
В экономическом отношении нэп доказал свои преимущества. Полной их реализации препятствовала политика правящей партии. Нэп был введен ее политическим решением. Допуская развитие рыночных отношений, государство одновременно тормозило их рост. Оно прибегало к принудительному регулированию цен: они завышались на промышленные и ограничивались на сельскохозяйственные товары. Государство считало своим приоритетом (первостепенной задачей) развитие тяжелой, оборонной, индустрии, в то время как для налаживания нормального товарооборота между городом и деревней необходимо было прежде всего обеспечить подъем легкой и пищевой промышленности.
Внутренняя противоречивость политики нэпа неоднократно приводила к кризисам. Осенью 1923 г. из-за завышенных цен на промышленные товары, установленных государством, разразился кризис сбыта. Он был обусловлен относительной бедностью большинства сельского населения, еще не оправившегося от небывалой засухи и голода 1921-1922 гг. Крестьянские волнения в ряде мест вылились в восстания (на Дальнем Востоке, в Грузии). Крестьяне стали задерживать сдачу зерна в госхранилища по продналогу. Восстания были подавлены, но ценовая политика вынужденно смягчалась, создавались более свободные и льготные условия аренды земли и найма рабочей силы.
Эти уступки не изменили положения. Решающее влияние на развитие экономики оказывала не конъюнктура рынка, а политическая атмосфера в обществе, которая становилась все более неустойчивой.
Использованию возможностей нэпа препятствовала социальная политика правящей партии. Рыночные отношения объективно содействовали формированию зажиточных слоев населения, использующих наемный труд, - городской и сельской буржуазии. Они выступали основными налогоплательщиками и поставщиками сельскохозяйственных продуктов государству.
Однако с точки зрения идеологии правящей партии, опиравшейся на рабочих и сельскую бедноту, нэпманы и зажиточные сельские хозяева, их называли кулаками, являлись классовым противником. Стремясь сохранить и расширить свою социальную базу, партия большевиков поддерживала беднейшую часть крестьянства, вводила запреты и ограничения на расширение хозяйств зажиточных селян. Это усиливало их недовольство, сковывало хозяйственную активность.
Городские предприниматели осознавали враждебное отношение к себе правящей партии, они воздерживались от вложения средств в государственные предприятия и индустриальное развитие страны. Поскольку четких, правовых гарантий защиты частной собственности советское правительство так и не дало, нэпманы ограничивали свою деятельность сферой обслуживания и торговли, где обеспечивался наиболее быстрый оборот капитала, а полученные доходы тратили на приобретение предметов роскоши, прочие личные нужды. Не проявили заинтересованности в сотрудничестве с советской властью и зарубежные предприниматели. К концу 1920-х гг. было заключено лишь 150 договоров о создании концессий, на долю которых приходилось менее 1% выпуска продукции.
Попытки правящей партии не допустить увеличения неравенства в доходах различных слоев населения оказывались малоэффективными.
К 1925 г. среднемесячная ставка в системе органов государственной безопасности составляла 780 руб., в то время как среднемесячная зарплата младшего, среднего и старшего командного состава армии колебалась от 75 до 140 руб. Что касается рабочих, то их среднемесячная зарплата равнялась лишь 44 руб. В это время 400 г. белого хлеба стоили 11-13 коп.; 100 г мяса - 35-40 коп; пачка папирос - 20 коп.; ботинки - 20-25 руб.; месячная квартплата - 10 руб.; электроосвещение - в месяц 3-5 руб. На этом фоне доходы нэпманов, составлявшие десятки тысяч рублей в месяц, воспринимались как недопустимые.
Это вызывало раздражение и социальную зависть, тем более что пропаганда большевиков о необходимости уравнительного распределения благ, опыт Гражданской войны, когда господствовало право "человека с ружьем", разрушили уважение к частной собственности и юридическим нормам. На партийных собраниях все чаще раздавались возгласы со стороны рядовых членов партии: "За что кровь проливали?!", не принимавших появления в советском обществе разбогатевших предпринимателей.