1. Теоретическое знание - философия.
Все знания философии основываются на естественных причинах. Всякое знание естественных причин образует аксиому. Тогда нет ли известных аксиом, общих всем наукам, имеющих значение как теологическое, так и физическое и этическое? Или, что то же: нет ли известных предикатов, которые относятся ко всему познаваемому без исключения? Если они есть, то сумма таких аксиом, очевидно, составит науку, отличающуюся от всех других наук, но не отделенную от них, ибо она содержит повсюду имеющие силу основоположения; следовательно, она есть основа всех других наук, фундаментальная философия, или, как выражается Бэкон, «общая мать всех прочих наук». Он называет ее по примеру античных мыслителей philosophia prima: «Это та мудрость, которую некогда называли наукой всех вещей — божественных и человеческих». Эта наука не есть метафизика, чем она была у Аристотеля.
Бэкон разрешил свою задачу только в виде примеров, никак не более, причем о систематичности не может быть и речи. Он считал ее новой, еще не открытой, а не просто неразвитой наукой. Мы должны задать себе вопрос, на который мы нигде не нашли ответа: что разумел Бэкон под своей фундаментальной философией, как он понимал эту philosophia prima? Он называет ее матерью всех других наук. В «Новом Органоне» он дает то же название натурфилософии. Здесь всего яснее обнаруживается одно из тех значительных различий, о которых мы говорили прежде при сравнении «Органона» с «Энциклопедией». В «Новом Органоне» уже не упоминается о фундаментальной философии в смысле «Энциклопедии»; только легкий намек еще напоминает внимательному читателю об этом прежнем проекте. В этом примечательном месте, а именно во второй книге, где Бэкон трактует о естественных аналогиях, он мимоходом говорит и об аналогиях в науках и использует здесь те же самые примеры, которыми он прежде пояснял идею своей philosophia prima. Вот указание, которому нужно следовать. В самом деле, фундаментальная философия в смысле Бэкона есть не что иное, как понятие аналогии, примененное к наукам. Что такое естественные аналогии? Это первые ступени, ведущие к единству природы. Что такое, в смысле Бэкона, фундаментальная философия? Единство всех наук. Бэкон ищет это единство тем же путем аналогии. Он хочет, чтобы не из диалектических, а из реальных оснований были определены общие предикаты вещей, как то: много и мало, одинаково и различно, возможно и невозможно, необходимо и случайно и т. д. И здесь он, несомненно, указывает на аналогию как на путеводную нить. Ибо одним только понятием аналогии можно опосредовать противоположности в природе и мыслить вещи как ряд степеней. И Бэкон хочет, чтобы общие предикаты были определены с помощью этой путеводной нити: «Много говорили о сходстве и различии, но не обращали внимания на то, как природа соединяет то и другое, как она постоянно связывает свои различные виды средними видами, повсюду вводит посредствующие формы; между растениями и рыбами, между рыбами и птицами, между птицами и четвероногими и т. д.»
Итак, если мы строго взвесим положение дел и — что всегда необходимо, а у Бэкона в особенности — сравним философа с ним самим, то мы следующим образом объясним себе бэконовский проект фундаментальной философии. По естественным причинам во всех вещах существует согласие, или соответствие. Поэтому есть наука, в которой согласуются все науки. С точки зрения этой аналогии, которая признана, вещи в их бесконечном разнообразии должны являться как последовательность степеней. Все веши — от нижайшей твари до Бога — образуют последовательность степеней — вот та глубокая мысль, которую Бэкон, без сомнения, полагает в основание своей фундаментальной философии, которая побуждала его повсюду искать аналогии — как в вещах, так и в науках. Если бы Бэкон до конца проник в эту мысль, свел бы ее к основоположениям и проследил ее в ее следствиях, то он стал бы английским Лейбницем, а не антагонистом Аристотеля. Ибо Аристотель, как и Лейбниц, рассматривал мир как лестницу естественных образований, или энтелехий. Другой мысли Бэкон и не мог желать воплотить в той науке, которую он называет матерью прочих наук. И нужно еще раз заметить, что его противостояние Аристотелю отступает на задний план там, где на передний план выходит идея фундаментальной философии, как, например, в книгах «О достоинстве и усовершенствовании наук», между тем как это же самое противостояние становится резким там, где понятие аналогии находит себе лишь побочное место в числе вспомогательных средств бэконовского метода, как, например, в «Новом Органоне». Итак, достоверно, что это понятие в уме Бэкона предшествовало развитию его метода: достоверно, что та же мысль, которая в «Энциклопедии» служила основанием первой науки и стремилась стать аксиомой аксиом, в «Органоне» довольствовалась побочной ролью вспомогательного построения. Если Бэкон говорит здесь, что аналогии образуют первую и низшую степень единства всех вещей, то какое другое понятие он мог положить в основу науки, которая, по его намерению, должна быть стволом всех прочих, должна составить «первую философию»?