суровых наказаний. Она постоянно занята подробностями, и крупные нарушения закона не входят в ее компетенцию» (Mon- tesquieu, О. С., цит. изд. [«Bibliothèque de la Pleiade»], 1.1. P. 775-776.

13. Catherine II. Supple’ment...; Montesquieu. Loc. cit. P. 776: «Она руководствуется больше распоряжениями, чем законами».

См. вьпйе, примеч. 16.

_р²¹ М. Guillanté (служащий маршальского суда в Иль-де-Франс). Memoire sur la reformation de la police de France, soumis au roi en 1749. Paris: Hermann, 1974. P. 19: «У нас были лишь те управляемые города, которые пострадали от пожаров, и казалось, для того чтобы иметь взаимосвязанную систему полиции, необходимо было под- жечь все то, что мы объединили; но это неосуществимое средство, и, по всей видимости, мы навсегда привязаны к тому старому зда- нию, которое не можем сравнять с землей и которое следует со всех сторон достраивать [...] Речь не идет о том, чтобы общество превра- тить в монастырь, это невозможно: необходимо, насколько воз- можно, уменьшить определенные неудобства: но, возможно, было бы опасно их уничтожать. Следует брать людей такими, какие они есть, а не такими, какими они должны быть. Необходимо сочетать то, что актуальное состояние общества позволяет или не позволяет сделать, и работать по этим правилам».

22. См.: «Надзирать и Наказывать» (III ч.: «Дисциплина»).

См. выше, лекция от 18 января.

24. О «хорошей цене» на зерно см., например: Кенэ Ф. Статья «Зер- но» (1757). Op. cit. [F. Quesnay et la physiocratie. T. 2]. P. 507-509, и статья «Люди». Ibid. P. 528-530; см. также: Vteulersse G. Le Mouvement physiocratique. Op. cit. Livre II, ch. 3: «Хорошая цена на зерно». P. 474-577; Les Physiocrates. Op. cit. Ch. 4: «Торговая про- грамма: Хорошая цена на зерно». Р. 129-171.

25. О значении хорошей цены, или рыночной цены (см.: Кар- Ian SL., Le Pain, le Peuple et le Roi, цит. перевод [выше, примеч. 4], примеч. 14 к части II. Р. 402: «[...] Для Тюрго „справедливая цена" всегда предполагала истинную рыночную цену, которую время ос- тавляло в покое или нарушало. В этом смысле справедливая цена - это нормальная цена, то, что экономисты называют хорошей ценой (об этом понятии см. предыдущее примечание). О смысле понятия «справедливой цены» в нравственно-теологической традиции и в рассуждениях о полиции до XVIII в. см.: «Рождение биополитики». Лекция от 17 января 1979 г.

26. См. выше, примеч. 19 и 24.

27. См. выше, лекция от 8 марта.

24. Мишель Фуко

465

24. См. например, Гримма, который высмеивал всю секту на- сквозь, «ее культ, ее церемонии, ее жаргон и ее таинства» (цит. в кн.: Weulersse G. Les Physiocrates. P. 25).

25. См. выше, лекция от 8 марта.

26. Ibid.

27. Фуко вернется к этому понятию гражданского общества в по- следней лекции (4 апреля 1979) из «Рождения биополитики».

28. См. статью «Очевидность» из «Энциклопедии» (т. VI, 1756), переизданную Кенэ под покровом анонимности (в кн.: F. Quesnay et la physiocratie. T. 2. P. 397—426).

29. Это выражение, уже использованное в конце лекции 8 марта (см. выше: «Мне хорошо известно, что есть и такие, кто скажут, что говорить о власти не значит ничего иного, кроме как излагать внут- реннюю и циркулярную онтологию власти»), отсылает к критике, адресуемой некоторыми к анализу власти, над которым Фуко начал работать середины семидесятых годов.

/

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ КУРСА*

* Опубликовано в: Annuaire du Collège de France. Histoire des sys- tèmes de peinëe, année 1977-1978.78e annëe. 1978. P. 445-449. Воспроиз- ведено в: Dits et Écrits, 1954-1968, изданных Д. Дефером и Ф. Эвальдом в сотрудничестве с Ж. Лагранжем. Париж: Gallimard («Bibliothèque des sciences humaines»), 1994.4 vol.; см.: T. IH. N 255. P. 719-723. [См. ниже, примеч. 62]

Предметом курса этого года является генезис политическо- го знания, сосредоточенного на понятии населения и механиз- мах, способных обеспечить его регулирование. Переход от «территориального государства» к «государству населения»? Несомненно нет, так как речь идет не о смене одного государ- ства другим, а о смещении акцентов и появлении новых целей, а вместе с ними новых проблем и новых технологий.

Чтобы проследить этот генезис, мы взяли в качестве путе- водной нити понятие «управления».

1. В углубленном изучении нуждается не только история понятия управления, но и история методов и средств, приме- няемых, чтобы обеспечить «управление людьми» в данном обществе. При первом приближении оказывается, что в гре- ческих и римских обществах осуществление политической власти не предполагало ни права, ни возможности «управле- ния», как деятельности, руководящей индивидами на протя- жении всей их жизни, назначая наставника, ответственного за то, что они делают, и за то, что с ними случается. Следуя указаниям П. Вейна, мы видим, что идея суверена, пастыря, царя или правителя как пастуха человеческого стада обна- руживается в Античном мире только в ранних греческих тек- стах или у некоторых весьма немногочисленных авторов эпохи Римской империи. При этом метафора пастуха, опека- ющего своих овец, используется гораздо чаще, когда речь идет о характеристике деятельности педагога, врача, учителя гимнастики. Анализ платоновского диалога «Политик» под- тверждает эту гипотезу.

469

Идея пастырской власти приобретает размах на Востоке — и главным образом в еврейском обществе. У этой идеи есть ряд особенностей: власть пастуха осуществляется не столько над ограниченной территорией, сколько над множеством, движу- щимся к определенной цели; ее роль в том, чтобы давать стаду пропитание, неотлучно следить за ним и хлопотать о его спасе- нии; и еще эта власть индивидуализирует, парадоксальным об- разом наделяя одну-единственную овцу таким же значением, как и все стадо в целом. Власть такого типа как раз и была вве- дена на Западе христианством и приняла институциональную форму в церковном пастырстве: управление душами сложи- лось в христианской церкви как основополагающая, требую- щая особых знаний, деятельность, необходимая для спасения всех и каждого.

Но в XV и XVI вв. начинается и усиливается общий кризис пастырства. И это не отход от института пастырства, но куда более сложный процесс поиска иных (не обязательно менее су- ровых) модальностей духовного руководства и новых типов отношений между пастырем и паствой, а также поиски способа «управлять» детьми, семьей, владением, державой. Общий пе- ресмотр способа управления и самоуправления, поводырства и поведения сопровождает в конце феодальной эпохи зарожде- ние новых форм социально-экономических отношений и но- вых политических структур.

2. Затем мы проанализировали некоторые аспекты форми- рования политического «управленчества», то есть способа, каким руководство множеством индивидов все более явно включается в сферу отправления верховной власти. Это важ- ное преобразование заявляет о себе в ряде трактатов по «ис- кусству управления», созданных в конце XVI—первой половине XVII в. Оно, несомненно, связано с возникновением понятия «государственного интереса». От искусства управле- ния, заимствующего свои принципы из круга традиционных добродетелей (мудрость, справедливость, уважение свободы, божественных законов и человеческих обычаев) или обще- значимых навыков (осторожность, тщательное обдумывание решений, способность окружить себя хорошими советника- ми) постепенно переходят к искусству управления, рацио-

473

нальность которого обретает свои принципы и свою особую область применения в государстве. «Государственный инте- рес — это не императив, во имя которого можно или нужно отринуть прочие правила; это новая матрица рациональности, согласно которой государь должен вершить свою суверенную власть, управляя людьми. А это совсем другое дело, нежели долг справедливого суверена или даже героя Макиавелли.

Развитие идеи государственного интереса коррелятивно исчезновению имперской модели. Рим наконец уходит в про- шлое. Формируется новое восприятие истории, уже не уст- ремленное к концу времен и объединению всех отдельных держав в последней империи; оно открыто бесконечному времени, в котором государства состязаются друг с другом, обеспечивая продолжение своей жизни. И более важным, чем проблемы легитимной власти суверена над определен- ной территорией оказывается познание и приумножение сил государства. В пространстве конкуренции государств (одно- временно и европейском, и мировом), весьма отличном от того, в котором соперничали друг с другом королевские ди- настии, главной проблемой становится проблема динамики

сил и рациональных технологий, позволяющих вмешиваться в эту динамику.

Таким образом, государственный интерес, выходя за рамки теорий, которые его сформулировали и обосновали, воплоща- ется в двух больших совокупностях знаний и политических технологий: первая из них —это военно-дипломатическая тех- нология, которая заключается в накоплении и приумножении сил государства посредством системы союзов и аппарата ар- мии: поиск европейского равновесия, который выступил од- ним из руководящих принципов Вестфальских соглашений, представляет собой следствие этой политической технологии. Второй технологией стала «полиция» в том смысле, какой при- давался тогда этому слову, то есть совокупность средств, необ- ходимых для внутреннего приумножения сил государства. _

В точке стыковки двух этих больших технологий, как их об- щий инструмент, следует поместить торговлю и внутригосу- дарственное денежное обращение: именно в коммерческом обогащении видели средство прироста населения, рабочей силы, производства и экспорта, а также содержания сильных и

471

многочисленных армий. Пара «население—богатство» была в эпоху меркантилизма и камералистики центральным объектом приложения нового государственного интереса.

3. Разработка проблемы населения—богатства (в ее раз- личных конкретных аспектах: налоги, голод, сокращение населения, праздность—нищета—бродяжничество) и послу- жила одним из условий возникновения политической эконо- мии. Она начала развиваться, когда стало ясно, что управле- ние соотношением ресурсов и населения не может в должной мере осуществляться системой, которая стремится просто нарастить население, чтобы увеличить ресурсы. Физиокра- ты, в отличие от меркантилистов предшествующей эпохи, не были антипопуляционистами, они иначе ставили проблему населения. Для них население — это не простая сумма под- данных, которые живут на одной территории, сумма, являю- щаяся результатом желания каждого иметь детей или резуль- татом законодательства, которое благоприятствовало или препятствовало рождаемости. Это переменная величина, за- висящая от ряда факторов. Далеко не все эти факторы явля- ются естественными (система налогов, активность обраще- ния, распределение прибыли — тоже важные детерминанты показателей населения). Но эта зависимость допускает ра- циональный анализ, так что население оказывается «естест- венно» зависящим от множества факторов, которые могут искусственно изменяться. Так, в виде ответвления «полицей- ской» технологии и параллели зарождающейся экономиче- ской рефлексии, начинает складываться политическая про- блема населения. Население понимается теперь не как собрание субъектов права и не как совокупность рабочих рук; оно анализируется как совокупность элементов, кото- рые, с одной стороны, присоединяются к общему режиму существования живых существ (население зависит в таком случае от «человеческого вида»: это понятие, новое для того времени, следует отличать от «рода человеческого»), а с дру- гой — могут подвергаться согласованным вмешательствам (посредством законов, а также изменений их отношения к жизни, образа существования и деятельности с помощью пропагандистских «кампаний»).

472

СЕМИНАР

Семинар был посвящен некоторым аспектам так называе- мой Polizeiwissenschaft в XVIII в., то есть теории и анализу всего «того, что стремится к утверждению и увеличению могущества государства, к правильному использованию его сил, к дарованию счастья его подданным», прежде всего «средствам поддержания порядка и дисциплины, регламен- тациям, призванным сделать их жизнь удобной и дать им все то, в чем они нуждаются, чтобы существовать».

Мы попытались показать, какие проблемы эта «полиция» должна была решать: насколько роль, которая ей была отве- дена, отличалась от той, что позже досталась полицейскому институту; какие результаты, способствующие усилению государства, от нее ожидались, — неизменно ввиду двух це- лей: обозначать и укреплять положение государства в сопер- ничестве и конкуренции европейских держав и гарантиро- вать внутренний порядок за счет «благоденствия» индивидов. Развитие государства конкуренции (военно-экономическо- го), развитие государства Wohlfahrt (богатство—спокойст- вие—счастье): вот два принципа, которые «полиция», пони- маемая как рациональное искусство управления, должна была научиться координировать. «Полиция» рассматривает- ся в эту эпоху как своего рода «технология государственных сил».

Среди главных объектов, которыми эта технология долж- на была заниматься, — население, в котором меркантилисты видели принцип обогащения и в котором все вскоре при- знали важнейшую составляющую силы государства. Чтобы распоряжаться населением, потребовалась, помимо прочего, политика здравоохранения, призванная сокращать детскую смертность, предотвращать эпидемии и снижать показатели заболеваемости, вмешиваться в условия жизни, чтобы изме- нять и нормировать их (речь могла идти о питании, о жилье или об оснащении городов), и обеспечивать наличие доста- * точного медицинского оборудования. Развитие со второй по- ловины XVIII в. того, что называли медицинской полицией (Medizinische Polizei), общественной гигиеной, социальной медициной (socizal medicine), должно быть включено в об-

473

щие рамки «биополитики». Биополитика стремится тракто- вать «население» как совокупность живущих рядом друг с другом живых существ, которые обнаруживают особые пато- логические и биологические признаки и, следовательно, предполагают особые знания и технологии. В свою очередь эта «биополитика» должна быть рассмотрена исходя из обсу- ждавшейся с XVII в. Проблемы распоряжения государствен- ными силами.

Были сделаны доклады о понятии Polizeiwissenschaft (П. Па- скуино), о кампаниях вариолизации в XVIII в. (А. М. Мулен),

об эпидемии холеры в Париже в 1832 г. (Ф. Делапорт), о зако- нодательстве о несчастных случаях на работе и развитии страхования в XIX в. (Ф. Эвальд).

Мишегь Сенепяр* КОНТЕКСТ КУРСА

I

* Мишель Сенеляр — профессор политической философии в Выс- • шей нормальной школе словесности и гуманитарных наук Лиона, автор книг «Макиавеллизм и государственный интерес» (1989), «Искусства управлять» (1995), а также переводчик на французский язык книги М. Штоллейса «История общественного права в Германии. 1600-1800» (1998).

Два лекционных курса Мишеля Фуко, которые мы публи- куем одновременно, «Безопасность, территория, население» (1978) и «Рождение биополитики» (1979), образуют диптих, единство которого составляет проблематика биовласти, заяв- ленная в 1976 г.¹ Напоминанием об этом понятии открывает- ся первый курс, и уже в названии оно указывает на программу второго. Поэтому можно сказать, что два эти кур- са прослеживают генезис «власти над жизнью», в возникно- вении которой в XVIII в. Фуко видит «коренной поворот, несомненно, один из важнейших в истории человеческих об- ществ».² Таким образом, они должны с безупречной последо- вательностью продолжать курс 1976 г. После годичного перерыва — в 1977 г. лекций не было — Фуко, казалось бы, возобновляет свое рассуждение в той точке, где он остано- вился, чтобы средствами исторического анализа придать прочные основания гипотезе, ранее сформулированной в об- щих чертах.

¹ Ср.: Foucault М. «П faut défendre la société». Cours au Collège de France, 1975-1976 / Éd. parM. Bertani & A. Fontana. Paris: Gallimard; Le Seuil («Hautes Etudes»), 1997. P. 216-226 (лекция от 17 марта 1976 г.) (рус. пер.: ФукоМ. Нужно защищать общество. Курс лекций 1975-1976 учебного года в Коллеж де Франс / Пер. Е. А. Самарской. СПб.: Наука, 2005. С. 255-277; Ibid. La Volonté de savoir. Paris: Gallimard («Biblio- thèque des histoires»), 1976. P. 181-191 (рус. пер.: Фуко М. Воля к зна- нию// Воля к истине: По ту сторону знания, власти и сексуальности. Ра- боты разных лет/ Сост., пер. С. В. Табачниковой. М.: Касталь, 1996. С. 250-258).

² Foucault М. Les mailles du pouvoir (1976) // DE. IV. N 297. P. 194.

477