Будда‑Моден, или Все тайны Шаолиня

Когда к назначенному часу я пришел в назначенное для встречи место, то застал собеседника за привычным занятием. Собеседник наносил чмокающие удары одетым в черные кимоно противникам. Те, словно кегли, валились на пол.

Героя интервью звали «Ши Синь‑тоу» — «Парящий, как чайка». Китайцем, правда, он не был. И имя это носил не с рождения.

Это имя было дано ему в Шаолиньском монастыре. После принесения жертв главным буддийским богам собеседнику поменяли имя, дали сан послушника, а настоятель монастыря поручил ему ответственную миссию.

Впрочем, все по порядку.

Монахи в бейсбольных кепках

Древний Шаолинь, родина всех разновидностей боевых единоборств, это небольшой дзен‑буддийский монастырь, прилепившийся к склону горной цепи. За мощной каменной стеной — одинаковые кельи.

В самом центре монастыря высится зал для медитаций и тренировок «Цзиньнало». Название залу дано в честь демона, спустившегося с небес, чтобы научить человека первым приемам защиты и нападения.

Чуть ниже по склону располагается монастырское кладбище Та‑Линь — «Лес Пагод». Над могилой каждого из древних бойцов выстроена пагода, стены которой украшены вытесанными в камне изречениями.

Вы приземляетесь в Пекинском международном аэропорту, пересаживаетесь на поезд и через одиннадцать с половиной часов езды прибываете в город Чжэн‑чжоу.

Далее нужно ехать на такси, велорикше или микроавтобусе. А от станции Дэнфэн и вовсе идти пешком. Ориентируйтесь по запаху буддийских благовоний: чем ближе к монастырю, тем они сильнее.

Горная дорога обсажена каштанами. Четыреста метров — и вы у огромных деревянных ворот. На их верхней перекладине справа налево читаются всего три иероглифа: «Шаолинь‑сы» — «Шаолиньский монастырь».

Вы у цели. Войдите и поразитесь.

* * *

— Страшно было входить в монастырь?

— Не то слово! Не вру: даже щипал себя за щеку! Не верил, что мечта все‑таки сбывается.

Меня Шаолинь встретил жутким гамом и суетой. Я вылез из такси, и на меня тут же бросилась целая армия фотографов, зазывал и торговцев сувенирами.

Нынешний Шаолинь — это индустрия. На монастыре делают деньги все жители прилегающего района. Вокруг него — тысячи ресторанчиков, кинотеатриков, лавочек. Купить можно что угодно. Даже настоящий старинный боевой меч.

Рядом с монастырем открыто больше двухсот школ, принадлежащих разным темным личностям. Платите — и за неделю вас обучат всем шаолиньским тайнам!

Я с чемоданом шел в Шаолинь, а по сторонам дороги группы по 200‑300 европейцев и китайцев машут руками, учат приемы.

— Вы тоже учились в такой школе?

— Я учился непосредственно в монастыре. Понимаете, Китай — это такая страна, где все решают не деньги, а связи, личные знакомства. Я занимаюсь у‑шу много лет. У меня есть знакомые — от ученых‑востоковедов до спецназовских инструкторов по рукопашному бою.

Еще в Петербурге я учился у Лю Шухуэй — девушки‑тренера из Шанхая, семикратной чемпионки мира. Она учила меня приемам обращения с боевыми алебардами.

С собой у меня были рекомендательные письма к настоятелю. Так что в ученики меня приняли почти сходу.

— Дали келью? Велели соблюдать монастырский устав?

— В буддийских монастырях довольно свободный режим дня. А келью мне действительно дали. Двухместную, очень скромную. Вместе со мной жил врач из Новой Зеландии. Он изучал в основном шаолиньскую медицину: массаж, составление бальзамов.

А в соседнем домике жил мальчик‑китаец. Его родители привезли еще в четырехлетнем возрасте. Он занимался небоевыми стилями. Это вроде гимнастики. Он, например, мог по десять минут стоять вверх ногами, опираясь только на макушку и вытянув руки по швам.

— А просто монахи в Шаолине есть?

— Во время моего пребывания в монастыре там жило где‑то восемьдесят послушников. Все бритые, ходят в плащах: желтых или черных. Правда, когда туристов нет, они переодеваются в спортивные костюмы. Вроде того, что сейчас на мне. И еще надевают бейсбольные шапочки.

Тот Шаолинь, который вы видели в кино, снят в Гонконге. Это всего лишь декорации. На самом деле монастырь — это несколько террас на склоне горы. Вокруг стена. Внутри — домики для послушников.

С утра все убирают территорию. Кстати, в тех местах, куда не пускают посторонних, все очень запущенно. Просто кучи мусора. Потом монахи изучают священные буддийские книги. Другие осваивают медицину или каллиграфию. Кто‑то просто пишет стихи.

А человек пятьдесят сутки напролет занимаются у‑шу. С ними в основном я и общался.