II. Общинное владение

Немного найдется вопросов, которые бы подвергались столь пытливому и разностороннему исследованию, как вопрос о нашей сельской общине вообще и об общинном землевладении в особенности. Он рассматривался с самых разнообразных сторон: исторической, экономической, социальной, финансовой и г. д. Однако только его сторонаюридическая-оставалась постоянно на задней плане, так что мы не имеем ни одного исследования, в котором своеобразная Форма общинного владения выяснена была с точки зрения юридической. Между тем ясное представление о юридическом строе этой хозяйственной формы необходимо, кажется нам, не только для науки права, но и для иных исследований всякого рода, так как от путаницы юридических понятий и происходят, большею частию, недоразумения не только в разрешении, но и в постановке вопросов о значении сельской общины, устойчивости ее и т. п. Этого мало: исследования о сельской общине опередили собою даже собрание достаточного Фактического материала по этому предмету: как будто правильные теоретические построения и даже мероприятия возможны без близкого знания Фактической подкладки вопроса. Сами исследователи общественных условий сельской общины жалуются поныне на недостаточную известность Фактической стороны дела*(12). Тем ощутительнее это обстоятельство для исследования юридического: без знания самого факта общинного владения во всех его подробностях нет, почти, никакой возможности вывести и систематизировать те начала, которыми определяется существо и объем юридических отношений, вытекающих из указанной Формы землевладения. Поэтому и в наших "очерках" настоящему вопросу будет отведено пока скромное место: не задаваясь подробным исследованием, мы ограничимся указанием лишь на важнейшие начала общинного владения, при чем сделаем сначала общую юридическую характеристику этого института, а потом рассмотрим юридическую обстановку каждого предмета владения в отдельности, насколько она определяется народным обычаем.

I. Для общей юридической характеристики общинного владения следует, конечно, за отправную точку взять самое понятие нашей сельской общины; но исследование этого понятия повело бы нас далеко за пределы нашей задачи. Понятно само собою, что всякая община, как корпорация, преследует в своей сфере те же цели, какие свойственны самому государству; подобно последнему, она имеет своею задачею осуществление всех необходимых условий благосостояния ее членов*(13). Понятно также, что, как часть государственного организма, община, в преследовании своей задачи, находится в зависимости от государства, как целого. Но при изучении нашей сельской общины, особенно с точки зрения обычного права, нельзя прямо исходить из отношения ее к государству, так как, сколько известно, сельская община, в той или другой Форме, существовала задолго прежде чем она стала прямым органом общих интересов государства: не государство создало сельскую общину, так что основы ее слагались гораздо ранее подчинения ее общему строю государственного управления, и даже независимо от крепостного права*(14), хотя господство последнего, с превращением свободной общины в несвободную, не могло не отозваться теми или другими видоизменениями чисто-общинных начал в хозяйственной ее сфере. Указывая на самобытное, чисто народное происхождение нашей сельской общины, мы должны в то же время отметить и тот факт, что государство, в виду своих Финансовых целей, только воспользовалось корпоративною организациею общины: обязанность каждого члена общины вносить в казну известную сумму податей оно возвело в обязанность самой общины и ведается непосредственно с нею же, а не с отдельными ее членами, которые ответственны уже пред самою общиною и притом по принципу круговой поруки*(15). Понятно при этом, что удовлетворение Финансовых требований государства обусловливается хозяйственными средствами самой общины; отсюда же тесная связь первых с последними, а вместе с тем и вообще связь двух сторон общины: административной и хозяйственной. Но они не должны быть смешиваемы между собою, тем более, что недостаточное разграничение их может служить источником различных недоразумений при самой оценке достоинств и недостатков нашей сельской общины. Хозяйственная ее сторона, собственно говоря, и сводится к общинному землевладению. Поэтому, не теряя из виду указанной связи, мы должны остановиться на определении самого понятия общинного владения, как одной из юридических Форм имущественных прав.

Из соображения существенных признаков общинного владения есть, кажется, возможность формулировать определение его так: общинное владение есть та Форма имущественных прав, в силу которой право владения и пользования данным пространством земли принадлежит самой общине, как собственнику или владельцу земли, при чем каждому члену ее, как домохозяину, предоставляется в ней или право пользования, соединенного с владением или же одно право пользования. Из этого определения выказываются следующие главные черты понятия общинного владения:

1) Общинное владение предполагает, что право на землю принадлежит прежде всего самой общине, как хозяйственной единице, как самостоятельному, т. е. отдельному от ее членов, субъекту права. При этом безразлично, на каком именно праве принадлежит земля общине-на праве ли собственности или же только на праве пользования, так что для понятия общинного владения вовсе не существенно (в смысле юридическом), чтобы община была собственницею предоставленной в ее распоряжение земли*(16). Подтверждением этому служит уже то обстоятельство, что общинное владение существовало и ранее крестьянской реформы, след. относилось к земле, которая не признавалась собственностью ни крестьян, ни общин. Да и в настоящее время существует немало общин, которым земля принадлежит еще не на праве собственности, а лишь на праве пользования: мы разумеем общины временно-обязанных крестьян впредь до окончания выкупной операции. Но и в этом случае отсутствие права собственности на общинную землю не препятствует землевладению быть общинным. Мы не касаемся вопроса, насколько это обстоятельство оказывает влияние на самое право распоряжения, не касаемся и указываемого законом права общинников, при определенных условиях, обращать общинное владение в участковое. Во всяком случае, непосредственным субъектом права на землю является сама община, а не отдельные ее члены. В силу такого права, община наделяет теми или другими участками отдельных своих членов (о чем ниже); нередко она передает право пользования землею и стороннему лицу, напр. наем, аренду, взимая с него не подати, а наемную плату*(17), или же сама берет землю в аренду у частного лица, пользуясь ею на праве общинном*(18), и т.п., словом: действует, пря определенных условиях,, в качестве хозяина, вотчинника.

2) Наряду с самой общиной, как самостоятельным субъектом права на землю, право на нее принадлежит и отдельным членам общины. Им принадлежит во всяком случае лишь право пользования землею*(19), будет ли сама община собственницей ея или нет. Но так как на первом плане сюит сама община, то, говоря юридически, члены ее пользуются землею лишь в силу предоставления такого права со стороны общины, так- что.в этом смысле они осуществляют лишь права, принадлежащие самой общине. Из этого конечно не следует, чтобы община могла, говоря вообще, устранить членов своих от права пользования землею, так как право их на землю и составляет само по себе коренной и существенный элемент общинного владения; здесь же идет лишь речь о юридической., Формальной связи между правами на один и тот же объект, принадлежащими общине и ея членам. Но и независимо от этой связи, зависимость прав отдельных членов от права общины проявляется и в том отношении, что самое распределение земли, в той или другой Форме, между отдельными членами принадлежит самой общине, хотя община, мирэто тоже общинники, а не сторонняя сила.

3) Право пользования землею, сказали мы, принадлежит каждому члену общины, как домохозяину. Это также одна из существенных черт общинного землевладения. Смысл ея заключается в том, что не каждый член общины, как единицы административной, обладает означенным правом, а лишь тот, у кого есть свой дом, свое хозяйство. В этом условии защитники сельской общины справедливо видят важное ее преимущество пред личным землевладением: стоит взрослому общиннику обзавестись своим домом, хозяйством, и он безмездно получает право пользования общинною землею.

4) Наконец, мы сказали, что право членов общины на землю различается так, что им предоставляется или право пользования, соединенного с владением или же одно право пользования без владения. Различие это обусловливается самим свойством и назначением земли или ея угодий; но это уже вопрос о юридическом различии отдельных предметов общинного владения.

II. Обращаясь к обзору отдельных предметов общинного владения, мы не будем конечно останавливаться на рассмотрении хозяйственного их значения, а постараемся, по известным нам данным, определить различие предметов пользования по отношению к объему самих прав, касающихся этого пользования. В этом смысле можно бы различать те предметы, по отношению к которым предоставляется пользование, соединенное с владением, от тех, по отношению к которым предоставляется одно пользование; но ость предметы, которые не могут быть отнесены исключительно ни к той, ни к другой категории, и потому мы не будем держаться и этого внешнего разграничения, а изложим отдельные предметы пользования порознь, начиная впрочем с тех, в которых пользование соединено с владением, каковы: усадьбы и пахатные земли; затем скажем о сенокосных землях и наконец о выгонах и лесах.

1) Усадьбы. Под усадебной землей понимается часть земли, отведенная общиннику для постройки на ней дома, служб и проч., а также для разведения конопли, для огорода и т. п. Что касается дома, построенного на общинной земле, то он принадлежит общиннику на праве полной собственности, но только как имущество отдельное от земли, так что, если он и выбудет из общины, все построенное им на общинной земле остается его собственностию или переходит к его наследникам, конечно, если они не захотят удержать за собой и самой усадьбы, так как в этом случае усадебная земля поступает обратно в общину*(20). Следовательно, очевидно, известное правило, по которому все, построенное на чужой земле, становится собственностию того, чья земля*(21), к общинному владению не применяется, даже если бы земля принадлежала самой общине на праве собственности. То же самое следует сказать и обо всем, что посажено и произросло на огороде, коноплянниках и т. п.: все это считается полною собственностию того, кому отведена земля под усадьбу, но опять лишь в смысле имущества, отдельного от земли. Что же касается усадьбы в полном ея составе, т. е. усадебной земли вместе со всем что на ней построено и насажено, то она принадлежит домохозяину лишь на праве владения и пользования. Но самое это право есть не срочное, а наследственное, хотя наследники домохозяина могут и отказаться от своего права. Уклонение от указанного начала встречается в некоторых местностях в том смысле, что наследники домовладельца не в праве удержать усадебной земли за собой, во и то лишь в том случае, если они сами не принадлежат к той же административной общине, так что наследственность права на усадебную землю обусловливается иногда, по-видимому, самою принадлежностию наследников к общине*(22). Те же самые начала, которыми определяется общий характер права на усадебную землю, применяются в частности к отчуждению и передаче по завещанию. Дом с его принадлежностями, на общинной земле, домохозяин не в праве ни продать, ни отказать по завещанию лицу, не принадлежащему к той же общине*(23). Наконец, следует еще заметить, что усадебная земля состоит в нераздельном пользовании домохозяина с его семьей*(24), так что если один из членов семьи станет отдельным домохозяином, то в той же усадебной земле, с ея коноплянниками и огородами, он доли не получит.

2) Пахатная земля. Подобно усадебной земле, она также предоставляется общинникам на праве пользования, соединенного с владением. Но, прежде объяснения самого объема этого права, укажем сперва на главные системы распределения пахатной земли между домохозяевами. Их известно поныне четыре. Первая из них, исконно-русская система состоит в том, что вся общинная пахатная земля разбивается на части, называемые полосами, клиньями, пятухами, четверухами, лаптями, загонами и т. п. Число таких частей соответствует числу взрослых работников всей общины, но на долю каждого домохозяина отсчитывается столько частей, сколько в его семье работников*(25). Другой принцип распределения пахатной земли заключается в том, что вся пашня делится также на число "душъ" всей общины и получается таким образом душевая доля; затем высчитывается отношение между числом душ и числом взрослых работников: из получаемой цифры видно, какое число душ приходится на работника; зная размер душевой доли, высчитывается доля причитающаяся на работника, и затем уже каждому домохозяину отводится столько долей, сколько в его семье взрослых работников*(26). Далее, третий способ распределения состоит в том, что вся пашня делится на части по числу душ, и каждому хозяину отводится доля по числу душ, числящихся в его семье по последней ревизии*(27). Наконец, кроме трех указанных систем, встречается на севере еще весьма своеобразный способ раздела, который однакоже редко проявляется в своей чистой Форме, а обыкновенно соединяется с одним из предшествующих способов распределения. Так, в губернии олонецкой, где земли, хотя и плохой, у крестьян в избытке, вся она делится на платежную и неплатежную: первая распределяется точно также, как и пашенная земля вообще в других, великороссийских губерниях, но неплатежная вовсе не распределяется на участки, а в ней право пользования зависит от "первого захвата", который обусловливается, с одной стороны, незанятостью известного места, а с другой рабочею силою: сколько кто сработаетъ, столько и захватывает в свою пользу*(28).

Таковы известные нам системы распределения пахатной земли. Разделенная тем или другим способом земля является в виде ряда полос, присвоенных отдельным домохозяевам. Самое размещение полос, принадлежащих тому или другому из домохозяев, обусловливается еще тем обстоятельством, что в виду разнокачественности земли крестьяне, при разделе ея, поступают прежде всего так, что делят ее на крупные части по качеству и стараются, чтобы на долю каждого домохозяина досталось одинаковое число и хороших и дурных полос*(29). Отсюда проистекает т. н. чрезполосица.

Но изложенными условиями порядок распределения пахатной земли не исчерпывается. Из самого определения общинного владения уже видно, насколько обладание тою или другою частию пашни может считаться постоянным. Полоса, отводимая данному домохозяину, не безусловно остается за ним, так что право обладания частию пашни у него не отнимается, но объект этого права может и даже иногда должен меняться*(30). Мы сказали выше, что при общинном землевладении каждому члену общины, ставшему домохозяином, и до тех пор, пока он считается таковым, принадлежит право на землю. Отсюда ясно, что самое число общинников, обладающих таким правом, может увеличиваться и уменьшаться, так как вольные общинники могут стать домохозяевами и, на оборот, домохозяева могут сделаться вольными, напр. в случае несостоятельности*(31) или в случае перехода в другую деревню, напр. к зятю по старости*(32) и т. п. Притом, независимо от этих обстоятельств, может в селе оказаться много убылых душ вследствие смерти, особенно в годы эпидемий*(33) могут быть также в избытке сиротские земли*(34), и т. п. Все приведенные обстоятельства делают, очевидно, неизбежным периодический передел пашни. Все прежние межи снимаются и земля снова делится. Периодичность переделов колеблется между одним и двадцатью годами; случается даже, что в одном и том же уезде промежутки между переделами далеко не одинаковы, так что в одной деревне переделяют чрез два года, а в другой чрез десять лет*(35). Разнообразие в этом отношении столь значительно, что едва-ли возможно вывести какой-либо закон, которому следует периодичность переделов*(36). Несомненно лишь одно, что в крестьянстве все более укореняется убеждение о вреде частых переделов, но в то же время крестьяне твердо держатся той мысли, что "как ни худы переделы, а еще хуже, если их не будет совсем"*(37).-Но передел не единственное средство периодического уравнения пашни между домохозяевами. Разделы и присоединение одних полос к другим производятся также по поводу частных случаев: сын не захотел жить с отцом-община отделяет ему из отцовского надела причитающуюся на его долю полосу; сын-работник умирает или уходит-его полосы отрезываются и передаются другому домохозяину, у которого прибыл работник*(38). Это делается часто в предупреждение переделов, на которые крестьяне смотрят как на крайнее средство: когда нет возможности уладить дело помощью раздела, отрезки и присоединения, тогда уже приступают к общему переделу*(39).

Что касается до объема прав домохозяина на отведенную ему пахатную землю, то ему принадлежит прежде всего право исключительного владения и пользования чрез обработку и извлечение выгод. Но, так как пашня предоставляется не в собственность, то и о праве отчуждения ея не может быть и речи. Этим, однакоже, не стесняются другие виды права распоряжения. Так, не воспрещается домохозяину отдать свою часть в наймы или передать пользование ею соседу, односельцу или даже постороннему лицу. Отдача в наймы встречается, впрочем, не часто, да и наемная плата берется обыкновенно ничтожная*(40). Нередко домохозяин, уходя в город или в долгие отлучки, передает свою часть соседу или другому односельцу, с обязательством съемщика платить за наймодавца все подати и повинности*(41). Но эта передача не ведет к отчуждению самого права владения-владельцем земли остается домохозяин отдавший ее в пользование, так что он передает не самое право, а лишь осуществление его. Такие сделки заключаются или на определенный срок (напр. на год, на два года и т. п.) или же без определения срока: в последнем случае отдавший землю в пользование имеет право во всякое время (конечно не среди жатвы) снова потребовать ее обратно. В некоторых уездах петербургской губернии общинники сдают свои земли Финнам, да и сама община нередко отдает им пустоши под выстройку домов*(42).Отдача в пользование совершается нередко и в виде мены полосами. Случаи мены*(43) вызываются обыкновенно переделами: редко случается (особенно при жеребьевой разметке полос), чтобы при переделе пахатной земли домохозяину достались те же полосы, какими он прежде владел; получив, вместо своей, новую полосу, которая окажется при том неудобною напр, по месту, он естественно старается вернуть прежнюю и предлагает тому, кому она досталась, поменяться полосами, и случаи такого обмена встречаются почти повсюду.

От права на пахатную землю, отведенного в пользование, каждый общинник может отказаться. Отказ этот, ведущий к прекращению права, проявляется обыкновенно в самом неосуществлении права, так что если общинник оставляет пашню без обработки, то мир ее отбирает*(44). Здесь нет, конечно, речи о самом способе обработки: безразлично, сам ли общинник обрабатывает свою пашню или при посредстве других лиц. Притом и самые случаи упомянутой формы отказа не часты. Замечено, что где общинник дорожит землею и старается приобрести ея как можно более, там действительно необработка пашни равносильна отказу от права, но зато, где земля составляет тягость для крестьянина, где она для него служит лишь единственным средством уплаты податей, где община как бы навязывает крестьянам землю, там о необработке в смысле отказа не может быть и речи: обрабатывает ли общинник свою землю или нет, во всяком случае общество берет с него подати, так как земля считается все-таки за ним*(45).

Таким образом, в смысле общего правила, можно сказать, что необработка земли получает значение отказа лишь в том случае, когда нет недостатка в лицах, готовых принять на себя тот же надел.-Независимо от отказа, право владения пахатною землею может прекращаться тоже по причине Физической возможности для единственного в семье работника-домохозяина продолжать обработку земли, напр. по причине старости и дряхлости: в таких случаях надел его или поступают в мир или же самим общинником передается односельчанину*(46). -Выход члена из административной общины также, конечно, влечет за собою прекращение права на общинную землю: это-естественное последствие того условия, что право ва землю связано с необходимостью быть домохозяином, а домохозяином может быть лишь член административной общны.

3) Сенокосы. Право ва севокосные земли может быть рассматриваемо, прежде всего, как дополнение или последствие права ва пашню, и потому к первому, как праву придаточному (accessorium)*(47), применяются те же начала, какие свойственны и последнему. Поэтому сенокосы делятся на полосы по тем же правилам, как и пашня, право пользования первыми, по своему объему, тоже что и по отношению к последней. Но право на сенокосные земли обставлено и некоторыми особенностями. В этом отношении следует заметить, во первых, тот весьма распространенный факт, что переделы сенокосов бывают ежегодные*(48). С другой стороны, распределение сенокосов на полосы в отдельное владение и пользование домохозяев представляется не единственною формою пользования сенокосами. Напротив, указывают на тот Факт, что, благодаря отсутствию травосеяния в крестьянском хозяйстве, сенокосные земли не делятся, а находятся в общем пользовании: луга оставляются как-бы на произвол судьбы-выросла трава, приспела пора косить, и все общинники, с их семьями, отправляются на работу; скошенное делят затем опытным глазом па части соответственно правилам и способу пользования пахатною землею*(49). К сожалению, у нас нет сведений о тех местностях, где преобладает указанный способ общинного пользования сенокосами. Для восполнения этого пробела приведем любопытные данные об одной местности, на пространстве которой известны обе описанные системы распределения сенокосов,- именно в никольском уезде вологодской губернии. Что касается, во-первых, дележа сенокосов, то по установившемуся в одной деревне обычаю различаются три рода сенокосов: 1) "заполоски"-небольшие лоскутки земли около хлебопахатных полос; это собственно продолжение полос, только не распаханное, а оставленное под траву; заполоски выпахиваются тем же хозяином, которому принадлежит прилегающая полоса, след. сколько в деревне полос, столько и заполосков; 2) "делянки"сенокосы, лежащие по мелким речкам и ложкам; они делятся шестом (по числу душ в деревне); разверстка делянок делается посредством жребия, и 3)"пожни" - сенокосы, расчищенные в лесах: здесь каждый хозяин имеет свою пожню, которую расчистил, может быть, еще его дед, он смотрит на нее как на наследство, след. на пожни условия общинного владения ие распространяются. Взамен прямого дележа, в некоторых деревнях, именно там, где есть поемные луга, сенокос выкашивается миром, "общиной", и скошенное сено складывается в копны и делится между участниками; для раздела сами участники делятся сначала на две половины, выбирают стариков и вручают им два рода жеребьев,-одни, вырубленные из черемухи, другие из ивы или ольшины; старики обязаны воткнуть их в копны, с тем, чтобы в-ь каждую половину попали поровну и хорошие и худые копны; половина копны делится тем же способом между своими членами, пока дело не дойдет до дележа одной копны между двумя лицами; эти последние решают-кому низ, кому верх копны, меряя горстью по палке. По замечанию г. Потанина, из статьи которого мы заимствовали приведенные сведения, обычаи выкашивать сено общиной можно считать вполне местными*(50). За неимением Фактических указаний о других местностях мы считаем не излишним указать еще на заявление кн. Васильчикова, что "обработка сообща и дележ продуктов, хлеба или сена в натуре, при уборке, никогда не были в обычае русского крестьянства и совершенно противны мирскому быту", так как, поясняет автор, нашему народу совершенно чужд коммунистический принцип общего труда и дележа продуктов и заработков*(51). Насколько это заявление, в первой своей половине, справедливо по отношению к настоящему времени, не беремся судит по малому количеству доказательств противного; что же касается мнения, будто указанный обычай противен нашему мирскому быту и отзывается теориями коммунизма и принудительными общественными запашками, то этот вопрос требовал бы, кажется, более тщательного разъяснения; заметим только, что отсутствие коммунистических начал в нашем общинном строе могло бы быть доказано рядом других Фактов и прежде всего тем Фактом, что скошенное общим трудом сено распределяется не между косарями (т. е. по нраву их труда), а между домохозяевами, либо по числу душ, либо по числу числящихся в его дворе работников, косят же всего чаще бабы, подростки да наемники.

4. Выгоны. Право пользования ими принадлежит также каждому домохозяину; самое пользование происходит сообща, причем безразлично, сколько у каждого из них скота, так что, по содержанию своему, означенное право может быть приравнено к сервитутам того же рода. В отличие от пахотных земель и сенокосов, выгоны ие подлежат вовсе переделу. Но вообще сведения об этом предмете довольно скудны. Заметим здесь только, что в некоторых местностях право пользования выгонами обходится крестьянину, у которого много скота, весьма дорого, так как подати с него взимаются соответственно количеству скота*(52).

5. Остается упомянуть еще о лесах. Но об этом предмете общинного владения сказать почти нечего, во-первых, по недостатку данных, а во вторых и потому, что таких общин, у которых есть свои лесные дачи, весьма немного; самые же способы пользования лесами, по словам исследователей нашей общины, весьма разнообразны*(53).