11. Наследие смуты и особенности национального самосознания начала XVII века (латинобоязнь и духовный аскетизм). И. Хворостинин, митрополит Филарет. «Словеса дней…»

Иван Хворостинин говорит о заслугах Бориса Годунова: церковь освободилась от греческого патриаршества, возникло русское патриаршество. Греческие иерархи ездили на Русь за милостыней. Их всегда богато одаривали, так как зависели от них. Когда в очередной раз, приехавшим на Русь двум патриархам – Греческому и Иерусалимскому – не поставили задачу: дать Москве своего патриарха. Те сопротивлялись, так что Годунов пообещал их утопить в проруби, если будут медлить и отказываться. Тогда они поставили патриарха и Русь освободилась от зависимости.

Лжедмитрий I. С тех пор возникает расстрига. «Чтобы не говорили и не писали после, в столице все беззаконного царя владыкой хотели». Единодушно поставили его царем, а тело Годунова извлекли из Архангельского Собора. Хворостинин служил в свите Лжедмитрия I, но после его смерти пострадал, попав под церковный суд. Патриарх Гермоген произнес обвинительную речь, в которой говорилось «как ты был при расстриге от него близко, и впал в ересь, и в вере пошатнулся, и православную веру хулил», то на 4 года сослан в монастырь на Север. Хворостинин с горечью пишет: «Совратили царя законного Шуйского, подстрекая, называя сладкое горьким, отлучили царя от престола». Начинается польская колонизация. Возникает ополчение, в которое попадает и молодой Хворостинин. Гермоген отказался сотрудничать с поляками, был заточен в тюрьму и заморен голодом. Хворостинин был один из первых, кто ворвался в Кремль, чтобы оплакать тело своего недавнего судьи. Хворостинин – командир полка, отличившегося в сражении при Переславле Рязанском, был награжден, позже стоял со сторожевым полком на границе. Постепенно у него возникли трения с новым патриархом – Филаретом, в миру Филаретом Романовым, отцом царя Михаила Романова. Он сам мог стать царем, но когда вернулся из 10-го польского плена, был пострижен в монахи Шуйскими. Это смешно, потому что он воевода и «в Светлом Писании ничего не разумеет». У Хворостинина был обыск, отобрали книги, иконы. Но он не молился иконам, так как для него это всего лишь живопись. Со временем у священников возникает и крепнет отвращение к образованности, наступает время латинобоязни, своеобразный синдром недавней войны с агрессивной Польшей.

Запад XVII века – век гениев, формируются контакты, связи. У нас же нет школы, так как считается, что талант он от Бога, а потому в учении не развивается. В России были иезуиты ещё при Иване IV, но власти не поощряли их деятельности. А те строили школы и училища на границе. Образованные люди поддерживали их деятельность. Будут писаться допросы на тех, кто будет хотеть учиться. Хворостинин вновь пострадает, он будет проситься за границу учиться. Вместо этого его направят с полком на восток в ногайские степи, а после на суде скажут, что «русский человек не должен хотеть за границу». В итоге его отправили в далёкий монастырь, где он написал «Словеса дней и царей, и святителей московских», так как монахи снимут с него ряд ограничений и он сможет работать с литературой. «Богатство – безумие, оно отнимает мужество отстаивать истину и губит душу». В книге вновь выскажется о необходимости открывать школы. В Москве будет создана Славяно-греко-латинская Академия, которую, однако, будут возглавлять греки.