Партийное государство

В постмаоистский период политика, проводимая Китаем, претерпела «сверху донизу» значительные изменения. Однако основой китайской политической системы по-прежнему остается модель, позаимствованная несколько десятилетий назад у Советского Союза и разработанная в самом начале XX в. Лениным. Это — модель коммунистического партийного государства.

Политическая легитимность в представлении Ленина оправдывала монополию на власть, которой обладала коммунистическая элита, занявшая «командные высоты» не в результате общенародных выборов. В подоплеке этого лежала убежденность: рядовые граждане не понимают, в чем заключаются их истинные интересы, а интересы всего общества не в полной мере выражаются суммой интересов, сформулированных его членами. Поскольку, считал Ленин, рядовые граждане, как правило, не обладают революционным самосознанием и не вооружены теорией научного коммунизма, они не в силах сделать правильный выбор путей, ведущих от капитализма через социализм к коммунизму, утопическому общественному строю, для которого характерны высокий уровень экономического процветания, отсутствие социальных конфликтов и минимальная роль государства. Исходя из этого, Ленин предлагал следующее решение: создать политическую партию и политическую систему, основанные на принципах патернализма и иерархии [7]. К этим двум принципам китайские лидеры добавили третий — идею «линии масс», сформулированную Мао Цзэдуном в 40-х годах. Патернализм и иерархия определяют коммунистическое партийное государство, «линия масс» придает ему еще одно измерение и делает опеку не столь жесткой.

Патернализм определяет суть взаимоотношений коммунистической партии и общества. Партия доказывает законность своих притязаний на власть, основываясь не на преференциях, выраженных волей большинства, а на том, что представляет «кровные интересы» всего народа. В теории, если рядовые граждане не осознают, какие же интересы они должны отстаивать, лидерами общества становятся руководители передовой партии, в полной мере понимающие законы исто-греческого развития. Таким образом, коммунистическая партия — это структура, доступ в которую ограничен (в Китае, например, число ее членов составляет всего 5% населения), а не массовая политическая организация. Ведущая роль Коммунистической партии Китая без обиняков закреплялась во всех четырех конституциях КНР, последовательно принимавшихся с 1949 г., равно как и само понятие «диктатура». Действующая конституция страны описывает ее политическую систему как социалистическое государство, находящееся под «народной демократической диктатурой». Поскольку КПК — это единственная организация, имеющая политически корректное представление о том, куда и как вести общество, ей и предоставлено исключительное право судить о том, что представляют собой интересы народа. Таким образом, диктатура во имя и от имени народа — это диктатура ком.партии. Ее лидеры в наши дни имеют более полное представление об общественном мнении, чем это было в прошлом, но в политической системе Китая (равно как и в ленинизме) нет места для организованной оппозиции, оспаривающей прерогативы коммунистической партии.

В Китае патернализм имеет ряд особенностей, определяемых пресловутой «линией масс». Коммунистическая партия — «ведущая и направляющая» сила, но свою деятельность она реализует с учетом мнений и предпочтений народа. То, в какой степени эти мнения оказывают воздействие на проводимый политический курс и вообще принимаются во внимание, зависит от их согласованности со стратегическими целями, намеченными лидерами партии. Предполагается, что работники парт аппарата на всех уровнях (но прежде всего, низового звена) поддерживают постоянный и тесный контакт с рядовыми гражданами, и благодаря этому партийная организация получает возможность превратить «несистематизированные и разрозненные идеи» в идеи «верные» и пропагандировать их до тех пор, пока «массы не воспримут их как свои собственные». Таким образом, политический курс формируется идеями, «перетекающими от масс к массам».

Внутренняя структура коммунистической партии организована по иерархическому принципу, охватывающему все уровни — от высшего (съезд партии) до самого нижнего (первичные «ячейки»). Нижестоящие органы подчинены вышестоящим, а члены партии — своим организациям. Внутрипартийные правила принятия решений базируются на сформулированном Лениным принципе демократического централизма. Демократические начала присутствуют здесь главным образом в том, что партийные руководители обязаны предоставлять рядовым коммунистам возможность дискутировать, критиковать, выдвигать свои предложения, и это становится необходимым элементом нормального процесса принятия решений по важным вопросам и выработки политического курса. Централизм же требует соблюдения дисциплины по всей «партийной вертикали»: решения, принимаемые функционерами высшего звена, обязательны для выполнения нижестоящими парторганизациями и членами партии. Централизм никогда не приносится в жертву демократии. Коммунисты могут иметь собственное мнение, противоречащее партийному решению, и голосовать за него в соответствии с партийными процедурами, но не могут никоим образом агитировать за него. По Уставу компартии создание «фракции» или любой вид «групповщины» являются наказуемым нарушением партийной дисциплины. Иерархическая структура компартии и требование неукоснительно соблюдать дисциплину являются организующими элементами и служат гарантиями того, что партия, руководящая обществом и направляющая его, выступает как единая сила, которая подчиняется своему высшему руководству.

Сейчас идеология играет в политической жизни Китая гораздо менее значительную (и не столь четко определенную) роль, чем в прежние годы. Однако принципы патернализма, иерархии и «линии масс» не превратились в некие абстракции и не совсем утратили свое значение. Их конкретное и практическое присутствие явно ощущается во всей китайской политической системе. Вполне очевидны, впрочем, и изменения, произошедшие в самой этой системе, — изменения, являющиеся и прямым следствием реформ, проведенных в течение последних двадцати лет, и их «побочным эффектом». Надо признать, что политические реформы 80—90-х годов были незначительны и не привели к фундаментальной «системной» перемене. Ныне, как и прежде, организация политической власти в Китае построена по «образу и подобию» коммунистической государственной партии.