«Изморцы» и «сокрушенцы»

Ещё в 20-е гг. М. Тухачевского стало беспокоить, что идеи «мировой револю­ционной войны» звучат всё глуше. «Вой­на не в моде, — с горечью писал он в 1921 г. — Кончилась — и ладно. Поско­рее бы её забыть. Довольно войны, да здравствует мирный труд. Этот дух надо искоренить во что бы то ни стало».

В 1926 г. вышла книга Александра Свечина «Стратегия». В ней бывший гене­рал отстаивал идею, что врага надо встречать упорной обороной («измо­ром»). Конечно, это вызвало негодова­ние М. Тухачевского. Не обороной, а сокрушительным нападением!

Началась ожесточённая борьба между двумя военными школами. Их прозвали «изморцами» и «сокрушенцами». Туха­чевский оказался одним из самых неис­товых «сокрушенцев». «Стратегия измо­ра целиком и полностью направлена против революционных войн», — заме­чал Михаил Николаевич в 1929 г. В на­чале 30-х гг. «сокрушенцы» одержали полную победу, взгляды их оппонентов были официально осуждены. Идеи «со­крушительного нападения» господство­вали и после расстрела маршала, вплоть до лета 1941 г. Поэт Василий Лебедев-Кумач тогда восклицал:

И на вражьей земле

Мы врага разобьём

Малой кровью, могучим ударом!

С. Будённый. Снимок 1912 г.

борьба. Речь шла о ключевых вопросах военного строительства. Вспоминались и былые конфликты времён гражданской войны.

Весьма характерный случай произошёл с Тухачевским в 1930 г. Шла дискуссия о значении конницы в современной вой­не. М. Тухачевский заметил, что роль конницы будет невелика. Возмущённый С. Будённый воскликнул, что Тухачевский «гро­бит всю Красную Армию». Вслед за этим выступил ещё один ора­тор, который страстно защищал конницу. Он припомнил Туха­чевскому войну с Польшей, когда тот отозвал 1-ю Конную ар­мию от Львова. Если бы не это, по мнению оратора, война была бы выиграна. Подняв над головой сжатые кулаки, выступающий с негодованием бросил Тухачевскому: «Вас за 1920 год вешать надо!». В зале воцарилось мёртвая тишина, Михаил Николаевич побледнел, но не стал ничего отвечать. Собрание прервали.

Споры о военном строительстве отражались и в частых пе­ремещениях М. Тухачевского по служебной лестнице. Когда его точка зрения побеждала, он занимал высшие армейские посты. В 1927 г., например, возглавлял штаб Красной армии. Когда одер­живали верх его оппоненты, как, скажем, в 1928 г., он назначал­ся на более скромную должность, командовал военным округом.

В 1931 г. М. Тухачевский стал заместителем К. Ворошилова, наркома по военным и морским делам. Это был один из высших постов в вооружённых силах. Когда в 1935 г. в Красной армии ввели воинские звания, Михаил Николаевич вошёл в число пер­вых пяти маршалов Советского Союза. «Когда нет цели, нет жиз­ни, — сказал он как-то в частном разговоре. — Моя цель — сде­лать нашу армию сильнейшей в мире».

Будущий маршал Георгий Жуков, некоторое время рабо­тавший вместе с М. Тухачевским, говорил о нём: «Огромного военного таланта человек. Широко мыслящий военачальник, далеко смотрящий вперёд. Он ещё в тридцатых годах предви­дел, что будущее за танками и самолётами, а не за кавалерией, как думало тогда большинство. И именно он стоял у истоков со­здания нашей ракетной техники». «Умница, сильный, занимался тяжёлой атлетикой, и очень красивый», — добавлял Жуков. Меж­ду прочим, разница в возрасте двух маршалов составляла всего три года.

Надо отметить, что интересы Михаила Николаевича были весьма разносторонними. Он, например, мог увлечённо спорить о теории относительности Эйнштейна и даже размышлять о её связи с военным делом. Он говорил на нескольких иностранных языках, писал картины маслом, хорошо играл на струнных му­зыкальных инструментах. «Игре на скрипке он посвятил себя с особенной страстью», — вспоминал знакомый с ним компози­тор Дмитрий Шостакович. Тухачевский умел ещё и собственно­ручно изготавливать скрипки и виолончели, причём делал это весьма мастерски. «Нет ничего прекраснее музыки, — говорил он. — Это моя вторая страсть, после военного дела».

Дмитрий Шостакович рассказывал о М. Тухачевском: «По­мимо всего прочего, удивляла его физическая сила. Он мог по-

322