Глава двадцатая. Хроники скользящих корректировщиков

1

...Свалка, год .... Провёл бригаду Гвоздя через по­ля аномалий. Ударили неожиданно, с тыла, там, отку­да вторжения никто не ожидал, — с северо-запада. Пацаны вырезали полбанды Савика, остальные сда­лись и присоединились к новому лидеру. Я активно не участвовал, лишь подстраховывал, обеспечивая им победу. Старого пахана прилюдно казнили — на фарш пустили, скинув в «мясорубку».

Запомнилось это действо. Вспомнился золотой век пиратов, книжки и фильмы на эту тему, когда свя­занный Савик, матерясь и волком воя, шёл по «рее». Реей служила ржавая рельса, которую некогда быв­ший пахан сам же и закрепил на втором уцелевшем этаже разваленного кирпичного здания. В аномалию под этой балкой не один десяток сталкеров сброшено. Распоясался Савик, пришлось власть менять на более лояльную. Интересно, сколько сам Гвоздь в паханах походит? Думаю, не больше месяца.

...сталкерский посёлок, год .... Ночью у костра, под приятные переборы гитары и хмельной шумок в голове, общался с бродягами. Устали сталкеры, из ходки практически пустые пришли. Им едва хватило пополнить запасы пищи для себя и для своих «кала-шей». Притащил к костру бутыль самогонки и отно­сительно свежей колбасы. Сказал, что проставляюсь за «пламя», которое на халяву надыбал в чужом схро-не. Когда большая часть народа откинулась на боко­вую, шепнул Боцману про тайную тропку вдоль берега Припяти и про дренажные системы на берегу. Как бы по пьянке проболтался, что по ним можно пройти — под полями аномалий к настоящему Клондайку арте­фактов. Поверил бродяга, в нычку себе на КПК мар­керы проставил. Ну, что же, зонной удачи тебе, брат-сталкер!

...болота, год .... Слишком много болотных тварей в этом периоде времени. Засел в камышах и провёл отстрел мутантов «по охотничьей лицензии». На вся­кий случай выдвинулся в парочку рейдов. На предмет поиска твари, подобной той, что заражала сталкеров, вызывая в них мутации. Вспомнил, как мы здесь с Шелестом встретились.

Тут же случайно «помог» какому-то сталкеру, лы­сому с рыжей бородкой. Он бился с болотной тварью, дошло уже до применения ножа. Один выстрел... два трупа. Чистая случайность — пуля прошила голову мутанта навылет и, кажется, заодно угробила сталке­ра. Хотел подойти и проверить, но в эту минуту ка­кой-то ловчий нарисовался совсем поблизости. Ушёл от греха подальше, в глубь болот. Мне начинают нра­виться местные пейзажи. Неплохо здесь, прямо сана­торий-профилакторий своеобразный.

...Лиманск, год .... На северной границе уничто­жил тройку наёмников, которые шли на заказ. Рано, ребята, рано. Ничего против вас не имею, но ваша мишень ещё не успела кое-что доделать. Через сутки, пожалуйста, мочите в своё удовольствие. Эх, если бы с вами можно было договориться, да хотя бы просто поговорить... Ну, сами виноваты, раз уж понимаете лишь язык стволов, то и разговаривайте с ними.

...Рыжий лес, год .... Для сталкеров это уже закры­тая территория. Корнеходы развелись вовсю. Пере­двигаться безопасно здесь могут разве что бэтмены, спайдермены или Тарзаны. И то с дерева на дерево. Сижу на краю леса, жду в засаде, чтобы образец ткани мутанта заполучить. Чего только не скрещивала ано­мальность этих краёв, но чтобы растение и насеко­мое... Гремучая смесь получилась, хорошо, что за пре­делы Рыжего леса эти твари не выходят или не могут выйти.

Вот уже третий маленький отряд сталкеров сги­нул, а я не успел даже выстрелить. Совсем недалеко в лесу лежат «мамины бусы», причём на виду. Народ знает, что нельзя в лес соваться, но вот ведь она, не­дешёвенькая штуковина, — всего в десяти метрах от тропы лежит. Десять метров... А там «столовая» кор-неходов. Они, наверное, под поверхностью земли в очередь за едой выстроились.

Одиночка-ветеран подбежал к границе леса. По­смотрел, подумал и давай в ковбоев играть! Заделал лассо из капронового каната и начал забрасывать в надежде артефакт петлёй накрыть.

Я наблюдал за его усилиями через оптику при­цела. Случайно глянул на артефакт. И тут меня как ошпарило! Не «мамины бусы» это! Как глубоковод­ные рыбы приманивают своих жертв светом огонь­ка своего биологического фонарика, так и этот кор-неход приспособился к непыльному способу кор­мёжки.

Спас ветерана, дал очередь бронебойными, взрых­лил почву. Отстрелил мутанту его... орган-приманку. И тут из земли выскочило ТАКОЕ! Ветеран вмиг оша­лел, заорал, лассо бросил и на полном вперёд улепет­нул подальше от леса.

Теперь моя очередь в ковбоев играть, чтобы от­стреленный орган добыть. Коллекционерам сдам, может быть, додумаются, как этих тварей замочить.

...посёлок сталкеров, Старый Бар и Лиманск, год .... Распускаю слухи о гиблом месте между Тёмной доли­ной и Складами. Отпугиваю практически всех сталке­ров от этой территории. По-разному, кого как, самых настырных тупо отстреливаю. «Наша служба и опасна, и трудна...»

...дикая территория в районе Бара, год .... Собрал за собой большой хвост голодных кабанов и вывел на сборный отряд из четырёх человек, нанятый торговы­ми. Мутанты своё дело сделали, отожрались и не то­ропясь разбрелись по Зоне. И как раз вовремя. На го­ризонте замаячила парочка зелёных сталкеров. Заме-гили разбитый отряд, подошли, мародёрством заня­лись. Ох и «повезло» вам, пацаны. Быстрее купите се­бе достойную амуницию. Удачи!

...вся Зона Сталкеров, от года ноль шестого и до пятьдесят шестого.

Суета-а-а...

2

— Помереть от старости в своей постели мне не грозит! Бегаю, бегаю, мотаюсь, крадусь туда, проска­киваю сюда. «Тудой» и «сюдой», как говаривали в мо­ём родном городе, помнится... И откуда силы берутся! Но тут уж кто кого перебегает, я Другого или он меня. В чём-то терпя неудачу, а в чём-то и выигрывая, всё равно буду путать ему планы и трепать нервы Зоне. Что у неё есть нервы, сомнению не подлежит, на то и живая. Жаль, человеком не стала, как хотели ловчие. Ради достижения этой цели мы изо всех сил стара­лись, воспитывали, искали общий язык... Хотя нет, тут необходимо уточнить. Человек вовсе не обязатель­но носитель прекрасного, доброго, вечного. Именно человек показывал Зоне примеры запредельных зло­деяний. Не то слово!.. Просто так принято, вклады­вать в слово «человечность» некий позитивный смысл. Может быть, в попытке забыть, что мнимый венец природы — ещё та сволочь. Получается, эта грань ме­жду разными толкованиями человечности и есть ли­ния отсчёта координат. По какую сторону ты ока­жешься, тому и будешь служить. Условно говоря, доб­ру или злу в своём понимании... Ну что ж, пора шевелить конечностями и извилинами, чтобы не пе­реступить грань, отползти от неё подальше и остаться на выбранной стороне.

Штрих решительно выключил «Самсон», спрятал рекордер за пазуху, проверил экипировку и оружие, снарядился для очередной ходки и перешёл от слов к делу. Дел было невпроворот, что да, то да. И постоян­но прибавлялись новые ситуации, требующие вмеша­тельства.

— История свидетельствует, что один человек вряд ли спасёт мир, но попытка не пытка... — провор­чал Штрих, подтягиваясь на руках и высовывая голо­ву из круглого отверстия колодца, уводящего вниз. В подземных лабиринтах множество укромных мес­течек.

Опять же, здесь ближе к источнику, откуда он черпал силы.

3

— Пойдём, пойдём, моя хорошая. — Она взяла Шутку под локоток и повела к её личному Древоси-лу. — Ослабеешь, ходить не сможешь. Оно тебе надо? Уж извини, сейчас и здесь по-другому тебе не выжить. Надо под питаться.

Направляемая твёрдой рукой сталкерша шагала безропотно, даже не пыталась сопротивляться, но у хозяйки сада вдруг возникло странное ощущение, что подопечная искоса наблюдает за ней. Изучает пре­красные черты лица телесного воплощения, критиче­ски осматривает роскошные женские формы аватара, будто оценивая, насколько привлекательна избранная и сотворенная внешность, способна ли составить дос­тойную конкуренцию. Женщина остаётся женщиной даже после десятков огненных лет, проведённых в аду Зоны, даже спящая, даже... Стоп, о чём это я?!

Хозяйка спохватилась. Этого просто не может быть. Шутка не видит аватар, она спит на ходу. Пер­вая Попытка не воспринимает реальность сада, её разум не чует остановленное, застывшее время. Мыс­ленно сталкерша живёт в привычном мире. Пробира­ется по Зоне, исполняет миссии, останавливает соис­кателей, вербует или убивает потенциалов, помогает новым коллегам... в общем, первейшая из ловчих же­ланий упорно следует по однажды избранному пути. И наверняка Достойная Соперница тоскует по своему любимому мужчине, с которым разлучена стараниями Черноты... Но Луча в саду нет, он присоединился к исходу, успел выбраться за пределы Зоны, и хозяйке ничего не известно о его дальнейшей судьбе. Вот если она сумеет проникнуть в будущее, встретить долго­жданный завтрашний рассвет, оставаясь живой и при памяти, тогда уж... Изучив параметры будущего, по­лученного в результате всех операций и усилий, узна­ет и судьбу Ника, несостоявшегося истинного собе­седника, и сообщит проснувшейся Шутке.

Сейчас она наводила порядок. По замысловатым траекториям настигала сталкеров, стараясь никого не пропустить, и разводила по лепестковым кругам. По дороге, завидев почерневшие растения, нещадно выпалывала их. С Древосилами чёрного окраса спра­виться было сложней, приходилось лечить, это дере­во выкорчевать можно только в паре с подопечным симбионтом. Некоторых сталкеров приходилось вы­таскивать из дебрей, в которых они застревали. За некоторыми приходилось далеко ходить, они успева­ли забрести чуть ли не на другой край замкнутой все­ленной... Конечно, все эти хороводы в саду были всего лишь адаптированным отображением истин­ных энергетических процессов, происходящих в её недрах.

Так ей было удобней. Оставаться человеком, ак-центируясь на внешней, сознательной стороне бытия. Подсознание, как и у всякого разума, функциониро­вало скрытно и обособленно, там шли своим чередом ранее запущенные процессы, управлявшие борьбой за выживание. Им лучше не уделять постоянного вни­мания сознания, чтобы не оказаться в положении со­роконожки, которая вдруг замерла на месте, задумав­шись, какой лапой ступить.

Таким образом, внешне она предпочитала по-прежнему выглядеть женщиной. С каждыми услов­ными сутками всё более и более измождённой. Но только не в краткие часы возвращения напарника.

Да, вернётся Нессия, надо будет с ним посовето­ваться...

• Что будем делать? — спросила у него, когда он вернулся; уже после того, как отдохнул в её объятиях.

Любимый мужчина сидел на плетёном стуле. Ря­дом на столешнице такого же ротангового столика лежали солнечно-оранжевые апельсины. Ему нравил­ся этот фрукт, и она всегда материализовывала целую корзинку к его возвращению. Каждый раз со страхом ожидая, что ароматным частичкам солнца некому бу­дет порадоваться.

• Не дождутся. То же, что и делали. Раз уж ты решила отказаться от соблазнительной идеи всех убить, одной остаться, то...

• Легко сказать. Мы с тобой всячески стремимся найти выход из тупика, а Земля тем временем так и норовит нас стереть со своего лика. Ей-то неинте­ресны все эти философские категории человечества, у неё своё представление о том, кому жить, а кому умереть. Я чувствую, силы мои катастрофически сла­беют, как ни стараюсь выдержать напор. Значит, чтобы вновь быть сильной, я просто вынуждена не противиться естеству? Снова начну убивать людей и воровать энергию жизни... Мы жилы рвём и надры­ваемся, исправляем ошибки прошлого, чтобы вы­рваться из тьмы и свести жертвы к минимуму, а в идеале вообще научиться жить, не убивая. Но выяс­няется, что зря... Без убийства не выжить, получает­ся. Норма реальности.

— Да уж, надо стать воистину аномальным, чтобы вырваться из замкнутого круга нормы и никого не убивать, — сказал он тихо. — Но мы ведь не переста­нем пробовать, правда? Иначе зачем было начинать этот кровавый кошмар...

И такая неизбывная, смертельная тоска сквозану-ла в этот миг в глазах мужчины, который вынужден убивать, убивать, убивать во имя своей любимой!!!

В этот миг она вдруг поняла, что ещё не совсем человек. Воистину человеком станет лишь в тот миг, когда исчерпает последнюю попытку и будет готова заплатить жизнью за отвоёванное право НЕ убивать. Потому что вопреки всем законам природы оставаться человечным в этом мире — вот настоящая аномалия.

Если станет, тогда и получит награду. Узнает, правда ли.