2.1.3 Языковая личность в работах конца хх века

Рассмотрим, как представлена языковая личность в работах конца ХХ века?

В третьей главе книги Клода Ажежа «Человек говорящий», имеющей название «Теоретическая цель, или диалоговый человек», автор формулирует понятие «психосоциального выразителя», которое, будучи погружено в язык, дает модель человека вместе с его языком.

Модель строится на диалектическом взаимодействии двух сфер – области принуждения, обязательного подчинения пользователя («выразителя») языку и области «свободы», инициативы говорящего (Hagege Cl. 1985: 240-241). Первая включает саму систему языка, условия общения, а также ряд постоянных факторов – «биолектальных» (возраст и пол), социолектальных (общественное положение, профессиональная принадлежность, образование, место рождения, образ жизни), символолектальных (отношение к языку), этнолектальных и политиколектальных.

Вопросы соотношения языка и духовности, обретения языка и передачи опыта новым поколениям, вопросы познания мира с помощью языка и вопросы искусства речи рассматриваются в книге Славчо Петкова «Язык и личность: Взаимодействие» (Петков 1983).

Попытка психологизировать устоявшиеся семантико-синтаксические представления о языковой структуре сделана в книге М. Бирвиша «Очерки по психологии языка» (Bierwisch 1983). Отвечая на вопрос о том, что такое знание языка, Бирвиш рассматривает отношения между грамматикой данного языка и грамматикой универсальной, общей для всех естественных языков и в этом смысле являющейся как бы генетически предопределенной («врожденной» по Хомскому) для человека.

С обсуждения трудностей, с которыми сталкивается лингвистика ввиду сложного положения языка по отношению к данному конкретному (национальному) языку и множеству человеческих языков, начинает свою книгу «Человек и его язык» Э. Косериу. Автор предупреждает об опасностях, предстерегающих лингвиста, пренебрегшего логикой и существом указанных взаимоотношений (Coseriu E. 1985: 18-19), отмечает редукционистские крайности в трактовке языка либо как инструмента рационального мышления, либо как инструмента практической жизни, практической коммуникации и видит путь преодоления редукционизма «в опоре на выражаемое в языке значение, его способности быть системой обозначения и принципиально знаковый характер» (там же: 24-25).

О значимости понятия «человеческого», индивидуального, личностного идет речь и в ряде других работ, но и в них не указываются конкретные пути достижения языковой личности и решения связанных с ней проблем.

Таким образом, общую мысль названных работ можно свести к следующему: нельзя познать человека, не познав его языка.

В этой связи для нас большой интерес представляют работы Г.И. Богина. Языковая личность в них предстает как многокомпонентный набор языковых способностей, умений, «готовностей» к осуществлению речевых поступков разной степени сложности, поступков, которые классифицируются, с одной стороны, по видам речевой деятельности (имеются в виду говорение, аудирование, письмо и чтение), а с другой – по уровням языка, т.е. фонетике, грамматике и лексике.

Ближе всего к главной цели нашего исследования – личности (духовной, социальной, нравственной, профессиональной), сформированной посредством использования текста, – работы Ю.Н. Караулова. И в первую очередь его книга «Русский язык и языковая личность», посвященная исследованию возможности достичь нового синтеза знаний о языке, преломив его через структуру русской языковой личности¹.

По мнению Ю.Н. Караулова, лингводидактическое представление языковой личности отличается двумя особенностями. Во-первых, языковая личность предстает в этом случае как homo loquens вообще, а сама способность пользоваться языком – как родовое свойство человека. Естественно, что структура и содержание языковой личности в таком представлении оказываются безразличными к национальным особенностям языка, которым эта личность пользуется. Во-вторых, лингводидактика, ориентируясь на генезис языковой личности, отдает предпочтение синтезу перед анализом, тогда как изучение языка художественной литературы представляет широкие возможности для анализа языковой личности.

Резюме. Для нашего исследования особенно важны три вывода Ю.Н. Караулова:

• языковая личность – это углубление, развитие, насыщение дополнительным содержанием понятия личности вообще;

• языковой личностью можно назвать совокупность (и результат реализации) способностей к созданию и восприятию речевых произведений (текстов), различающихся а) степенью структурно-языковой сложности; б) глубиной и точностью отражения действительности и в) определенной целевой направленностью;

• в отрыве от языковой личности, без учета ее многоуровневой организации, без обращения к принципам формирования ее структуры сегодня невозможно не только реализовать личностно ориентированное обучение, но и создать эффективную методику обучения языку в целом.