Глава 8

Они двинулись дальше и достигли участка траншеи, в который попал колоссальный снаряд, пробивший тонкую расселину в огромной воронке около тридцати метров в поперечнике. Во впадине уже начали скапливаться солоноватые грунтовые воды. Имея перед собой только «чистильщиков», Корбек решил перевести бойцов через воронку в безопасное место - туда, где снова начиналась траншея. Вода была кислотной и доходила ему до пояса. Она жгла ноги даже сквозь форму, которая уже начала дымится. Он приказал бойцам отступить назад, а сам перебрался на дальний конец и присоединился к «чистильщикам». Все трое смотрели себе под ноги, испуганные тем, что вода начала разъедать их мундиры. У Корбека на бедрах и голенях начали появляться раны.

Он обернулся к сержанту Куррелу, стоявшему во главе колонны на том берегу кратера.

- Идите в обход! – крикнул он. – И прихватите санитара с первой группой.

Испуганные необходимостью движения по краю воронки под открытым небом, бойцы пересекали пространство быстро и боязливо. Корбек приказал Куррелу перегруппировать бойцов на дальнем конце в боевые порядки по обеим сторонам траншеи. К нему и «чистильщикам» подошел санитар, обработавший их ноги антисептической жидкостью из фляги. Боль ослабилась, а намоченная ткань перестала тлеть. Корбек подобрал оружие, когда его позвал сержант Грелл. Он прошел через ряды ожидающих бойцов и увидел находку Грелла.

Это был Колмар, один из посланных им вперед разведчиков. Он покачивался на пронзившем его грудь большом, ржавом железном шипе, торчавшим из траншейной стены. Такими шипами рабочие мира-кузницы пользовались для раскалывания и перемешивания плавленой руды в вагонетках на заводских горнах Адептус Механикус. У него отсутствовали руки и ноги.

Корбек минуту смотрел на него, затем отвернулся. Хотя они не встретили серьезного сопротивления, было совершенно ясно, что в траншеях они были не одни. Сколько бы здесь не было Покаявшихся, либо отставших от основных сил, либо партизан, преднамеренно оставленных, чтобы мешать им, в оврагах и каналах их все время преследовало чье-то зловещее присутствие.

Корбек ухватился за шип и стащил с него Колмара. Он достал плащ-палатку из скатки и замотал в нее несчастный труп, так, чтобы никто этого не увидел. Он не мог заставить себя сжечь солдата, как он это сделал с алтарями.

- Двигайтесь дальше, - приказал он Греллу, который повел бойцов вслед за «чистильщиками». Внезапно Корбек остановился будто ужаленный. Его уши уловили дребезжание. Он понял, что это был сигнал из его микробусинки. Он почувствовал сильное облегчение из-за того, что радиосвязь еще работала, когда понял, что это был близкий сигнал сержанта разведотряда Мколла.

- Вы слышите это, сэр? – возник в эфире голос Мколла.

- Фет! Что я должен слышать? – спросил Корбек. Он слышал только непрекращающийся грохот вражеских орудий и сотрясающую дрожь от падающих снарядов.

- Барабаны, - сказал сержант-разведчик Мколл. – Я слышу барабаны.

Глава 9

Брин Мило услышал барабаны раньше Гаунта. Комиссар ценил чрезвычайно обостренные чувства музыканта, но все же они иногда его тревожили. Это напоминало ему о чем-то. Возможно, о той дарендарской девушке. Видящей. Той, которая так часто посещала его сны на протяжении всех этих лет.

- Барабаны! – шикнул Мило, и мгновение спустя Гаунт также уловил этот звук.

Они двигались мимо амбаров и разбомбленных фабричных строений, возвышающихся позади линий Покаявшихся, закоптелых остовов из расплавленного камня, ржавых металлических балок и раскрошившегося керамита. Горгульи, которые должны были охранять здания от порчи, были повреждены или же полностью разрушены. Гаунт был настороже. Дневная суета неожиданно потеряла всю свою силу. Отбив вражескую атаку, им удалось продвинуться намного дальше, чем он ожидал. Во многом это было достигнуто благодаря удаче и строгому приказу Дравера. Они обнаружили, что передовые вражеские позиции были полностью покинуты, будто после начального сражения Покаявшиеся поспешно отступили. Хотя вражеский артобстрел и уничтожил для них все пути для отхода, Гаунт чувствовал, что Покаявшиеся совершили большую ошибку, отступив настолько далеко, тем самым дав гвардейцам возможность атаковать их артиллерию. Или же они что-то задумали. Подобная мысль Гаунту не очень понравилась. Под командованием комиссара находилась растянувшаяся колонна из двухсот тридцати человек, но он знал, что если Покаявшиеся сейчас пойдут в контрнаступление, к его бойцам не подтянутся никакие подкрепления. Продвигаясь все дальше, они прочесывали почерневшие фабричные бункеры, хранилища и башни-кузницы в поисках врага, над их головами трепетали изорванные штандарты, а под ногами хрустело разбитое стекло. Оборудование было или демонтировано и вывезено, или же просто сломано. В целости оставались лишь святыни Хаоса, которые Покаявшиеся установили на равных промежутках друг от друга. Как и у полковника Корбека, у людей Гаунта был с собою огнемет, которым они сжигали все следы подобной ереси. Однако, по иронии, они с Корбеком сейчас двигались в диаметрально противоположных направлениях. Связь отсутствовала, и штурмовые части Первого и Единственного вслепую блуждали по тому, что предположительно должно было быть вражеской территорией.

Звук барабанов становился громче. Гаунт подозвал к себе оператора вокс-аппарта, рядового Раффлана, и отрывисто пролаял в трубку тяжелого наплечного устройства, спрашивая, слышал ли его кто-либо.

Барабаны грохотали.

На радиоканале были помехи, невразумительное визжание искажаемых слов. Сначала Гаунт подумал, что это был зашифрованный сигнал, но затем понял, что говорили на другом языке. Он задал вопрос опять, и после длительной болезненной тишины он услышал разборчивый Низкий Готик.

- Говорит полковник Витрианских Драгун Зорен. Мы идем к вам на подкрепление. Держитесь.

Гаунт подтвердил, что все понял, и затем приказал бойцам рассыпаться и занять укрытия с другой стороны амбаров, наблюдая и выжидая. В тусклом свете впереди что-то вспыхнуло, и Гаунт увидел солдат, спускающихся к ним. Они не видели Призраков до самого последнего мгновения. Благодаря их темным плащам и удивительной способности спрятаться где бы то ни было, Призраки Гаунта считались мастерами маскировки.

Драгуны приближались растянутым и тщательно выверенным построением количеством не менее трехсот солдат. Гаунт заметил, что они все были отлично вымуштрованными, худыми, но крепкими бойцами, одетыми в нечто похожее на кольчуги, которые странно блестели и улавливали свет подобно неотполированному металлу. Гаунт откинул танисский маскировочный плащ, ставший обычным дополнением к его одежде с тех пор, как он присоединился к Первому и Единственному, и выбрался из укрытия, поднявшись во весь рост. Он двинулся навстречу их командиру.

Вблизи витрианцы оказались внушительными солдатами. Их необычайные доспехи были сделаны из шероховатой металлической кольчуги, чьи сегменты плотно облегали их тела. Броня блестела подобно обсидиану. Их лица были скрыты под шлемами, а узкие, застекленные темным стеклом глазные прорези делали их вид мрачным. Оружие у них было чистым и отполированным.

- Комиссар Гаунт из Первого и Единственного, - сказал Гаунт, отдавая честь.

- Зорен из Витрианских Драгун, - донесся ответ. – Приятно видеть, что некоторые из вас все еще живы. Мы боялись, что нам приказали идти на подкрепление к полку мертвецов.

- Эти барабаны. Они ваши?

Зорен поднял визор шлема, открывая красивое темнокожее лицо. Он посмотрел на Гаунта непонимающим взглядом.

– Нет… Мы сами задавались вопросом, что, во имя Императора, это такое.

Гаунт всмотрелся в дым и окружавшие их разрушенные здания. Шум нарастал. Теперь казалось, будто барабанов были сотни… Тысячи… Со всех сторон. А у каждого барабана был барабанщик. Их окружили и многократно превосходили по численности.