О вы, которые рождаетесь на свет!

Мой взор на вашу часть без зависти взирает:

И самой смерти злей собранье здешних бед,

В сей жизни человек всечасно умирает.

Из недр ничтожества когда б я мог то знать,

И есть ли бы Творец мне дал такую волю,

Чтоб сам я мог судьбою управлять:

Я б жизнь не принял и презрел смертных долю.

«Стихи на смерть» Н.Смирнова стали широко известны благодаря полемики с И.Бахтиным. Тот тут же на страницах этого же номера журнала ответил Н.Смирнову стихотворением «Возражение»:

Я вижу, что тебе несносен этот свет;

Но мудрый иначе на жизнь свою взирает:

Утехи видя там, где видишь ты тьму бед,

Спокойно он живёт, спокойно умирает.

Ты прежде бытия хотел бы много знать

И жребий свой избрать иметь желал бы волю;

На что?.. Ах! волей днесь умей лишь управлять

И будешь ты блажить стократно смертных долю.

Впоследствии Н.Смирнов ответил в свою очередь И.Бахтину, но его «Ответ (рифмы те же)» в 90-е годы ХУШ века ходил в рукописи и был опубликован лишь в 1968 году.

Не много мудрецов рождается на свет;

Не всякий и мудрец без горести взирает

На бренну нашу жизнь – цепь вечных зол и бед;

Но в том уверен я, что мудрый умирает

Без страха и забот, и не желает знать,

Правдиво ль то, иль ложь, что он имеет волю

Своею волею в сей жизни управлять;

И мысля так, не чтёт блаженством смертных долю.

Оригинальные произведения Н.Смирнова появлялись на страницах журнала «Иртыш…» вплоть до его закрытия.

В 1790 году Н.Смирнова перевели в Забайкалье, где он возглавил в Кударинской крепости солдатское училище. С 1794 года он служит в Усть-Каменогорской крепости. Этот период отмечен также активным творчеством. Он пишет ряд прозаических и стихотворных произведений. В 1797 году Смирнов непродолжительное время был в Тобольске и встречался там с возвращавшимся из ссылки А.Н.Радищевым. Часто исполнял поручения командования, требовавшие особых знаний. В Иркутске он служил при казенной суконной фабрике. Неоднократные ходатайства непосредственного начальства о производстве Н.Смирнова в офицеры в Петербурге отклонялись.

После отъезда из Тобольска Н.Смирнов печатался под псевдонимом Даурец Номохон в московском литературно-художественном ежемесячнике «Приятное и полезное препровождение времени», где были опубликованы его переводы и 11 оригинальных стихотворений. Отдельными изданиями сочинения Н.Смирнова ни при жизни, ни в последующие годы не издавались. Во второй половине ХХ века они включались в сборники «Поэты 1790-1810 годов» (Л., 1971, серия «Библиотека поэта») и «Русская литература – век ХУШ: лирика» (М., 1990).

Умер Н.Смирнов в 1800 году в селе Тельминском, где была расположена Иркутская казенная суконная фабрика.

Лекция V. Литературное пространство края нач. XIX века.

Параша Сибирячка. Ермак. Тобольский тип культуры. Биография П.А.Словцова. Поэтическое творчество П.Словцова. Проза П.А.Словцова. Тобольский литературно-музыкальный кружок. Е.Л.Милькеев.

Параша Сибирячка.

Освоение Сибири значительно расширяло образное содержание русской литературы, обогащало его новыми темами и образами. Так, уже в самом начале XIX века она дала литературе художественный образ высокого нравственного смысла – образ Параши Сибирячки.

В основе этого образа судьба Прасковьи Григорьевны Луполовой. Она родилась на Украине в 1784 году. Её отец, отставной прапорщик Григорий Луполов, участник многих военных баталий, за какие-то прегрешения был сослан в Сибирь. С женой и дочерью он поселился в Ишиме. Когда Прасковья выросла, она задалась мыслью испросить у царя прощение родителю. В сентябре 1803 года она отправилась в свой пеший поход до Петербурга. В Петербург она прибыла через год. С кем она в дороге ни встречалась, все проникались её судьбой и умилялись благородной целью похода. В Петербурге её представили матери Царя Марии Фёдоровне и его жене Елизавете Алексеевне. Александр I распорядился рассмотреть дело отца Прасковьи. Он был помилован, ему разрешили вернуться на родину.

Покровительство императорской фамилии сделало простую сибирскую девушку знаменитой. Издания были заполнены её портретами, нередко они сопровождались стихами:

Для добродетели какой прекрасный вид!

Нам сердцем дочери она в нём говорит;

Родителей своих сражённая судьбою,

Для них решившая пожертвовать собою,

Одна из дальних стран спешила в град Петров.

Нежнейша дочь! Твоя увенчана любовь.

Тобой в преклонном веке родитель оживился

И нравов образец твой вид изобразился.

Прасковья Луполова после паломничества в Киев решила посвятить себя монашеской жизни. Умерла она 4 декабря 1809 года в Новгороде, в Десятинном монастыре. Реальная личность вскоре стала забываться, но породила целый ряд литературных героинь.

В 1806 году французская писательница Мари-Софи Коттен издала роман «Елизавета, или Ссыльные в Сибири». В 1807 году он переводится на русский язык и имеет большой успех. На русском языке роман имел другое название – «Елисавета Л., или Несчастия семейства, сосланного в Сибирь, а потом возвращённого». Да ещё с подзаголовком «Истинное происшествие». В России этот роман издавался несколько раз. А в 1815 году появляется повесть французского писателя Ксавье де Местра «Юная сибирячка». Он переиздавалась множество раз и в разных странах, в том числе уже в XXI веке (Париж, 2001). В основе сюжетов этих произведений лежала судьба П.Луполовой.

Художественное освоения образа Луполовой в России было начато в 1840 году Н.А.Полевым, он создал пьесу «Параша Сибирячка». История девушки-сибирячки становится широко известной, при этом судьбы реальной личности и литературной героини сливаются, образуя единый легендарный образ. В периодической печати нет-нет, да и появляются «подлинные» истории о ней. А во второй половине XIX века образ этот переходит в весьма распространенную лубочную литературу, а с ней - и в низовую читательскую массу. Он ещё больше отделяется от реального, но не теряет своего глубокого нравственного наполнения. Некоторые исследователи усматривают отголосок этой истории в романе А.С.Пушкина «Капитанская дочка», в эпизоде, когда Маша Миронова отправляется к императрице просить за любимого.

В XX веке в России имя П.Луполовой стало забываться. И только в начале века XXI старанием ишимского литературоведа Т.П.Савченковой интерес к этой легендарной личности пробуждается. Ею в книге «Ишим и литература. Век XIX-й» (Ишим, 2004) были воспроизведены тексты М.-С.Коттен и К.де Местра, а также пьеса Н.Полевого, собран большой биографический материал. В городе подвиг юной сибирячки П.Луполовой увековечен в памятнике. Вместе с памятником сказочному Коньку-Горбунку памятник легендарной П.Луполовой по-особому окрашивают культурное пространство города Ишима.

Ермак.

Тема Сибири в сознании русского общества начала XIX века ассоциировалась с далёким и богатым краем, полным страстей и приключений, населённым людьми рискованными, отвергшими европейскую, цивилизацию, что отвечало духу романтизма. В историческое сознание общества тему Сибири через образ Ермака ввёл Н.М.Карамзин. В 1821 году вышел IX том его «Истории государства Российского», в котором особый интерес вызвала глава «Первое завоевание Сибири». Карамзин рассказал в ней подробно, на уровне источников своего времени, в том числе и летописей, о походе дружины Ермака. «Начиная описание Ермаковых подвигов, - писал он, - скажем, что они как всё необыкновенное, чрезвычайное, сильно действуя на воображение людей, произвели многие басни, которые смешались в преданиях с истиною… о сём завоевании любопытном, действительно удивительном, если не чудесном».

В романтическом ключе и отталкиваясь от Карамзина, тему Ермака решал К.Рылеев.

Задумав цикл стихотворений на исторические темы, Кондратий Фёдорович Рылеев (1795 – 1826) одним из первых написал думу «Смерть Ермака». 28 ноября 1821 года он прочитал её на заседании Общества любителей российской словесности.

Ревела буря, дождь шумел,

Во мраке молнии летали:

Бесперерывно гром гремел

И ветры в дебрях бушевали.

Ко славе страстию дыша,

В стране суровой и угрюмой,

На диком бреге Иртыша

Сидел Ермак, объятый думой.

Подвиг Ермака Рылеев осмысливает как славную страницу героической истории России. И в тексте думы, и в авторской исторической справке к ней Ермак предстаёт народным героем, былинным витязем. Романтическое решение темы подчёркнуто ненастьем природы, бурным Иртышом, трагической фабулой. Высокая цель присоединения Сибири к России придаёт всему произведению патриотическое звучание.

Нам смерть не может быть страшна,

Своё мы дело совершили:

Сибирь царю покорена,

И мы не праздно в мире жили.

К.Рылеев написал в этом же жанре думы стихотворение о Н.Долгоруковой. Писал он и думу «Меньшиков в Берёзове», потом переменил замысел на поэму, которую закончить не успел. Это говорит об его серьезном интересе к краю. И об интересе к краю широких слоёв общества. Неслучайно рылеевская дума «Смерть Ермака» так полюбилась, что стала народной песней, в широком народном сознании создавая образ Сибири.

В 1829 году огромным вниманием пользовалась поэтическая драма Алексея Степановича Хомякова «Ермак». Она с успехом была поставлена в ряде театров. Сюжет драмы составила интрига – примет ли Ермак соблазнительное предложение объявить себя сибирским царём, возобладают ли сепаратистские настроения. В финале и родные, и царь Иоанн прощают прежнего Ермака, а он декларирует неотрывность нового края от родины: «Сибири больше нет, отныне здесь Россия». Слава России, звание «русского» для него выше почести стать сибирским царём. Драма о том, как Сибирь становится неотъемлемой частью России, была особо актуальна, ибо этот край стал местом ссылки декабристов. Русское общество утешалось тем, что они не оторваны от родины.

Тобольский тип культуры.

С начала Х1Х века население Сибири стало значительно увеличиваться за счет ссыльных, каторжников, переселенцев. В Сибирь ссылали не только за уголовные преступления, но и за убеждения. Уже в 1810 году в Западную Сибирь были высланы за сепаратизм жители Кавказа, позднее здесь большими партиями поселяли хлыстов и скопцов. В 30-е годы Х1Х века в Тобольской губернии на поселение были определены 33 ссыльных декабриста, их личные качества и установившиеся их добрые отношения с местными жителями оказывали влияние на общий уровень культурного развития.

На развитие культуры Тобольского региона оказывали влияние и насильственно поселяемые здесь представители других народов и вероисповеданий. Ещё в 1802 году высылаемыми из Прибалтики латышами было основано своё поселение. В 1806 году местным властям предписывалось: «Если в числе преступников находятся люди из польских, Остзейских губерний, или языка русского не знающие, или исповедующие римско-католическую или лютеранскую веру, то их селить по несколько семей вместе»», т.е. компактно. По замечанию проф. А.П.Яркова, это способствовало не только этноконфессиональной консолидации поселяемых народов, «но и расширению влияния европейской культуры в окружающей среде». В 1818 году в Тобольске была построена лютеранская кирха, её приход насчитывал 170 человек. Увеличивалось число католиков-поляков, которые держались купно и солидарно, в том числе и в сохранении национальной культуры. Прихожане тобольского костёла создали Общество пособия бедным, которое можно считать первым в регионе национально-культурным центром, при нём возникли библиотека и школа.

Таким образом, фактор привносимой из европейской части России и даже из Европы культуры был в начале Х1Х века значительным в культурном пространстве региона.

Изменились взаимоотношения между русскими сибиряками и коренным населением, в первую очередь – татарским. Массовое сознание татар уже не видело в русских только захватчиков и насильников над их мусульманской религией. Да и русское население стало проявлять больший интерес к местной татарской культуре не только на бытовом уровне. В Тобольской семинарии было начато преподавание татарского языка, знание его священниками поощрялось. Составлялись двуязычные словари, осуществлялись взаимные переводы. Татарские легенды и предания принимался как местный фольклор, наметился интерес к истории края до прихода сюда русских. Татарская топонимия воспринималась без попыток её русификации или замены русскоязычной. Татарские дети охотно и с одобрения родителей посещали русскоязычные учебные заведения. Взаимное доверие народов снимало противопоставление «свой/чужой» и создавало толерантную атмосферу взаимного культурного диалога и развития. Это был второй фактор, определявший своеобразие культурного пространства региона.

В сознании русских всё более крепла мысль о том, что территория Сибири не является «Русью». На этой основе стало формироваться особое сибирское самосознание. Сибиряки, считавшие себя таковыми во втором, а тем более в третьем поколении, противопоставляли себя «расейским», под которыми разумелись недавно пришедшие сюда. Сибиряки охотно общались с коренным населением, перенимали их обычаи, их воззрения на природу. Сибирское самосознание задавало эстетическую оценку тех или иных явлений, особое отношение к новшествам, особенно официально внедряемым. Вот здесь «своё» (сибирское) подчас противопоставлялось «чужому» (из России) и откладывалось в культурном сознании населения.

Эти факторы взаимодействовали между собой и создавали культурное пространство, имевшее выраженные региональные особенности. Это особенное определяется как специфический тобольский тип культуры, который, по выводу проф. А.П.Яркова, « с одной стороны, обеспечивал культурное пристанище в Сибири инакомыслящим, изгнанным из европейской части России; с другой стороны, стал «стартовым полем» для сибиряков, талантом и умением добившихся признания в российских и европейских столицах».

Биография П.А. Словцова.

К числу коренных сибиряков, своим талантом добившихся признания, принадлежит и П.А.Словцов.

Пётр Андреевич Словцов родился на Урале, в Алапаевске, в семье священника Нижнее-Сусанского завода в 1767 году. Когда ему исполнилось 12 лет, мать настояла, чтобы его отдали в Тобольскую духовную семинарию. В семинарии он провёл восемь лет, отличаясь во многих науках. В 1788 году Екатерина П объединила Новгородскую и Санкт-Петурбургскую духовные семинарии в одну – Главную Невскую, которой предстояло стать Духовной академией. Время учёбы П.Словцова в Петербурге в главной Невской духовной семинарии совпало с бурным временем революционных перемен во Франции и их влиянием на умы в России. В семинарии Словцов знакомится и близко сходится с семинаристом Михаилом Сперанским, впоследствии видным деятелем эпохи Александра I. Годы учёбы П.Словцова в Петербурге совпали с периодом сильного влияния на русское общество идей французских просветителей и активизации отечественных масонов.

В начале 1793 года он возвращается в Тобольск и начинает работать в местной духовной семинарии. Он обладал даром красноречия, а потому епархия просила его о написании речей и их произнесении по торжественным событиям царской семьи. Словцов принял это предложение, оно давало ему возможность открыто высказать свои взгляды. 21 апреля 1793 года он произносит торжественную речь по поводу тезоименитства Екатерины П. В этой речи он говорил о том, что почитать человека следует за его заслуги, как Петра Великого или царствующую императрицу, однако бросил упрёк тем, кто «имеет привычку называть тех великими, кои счастьем рождения или притворством» достигают положения в обществе. Эта оговорка насторожила. 10 ноября того же года он произносит речь в Софийском соборе Тобольска по поводу бракосочетания будущего императора Александра I и немецкой принцессы Елизаветы. В тот день в соборе присутствовали и губернатор А.В.Алябьев, и архиепископ Варлаам. Словцов заговорил о том, что «не все граждане поставлены в одних и тех же законах; в руках одной части захвачены преимущества, отличия и удовольствия, тогда как прочим оставлены труды, тяжесть законов и несчастия».

В епархии не все были довольны вознесением П.Словцова, недавнего семинариста, теперь делающего успешную карьеру. В Петербург были отправлены доносы, Алябьеву и Варлааму пришлось отвечать на запросы из столицы. В феврале 1794 года П.Словцов был арестован, привезен в Петербург, допрошен и отправлен в ссылку в монастырь на остров Валаам. Наказано было содержать его неотлучно в монастыре, посылать ежедневно на утреннюю и вечернюю литургии. Ему было приказано заняться переводом книги святого Кассиана. И только через год, в марте 1795 года, его перевезли в Петербург, но снова определили в монастырь. Спустя некоторое время его оправдали и даже назначили преподавателем в семинарию, которая теперь была уже академией.

В 1802 году в период правления Александра I, министр граф Н.П.Румянцев поручает П.Словцову описание черноморской торговли. С этой целью он проехал по Новгородской и Псковской губерниями, был в Белоруссии и на Украине (Малороссии), больше года пробыл на юге, у берегов Чёрного моря. Признали, что он успешно выполнил поручение, его даже наградили бриллиантовым перстнем. Он стал заметным в канцелярском мире Петербурга, ему прочат будущее. Как вновь, в начале 1808 года его на несколько месяцев арестовали, а потом он получает предписание выехать из столицы и ехать в Тобольск, а оттуда в Иркутск Он служит в канцелярии губернатора. В 1815 году его назначают на должность совестного судьи и директором местной гимназии. Казанское общество любителей словесности избирает П.Словцова своим почётным членом. В Иркутстве он обратил внимание на талантливого воспитанника гимназии И.Т.Калашникова, он ему явно покровительствует, помогает вслед за собой переехать в Тобольск, находит место для службы, а потом помогает перебраться в Петербург. И.Калашников стал первым сибирским романистом, позднее он напишет о своём наставнике тёплые воспоминания.

В 1820 году Казанский университет, в ведении которого находился весь Урало-Сибирский учебный округ, назначает П.Словцова своим визитатором, т.е инспектором. Он пожалован в статские советники со старшинством с 1808 года, т.е. его простили. Словцов объезжает учебные заведения обширного округа, побывал в Якутске, Красноярске, во многих городах Тобольской губернии (Тюмень, Берёзов). В 1828 году его производят в действительные статские советники (второй класс в действовавшей табели о рангах, равный полному генералу), он получает разрешение вернуться в Петербург. В 1829 году П.Словцов выходит в отставку, получает пенсию и навсегда остаётся в ставшем ему родным Тобольске.

Скончался П.А.Словцов 28 марта 1843 года. Перед смертью свою библиотеку он завещал Тобольской гимназии, гербарий и коллекцию минералов – Казанскому университету, рукописные материалы по истории, географии и статистике Сибири Калашникову и Н.А.Абрамову.

Поэтическое творчество П.А. Словцова

Имя семинариста П.Словцова как поэта стало известно тоболякам 30 августа 1782 года. На торжестве, посвященном открытию Тобольского наместничества и вступлении в должность первого наместника Е.П.Кашкина, он прочитал свою патриотическую одну «К Сибири», в которой признался в своей любви к краю:

Страна моя! Тебя я не забуду,

Когда и под сырой землёю буду;

Велю, чтоб друг на гробе начертил

Пол-линии: и я в Сибири жил.

Эту оду П.Словцов напечатал в 1796 году в Петербурге в альманахе «Муза», который издавал его приятель по семинарии И.Мартынов.

Поэтического творчества П.Словцов не оставлял ни во время учёбы в Алекандро-Невской семинарии, ни в последующие годы. Известно, что оказавшись в опале и заключённым в монастырь на Вааламе, он пишет стихотворное «Послание к М.М. Сперанскому». Оно исполнено жалоб на судьбу и условия содержания:

Сижу в стенах, где нет полдневного луча,

Где тает вечная и тусклая свеча…

Я болен, весь опух и силы ослабели;

Сказать бы более, но слёзы одолели…

Большой поэтической удачей стало создание научно-философской оды «Материя». Она ставит поэта в ряд русских просветителей-материалистов конца XVIII века. В оде он высказывает догадку об эволюционном развитии мира от его низший форм к высшим, поддерживает атомную теорию строения материи:

Она, в различны виды наряжаясь,

Живёт и в насекомых, и в слоне,

И в разноцветы краски изменяясь,

Сияет в ясной льдине и в огне,

В дожде играет алыми дугами,

А в Норде огненными облаками.

После он пишет оду «Древность», в которой критически высказывается о некоторых сторонах государственного строя. Истинной ценностью П.Словцов считает «разум просвещенный», а истинной славой – не знатное рождение и высокую должность, а бескорыстное служение человечеству.

Пусть тебе природа даровала

В люльке князя, графа имена,

Пусть звезда сверху на грудь упала,

Разметав по плечам ордена…

Но гремящие без дела титулы,

Так же, как наследной славы гулы,

До горы потомства не дойдут.

В стихотворении «Дополнение к вчерашнему разговору» в полушутливой форме Словцов иронизирует над монашеством:

Лучше с светом в вихрь тебе пуститься

И крутиться по степям частей,

Чем в пустыню с Прологом забиться

И посохнуть с горя без людей…

Одно из его стихотворений «Китаец в Петербурге» понравилось Г.Р.Державину, и тот приглашал молодого поэта к себе домой. По форме – это письмо китайца своим соотечественника:

Полетай, мой ворон сизый,

В Пекин грамотку снеси;

Ни над замком, ни над мызой

Не садись нигде в Руси.

В шутливой форме впечатлений китайца от встреч в Петурбурге П.Словцов говорит о тяге его соотечественников к просвещению, знаниям, искусствам. И то, что вызывает удивление дальнего гостя, то является нормальной, повседневной стороной жизни русских.

Небольшое по объему поэтическое наследие П.Словцова являет собой одну из интересных страниц отечественной поэзии конца XIIIV.

Проза П.А. Словцова.

В лице П.Словцова Сибирь, по образному выражению, нашла своего «Ермака от науки». Речь в первую очередь идёт о его двухтомном сочинении «Историческое обозрение Сибири». Но перу Словцова принадлежат и интересные опыты в «полулитературных» жанрах очерковой прозы. Мы имеем в виду его книги «Письма из Сибири 1826 года» и «Прогулки вокруг Тобольска в 1830 году».

«Письма из Сибири» были опубликованы в Москве в 1828 году. В них дано развёрнутое географическое описание Сибири от Иркутска до Тобольска. П.Словцов предстаёт в этой книге не только наблюдательным путешественником, но и серьезным исследователем. Названы народы, населявшие обширную территорию, описаны города, дана характеристика развития хозяйства, значительное внимание уделено истории края. «Письма…» организованы образом автора, который намёками говорит о превратностях его судьбы и высказывает позицию «довольства малым» как условием личной свободы.

В 1828 году П.Словцов по должности учебного инспектора объезжает пермские и вятские учебные заведения. Впечатления этой поездки, его наблюдения и размышления об Урале и уральской промышленности составили содержание очерков, которые в форме писем к брату в 1830 году печатаются им в журнале И.Мартынова «Московский телеграф».

Книга «Прогулки вокруг Тобольска» была написана уже после отставки и окончательного поселения П.Словцова в этом городе, который он считал родным. Книга состоит из семнадцати очерков. Их проблематику проясняют названия: «Кто заселяет Тобольский уезд?», «Масленица», «Журнал весны Тобольской» и т.п. Словцов описывает жизнь горожан и окрестных крестьян. В книгу включены его наблюдения над природой, указано, когда в весенний период начинается ледоход на Иртыше, в какой последовательности возвращаются перелётные птицы, взволнованно описаны июньские теплые и светлые ночи. С любовью описаны музыкальные вечера, которые устраивал находившийся тогда в ссылке в Тобольске композитор А.А.Алябьев.

Несмотря на информационную функцию основных сведений книги, она проникнута лирическим авторским чувством. Оно задано уже открывающим книгу «Предуведомлением»: «Мне хотелось показать Тобольск с окрестностями, во всех возможных для меня отношениях, не для того, что он поставлен Сибирским учреждением во главу Западной Сибири, а для того, что в нём я первоначально учился грамматике и риторике. Давние впечатления и ныне отсвечиваают в моих воспоминаниях, и, чтобы навсегда сдать с души, я перевил их воспоминаниями настоящей жизни, и эту перевязь чувств и умонастроений, с прибавкой сведений местных, выношу без притязаний…». Книга адресована молодым читателям, которым автор и открывал родной им край: «Счастливые таланты Сибири! Около вас раскинуты широкие зрелища природы ещё свежей… Около вас носятся вековые воспоминания родины…»

В юношеской оде «К Сибири» П.Словцов писал:

Дщерь Азии, богато наделена!

По статным и дорожным раменам,

Бобровою порфирой облечена,

С собольими хвостами по грудям,

Царевна! Сребряный венец носяща,

И пёстрой насыпью камней блестяща,

Славян наперсница, орд гордых мать,

Сибирь! Тебя мне любо вспоминать.

Сибири он посвятил и свой главный труд – двухтомное «Историческое обозрение Сибири». Над ним он работал последние двенадцать лет своей жизни. «Историческое обозрение Сибири» состоит из двух книг. Первую книгу он посвятил историку Г.Ф.Миллеру, автору изданного в 175о году «Описания Сибирского царства». Словцов доводит изложение истории Сибири до 1742 года. Вторую книгу он посвятил товарищу по Петербургской семинарии М.М.Сперанскому, бывшему в начале 20-х годов Х1Х века генерал-губернатором всей Сибири. В ней повествование доведено до 1823 года.

Значительное внимание П.Словцов уделяет развитию в Тобольске культуры и просвещения. В основе его труда – сибирские летописи, статистические данные, выписки из документов, царские указы. Автор выступает и как собиратель, и как переводчик фольклорных произведений местных народов. Он полемически оценивает журнал «Иртыш, превращающийся в Иппокрену» за его невнимание к местной жизни, отсутствие в нём краеведческой тематики.

Сочинения П.А.Словцов стоят у истоков обширной сибирской краеведческой прозы.

Тобольский литературно-музыкальный кружок.

В 1928 году в Тобольск был сослан Александр Александрович Алябьев (1787 – 1851). В этом городе он родился, когда его отец А.В.Алябьев только был назначен тобольским губернатором. К моменту ссылки А.А.Алябьев был в отставке и получил известность как композитор. В Тобольске он был встречен тепло, здесь помнили его отца. А.Альябьев организовал военный оркестр, хороший хор и часто устраивал музыкальные вечера, которые полюбились тоболякам. Как композитор, он занялся сочинением в основном церковной и военной музыки («Тихий марш», «Печальный марш» и др.). К нему потянулись творческие люди, жившие в городе, вокруг него образовался литературно-музыкальный кружок.

В Тобольске А.Алябьев продолжал сочинять и светскую музыку. Так, на стихи местных поэтов им были написаны несколько романсов. В их числе на слова тобольского поэта И.И.Веттера «Прощанье с соловьём на севере». На его же стихи написан романс «Иртыш». Алябьев положил на музыку стихотворение тоболяка И.Л.Черкасова «Сыны Сибири отдалённой…» и подарил романс А.Гумбольту при его посещении Тобольска. В числе участников кружка называют и молодого поэта, выпускника тобольской гимназии Г.З.Елисеева.

В 1831 году А.А.Алябьев был переведен на Кавказ, потом в Оренбург, с 1843 года жил в Москве.

Е.Л. Милькеев.

Биографические сведения об Евгении Лукиче Милькееве очень скудны. Установлено, что он родился в 1815 году, «на берегах Иртыша». Первым документом, проливающим свет на личность поэта, является помещенный в № 4 журнала «Современник» за 1838 год отчёт о поездке В.А.Жуковского в Тобольск. В этой отчёте была информация о встрече Милькеева с Жуковским:

«В одном из самых отдалённых от столицы городов явился к нему молодой человек и просил взглянуть на его стихотворения, которых было переписано довольно много. Он пришёл один, никем не представленный. За исключением очень понятно застенчивости и даже робости, в нём не заметно было этого всегда неприятного подобострастия и ни одного из тех смешных приёмов, которые нередки в провинциях. Между тем из разговора с ним открывалось, что он самый бедный человек, не имел возможности образовать себя, а ещё менее заменить недостаток учения порядочным обществом. Но в его словах и во всей его наружности нельзя было не чувствовать того достоинства, в которое природа облекает человека с мыслью и характером. Он говорил откровенно о любви своей к поэзии, не вверив до сих пор ни одному существу своей тайны».

В.Жуковский заинтересовался молодым человеком и попросил отпустить его в Петербург. Вскоре Милькеев появляется в Петербурге, знакомится с Плетнёвым и рядом столичных литераторов. Чтобы помочь ему освоиться и утвердить себя, Жуковский просит его изложить свою историю, а Плетнёв помещает её в отчёте о поездке Жуковского как памятное событие. Милькеев писал о себе:

«Отец мой не имел никакого состояния и умер, оставив меня трёхлетним ребёнком на руках матери в совершенной бедности…. Одиннадцати лет из уездной школы отдали меня на службу в одно губернское место… Первая хорошая книга, которая попала мне в руки, была басни Крылова: я им чрезвычайно обрадовался, так что вытвердил их наизусть… По ним я стал учиться рифмам и излагать стихами разные сказки. Решительное желание сделаться стихотворцем овладело мной когда мне было от роду лет шестнадцать, я… не разумел стоп и размера, утешался только созвучиями; необузданным стих мой содержал иногда слогов двадцать, ударение прыгало и садилось произвольно… Целые ночи были проведены в усилиях открыть тайну. Наконец, сосчитал я гласные буквы в печатном стихе, прислушался к ударению, и завеса приподнялась. Я начал составлять стихи более или менее правильные и приводить их в разные размеры по образцу многих стихотворений, которые удалось читать впоследствии».

Из приведённого следует, что перед нами типичных самоучка. Он не был лишён таланта, но отсутствие образования, литературных уроков и, видимо, не очень высокие образцы, коим следовал, не дали его таланту развиться. Приехав в Петербург, он не смог здесь задержаться, не нашёл службы и вскоре вернулся в Тобольск. Из Тобольска он уезжает в Москву и поселяется здесь. В Москве он нашёл покровителей в лице А.Хомякова и К.Павловой, не оставляют его вниманием В.А.Жуковский и П.А.Плетнев. Печатается он изредка, но в 1843 году выходит книга «Стихотворения Е.Милькеева».

Каждое отдельное его стихотворение содержало некий порыв, вселяло надежду на встречу с истинно поэтическим. Но собранные вместе стихи Милькеева открывали вторичность его мотивов, банальность выражений, отсутствие поэтической глубины.

И как светло, и как прекрасно,

Когда на своде голубом

Горит, пылает солнце красно

В полудни ярком, золотом!

Лучи его текут, как волны,

Пространный мир животворя;

Все твари новой жизнью полны

От сил бессмертного царя.

Но вот великое светило,

Склонив венчанное чело,

На ярких лаврах опочило,

В зари багряные легло…

Угас гигант, и мрак угрюмой,

Распростираясь над землёй,

Обвил её, как тяжкой думой,

Широкотенной пеленой.

И будто заключён в оковы,

Мир неподвижен, глухо спит…

Кто совлечёт с него покровы

И прелесть дня восстановит?

Мы привели одно из лучших лирических стихотворений Е.Милькеева. В нём видели даже влияние Ф.Тютчева.

С большим трудом, при содействии покровителей, Е.Милькеев нашёл в 1840 году какое-то мелкое место при канцелярии московского гражданского губернатора, но оно давало ничтожные средства к существованию. Приходилось снимать угол на чердаке, терпеть ухмылки чиновников. Это озлобляло душу.

Уехав из Тобольска, Милькеев в стихах редко обращается к образу своей малой родины. Правда, им была написана поэма «Абалак». В ней рассказано об истории Абалацкой иконы Божией матери, о монастыре, о торжественном внесении чудесной иконы в Тобольск. Поэма, безусловно, интересна художественным освоением регионального материала, но поэтически невыразительна. В его стихотворениях «Воспоминания» и «Прощание с родиной» возникает образ холодной и негостеприимной страны: