30 Вопрос. Ссср на путях форсированного строительства социализма

В мировой истории ХХ века конец 20-х - 30-е годы занимают особое место. В этот период система международных отношений переживала кризис. Особенно обострили международное положение экономические кризисы 1929 - 1933 гг. и 1937 г. Обновление капитализма наиболее сложно шло в Германии (где в 1933 г. к власти пришел А. Гитлер), Италии, Японии. Отсутствие колоний и средств толкало лидеров этих государств к ужесточению режимов, милитаризации экономики. В середине 1930-х годов возникла угроза прихода к власти фашистов во Франции, Австрии и других странах. Нарастание международной напряженности оказало непосредственное влияние на внутреннюю и внешнюю политику СССР. Советский Союз явился инициатором создания системы коллективной безопасности в Европе. Однако попытки СССР и стран западной демократии создать прочный заслон на пути разрастания фашистской агрессии не увенчались успехом.

В конце 20-х - 30-е годы в Советском Союзе проводилась социально-экономическая модернизация. Это было время первых пятилеток, годы сложных и противоречивых процессов с неоднозначными последствиями. С одной стороны, многие хозяйственные проекты 30-х годов отвечали долгосрочным интересам страны (развитие тяжелой индустрии, создание новых отраслей промышленности, хозяйственное освоение восточных регионов, укрепление обороноспособности). С другой стороны, радикальная перестройка производительных сил и производственных отношений привела к созданию в СССР нерыночной модели экономики.

Результаты индустриальных преобразований оказались неоднозначными, они проводились в основном за счет народа, что отразилось на жизненном уровне трудящихся и последующем развитии советского общества.

В 30-е годы в СССР утверждается тоталитарный режим в форме административно-командной системы.

31 Вопрос. Внешнеполитический курс советского государства накануне Великой Отечественной войны

Летом 1939 г. СССР оказался перед реальной угрозой войны с Германией в условиях, когда, с одной стороны, он не был готов к большей войне, а с другой – воевать с Германией ему предстояло в одиночку, т.к. все усилия СССР по созданию системы коллективной безопасности в Европе наталкивались на довольно прохладное отношение к этой идее стран западной демократии, правительства которых надеялись избежать войны за счет предоставления фашистскому рейху свободы на Востоке.

Наиболее яркими подтверждениями такой позиции этих стран являются "Мюнхенский сговор" 1938 г. и молчаливое согласие западных держав на аншлюс Австрии к Германии. Одновременно с переговорами в Москве английская дипломатия вела секретные переговоры с Германией. Переговоры с Москвой рассматривались английским правительством как средство давления на Берлин. Небезупречно выглядит позиция советского руководства и летом 1939 г. У Германии еще не было операционных планов нападения на СССР, она еще не захватила пол-Европы и могла распоряжаться только собственными материальными ресурсами, которые значительно уступали ресурсам СССР. Кроме того, состояние немецкой армии в 1939 г. в корне отличалось от состояния в июне 1941 г.: не хватало тяжелых танков, автомобилей, боеприпасов, средств связи, не было необходимого количества подготовленных резервов, особенно офицеров. Еще не был выработан победный дух, не было безграничной уверенности в своих силах, которые пришли к вермахту только после побед на Западе.

Для И.В. Сталина решающим аргументом в пользу сближения с Германией была не столько возможность оттянуть вступление СССР в европейскую войну и тем самым выиграть время для лучшей подготовки к ней, сколько перспектива территориальных приращений, расширения сферы влияния Советского Союза в Восточной Европе. Безусловно, советское руководство понимало неизбежность войны с Германией и готовилось к ней. Период фактического сотрудничества с рейхом был коротким. Уже с ноября 1940 г. наметилось постепенное охлаждение советско-германских отношений: СССР предпринимал осторожные дипломатические демарши на вторжение Германии в Грецию и Югославию, ввод немецких войск в Румынию и Финляндию и др.Сталин прекрасно понимал неготовность страны к войне и хотел оттянуть ее, выиграть еще какое-то время для повышения обороноспособности. А для этого было решено демонстрировать дружелюбие в отношении Германии, чтобы не дать ей повода для развязывания войны. Причем в конечном итоге страх перед провокациями и желание избежать войны переросли у И.В.Сталина в маниакальную уверенность в исполнимости этого желания, в "ослепленное упрямство", которое вступало в конфликт с аргументами ума. В результате И.В.Сталин, несмотря на все сведения, поступавшие к нему в последние дни и часы перед нападением Германии и свидетельствовавшие о скором начале войны, так и не решился на единственно верный шаг – привести армию в полную боевую готовность, объявить мобилизацию.