Билет № 2

2. Политическая география: основные этапы развития.

1. 18-ый век. Некоторые говорят, что это понятие первым ввел Татищев, другие – Иммануил Кант (он преподавал политическую географию в Кенигсбергском университете). Характеристика политической географии: географический детерминизм (политические процессы определяются природными условиями – «общество как продукт ландшафта»). Наука на начальном этапе питалась слухами (из других государств). Например, Кант преподавал следующее утверждение: «В Гамбии едят только негров, а белых не трогают». Развиваются труды по описанию государств (полевые исследования: «Ножками ходишь, глазками смотришь»). География как описательная наука – сборник фактов.

Традиционно географические знания имели преимущественно фрагментированный характер; при этом одна из базовых идей состояла в том, что географические знания не поддаются генерализации и систематизации; в географии нет ни общих законов, ни общих принципов, это наука о «случаях». По мнению известного американского географа Ричарда Хартшорна, география - это идиографическая наука, использующая индивидуализирующий метод, описывая уникальные явления. Знаменитый географ Дэвид Харви, который настаивает на необходимости более систематизированного подхода к географичекому знанию, необходимости поиска и вычленения новых, «сильных» географических идей, которые служили бы своего рода каркасом в географии и для географии

2. Конец 19-го века – география резко двигается вперед. Пространство – это ресурс (чтобы жить – надо “где жить”). Это классическая геополитическая традиция, теория “пространства для жизни”. 1897 – Фридрих Ратцель, труд “Политическая география”. Осознание немцев себя как единой нации, которая развивает военный комплекс, тяжелую промышленность, машиностроение, и тем самым, нуждается в пространстве, воплотилось в труде Ратцеля и территориальных претензиях Германии. Рудольф Челлен в труде “Государство как жизненная форма” обосновывает, что сила государства – в приращении территории, а цель государства – стать большим государством, большого – великим, великого – доминировать в мире. Сюда он также примешивает социал-дарвинизм, по которому биологические факторы применяются к социальным). У Карла Хаусхоффера можно найти идеи панрегионов, “сообществ судьбы” (центра), сакрального места, откуда исходят импульсы развития, а остальное считается периферией.

3. 50-70-ые годы – падение Третьего Рейха, география сужается, начинает заниматься бытовыми темами (прикладная география). Географией глобального плана стало заниматься «неприлично» из-за аналогий с немецкими геополитиками. Изучают также формирование территории государств. После войны географические исследования в Западной Европе и США постепенно теряют масштаб и глубину, превращаясь по преимуществу в дескриптивные штудии-«кейсы» социальных и естественных форм, располагающихся в неком «абсолютном» неподвижном пространстве. Усиливается влияние марксистской метатеории. В 60-70-е годы идеи первичности экономического базиса общества и вторичности социальных, политических и культурных форм, так же как и идеи очевидных, резко выраженных географически, «несправедливостей» капитализма занимают умы многих западных географов.

4. С 80-ых годов – политическая география начинает распространяться на другие области, по причинам иной роли территории (глобализации), отсюда - резкого повышения степени взаимозависимости государств, а также геополитического системного изменения мира (распада СССР), когда географы получили огромный материал для работы. Скрытые (латентные) ранее конфликты проявились наружу. Более того, выяснилось, что знания большинства населения о собственной стране и ее географии ничтожны. Также происходит проникновение политологов в географию: на первом этапе, это «география выборов» (электоральная география), изучение, почему в разных регионах получаются разные результаты. Дебаты о смысле глобализации возвращают нас к этой теме: негеографы говорят о резком падении «фактора территории» в силу происходящих структурных сдвигов. Глобализация не отменяет территорию, но, действительно, изменяет концепцию территориальности: контроль над потоками и сетями становится важнее прямого контроля над физической территорией. Глобальная перестройка меняет не только роль места, но и (в процессе усиливающейся пространственной неравномерности развития) относительную «цену» мест по отношению друг к другу. Географические объекты, ассоциируемые в общественном сознании с определенными ценностями, могут и даже имеют тенденцию становиться мощными инструментами продвижения политической идеологии.