3. Противостояние демократических и тоталитарных систем
конфликт глобальный противостояние конфронтация
Из сказанного, очевидно, что разрешение двух предшествующих блоков глобальных конфликтов во многом будет зависеть от исторических перспектив третьего блока – противостояния демократических и тоталитарных систем. Для тоталитарных систем органичны насилие и войны, их духовный климат несовместим с идеей космополитического солидаризма.
Вряд ли можно считать предрешенным исход этой конфронтации, хотя несомненны существенные завоевания демократии. Демократические силы одержали стратегическую победу, лишив тоталитаризм государственной базы в крупных развитых странах. Кроме того, вообще потерпело крушение большинство тоталитарных режимов на европейском и американском континентах. Весьма обнадеживающие симптомы - прекращение холодной войны, противостояния двух сверхдержав, коллективное противодействие рецидивам диктаторской политики и практики, рост влияния ООН и других демократических международных организаций, все большее распространение в мире демократических стран и ценностей. С другой стороны, радикалистские идеи, движения и режимы проявляют большую живучесть, приспособляемость, способность маневрировать и возрождаться в традиционных и новых формах. Они продолжают существовать в социально-политических, националистических и религиозно-фундаменталистских вариантах, кое-где заметно усиливаясь. Ирак, Иран, Ливия, Куба, КНДР - вот далеко не полный перечень государств различной радикалистской окраски. Даже в ряде европейских стран по-прежнему действуют, а иногда и приобретают значительное влияние радикалистские партии и группы. Большое, может быть, решающее значение могут иметь националистические и радикалистские настроения и движения в России, где неототалитарная контрреформация может иметь катастрофические последствия не только для страны, но и для всего мира.
Оценивая вероятность такого хода событий, следует иметь в виду, что существуют мощные факторы, которые могут обусловить дальнейший рост лево- и праворадикалистских сил и соответственно реставрацию тех или иных форм диктаторского режима. Кроме объективных факторов, таких как кризис, низкий жизненный уровень и др. это глубоко укоренившиеся традиции духовного радикализма с его шовинистическими и конфликтными компонентами. У нас дважды упускали возможность "радикальной дерадикализации" нюрнбергского типа - в 1991 и 1993 гг. Вместо решительной декоммунизации (и денацификации) имели место беспомощные, нерешительные, странные, двусмысленные действия. Не было к тому же "очистительных" процессов, которые проходили в посттоталитарный период в ряде других стран. Нам в общем, если не считать некоторых узких групп и отдельных лиц, чужды чувства вины и раскаяния, которые, например, сыграли такую благотворную роль в массовом сознании нескольких поколений послевоенной Германии.
Однако, похоже, что в целом перспективы противостояния демократических и диктаторских систем достаточно благоприятны. Надо думать, что глобального закабаления человечества, которое в разных вариантах рисуется в классических антиутопиях, не произойдет. Закабаления, которое было бы универсальной унификацией, суррогатом счастья и всеобщего согласия.