Британская социальная антропология

Как уже отмечалось выше, британская антропология пра­ва пошла, в основном, по пути юридизации социальной ант­ропологии. Британская традиция социальной антропологии вос­ходит к шестидесятым годам XIX в., являя собой специфический сплав социологии и дарвинизма. Напомним, что знаме­нитый труд Ч. Дарвина "Происхождение видов" вышел в 1859 г. и на десятилетия закрепил за Великобританией роль храни­тельницы эволюционизма в общественных науках. Как мы зна­ем, традиции эволюционизма в британском правоведении зало­жили Мэн и Мак-Леннан. Первому казалось, что он обнаружил истоки социальной организации в патриархальной семье и по­этому последующее развитие политических и правовых инсти­тутов шло как бы по пути расширения сферы патриархальной организации. Мак-Леннан делал акцент на первичности матри-линейного рода и выделении из него впоследствии экзогамных кланов, прообраза будущей социальной организации. К позна­нию правового бытия человека их труды добавили ценный по­стулат: человек обладает определенным объемом прав и обя­занностей только в силу своей принадлежности к той или иной социальной структуре — семье, роду, племени, клану.

Сильнейшее влияние на развитие британской — и не только британской — антропологии оказала вышедшая в 1871 г. работа Э. Тайлора "Первобытная культура", в которой впер­вые в научной литературе религии отводилась роль правовой социализации человека через усвоение освященных ею эти­ческих норм и правил поведения⁷³. Тайлор оказал, в свою оче­редь, сильнейшее воздействие на Дж. Фрэзера, чья работа "Тотемизм и экзогамия"⁷⁴ (1910), хотя и менее известная ши­рокому читателю, чем 12-томная "Золотая ветвь"⁷⁵, является для юридической антропологии одной из основополагающих работ с точки зрения изучения генотипов правового запрета.

Все указанные выше авторы послужили, помимо их несом­ненных заслуг перед наукой, своеобразным эталоном культуры научного труда, опускаться ниже которого было бы просто не­прилично. И хотя ученые последующих поколений отошли от тра­диций кабинетной британской антропологии, общая культура ра­бот британских антропологов является и по сей день высокой.

Однако вернемся к социальной антропологии. У. Риверс был первым, кто открыто порвал с традициями эволюцио­низма. Его работа по истории меланезийского общества⁷⁶ зна­меновала собой переход британских антропологов к полевым исследованиям с целью получить доказательства социальной обусловленности таких институтов, как брак, системы род­ства. Его самый известный последователь А. Р. Рэдклифф-Браун, исследуя системы родства, открыто встал на позиции социального детерминизма (кстати, по этой причине он стал одним из самых цитируемых советскими исследователями "бур­жуазных" авторов). Как и Б. Малиновский, он исследовал жизнь австралийский аборигенов, но в своей основной работе⁷⁷ встал на более радикальные позиции, показав обусловлен­ность систем родства аборигенов социальными факторами. Именно с его именем связывают окончательное оформление британской школы социальной антропологии.

В 1946 г. создается Ассоциация социальных антрополо­гов Содружества. Вместе с Королевским антропологическим институтом Ассоциация издает журнал "Человек" ("Man"), в котором публикуются все адепты социальной антрополо­гии. Именно с этого времени британская социальная антропо­логия развивается по пути синтеза социологии, антропологии и права на основе теории "единого социального поля". Эту тенденцию можно проследить по трудам Э. Эванса-Причар-да⁷⁸, всю жизнь посвятившего исследованию безгосударственных обществ Африки и считавшего более естественным со­циальное, а не государственное, бытие человека.

В 50—70-е гг. Э. Лич в Кембридже и М. Глакмэн в Ман­честере стремятся отойти от слишком прямолинейных, по их убеждению, установок прежних научных авторитетов на социальную детерминированность всех проявлений обществен­ной жизни, включая право, и предпринимают попытки со­единить теорию функционализма с марксистским подходом⁷⁹. М. Глакмэн интересен для юриста-антрополога своей работой о письменной и устной культуре, где есть интересные пас­сажи о письменном и устном праве⁸⁰.

В 80—90-е гг. в британской социальной антропологии на­блюдался определенный идейный и тематический застой, хотя продолжали выходить солидные монографии. Однако к кон­цу 90-х гг. наметилось определенное обновление тематики исследований, прежде всего за счет включения в сферу ин­тересов антропологов проблем глобализации культуры, изу­чения жизни и быта так называемых культурных меньшинств в иной среде с выходом и на правовые проблемы⁸¹. Наиболь­ший интерес, на наш взгляд, представляет наметившаяся тенденция изучения права как средства социального контро­ля⁸². Во всяком случае, британская антропология права как самостоятельная научная и учебная дисциплина наращивает свой потенциал.