Комментарий Рами Шапиро

Великодушие — очень важная составляющая духовной жизни, ибо оно является отражением в нашем сознании взаимосвязи всех живых существ. Иудаистские законы устанавливают минимум, который необходимо отдавать бедным: десять процентов своих доходов. Но хасид, который учится состраданию у самого Бога, делает больше, чем велит буква закона. Так ребе Шалом отдавал беднякам и по десять процентов от суммы своих убытков.

Возможно, ты не возносился до такого уровня святости, однако твоя связь со всем сущим не слабее, чем у ребе Шалома. Вопрос вот в чём: насколько ты великодушен? Отвечаешь ли ты хотя бы минимальным требованиям цедака или же склонен меньше давать и больше получать? В следующий раз, когда ты задашься вопросом, каковы твои успехи на духовном пути, загляни не только в священные книги, стоящие у тебя на полке, но и в свою чековую книжку.

Танцуйте!

Хасидская притча

Жил на свете один святой человек, мастер хеседа ребе Нафтали из Ропшиц.

Однажды вечером, танцуя вместе с учениками, старый ребе вдруг воздел руки к небу, и его лицо исказилось гримасой боли. Увидев это, ученики прекратили танец. Тогда он, нетерпеливо топнув, крикнул:

— Разве армия в разгаре сражения останавливается, если гибнет генерал? Танцуйте, танцуйте!

Несколько дней спустя ученики узнали, что в тот самый миг, когда ребе Нафтали с болью воздел руки, умер его старый друг, ребе Комарнер.

Танцующий раввин

Хасидская притча

Евреи одного небольшого российского городка с нетерпением ожидали приезда раввина. Его приезд должен был стать для них событием огромной важности, поэтому они потратили немало времени на составление вопросов, которые намеревались задать этому святому человеку.

Наконец раввин приехал. Встретившись с ожидавшими его людьми в городской мэрии, он почувствовал некую напряжённость в атмосфере встречи: всем не терпелось поскорее получить ответы на заготовленные вопросы.

Раввин ничего не сказал; он просто внимательно посмотрел людям в глаза и стал напевать под нос популярную песенку. Вскоре каждый начал подпевать ему. Потом раввин запел, и все запели вместе с ним. Он стал раскачиваться из стороны в сторону, танцуя размеренными уверенными движениями. Прихожане последовали его примеру. Вскоре их настолько захватил танец и танцевальные движения, что они позабыли обо всём на свете; в толпе танцующих каждый слился воедино с остальными, освобождаясь от внутренней раздробленности, отделяющей нас от Истины.

Танец длился почти целый час. Когда внутреннее напряжение полностью улетучилось, присутствующие присели и ощутили глубокое спокойствие, воцарившееся в комнате. В этот момент раввин произнёс единственные слова в тот вечер:

— Надеюсь, я ответил на все ваши вопросы.

Ты — то, о чём думаешь

Хасидская притча

У хасидов есть обычай собираться у своего ребе в шаббос, чтобы вместе поесть, выпить водки, спеть нигуним (напевы без слов) и поговорить о Торе. Однажды в шаббос на тиш (особую трапезу) к ребе Моше из Кобрина пришло столько учеников, что многие из них просто не поместились за столом. Они толклись по всему дому, желая отведать хоть немного яств с праздничного стола, увидеть ребе и услышать от него хоть бы слово о Торе.

В толчее ребе Моше обратил внимание на одного юношу, стоявшего в уголке. Он подозвал своего слугу и спросил:

— Что это за молодой человек стоит вон там?

Услышав имя, он в недоумении заметил:

— Что-то я такого не помню…

— Да нет же, ребе, вы не можете его не помнить, — удивился слуга. — Это очень благочестивый молодой человек, к тому же он часто бывает за вашим столом. Вы не раз с ним беседовали.

Слуга стал рассказывать ребе о молодом хасиде и его родителях.

В конце концов, ребе Моше подозвал молодого человека и сказал:

— Только что я пытался вспомнить, кто ты такой, и мне было очень трудно это сделать. Теперь я понял, в чём дело. Видишь ли, сущность человека — в его мыслях. На чём ты сосредоточишь свои мысли, в то и превращаешься. Сколько я на тебя ни смотрел, твои мысли всё время блуждали туда-сюда. Вначале тебе хотелось того, затем — этого. Твоим желаниям не было конца. Я не видел ничего, кроме твоего неутолимого голода, и мне было непонятно, кто ты: человек ли, имеющий рот, или рот, прикинувшийся человеком.

Молодой хасид был до того смущён, что с того дня старался всё время думать только о возвышенном.